…ещё в прошлом году, когда точно, уже не вспомню, пришёл к интересному для себя выводу: я крещусь только тогда, когда действительно приду к этому.
Это должно быть мотивированно внутренней необходимостью, сопричастности к миру и к Богу.
Это не должно быть сделано (и, кстати, уже не сделано) по какой-то внешней причине:
я не хочу креститься из-за боли, горя (как это случилось с С* и чуть не случилось со мной после похорон той, чьё имя мы не называем; кто, по моему определению, похож на Кэрри Брэдшоу, главную героиню сериала «Sex and the city»); я не хочу, чтобы это случилось на спор или кому-то на веселье (как это чуть не случилось со мной, когда меня прикола ради призывали креститься);
я не хочу это делать из необходимости (как это может случиться со мной, если я стану крёстным), поскольку тогда всё это будет слишком формально; я не хочу делать это и из страха или покровительства больному (как мне, практически, посоветовала бабушка, сказав, что болезни сыпятся на меня, потому что я некрещёный, а потому нужно защитить себя, крестившись);
я не хочу это делать по какой-то причине.

Я хочу, чтобы моё решение было просто решением креститься, потому что я этого хочу и я хочу быть связан с Богом определённой связью. Я больше никому не скажу о своём намерении креститься, поскольку прежде тут же успевали растрепать об этом и начинала лезть с советами. Я отложил своё несформировавшееся решение. Но это меня не остановит, если вдруг я решусь. Меня не остановят эти глупые церемониальные формальности, поскольку я предстану пред Богом, а формальности – от людей…
Внутренне я уже ощутил потребность причаститься к великому таинству и стать рабом Божьим в истинном смысле, крестившись. Сейчас мне и не плохо, но и не хорошо, внутри тоска и печаль. Меланхолия… Сейчас даже я сам не смогу сказать себе, что крещусь из страха, «по приколу», из горя, из счастья, по формальности…

А вот кому новый девиз жизни?.. Сам упорно от него отказываюсь, но остальным навязываю)

На днях вот прочитал: «КОРОЛЬ УМЕР, ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!
Развод, увольнение с работы, эмиграция и любое завершение долгого дела или периода жизни мо-жет вызывать сожаление, но у меня всегда почему-то вызывает радость. Ведь завершение одного дела предполагает начало нового. Надо только захотеть новой интересной жизни.
Наверное, я расстаюсь радостно, потому что очень долго принимаю решения. На ненавистной ра-боте мучилась три года. От мужа сбежала через два. Но сколько бы ни длился круг ада, я терплю до по-следнего, пока не чувствую сил покинуть его. Столько сил, чтобы осуществить заветную мечту: встать и, не пригибаясь, не оглядываясь, выйти из круга.
Это, наверное, сродни диалектическому закону отрицания отрицания: если долго запугивать чело-века, у него кончается страх, если унижать, можно добраться до самого дна души, где прячется гор-дость. Чувства, достигая предела, переходят в свою противоположность. Привязанность оборачивается желанием убежать.
Путь к тому моменту счастливого внутреннего освобождения труден, как в страшной сказке. Под-бираясь ближе к финалу, терпишь муки все невыносимее. Иногда кажется, что всю энергию тратишь на то, чтобы не закричать, - так больно рвется изнутри отчаяние. Иногда кажется, что не доберешься до черты, за которой кончается боль. Это похоже на долгое закипание чайника: температура в нем все по-вышается, пар валит, он даже прыгает на своей подставке, и вдруг... щелк. Вода еще клубится и пузы-рится, но уже медленно остывает. Напряжение отпускает. Все кончено. И в этот момент кажется, что нет на земле счастья большего, чем освобождение.
Было так, что я бросала и меня бросали. Никогда это не делалось ради намеренного причинения боли. Я долго мучилась угрызениями совести, прежде чем оставить нелюбимого мужа, и могу описать кромешный ад жизни без любви. Но как переживало его уеденное самолюбие, когда его «бросили», описать не смогу. Хотя в том, что любовь кончилась или ее вообще не было, мет вины любимого. Это уж скорее так — претензии к богу.
Психология и все стадии переживаний давно и подробно описаны. Но обычно в рассуждениях на эту тему упор делается на самых трудных, мучительных моментах, а счастье завершенного (!) пережи-вания упускается. А совершенно напрасно. Человек, сумевший пережить смерть собственной личности (той, что была в прежних отношениях, что осталась на прежней работе или в другой стране), обычно очень счастлив при новом рождении.
При расставании мне случалось обниматься с бывшими начальниками, с бывшими бой-френдами, поздравлять друг друга и вместе радоваться. Вместе нам было плохо не потому, что мы плохие, а пото-му, что неподходящие. Но стоило расстаться, и перед нами снова открывался огромный мир с невероят-ным количеством возможностей. Всякая потеря освобождает место для приобретения. Только надо от-вернуться от прошлого. Что решено, с тем покончено!
ВАРВАРА ХМЕЛЬНАЯ // koMok № 49 • 9 декабря • 2003».

В скобках {} комментарии нынешние…

Лето 1998 года
Нахожусь под впечатлением фантастического рассказа «Отклонение от нормы»… Пожалуй, автор предвидел, что мы – люди – будем жить в полном согласии: когда люди будут понимать друг друга с первого слова, да что там – просто мысленно чувствовать… А ведь я уже давно подумываю о том, чтобы найти родственную души {любовь к штампованным понятиям… ярлыки, всё ярлыки…}: пусть мужчину, пусть женщину, но… только такого ЧЕЛОВЕКА, которому можно было бы сказать всё, не опасаясь за свои тайны, который бы чувствовал мои переживания и сомнения… и не был бы к ним безразличен, который бы всегда мог и хотел помочь… просто бы подошёл, заглянул в глаза… обнял за плечи… чтобы почувствовать себя спокойно… чтобы просто можно было жить, , чувствовать и терпеть, страдать вместе с ним… вместо него… ради него… Вот только найти его – очень… сложно… даже… невозможно. Если и есть такой человек, то где-то далеко…


Лето 2002
…Мне кажется, что проблема всё та же: я хочу друга… Единственного и настоящего и неважно, совершенно какого он будет пола. Действительно – лучший друг и не больше не меньше. Конечно, я раскатал губу, такие друзья в 20 лет уже не появляются. Это просто невозможно. Сложно себе это представить, но так – я навечно останусь в одиночестве… как будто нет этого человека, которому бы я отдал всего себя. Нет, ни К*, ни С*, ни Ч*, ни Са* сюда не попадают… Это не те, я бы даже сказал, что это случайные люди. Слишком случайные, настолько, что я порой удивляюсь самому тому факту, что общаюсь с ними. Хочется….. действительно хочется встретить такого человека, просто так раз и навсегда – чтобы дружить, общаться, доверять…
Это и убивает, мысли те же. Нет такого человека, все мы эгоисты. И я ничем не лучше других. ...

Сам не знаю почему, но чувствую себя совершенно подавленным и несерьёзно депрессирующим… Странные ощущения нахлынули, а впрочем, когда было проще?… Постоянно ощущаю в себе беспредельную печаль, подавленный бытом и грузом комплексов (хотел поставить груз на первое место… исправляю ошибку… поскольку именно от этого груза все мои «проблематики»), а может и чего ещё к тому же да похуже… Сегодня я ненавижу всех! Сам не понимаю почему, но просто не хочу никого видеть либо слышать, особенно собственную обожаемую семью. О, умоляю, только не сегодня! А они всё чего-то толкутся, звонят, ходят, зачем?… Просто так спросить что-нибудь вроде «ну чё?!». Зачем?….. Я их просто ненавижу, само их присутствие сковывает меня, совершенно пропадает желание делать что бы то ни было, хочется только забиться куда-нибудь в необитаемый абсолютно тёмный уголочек и отсидеться там, пока все не разбредутся. Я не думаю, что причиной тому явилось только лишь то, что целых три (три!) дня мы провели столь близко, семьёй!… Не думаю, просто нахлынуло такое чувство – душа требует отдыха, замкнутости, покоя, абсолютного одиночества, дабы очиститься перед предстоящей лавиной ощущений нового года, когда о тишине и покое можно будет только мечтать.. Только мечтать. Просто моё обычное состояние в июле, тем более в его середине, это состояние одиночной замкнутости в собственном мирке, наедине с книгами, дневником, переживаниями, чем-то ещё близким, но только моим, с тем, что просто ни с кем не хочется делить, а тут – они!…. Единственные существа, от которых просто невозможно для меня избавиться. Всех можно послать, отшить, забраковать, но они…. Только они имеют исключительный доступ, как от них не отнекивайся. А стоит только показать себя со слабой стороны, как тут же решат, что у меня любовные проблемы…. Ха!…. Пора бы получше узнать своего сына, хотя вы правы, но очень редко!
Да, вот --- абзац…. Кончился мучительный поток мыслей… Просто появилась необходимость (да что меня сегодня на необходимости тянет?…. Всё сказанное всё равно совершенно случайно!)… скажу лучше, что мысль требует большего простора. Родители родителями, а депрессия-то вот она…. Вынь да полож…. И никуда уже от неё не убежишь. Хочется пройтись, прогуляться по улицам славного города Красноярска, оплакивая свою ничтожность и одиночество… Хочется уйти в собственные мысли так глубоко, как только это возможно, но для этого есть потребность (!!!) поставить для себя какие-то проблемы, какие-то вопросы, которые хотелось бы для себя решить. Может быть…
А видеть действительно никого не хочется. Я насупился, молчу, не хочу ни с кем разговаривать, потому что просто не чувствую тяги к этому. Вот так бы сидел и думал… думал и сидел, потому что просто, даже очень просто… А ведь в действительности для меня нет нерешённых вопросов! Мне не о чем думать, потому что я веду банальнейший образ жизни замкнутого в себе, который не ищет ничего лучшего в этой жизни. Потому и вопросов к самому себе не возникает.
Я не мечтаю, я не ищу, я не развиваюсь, не общаюсь, не… живу…… А самое удивительное, что понимаю это и это же самое страшное, поскольку смотреть на это со стороны особенно страшно, когда все страсти этого образа жизни предстают перед тобой и ты осознаёшь, что нужно что-то менять, а … не можешь… или не хочешь, потому что … потому что… нет ответа. Потому и вечная депрессия, и комплекс неполноценности, и впечатление собственной неинтересности людям, и впечатление, что всё сказанное будет просто идиотским бредом, который никому не интересен. Потому я такой «странный» со стороны. Терпеть не могу рассказывать о себе, терпеть не могу, когда кто-то что-то узнаёт обо мне. Я уже упоминал, а может и не в дневниках… о своей теории замкнутости кругов, которые редко когда пересекаются… Так вот – я всё больше убеждаюсь в её истинности. Семья, ех-школа, универ, интернет, побочное. Всё!

22:43 28 июня 2004 года
«Странность»?.. - подумал он. - «Нет… не то». И стёр с экрана монитора это слово.
«Может быть loser? Антиlucky?.. Ходячая катастрофа? Псих-одиночка? Псих? Заблудшая душа?..»
Он занимался поиском определения для неё в не первый раз. Такое у него было хобби: описать человека наиболее подходящим, по его мнению, определением. Конечно, он понимал, что приклеивать ярлыки нехорошо уже потому, что навсегда теряешь для себя человека: когда решил для себя, кто он, нет смысла разгадывать шарады и продолжать игру; приклеив ярлык, он мог только разочароваться в человека. Спасало его, а может, напротив, губило только одно: он слишком плохо разбирался в людях, настолько, что последнего негодяя готов был принять в свою душу, раскрывшись практически полностью. Почему-то хватало ума или некоей интуиции не выворачивать душу наизнанку.
Вот и сегодня, находясь под впечатлением своих любимых стимуляторов: задушевной трёхчасовой беседы по телефону с излиянием желчи в адрес своих знакомых и изложением собственной философии жизни (он так и не понял, помогает ему это лучше разобраться в себе или, напротив, мешает), знака судьбы (не смотря на то, что он, следуя последней моде клял «Алхимика» и иже с ним, этот самый «Алхимик» оставил в его неокрепшем интеллигентском нутре некий след: привычку видеть во всём знаки судьбы: правда, раньше он творил их для себя сам, непременно по пять раз включая свет, перед экзаменом непременно спал на кресло-кровати, включая телевизор на 55 канал, устанавливая все настройки только на 55. Пунктик творить знаки постепенно превращался в пунктик искать знаки вовне), выразившегося на сей раз в стремлении героинь сериала «Не ссорьтесь, девочки» написать книгу о собственной жизни, и, конечно же, под влиянием новой волны хандры, накатывающей всегда после окончания очередного года обучения.
«Безусловно, она человек с комплексами», – продолжал размышлять он, - «но зачем ей я? Родственная душа? Человек, который способен оценить её желчность, её юмор? Или это её собственная игра? Как жаль, что я так плохо разбираюсь в людях: я так и не смог понять, что она во мне нашла. Это, конечно же, не простая любовь к собирательству: ведь не общается она с *вой или с *ейн. Это не любовь к издевательству…» - здесь он в очередной раз засомневался. – «Или же именно это? Но зачем тогда она приостановила игру? И зачем возобновила, если это игра? Может быть просто любовь»? – странно, но именно так он привык объяснять любое непонятное для него отношение женщины, хотя никогда не считал, что пользуется вниманием дам, и тем более никогда не пробовал таковым воспользоваться. – «Любовь…» - он задумался, потеряв саму нить рассуждения, поскольку вновь столкнулись теории, жившие в его голове: «любви нет» против «что такое любовь». Прежде чем отрицать, нужно знать, что отрицаешь. – «Любит ли она его? Почему со своего дня рождения она никогда не делала никаких намёков? Откуда тогда это странное желание затащить меня в круг своих знакомых, которых я не то, чтобы не знаю, но не считаю своими. Ведь сам-то я всегда стеснялся представить кому бы то ни было Тупую девку. Или это тот самый странный вариант, когда продвинутые, каста приглашают в компанию freak’ов, соревнуясь, чей станет «фаворитом», кто окажется тупее и вызовет наибольшее количество усмешек. На такое коварство даже я бы не пошёл, потому как просто нет этой группы продвинутых, кто мог бы оценить. Я если бы была?.. Пошёл бы?.. Так что она во мне нашла? Неужели только моя сострадательность в момент утраты? Неужели эта сострадательность оказала на неё столь сильный эффект, что она до сих пор находится под его воздействием? Почему это не проходит, тем более, что поводов я давал сколько угодно и ссору она организовала сама, не выдержав, как мне кажется, нежелания понимать её бесконечные намёки».
Он хотел написать что-то о ней, но вновь и вновь возвращался к своему к ней отношению. Он ничего не знал о ней. Ах, как жаль, что он плохо разбирается в людях! Кто она? Это никогда не было для него главным вопросом. Да и писать он о ней хотел только для неё, памятуя о том, как когда-то она говорила, что пишет о нём.