[517x650]
[700x484]Дорогие мои, давайте еще раз напомним сами себе важные правила.
Не надо сраться с любимыми людьми.
Не надо делать ничего из принципа и назло.
Не надо швырять трубки или говорить мне сейчас некогда я потом перезвоню.
Не надо хлопать дверьми.
Не надо уходить из дома поссорившись.
Не надо в психозе уезжать среди ночи.
Не надо думать я щас не отвечу на пять смс, пусть попсихует.
Не надо отвечать все нормально и делать рожу кирпичом, когда все НЕ нормально.
Не надо эффектно говорить в телефон "между нами все кончено" и давясь слезами уезжать на сафари в Египет.
Не надо думать что родители вечны и подождут еще пару месяцев до вашего приезда.
Если плохо - скажите что плохо.
Если хочется позвонить - звоните.
Работа - херня. Клиенты, счета, поставки и дедлайны - пыль и говно, про них завтра никто уже не вспомнит.
Деньги - мусор. Гордость - ночью не согреет.
Незакрытые зубные пасты и разбросанные носки сейчас вообще не волнуют родственников.
Все забыли про то что "а она вечно оставляет свет по всей квартире а я плачу по счетам".
Пусть завалят всю квартиру носками или изменяют сколько влезет, лишь бы живые.
А все, поздно.
Сегодня над Синаем наказали за гордыню кого то ОДНОГО.
А совершенно непричастные к этому 217 человек заплатили за этот урок своими жизнями.
"Потом" может не наступить и второго шанса не будет.
Рыжая, на лбу себе запиши.
PS. Мои все туристы долетели и сели сегодня живые и здоровые.
Жесть какая.
При этом защитник прав интернет-бизнеса сделал неожиданное заявление: "Я честно и открыто говорю — если вы хотите навредить стране, то вы должны вкладываться в подготовку IT-специалистов на территории РФ. Большего вреда произвести невозможно". Господин Мариничев уверен, что подготовленный за госсчет специалист "будет молиться" на западные компании "и первым делом будет стараться уехать отсюда туда". "Я согласен, подготовка программистов — гиблое дело,— поддержал директор центра стратегических инноваций "Ростелекома" Борис Глазков.— И вообще, скоро программистов можно будет заменить компьютером, чтобы он писал код".От себя добавлю: "Но мы сможем давать технологии другим странам, только когда у нас будет (там.— "Ъ") военное присутствие. Когда у других стран не будет альтернативной возможности не брать это у нас"
[700x424]
Терри Пратчетт умер. Ему так и не дали покончить с собой цивилизованным способом но, насколько я понимаю, альцгеймер сожрал его все-таки быстро – еще год назад сэр Теренс еще пытался работать с текстами.
Это так несправедливо. Я знаю столько замечательнейших кандидатов на болезнь Альцгеймера, ( в ряде случаев болезнь могла бы, полагаю, даже остаться нераспознанной), а он достается одному из самых тонких и насмешливых умов мира.
Конечно, уж кто-кто, а писатель-то, умирая, остается жить вполне неиллюзорно – когда миллионы людей потом веками сидят над его текстами и копируют игру огней его нейронов в собственной черепной коробке.
Из могилы он продолжает шутить, проповедовать, скандалить и давать ответы на вопросы – без всякого столоверчения его дух вызывается шелестом страниц и голосом, повторяющим строчки.
А уж Терри-то цитируют всюду и вряд ли скоро прекратят. Вот мои любимейшие цитаты из него.
«Тот, кто создавал человека, ( кто бы он ни был) , допустил в своей конструкции очень большую ошибку. У людей слишком легко сгибаются колени.»
«Вода была такая грязная, что, казалось, река течет дном вверх».
«Хаос всегда побеждает порядок, потому что хаос лучше организован».
«Как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?
— Да, — горько отозвался волшебник. — Мы.»
«Как это всегда бывает в минуты смертельной опасности, вся жизнь пронеслась у Ринсвинда перед глазами. В последнее время это случалось с ним так часто, что он уже стал засыпать на самых скучных местах.
«Да, боги играют судьбами людей. В основном, в футбол»
«В Анк-Морпорке любопытство не только убило кошку, но и сбросило ее в реку, привязав к лапкам свинцовые чушки».
«Судя по бардаку, творящемуся вокруг, Вселенную в спешке создавала какая-то мелкая сошка, пока Высший Разум был занят более важными делами.»
«- Но ведь есть великие дела, за которые стоит отдать жизнь.
- Нет, нет таких дел! Потому что жизнь у тебя одна, а великих дел как собак нерезаных.
- О боги, да как же можно жить с такой философией?
- Долго!»
«Дождю, выпавшему в тот день над Анк-Мопорком, чудовищно не повезло. С водой в этом городе происходили страшные вещи. Во-первых, ее пили, но это еще не самое худшее»
«Необходимо сказать, что смеяться в подвалах инквизиции особо не над чем. Если у вас нормальное чувство юмора.»
"Библиотекарь посмотрел на него взглядом, который обычно приберегают для людей, задающих вопросы типа: «Что плохого в геноциде?»
«— Он утверждает, что ты говорил с ним из огненного столба, — добавил Брута.
— Ах, этот пророк Урн… — облегченно произнесла черепашка. — Из огненного столба. Ну да.
— И ты продиктовал ему Книгу Урна, — продолжал Брута, — которая содержит Указания, Введения, Отречения, и Наставления. Всего сто девяносто три главы.
— А вот этого я не припомню, — с сомнением откликнулась черепашка. — Если б я кому-то надиктовал сто девяносто три главы, то, думаю, всяк запомнил бы такое…
— Что же ты тогда сказал ему?
— Ну, просто крикнул: «Эй, смотри, как я умею!»
А вот так я думаю. И думаю я так примерно обо всем : тут только десяток примеров, а могли бы быть и сотни. Именно поэтому со мной обычно невыносимо вести приятные застольные беседы о житье-бытье: я все время пытаюсь отвечать на вопросы, которых мне на самом деле никто не задавал...
В детстве моей любимой книгой ужасов был «Дневник Анны Франк» (возможно, именно поэтому уже в зрелом возрасте познакомившись с творчеством Кафки, я осталась к нему равнодушной – описанная там псевдореальность показалась мне и скучнее, и логичнее кошмаров реальных).
И особенно чудовищными мне казались первые его страницы. Евреям запретили ездить на велосипедах. Евреям можно закупаться только в специальных магазинах с ограниченными часами работы. Евреи должны носить на пальто звезду. Евреям нельзя ходить в кино. Еврейским детям запретили покупать мороженое…
Как будто ластиком стирают по кусочкам жизнь вокруг тебя: бессмысленные, мелочные, какие-то старушечьи запреты потихоньку затягивают удавку на шее – ну а потом приходит очередь и удавок настоящих.
И да, все последние годы я живу с некоторым ощущением, что мои кошмары оживают.
Не то чтобы ужас-ужас-ужас, но постепенно сжимается кольцо. Вокруг всех. По шажочку, по чуточку.
Вот мы – выпускаем мужской журнал. Журнал с девушками в мягком неглиже и шутками, в котором половина текстов – это просветительские статьи. Экономика, история, биология, эволюционная психология, астрономия, этнография, антропология – да всего по чуть-чуть. Те, кто читают MAXIM –в курсе.
Мы стали самым популярным мужским журналом Европы, читатели вместе с девушками заглатывают и кое-какое образование (ну, и наоборот иногда работает), рекламодатели оплачивают качественную полиграфию и делают прибыль, тираж окупает работу редакции, в казну мы платим замечательно полновесные налоги.
А потом – шмяк – и запрет на рекламу медицинских препаратов и БАДов. Ну вот так. Чтобы не было.
Ладно, нас это не очень затрагивает, страдает в основном более дешевый сегмент и журналы о здоровье.
Шмяк – и нас нельзя продавать в местах, расположенных рядом со школами и детскими садами.
Шмяк – и запрет на рекламу табака. Мы – мужской журнал для взрослых читателей, которые и без нас разберутся - курить им или нет, но тут идет борьба за здоровье нации, нам приходится подвинуться. Минус рекламодатели.
Шмяк – и запрет на рекламу алкоголя. Мы рекламировали дорогущие виски, коньяки и кальвадосы, но именно мы, видимо, виновны в спаивании народа. Минус много-много рекламодателей.
Шмяк – и Крым, а затем неизбежные санкции. Взаимные. Минус много-много-много иностранных рекламодателей, которые вообще скептически теперь оценивают свои перспективы на нашем рынке.
Шмяк - и ограничение на иностранные капиталы в СМИ.
Шмяк-шмяк-шмяк-шмяк…..
Такое впечатление, что люди пытаются осторожно работать в помещении, в центре которого сидит осоловевший кретин с дубиной, и куда дубина лупанет в следующий момент – даже и предсказать невозможно.
Мой друг ресторатор воет от нулевых промилле, запретов на курение, ограничение парковок, запрета на импорт продовольствия. Посещаемость ресторанов снижается безостановочно.
Мой брат – производитель недорогой лекарственной косметики - теперь практически лишен возможности рекламироваться. Только в специализированных медицинских журналах можно антимозольные кремы для ног прославлять. Продажи падают.
У моих дальних родственников под Волгоградом забили к черту свиней, которых они пытались разводить – в зону был введен ветеринарный карантин, ухайдокали всех животных от греха подальше. С компенсациями, ага. По ценам 70-х годов прошлого века примерно. Муж запил, жена уехала в город, работает там ходячей рекламной сосиской.
Знакомая писала детские книжки, не может больше писать –слишком много запретов на темы, сюжеты и сцены в детской литературе, издательства боятся связывать с новыми текстами и берут лишь совершенно постную белиберду. Борьба за нравственность молодежи и защиту детства от информации, знаете ли. А вы знали, что в книгах для детей до 12 лет запрещено упоминать о тяжелых болезнях, никто не должен умирать, никто не должен убегать из дома и не должно быть конфликтов детей с и родителями и прочими родственниками? Не знали? Счастливчики.
Дядя – токарь вологодский. На заводе заказов нет, зарплаты нет, есть несколько десятков судебных процессов с чиновниками и пара уголовных дел на каждого руководителя.
Подруга – владелица маленького магазинчика авторских поделок. Разговор со мной месяца два назад она начала так «Ну, как ты знаешь, я, к сожалению, к суициду генетически не предрасположена…»
И самое печальное, что все прекрасно знают, почему это происходит, и знали, что все к этому и идет. Рыба на наших глазах красиво, эталонно гнила с головы, невзирая на бум энергоносителей и прочие манны с небес. Медный тазик бряцал на горизонте задолго до Крымской кампании.
Просто в
[500x]