То, что Вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу Вас не читать их никому другому.
Так ответил Борис Пастернак Осипу Мандельштаму, когда тот прочитал ему свое знаменитое стихотворение о Сталине.
Пастернак был прав – к литературе и поэзии стихотворение имеет невеликое отношение. Во-первых, потому что само по себе оно не столь уж и замечательно, несмотря на несколько сильных образов. А во-вторых, и это самое главное, задача у этого стихотворения была вовсе не в том, чтобы внести какой-то вклад в сокровищницу литературы.
Не поняв этого, Пастернак неверно оценил и побудительные мотивы Мандельштама. А вслед за ним – и многочисленные исследователи, комментаторы и биографы. Во всяком случае, мне не приходилось встречать какой-либо иной версии, кроме той, что еще в 1933 году, сразу как услышал, высказал Пастернак. Так или иначе, но все рассуждают о том, почему и как Мандельштам решил свести счеты с жизнью. И вот здесь, собственно, Борис был уже не прав.
Потому что это стихотворение не было актом самоубийства.
Оно было актом (или попыткой акта) убийства.
Единственного убийства, на которое способен поэт, художник – убийства дракона с помощью своего искусства.
Мандельштам не хуже Маяковского знал и «силу слов» и «слов набат». И его стихотворение, в ответ на сталинские удары «кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз», бьет самого Сталина и в пах, и в бровь, и во все остальные болезненные (больше для страны, чем для Сталина, разумеется) точки.
Бьет с единственной целью – убить.
Убить дракона, напустившего морок на страну, убить его в себе, в окружающих, даже в слугах самого дракона. Я уверен, что те работники ГПУ, кто читал это стихотворение, не могли злорадно не ухмыльнуться, не могли не почувствовать его жуткой правды и не могли не ощутить похолодевшим нутром, как заворочался и зашипел там дракон, почуявший эту правду, проникшую в его раба.
Ведь это стихотворение – пример так любимого эпохой и ее вождями реализма. Только не социалистического, конечно, а какого-то фантасмагорического реализма, но все равно – несомненного реализма.
На допросах Мандельштам назвал восемнадцать человек, которым он прочитал это стихотворение. Может, их было больше, но вряд ли намного. А ему надо бы читать его не десяткам, а сотням людей, разбрасывать листовки с этим текстом, рассылать по всем редакциям и организациям. Чтобы его прочитали как можно больше людей, чтобы как можно больше людей получили в руки это оружие.
Поэт в этом случае погиб бы конечно же раньше, чем он погиб в действительности, но быть может… кто знает… быть может, и дракон прожил бы меньше, чем он прожил.
В очередной раз отличились создатели всяких поздравительных материалов.
То ветеранам протухшие продукты положат в наборы, то немецкие танки на открытках нарисуют.
Вот и "Карусель" присоединилась. Видел вчера такой вот плакат на магазине.
Насколько я понимаю, "участники блокады" - это войска вермахта. Выходит, им и радоваться.
Вот наступил год Лошади. И к "лошадям" должны придти счастье и удача.
Решил подсчитать, скоро ли наступит год Змеи, чтобы знать, когда и мне ожидать прихода счастья.
Подсчитал. Обнаружилось, что год Змеи только что закончился. Счастье пришло к кому-то другому.
Равно как и грусть-тоска.
Вот на днях посетил выставку в Эрмитаже.
Выставка произвела самое удручающее впечатление.
Все красивые барышни были с кавалерами...
В то время, как весь город увешан афишами третьей части фильма "Елки", на которых нам предлагают согреться герои с румяными физиономиями, в ушанках, стоимостью с автомобиль каждая, настоящие елки, бессмысленные и никому не нужные, мокнут под дождем при плюсовой температуре.
И действительно актуальным постером к этим дням (во всяком случае - в наших широтах) могла бы стать открытка, выпущенная одним из лучших книжных магазинов Петербурга.
[390x544]
Из книжки Мишеля Уэльбека "Г.Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса":
Возможно, что, действительно, за пределами ограниченной сферы нашего восприятия есть другие живые существа. Другие создания, другие расы, другие понятия и другой разум. Некоторые среди этих существ, вероятно, намного превосходят нас по интеллекту и знаниям. Но это не обязательно добрая весть. Что заставляет нас думать, что эти создания, столь отличающиеся от нас, как-то обнаруживают природу духовную?
Ничто не позволяет предположить нарушения универсальных законов эгоизма и злобы. Смешно воображать, что на краю космического пространства нас ожидают существа, исполненные мудрости и благожелательства, чтобы повести нас к некой гармонии. Чтобы представить себе, как они поведут себя с нами, если мы вступим с ними в контакт, стоит лучше припомнить, как мы обращаемся с "низшими по интеллекту" тварями, какими являются кролики и лягушки. В лучшем случае, они служат нам пищей; а также частенько мы убиваем их ради простого удовольствия убивать.
Таков, предупреждает нас Лавкрафт, правдивый прообраз наших будущих отношений с "чужаками по разуму". Может быть, наиболее совершенные человеческие экземпляры удостоятся чести под конец угодить на стол препаратора; вот и все.
Этот текст Сергей Носов написал несколько лет назад, когда на месте второй сцены Мариинского театра еще, наверное, даже ямы не было. А может, уже и была, неважно. Но точно, что тогда еще предполагалось, что строить будут "Золотой купол" Доминика Перро. Об этом проекте Носов немало писал в других статьях и заметках. В этом тексте о "Куполе" ни слова, но, думается, теперь, когда вместо "Золотого купола" построен банальный торгово-развлекательный комплекс, о проекте Перро даже Носов отозвался бы одобрительно.
К новому же зданию, которого во время написания этого текста не было еще даже в проектах, текст этот, тем не менее, подходит просто удивительно. И то, что могло бы звучать надгробным словом эпохе Матвиенко (как и ей самой, однозначно узнаваемой в Собакевиче с его мебелями), при другом "енке" звучит по-прежнему актуально. Все, что ли, петербургские писатели - пророки? Иногда это не так уж и радостно...
Иногда вот думаешь - как было бы здорово понимать животных, разговаривать с ними так, как с людьми.
Порою это бывает даже необходимо.
Но животные как раз и даны нам в качестве доказательства возможности совершенного понимания без слов и абсолютно бескорыстной любви, не требующей никаких подтверждений.
В том числе и самых бессмысленных - словесных.
----------------------------------------
Еще одна моя смерть.
Из книги Виктора Некрасова:
Я долго бродил по Мамаеву кургану. Прошло восемь лет с тех пор, как мы расстались со Сталинградом. Окопы заросли травой. В воронках квакали лягушки. На местах, где были минные поля, мирно бродили, пощипывая траву, козы. В траншеях валялись черные от ржавчины гильзы, патроны...
Обойдя весь курган, я спускался вниз по оврагу к Волге. И вдруг остановился, не веря своим глазам. Передо мной лежала бочка. Обыкновенная железная, изрешеченная пулями бочка из-под бензина.
В октябре-ноябре сорок второго года передовая проходила по этому самому оврагу. С одной строны были немцы, с другой - мы. Как-то мне поручили поставить минное поле на противоположном скате оврага. Поле было поставлено, а так как вокруг не было никаких ориентиров - ни столбов, ни разрушенных зданий, ничего, - я на отчетной карточке "привязал" его к этой самой бочке, иными словами, написал: "Левый край поля находится на расстоянии стольких-то метров по азимуту такому-то от железной бочки на дне оврага". Дивизионный инженер долго потом отчитывал меня: "Кто же так привязывает минные поля? Сегодня бочка есть, а завтра нет... Безобразие..." Мне нечего было ответить.
И вот давно уже прошла война, и нет в помине ни Гитлера, ни минного поля, и мирно пасутся по бывшей передовой козы, а бочка все лежит и лежит.
Каждый раз во время майских праздников и июньского непраздника показывают множество документальных и художественных фильмов.
И каждый раз при просмотре я думаю об одной вещи и не могу понять…
Как это так, вот сейчас, прямо сейчас, мгновение спустя, я – Сашка, Володька, Оська, Рубен, Отар, Нураддин…
я, мечтающий быть инженером, футболистом, художником, поваром, строителем, виноделом, историком, трактористом, полярником…
я, которого дома ждут любимый мяч, велосипед, фотоаппарат, телескоп, недостроенная модель самолета, незаконченный чертеж дипломного проекта, недописанная симфония, недооткрытое открытие…
я, так любящий смотреть из своего окна на шумный московский проспект, на тихий вологодский переулок, на золотой купол церкви, на голубой купол мечети, на желтое поле, на белую гору…
я, которого ждет… а, впрочем… нет-нет, конечно же ждет! – Света, Таня, Наташа, Ануш, Нино, Гульнара…
я, которого ждут родители, дети, домашние животные, дела, планы, мечты, жизнь…
вот этот самый я должен буду сейчас вылезти из этого чертова окопа и побежать на смерть.
Невероятно. Как это сделать? Как вылезти из этого окопа, помня про все это?
Единственный выход – забыть об этом, забыть о самом себе, перестать быть собой, стать просто пустой формой.
Защищая жизнь, сражаясь за жизнь – забыть о жизни…
Но как?
5 февраля ученые доковырялись до подледного озера Восток, находящегося в Антарктике под почти четырехкилометровым слоем льда.
Ковыряли тридцать лет. Полагают, что в озере могут обитать неизвестные науке реликтовые микроорганизмы.
Из интервью Льва Толстого, данного в 1909 году:
"Недавно я прочел, что какой-то ученый открыл семь тысяч разновидных мух. Кому это нужно?
А между тем такими вопросами многие заняты, а о человеке, об его нужде подумать некому."
Для описания этой прелести воспользуемся цитатой из классика, изменив только имя героини:
Мария (русская душою,
Сама не зная, почему)
С ее холодною красою
Любила русскую зиму,
На солнце иней в день морозный,
И сани, и зарею поздной
Сиянье розовых снегов,
И мглу крещенских вечеров...
:=))
Умер Александр Житинский.
Один из моих первых проводников в музыку и литературу...
Как нелепо, глупо и противоестественно выглядит танцующий человек в очках!
Михаил Прохоров, самый абсурдный, бессмысленный и бесперспективный кандидат в президенты со времен Мартина Люциановича Шаккума, заявил, что если он станет президентом (ха-ха), то первым делом выпустит на свободу Ходорковского.
(Заметим, кстати, что это вроде бы никак не входит в компетенции президента, это дело суда, причем, суда независимого, который не должен испытывать давления ни со стороны злопыхателей подсудимого, ни со стороны доброхотов; это к слову об обещаемом всеми "оппозиционерами" торжестве законности)
Между тем, если он желает набрать хоть на полпроцента больше голосов, чем та абсурдная, бессмысленная и бесперспективная партия, которую он так искроментно возглавлял в течение двух недель, ему следовало бы заявить совсем иное: что он мгновенно посадит в компанию к Ходорковскому и всех остальных олиграхов.
И начнет при этом с себя.
Вот еще дурацкая манера пошла – наваливать горы игрушек рядом с местом гибели какого-нибудь ребенка.
Хочется каким-либо образом выразить свою скорбь – это понятно. Ну так принеси цветы. Зачем игрушки-то?
Идет дождь, идет снег, идет время. Цветы завянут, свечки потухнут, и дворники спокойно их уберут. А что делать со всеми этими ставшими страшными и грязными мишками, паровозиками и пупсами? Выбросить? Ну как же, это, типа, неэтично. Так что же?
Мертвый ребенок с небес не спустится и из-под земли не вылезет, чтобы их забрать. И какой во всем этом смысл тогда?
Не лучше ли потратить эти деньги и это время куда как более полезно – купить те же игрушки и отнести их в ближайший детский дом?