Почти родной, почти любимый голос... нет не в трубке – в наушниках. Пусть. Рыбы и змеи. Нет, этого не нужно. Мне и так хватает. Поиграем? Погуляем? Нет... Еще один день под хвост и не важно кому. Мне ли жалеть? Привыкать? Раскладывать, прикидывать, считать, выкраивать, выигрывать по крохам, тоже не умею. Ну так что, может сходим погуляем? Уходя уходи. Все такое порывистое и непредсказуемое. Все такие на понтах, совсем чуть-чуть. И у всех такие трагедии в личной жизни. И пластмассовые ручки. Ну как же без них? А с ними? Точно знаю не поможет и с ума совсем не сводит. Но... хочется... чего хочется не скажу, только намекну, что дряни всякой. Только вот намекать некому. Ну и ладно, намекну самому себе, и самого себя в игнор. Не худший вариант между прочим.

А за окном... бушует месяц май... нет, ну это я загнул немного, конечно, но все равно светло еще. Все это потихоньку начинает напоминать полярный день. Вечная мерзлота, тундра, чукчи, мужики в сарае пьют кофе по любому поводу и белый день длинною в жизнь. Или как там? Странно все это. Вроде чибо пью а не нескафэ. Видно один фиг. Скоро белые медведи начнут в двери ломиться. Что ж, даже интересно, а то все чертики да чертики. Надоело.

...

алкоголь – зло

Рабочее двадцать третье.
Сервируется водкой. Странно.
Добраться бы до дома

Пополнение в архиве старого винила. Так и не записанного, но уже изрядно поцарапанного и потертого. А когда-то же люди жили винилом. И мы ходили в магазин /«Мелодия» – ?/ на Новом Арбате и с любопытством поглядывали на новомодную диковинку – аудио cd.

Читать далее...

на черном асфальте лежит белый снег
над черным и белым -- серое небо
по скользкой дорожке бредет человек
один на один с пустотой без предела
(с)

–как-то все это не так. как-то... малоэффективно, что ли... – ты это о чем? –ну, как о чем? вот я опять тут что-то пишу. –ну и что? –ну и что, ну и что, блин, когда я сюда пишу? –ты сюда не пиши, ты туда пиши, коммент башка попадет, савсэм мертвый будешь )) когда пишешь? когда у тебя флоп ломается... усилием воли, да? –не угадал. флоп тут не при чем, и мамка залитая хучем, тоже. когда больше делать ничего не могу, тогда и пишу. –ааа, ну тогда я тебя поздравляю, двенадцать дней ничего не писал, видно делал что-то нездорово- глобальное. –спасибо, нет, все-таки сволочь ты. –ответный респект, и почему же я сволочь? –потому что.

Только заглянув в глаза, понимаешь, что попал. Слишком профессиональный взгляд. Профессионально нежный. Слишком профессионально-загадочная улыбка. Плавное движение руки. Накрашенный коготок постукивает по тонкой сигарете, привычно стряхивая пепел. Она что-то мурлыкает, готовясь к прыжку... Привычно. Беспощадно. Профессионально. А ты, чувствуя, как одно за другим тают мгновения, а в месте с ними и надежда на спасение, стоишь перед ней, как последний идиот, как загипнотизированный бандерлог. О чем ты тогда думал? Скажи, о чем?

А небо, холодное и отстраненное, даже не смотрит на тебя. Плевать оно на тебя хотело. Но ему просто лень.

Да, мир держится на балансе и за любую халяву приходится платить. Даже за ту, которая тебе совершенно не нужна.

–очень интересно )) и о чем же ты тогда думал? подозреваю, что наслаждался первозданным вакуумом в голове? –нет, не вакуумом. о чем-то думал, наверное. или не думал. я не знаю. мне было хорошо. –правда? )) кажется, я начинаю завидовать бандерлогам ) если все и в правду было так замечательно, ты, наверное, должен быть ей благодарен? –я благодарен. –тогда благодари. –благодарю.

Следы на потолке...

Далее...

Старенький ASUS скрипя микросхемами и матерясь двоичным кодом все-таки будит меня
Я открываю глаза, смотрю в мерцающий прямоугольник
Оттуда говорят, что какая-то китайская /имя не называют/
Курица снесла самое кривое в мире яйцо
Слова подтверждают фотографией счастливого китайца
В руках у китайца предмет замысловатой формы
Я закрываю глаза
Верните мне ночь
Ночь, хотя бы месяца на два
Мне наконец-то начали снится детские кошмары
Так смешно, просыпаясь ночью от ужаса, сознавать
Что вокруг не осталось ни одного живого человека
Мое милое детство
Здравствуй

Далее...

Я все-таки поднимаюсь с кровати
Начинаю беспорядочно бродить по этой норе
Я понимаю, что надо собираться
Надо скорее уходить отсюда
Но скрипт сбоит и не хочет запускаться
Приходится все делать вручную
Но я не знаю, что делать
Наконец я нахожу входную дверь
Я почти помню
Что входная дверь
Это выход
Я выхожу
Закрываю входную дверь

//закрываю выход ?!

Вспоминаю, что не совсем оделся
Но это уже не важно
Потому что
Вдруг я понимаю, что
Я стою на потолке
Вот откуда появились следы
Понимаю я
Идти по потолку тяжело
Я падаю
Куда-то вдоль
Выпадаю из подъезда
Пытаюсь отряхнуться
Но это ненужно
На черных джинсах
Все равно не видно черного снега
Лиловый сириус смеется из черного неба
Надо бы махнуть ему рукой
В знак приветствия
Обойдется
Я скучаю по солнцу
Я хочу мое рыжее солнце
Теплое
Потрепанный реал в радужных подтеках
Отходняк

Далее...

Какая-то малознакомая девушка звонко гавкает на меня в коридоре
Я боюсь ходить курить
Сижу за компьютером
Но тут приходит какая-то малознакомая кошка
Она-то все понимает
Я убегаю за другой компьютер
Кошка все понимает и ложиться спать на мое место

/* сволочь, – думаю я
кошка делает вид, что ничего не слышит */

Где-то далеко, по иррациональной траектории
Передвигается Женя
Он рассказывает кошке что-то про сисадмина
Но кошка демонстративно начинает храпеть
Приходит Наташа и куда-то уносит кошку
Кошка матерится, но уносится
Прибегают и убегают какие-то люди
Все матерятся
Рабочий день матерится, но заканчивается

Далее...

Я стою в электричке
В электричке непонятное время года
В электричке все жрут, бухают и матерятся
Потом, утомившись, засыпают
Тетка, по электрическому радио, бодро сообщает, что
В связи с участившимися случаями терактов на железной дороге
Не важно куда пойдет электричка
Все равно никто никуда не доедет
Все просыпаются, одобрительно матерятся и бухают по этому поводу
Я читаю Михалыча
Про мертвый дом
Михалыч не матерится
Мне кажется, что в мертвом доме у Михалыча лучше чем у меня в электричке

Далее...

Я иду по улице
Слишком холодно
Слишком трезво
Слишком непонятно куда я иду
Навстречу бежит малознакомая собака
За поводок к собаке привязан какой-то мужик
Они молча, бесшумно и как-то подозрительно плавно несутся куда-то мимо меня
Вдруг собака звонко гавкает на меня
Ну конечно!

Конечно...

Мне как-то вдруг сразу становится легче дышать
Я почти улыбаюсь
Лиловый сириус, сдувшимся воздушным шариком
Висит на голой ветви дерева

Конечно...

Я захожу в подъезд
И понимаю, что стою на потолке...

Понимаю я...

Конечно...

Не все сразу
Не все...

Эта зима не кончится никогда. Это хорошо. Это правильно. Зима – естественное состояние для этой планеты. Для этого сна. Все остальное – обман. Незатейливый пошлый, и поэтому особенно страшный. Обман. Птички, ручейки, цветочки, травка... Травка... ну, это еще куда ни шло. Впрочем нет, хватит, очнись и перестань наконец разговаривать со своими наркотиками. Солнечные эпилептики, берегитесь. Мы вас достанем. Вот только выберемся из своих затхлых нор на серую плоскую холодную поверхность реальности. А мы выберемся, потому что эта реальность наша. И вы сразу нас узнаете по нашим серым шкурам. А мы вас – по косякам в зубах и за ушами, по иглам, торчащим из всех мыслимых и не мыслимых вен, по трем колесам *La classique*, по маркам, по дорожкам... Ах, вам всего этого не нужно? Вам и так хорошо? Что ж, тогда мы узнаем вас просто, по глупой радости в безумных глазах. Не бойтесь, больно не будет. Без рук. Без когтей. Без клыков. Мы не выносим крови. Не выносим цвета крови. Не выносим цветов. Достаточно только взгляда. Ледяного прикосновения к душе. И когда последний из вас, не успев даже вскрикнуть, а лишь зябко вздрогнув, продолжая растерянно улыбаться, превратиться в собственную серую тень, лишь тогда эта зима не кончится никогда. И это правильно.

Похоже я самый умный на этом перекрестке. Лично я так не считаю, но заблудившиеся личности, периодически возникающие из глубин мироздания, проникаются ко мне безотчетным доверием. Один за другим эти несчастные направляются ко мне в тщетной надежде найти помощь. Видимо они видят во мне родственную душу. Жаль, что я ничем не могу им помочь. Как правило, меня спрашивают адреса о существовании которых я не подозреваю. Несколько раз меня спрашивали где находится улица, не помню какая, ну скажем Перовская. Я говорил, что не знаю, потому что действительно не знал. Миновав роковой перекресток, я начинал разглядывать таблички на домах, и открывал для себя, что каждый день хожу по этой Перовской улице на работу. К сожалению прозрение бывает недолгим и уже очень скоро я забываю даже те названия улиц по которым хожу каждый день.

Заблудившийся человек страшно разочаровывается, если ему не предоставляют подробного описания, так необходимого ему, пути следования. Какая обида, какое недоверие читается в его глазах. Наверное, так мог бы выглядеть трамвай, если бы какой-нибудь подлец разобрал бы и немедленно пропил рельсы его родного маршрута. Но трамваи не способны передать такую сложную гамму эмоций.

Тем не менее заблудшие товарищи не теряют надежды извлечь хотя бы какую-нибудь пользу из факта моего существования и упорно продолжают экзаменовать меня на предмет городской географии. В их действиях явно прослеживается какая-то скрытая организованность, что наводит на мысль о существовании тайного общества или хотя бы профсоюза потерявшихся каменщиков или заблудившихся бетономешалок. Видимо на очередном собрании своей тайной ложи эти борцы за идею постановили, что не следует требовать от меня, вот так сразу, чего-то большого и светлого, а надо начинать с элементарных вещей.

Утро. Все тот же перекресток. Все те же: я, красный свет светофора и ощущение, что сейчас появятся они. Ощущение не обманывает. Я слышу робкие извинения. Оборачиваюсь. Пожилая женщина просит меня сказать номер дома на противоположной стороне улицы, так как она плохо видит. Я добросовестно вглядываюсь в табличку и умудряюсь назвать неправильный номер. После этого меня надолго оставляют в покое, как совершенно бесперспективное существо.

Сегодня, как обычно, я стоял все на том же перекрестке. Никакие необоснованные ощущения меня не посещали. Неприлично расслабившись, я, полу выпав из реала, размышлял о чем-то своем, как вдруг увидел ее – машину подозрительно неуверенно двигающуюся вдоль бордюра. Фак, – обречено подумал я. Машина остановилась напротив меня, стекло на дверце поползло вниз и блондинка в дорогой шубе попыталась наладить со мной звуковой контакт. Попытка полностью провалилась. Насчет первой фразы я был практически уверен, что-нибудь в смысле «а скажите пожалуйста», а вот вторая фраза, содержащая по логике адрес была совершенно не воспринята моим сознанием.
– Что? – спросил я у блондинки.
– Бульвар Перлово, – уточнила блондинка.
Открыв, для себя существование в этом городе бульвара с таким названием, я без особой радости взирал на блондинку, а она упорно смотрела на меня. Не знаю сколько бы это продолжалось и чем бы закончилось, но тетка, стоявшая рядом со мной неожиданно вмешалась в нашу содержательную беседу и сказала, что метро Перово находится в той стороне, и указала рукой в нужном направлении.
– Там? – упорно продолжая смотреть на меня поинтересовалась блондинка.
– Ага, – кивнул я.
– Спасибо, – сказала блондинка уже откуда-то из-за моей спины, так как в этот момент включился зеленый свет, и я рванул за остальной толпой, в надежде уложиться в отпущенные для перехода через улицу три секунды.

Так вот. Я официально заявляю, что признаю свою полную несостоятельность в роли самодвижущегося справочного бюро. Извините.

Ничего не изменилось. Все утро пытался вспомнить что же было в этот день год назад. Не помню. Единственное, что можно сказать с уверенностью – это то что год назад, в этот день, тоже была зима. Наверное, тоже было холодно. Может быть шел снег, может быть нет. Год назад все было по-другому. Еще по-другому. Не хочу об этом думать. Не буду.

Отмечают ли заключенные день заключения? Стоит ли радоваться тому, что еще один год прошел, и значит осталось на год меньше?

Жить дальше. Куда уж дальше? Двигаться вперед. Все туда же? Надеяться на лучшее. А может быть достаточно глупостей?

Родившиеся зимой, потерявшиеся в ноябре, вам посвящается /старенькая песенка/:

светел твой путь
в глазах твоих нет места черным цветам
мне тебя не вернуть
но я хочу чтобы ты меня вспомнил
там где пройдет твой снег

ночь черным крылом
закроет дверь за тобой
в первый раз не с тобой
останусь я под этой луной
там где пройдет мой дождь

кто-то разжигает огонь
за той стеной где нет больше преград
ты уверен что уходишь не зря
что я пойду за тобой
туда где встретит нас
наш рассвет

пусть будет светел твой путь
путь будет легок твой шаг
пусть последней надеждой моей
станет твой прощальный взгляд

соль на губах
пепел в холодных руках
вот что тебе подарит твой путь
я остаюсь
пусть растут цветы в моих глазах
там где я встречу твой взгляд

светел твой путь
в глазах твоих нет места черным цветам
ты никогда не выдашь меня
может быть я тебя
никогда не продам

кто-то разжигает огонь
за той стеной где нет больше преград
ты уходишь от меня навсегда
но я этому рад
пусть будет с тобой
наш рассвет


Вот. Нормальное такое, праздничное настроение. Собственно обычное мое праздничное настроение на протяжении последних двухсот тринадцати лет.


PS Спасибо за открытки )
 

– Нет, не буду ничего писать.
– Почему это?
– Не хочу. Похмелье. Умираю.
– Ну и что?
– ?!
– Ты что, хочешь сказать, что что-то из написанного тобой здесь было написано не с похмелья?
– А... ну... некоторые комментарии... кажется...
– Ага, вот и я про это.

Ну, ладненько:
графоманство буйным цветом расцветает на просторах эфемерных лабиринтов снов с реальностью сплетенных...

– Ну как?
– Фигня.
– Сам дурак.

Ладно, отстань... те.
– Ух ты! Мы с Вами на Вы? Может быть выпьем... на брудершафт?
– Нет, это я с вами со всеми на вы, потому что вас сегодня что-то как-то... вроде больше одного. И вообще, может хватит издеваться? Сегодня до шести никаких брудершафтов. Хватит с меня вчерашнего разврата.
– Дааа? Кажется я пропустил самое интересное.
– Ничего ты не пропустил. Пить на работе не есть гуд.
– Не работать на работе вообще свинство.
– Да. Поэтому сегодня я не пью и работаю.
– И чего же ты такого наработал сегодня?
– Принтер починил.
– Ага, блин, починил. Треснул кулаком по картриджу. Бегемот нервно курит в песочнице.
– Ну, заработало же.
– ...
Пока этот гад заткнулся, самое главное: Если очень хочешь, чтобы в твоей жизни что-то произошло, сначала надо убедить себя в том, что тебе это абсолютно ненужно, и тогда это что-то само свалится тебе на голову /не обязательно в прямом смысле, конечно/.

– Какая глобальная мысль! Бездна мудрости! Ноу шит, Шерлок!
– Опуская эту вашу... наверное вам кажется, что это ирония, да? Так вот, опуская вашу Иронию, могу сказать, что про Шерлока это круто )) Шерлок – не дерьмо. Вот это идиома, не то что какие-то жалкие нафордыбаченные колья.
– Да, мне тоже понравилось. )
– А как американские петухи кричат не помнишь?
– Неа, забыл. Кажется что-то про кокаин. )
– Ага ) Жаль, что забыли.
– Жаль.
– Ну ладно, пока.
– Пока.
– Ты это... заходи, если что.
– Обязательно.

Вот. Только так с ними и можно. Иначе не отвяжешься.

PS Зря я сегодня съел с утра эти сосиски. Не нравится им во мне. Кажется придется прибегнуть к древневикинговскому способу очищения организма.

Переодически по аське приходят вот такие сообщения )
[показать]

Первое нормальное рабочее похмелье в этом году. Блин. Гордиться в общем-то не чем. Просто факт. За каким-то фигом вчера напился. Вроде никакого повода не было. Ну да, повод нужен только алкоголикам, конечно, мы не такие. Вечером зачем-то звонил по, можно сказать, случайно оказавшемуся у меня телефону... Интересно, что я в этот телефон наплел? Помню, что во время разговора практиковался в метании ножа. В результате порезал палец, а нож в дверь так и не воткнул. Тоже из ряда вон выходящее событие.

Сегодня ничего делать невозможно, по причине хронической болезни. В общем все как обычно. Сокол летит, а баба родит – присказка тех, от кого сияние исходит. А тем от кого ничего такого и даже похожего не исходит, остается только сидеть и покорно ждать наступления четырех часов пополудни /вот, какие слова я знаю/. А вместе с этими четырьмя часами наступит и максимальное обострение синдрома П. Как-то по телеку показывали какую-то передачу /нет, лучше так: как-то, где-то, почему-то было что-то /, речь в которой шла о биологических часах человека. Помню сказали, что четыре часа дня – лучшее время для игры на музыкальных инструментах. Каждому свое. Музыкантам – музыкантово, а не музыкантам, как говорится, не музыкантово. То есть совсем.

Все-таки «пополудни» какое-то странное слово. Я бы даже сказал, стремное какое-то слово. Пополудни, попалудни, попа Лудни... Да уж.
– Не подскажите, который час?
– Четыре часа, попа Лудни!
Бредняяяяк.
И закинул старик в сине море свой невод а из моря достал уже бредень. После этого старуха извела всю коноплю в округе. Старухи они такие. Им что фикус, что роза, что конопля, что кол на голове – все едино.

Кол на голове – тоже интересная тема. Сама по себе картина довольно живописна. Если во всех красках и лицах представить человека у которого на голове тешут кол... не долго и до естественного расширения сознания без всяких нездоровых стимуляторов. Как-то в детстве, не помню по какому поводу, мама употребила в мой адрес это выражение идиоматическое, чем повергла меня в длительную задумчивость. Мне послышалось не «теши», а «чеши», и я вообще не смог понять смысла этой фразы. Зачем, спрашивается, инсталировать кол на голову и потом его еще и чесать там? Вот такое тяжелое детство иногда случается.

А погода, не знаю, лично мне нравится. Еще бы листья на деревьях выросли и пиво на улицах пить разрешили бы, вообще было бы замечтательно.

С новым годом. Или нет, принято все-таки так: С Новым Годом. СНГ, если быть кратким и полит- не- корректным.

Странное ощущение от лиру после нового года. Как будто ходишь по руинам. Еще недавно здесь существовала жизнь. Ведь существовала же? А сейчас как после бомбардировки, нейтронной. Дома остались, а люди исчезли, испарились, убежали, спрятались. Или захвачены роботами и дрыхнут на электростанциях, в смысле грезят. Хотя, мне ли бояться матрицы? В любом случае мой бестолковый четвертый пенек ни до какой матрицы не додумается. Пока. Ну и ладно, болезный, не напрягайся так. Даешь доступ на лиру и ладно. Даешь доступ на лиру. Хм, какие-то нездоровые лозунги в голову лезут с утра пораньше.

Все-таки сказывается двух недельное отсутствие на боевом посту. Повсюду какие-то полу знакомые лица, судя по всему сотрудников. Есть конечно лица, которые, ни за что незабываемые, но все равно, какие-то они не привычные. Да и само боевое место как-то подзапылилось. Стихли боевые крики, заржавели, затупившиеся в боях сабли... о чем это я? Постканикулярный отходняк.

Ходил курить, заметил кем-то повешенного на елке деда мороза. Дед совсем маленький, наверное из-за этого обостряется чувство глобальной несправедливости. Да, наш мир жесток.

Самое гадкое предновогоднее событие: ВН убила мой религиозный фикус.
Самый лучший новогодний подарок: ВН все-таки свалила.
Но фикус я ей все равно никогда и ни за что не прощу.

Утро. Монитор. В комнате темно. Я на работе. Я пью вторую кружку кофе, а значит еще совершенно не проснулся. Внезапно рядом материализуется некая темная фигура.
– Здравствуйте, вы Сергей?
В ответ я мычу что-то неопределенно утвердительное.
– Вот, я принес вам договор посмотреть, спасибо.
В ответ еще менее членораздельное мычание.
Фигура тактично растворяется в сумраке.

Тэкс, посмотрим что у нас тут такое. А, ну да, услуги по предоставлению выделенной линии для выхода в интернет. Выход – это радует. Выйти бы сейчас в интеренет, а лучше куда-нибудь подальше и так чтобы только исходящим трафиком. Нафик мне входящий? Это совершенно необязательно. Я понимаю, формальностей не избежать. Формальности – это объективно адекватно. Формальности – это основа ощущаемых, блин, данностей. Мне все чаще кажется, что все мое существование где-то вокруг да около всех этих действительностей всего лишь формальность. Чья-то вредная привычка. Хотя почему чья-то? Моя. Мое существование – это формальность, ставшая вредной привычкой. Что ж, не самая бестолковая мысль для начала рабочего дня.

Ничего в этих договорах я не понимаю. Совершенно непонятный язык. Видимо один из диалектов общения апер рат с... ну, в общем с высшим обществом. А всем аутсайдерам, не принадлежащим к носителям этого диалекта ничего понимать и не нужно. Да не очень-то и хотелось.

Странно другое. Почему люди которые долгое время являются для меня абсолютно всем, со временем становятся далекими и чужими, а люди, которым должно быть на меня плевать, неожиданно стараются помочь. Если начинать об этом думать, то приходишь к выводу, что я безнадежно дремучий дурак. Ну и пусть. Буду думать о чем-нибудь другом.

Текущее настроение: отсутствует как факт.
В колонках играет: ничего не играет, потому что колонки отсутствуют, как… не знаю даже что. Совершенно как-то по-свински отсутствуют.

Хочется посмотреть в окно, но окна нет. Такая вот замечательная комната. Без окон. Остается радоваться тому, что есть хотя бы дверь. Это вселяет некоторую надежду на что-то хорошее. Хотя двери, как таковой, тоже нет. Есть отсутствие части стены. А окна как раз есть, но выходят они в коридор. Хотя коридора в общем-то и нет. Есть некоторое пространство отделяющее два ряда окон, которых на самом деле нет. Потому что, какие же это окна? Так, без души сделанная имитация. Если посмотреть сквозь анфиладу этих бездушных имитаций, то можно узреть сотрудников, которые сидят в своих коморках. О чем они думают? Думают ли они? Есть ли они вообще? Странные мысли. Все таки сотрудники тоже люди. Пусть даже и видимые мною сквозь несуществующие окна.

А окно… что собственно мешает его придумать? Проще всего придумать ночное окно в котором ничего не видно. Но это сделали до меня и, судя по ажиотажу, который до сих пор не утихает вокруг этого творения, сделали хорошо. А больше ничего придумать не получается. Жаль, все-таки, что Малевич не умел рисовать звезды, а может и не жаль. И что это сегодня за беспринципность такая со мной случилась? Ну случилась и случилась, что ж теперь поделаешь? Н-да. Все-таки сказывается вчерашнее сочетание Маугли, паленой водки и несъедобной далмы. У любого организма есть предел.

Время 6:40 утра. Я лежу на матрасе на полу. Вонючее Нечто храпит у меня в кровати. Я закрываю глаза, пытаюсь уснуть. Фиквам. Со стороны кровати доносится блеянье:

ВН:
– Сереег...
Я /про себя/:
– Сука...
ВН /ну, очень жалобно/:
– Сереееег
Я /в тряпочку/:
– Падла...
ВН:
– Сереееег, сходи за бутылкооой.
Я, офигевая:
– ... !
ВН:
– За бутыыыылкгкой... Сереееекгр...
Я:
– Тебе надо, ты и иди
ВН:
– А сскыка время?
Я:
– Без пяти семь.

Тишина. Неуверенный скрип шагов. Глухой удар упавшего тела. Тишина. Жизнерадостное сопение, выражающее счастье осознания выгод передвижения на четвереньках. Тишина. Незаметно для себя я засыпаю.

Ужас пробуждения сложно передать. Свет в комнате включен. Сморщенное обвисшие рыло, какая-то болячка на носу, бланш под глазом, захазанная одежда, растрепанные волосешки. В одной руке чекушка столичной, в другой бутылка с каким-то лимонадом. Все вместе это сочится неземным счастьем.

ВН /безбожно воняя/:
– Серег! У меня бутылка!!
Я /молча/:
– А у нас сегодня газ.
ВН /чувствуя себя Ким Бессенджер и Да Винчи в одном лице/:
– Пойдем ПИТЬ!!!
Я /едва сдерживаясь, чтобы не сблевать/:
– Сама пей.
ВН /не понимая, что происходит/:
– Пойдем!!

Я, чувствуя, что что-то нехорошо скалится где-то у меня внутри и потихонечку выключает меня из происходящего как личность, судорожно хватаюсь за ускользающую реальность. Вот она, месть объективности, данной нам в нездоровых проявлениях, за мое к ней пренебрежение. Теперь не она гоняется за мной, а я за ней...
Не уходи, не уходи, не сейчас...
Доигрался...

Формула Ctrl + Break, специально для меня:
1. Послушай совета.
2. Умножь полученную информацию на свои комплексы.
3. Действуй согласно полученному алгоритму.
4. ...
5. С днем рождения!

Но мне удалось убедить себя в том, что этот гигантский сгусток независимо действующих амеб, одержимый жаждой этилового спирта, еще сохранил остатки разума. Я говорил, я убеждал, я пытался... В общем, я продержался тринадцать часов. Потом ушел. Хорошо это или плохо, но мне было куда идти. История продолжается.

Солнце...

Солнце
Выключают облака
Ветер дунул нет препятствий
И текут из далека
Вены по запястью

Я люблю тебя всей душой
Я хочу любить тебя руками
Я люблю тебя всей душой
Я хочу любить тебя руками

Долгие застынут лица
Мы изменимся не скоро
Отражает мокрый город
Самолетов вереницы

Я люблю тебя во все глаза
Я хочу любить тебя руками
Я люблю тебя во все глаза
Я хочу любить тебя руками

Улетаешь...
Улетаешь...

Над каштановым побегом
В переплетах Мураками
Я люблю тебя огромным небом
Я хочу любить тебя руками

Улетаешь...
Улетаешь...

Над каштановым побегом
В переплетах Мураками
Я люблю тебя огромным небом
Я хочу любить тебя руками

Улетаешь...
Улетаешь...


Над каштановым побегом
В переплетах Мураками
Я люблю тебя огромным небом
Я хочу любить тебя руками

PS В тексте возможны неточности. Если так, извиняюсь.
PSS Спасибо Jag

грезы
снег за окном
слезы
дождь за стеной
черный месяц ноябрь
ждет меня позади
лишь разноцветный дождь
в моих черно белых снах
лишь монитора лед
в моих бело черных днях
больше
дальше
зачем?
слишком холодный снег
в этом году
и еще
слишком черный ноябрь
прошлый неровный пустой
тонкий времени бег
танец по кругу во тьме
хочешь я расскажу
только тебе одной
но на ладони снег
белый пушистый густой
и на губах синевой
мертвый свет фонарей
можно почти не дышать
чтобы замедлить бег
больше ненужных дней
больше ненужных снов
льдинками ставших слов