Показывали сегодня в новостях какого-то московского градоначальника, который увлеченно рассказывал о том, что в предверии дня города установлены плакаты, баннеры и растяжки, на которых "будут показанны настоящие москвичи"(с) И подумалось мне, а чего так по бедному? Вроде богатый город... Почему бы не показывать на перекрестках настоящих живых москвичей... Что-бы любой гость города мог полюбопытствовать.

Есть в русском языке такое определение, как "Уменьшительно-ласкательное". Это когда вместо "Александр" говорят "Сашенька". Хм... Около моего дома находится больница им. Св. Георгия. Я ее обычно называю больнице святого Гошика... Интересно - ему бы понравилось такое обращение. Или Екатерина Великая. Сад ее имени я называю не иначе, как Катькин садик... Если бы могла - пришибла бы, за крамолу.

Я не терплю когда меня называют Андрюша, из редких губ я могу слышать такое имя с удовольствием, ото всех остальных это звучит, как издевательство. И соответственно так-же издеваюсь над другими. Мои сотрудники уже привыкли, что если я начинаю их называть таким образом (Ромочка, вместо Рома к примеру), то значит я переполнен ехидством и ищу на кого бы в вежливой форме выплеснуть скопившийся яд.

Вообще интересно... Нежные слова, произнесенные человеком, стонавятся зачастую издевкой. Раньше я знал такие связки чувств, которые едины и являются разными гранями одного и того-же, как любовь-ненависть, страх-смелость и т.д. Теперь я знаю еще нежность-издевка(грубость)

В болезни, как в маленькой частичке смерти, которая меня всегда так очаровывала, есть свое необъяснимое блаженство. Когда звуки становятся тише, границы реальности смазываются, глаза как буд-то прикрыли мокрой теплой ватой, а тело лихорадит, тогда болезненный разум начинает строить странные ассоциации и наполняется странными мыслями.
Мне нравится запах преющей палой листвы под дождем, мне нравится тишина погостов, мне доставляет удовольствие состояние болезни. Когда все зыбко, пахнет тленом. И ощущения, как от прочтения Пушкина "Пир во время чумы". Необъяснимое удовольствие и болезненная тяга к смерти, недугам, чужим страданиям и боли....

Поясняю всем заинтересованным, а особливо незаинтересованным личностям. Это МОЙ блог. Блог разрешается комментировать. В комментах разрешается:
1. Хвалить меня (искренне)
2. Спорить со мной (умно)
3. Развивать мои мысли (с фантазией)
4. Предлагать собственные темы

Критиковать меня разрешается только лично, когда у меня есть возможность дать в морду (если мне вдруг критика не понравится). Либо в своих блогах.

Нарушающих правила буду бесщадно банить в собственном блоге (вспомню модераторскую молодость)

Зубов взят под особый контроль - до первого нарушения.

Все. Я сказал.

Мы привыкли к жизни за стеклом. Нас окружают окна. Везде, куда ни глянь – окно. Окно машины, офиса окно, окно в вагоне поезда, в салоне самолета. И когда мы еще так внимательно рассматриваем жизнь, как не глядя на нее из окна. В ночном купе, когда уснули спутники, прильнуть к окну и наблюдать за мельтешением огней и взглядом зацепиться за море электрического света. Там город, там идет своя какая-то непознанная жизнь, там тоже люди, чувствуют, страдают. Там жизнь идет и ты смотря на это море вдруг начинаешь думать о себе, о целях, смысле, собственной судьбе. Не важно, можно сидя в офисе и одурев от дел уставиться в окно и наблюдать за нескончаемым потоком. Проходят люди, ссорятся, воркуют, целуются, ругаются, дерутся. Жизнь за стеклом….

Возможно потому так быстро мы и привыкли к блеску монитора. Стекло экрано означало жизнь. Нам всем казалось – там за пеленою просто быть не может глухо и темно в сплетенье проводов и беге электронов. Там жизнь должна быть!

Как раньше провожая в путь, прикладывая руку к поезда окну, пытались мы создать иллюзию касанья, так нынче прикоснемся к монитору. И нам покажется, что две ладони, с разных граней мира, вдруг прикоснутся и ощутим тепло руки. И чокнемся бокалами в стекло под текст на мониторе – «Прозит».....

Жизнь за стеклом…. И нет возможности коснуться человека, пожать плечо, обнять, поцеловать. Не прикоснутся губы, не сомкнутся. Не встретятся глаза… Но за стеклом жизнь ярче будоражит – жизнь за стеклом нас заставляет верить в жизнь. В само ее существованье

Вы видели как может петь гитара? Когда две гитары настроены в унисон, то достаточно играть только на одной. Вторая оживает сама, как буд-то кто-то невидимый начинает слабо вторить на ней робкими пальцами. Ты играешь и видишь, как на другой гитаре так-же дрожат нужные струны и от нее льется такая-же мелодия, что рождают и твои пальцы. Кто-то неведомый решил скрасить твое одиночество и прячась под маской невидимости повторяет за тобой твою песню.

Иногда сказанное слово, как эхо разносится среди людей. Ты еще не успел договорить, а тебе уже вторят шепотом тысячи голосов. Только что произнесенное слово еще не успело преодолеть расстояние до другого человека, а ты уже знаешь, что он ответил

Редкие минуты понимания так похожи на случайное узнавание. Узнавание в другом самого себя. Как просто и как сложно увидеть в другом собственный свет и не растворяясь в нем вспыхнуть сверхновой и увидеть такое-же яростное ответное пламя. Забиться свечой на ветру и в ответ увидеть тихий, трепещущий огонек. Разменять свою славу на звонкий смех и услышать перезвон колокольцев в ответ. Увидеть себя и понять что ты это он, а он это ты. Не сливаясь душой войти в резонанс и услышать гром наших сердец, заглушающий горный обвал. Начать говорить и услышать вторящий хор голосов продолжающих твои слова.

Понимание…

Понять другого так, как невозможно понять самого себя. Прочувствовать душу другого человека, его мысли, мечты, желания, чувства и своим ответом показать ему, что он понят, что его познали и почувствовали. Что его мысли приняты и впитаны всей душой. Дать понять, что он не одинок во вселенной своих мыслей и раздумий. Понять и быть понятым.

Счастлив нашедший понимание – он уже не будет биться птицей о стены своей крепости. Крепости выстроенный им самим для защиты от непонимания.
Горька судьба не нашедшего понимания – он умрет под завалами рухнувшей в одночасье крепости. Рухнувший в тот момент, когда поймет, что вместо того, что-бы строить защиту, надо было просто сделать первый шаг за ворота своего отрицания.
Мудр тот, кто научится понимать себя. Он ни когда не будет одинок наедине с собой.

Поздравляем!!! Вы превращаетесь в Тигра

Ловкие, хитрые, практически неуловимые, оборотни-тигры - гроза стран Азии. Даже драконы не решают связываться с ними. Именно тигры были одной из трёх рас оборотней образованных в Древнем Египте богиней Баст - покровительницей кошек... [показать]

Пройти тест

В голове который день крутится фраза «Сентябрьским лесом, сентябрьским лесом, в сентябрьский дождь». Интересно, откуда она прокралась ко мне в голову. Вроде бы ни чего меня не связывает с лесом в сентябре, тем более под дождем. Но фраза звучит и звучит вызывая воспоминания, даже не о событиях, а о чувствах испытанных в сентябрьском лесу. Как если-бы посреди леса стоял бревенчатый сруб и опадающие с берез, кленов и дубов листья раскрашивали землю в пестрый ковер с переливами от бледно-зеленого до закатного пурпура. Я сидел бы на дереве ступенек крыльца под навесом, а вокруг падал бы нескончаемый вечный дождь. Иногда вскипающий и шумный, а иногда тихий и убаюкивающий. Уже не было-бы летнего тепла, но напоенный запахом прелых листьев воздух еще не холодил бы зимней стужей, а только наполнял легкие свежестью перемен настоянных на умирании прошедшего лета.

И кто-то в это время собирался бы в избе. Сквозь открытую за спиной входную дверь я слышал бы звуки сборов человека. Не важно женщины или мужчины. Просто чем-то дорогого человека, человека, который уходит навсегда. И осталось какая-то недоговоренность, легкая обида и сожаление от этого нелепого расставания. Ненужные слова посеявшую смуту в душе и на сердце. Я сидел бы на крыльце, куря одну сигарету за другой, смотрел на падающие капли дождя омывающие роскошь разноцветия палой листвы, слушал бы звуки собирающегося человека и мысленно прощался, зная, что когда человеку придет время уходить я даже не обернусь ему вслед. Да и он не скажет мне слова прощания. Иногда так бывает, что уходя человек понимает, что забыть он тебя не сможет, но не сможет тебя и простить. Человек уходя понимает, что прошедшее стало жизнью, стало памятью дней ушедших, стало болью и тишиной. Расставаясь порой понимаешь, уходящему надо уйти. И нельзя удержать расставанье, просто время пришло… Разметало пути.

- А я говорю не моги, нельзя так делать.
- Да пошел ты. Всякое чмо еще мне указывать будет.

Котята в ведре слабо копошились и еще не умея мяукать слабо попискивали. Инстинкты подсказывали им, что происходит что-то неправильное, что-то такое, что не должно было случиться с ними. Они пытались слабыми голосами звать свою мать и слепыми глазами пытались рассмотреть страшного человека, который оторвал их от матери, положил в холодное, проивно скрежещущее жестяное ведро и унес навстречу беде.

- А я говорю нельзя. Это неправильно. Дай котятам хотя бы шанс. Не топи, оставь их у обочины. Помрут, так помрут. А вдруг выживут.
- Да что ты за моралист хренов. Пшел вон бомжара.
- Я не бомж. Я за грибами.

Здоровый мужик с ведром пытался пройти к лесному озерцу, но путь ему преградил невысокий паренек в старом камуфляже, пропахший потом и дымом костра. Обоженное лицо и пустота вместо левого глаза дополняла пустой рукав куртки. Протез правой ступни явно был не лучшего качества и от него за версту несло бесплатной благотворительностью. Оставшийся глаз не светился, как принято говорить в героических фентези, угрюмой сталью. Скорее в нем поселилась пустота и глухая усталость, настоянная на раздражении от непонимания простых истинн.

- А я говорю. Нельзя. Оставь котят и уходи.
- Да пошел ты, развелось вас тут гнойников.

Еще совсем недавно мужик может и дал бы котятам шанс испытать судьбу, но не теперь, теперь дело пошло на принцип. Лениво поставив ведро он резко выпрямился, целяся в челюсть убогому. Он не попал и не успел заметить, как единственная оставшаяся рука парня выстрелила ему в кончик нос. С легким хрустом переносица сломалась и острая кость вошла в мозг….

Тело еще оседало, а парень уже бережно, единственной рукой, доставал котят из ведра и опускал их к себе за пазуху. В паре километров жила женщина у которой только-что разродилась кошка, может эта пестрая мурка и этих выкормит. По крайней мере у котят появится шанс. Маленькие комки почувствовав, что в их такой еще короткой жизни вдруг что-то изменилось к лучшему, потыкались носами в живот и успокоившись дружно засопели.

А мужик… Ну что мужик… Людей не жалко. Люди не котята – их можно и убивать.

Не могу понять, это грамотный стеб или человек действительно так выражает свои мысли http://www.liveinternet.ru/users/--nastik--/post47340506/....

Рабочий день давно закончился и изнуряющее солнце решило отдохнуть само и дать отдохнуть нам - студенческому стройотряду расквартировавшемуся в вагончиках посреди тайги где-то в области Сургута. Закончился еще один жаркий день и после ужина наступила пора теплого вечера. Кто-то перебирал гитарные лады, кто-то штопал рабочие штаны, а мы сидели за игрой в преферанс дымя дефицитным Беломором фабрики Урицкого. Командир отряда уехал с утра в город и ближе к ночи можно было ожидать свежих газет. Время за игрой летело незаметно, в розыгрыше шел очень интересный мизер, на первый взгляд не ловленный, но если приглядеться повнимательнее и грамотно просчитать ходы, то могла получиться очень интересная комбинация. Когда вошел командир, то увлеченные игрой мы не сразу поняли что он сказал. "Мужики, позавчера Цой умер...." и бросил на койку уже старую, но со свежими для нас новостями газету.... Легкий переполох, замешанный на недоверии сменился ощущением горечи. Кто-то выключил свет, кто-то расставил и зажег свечи, кто-то принес заначенную водку Яшимского разлива. Мы выпили не чокаясь по первой. Слов не было. Кто-то взял гитару и начал петь его песни. Гитара до утра переходила из рук в руки и каждый играл ту песню, которая сейчас была ближе и роднее всего. Созведия чертили свой путь по небосводу, горизонт над тайгой озаряли факела нефтяных вышек, а с небольшой поляны с тремя вагончиками разливалось по тайге "И если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день"....

Потом было в жизни многое, но каждому моменту соответствовала песня с той поляны. Была в моей жизни "Группа крови - на рукаве", было и "Песен еще не написанных", почти все его песни я спел голосом своей судьбы. Была и банка водки на его могиле и поминание в кочегарке, тогда еще не ставшей музеем. Много чего было... Многое было, многое будет. Но было и останется, как девиз - "И если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день"....

А говорят, что наземле не существует ада. Может и нет, но вот его предверие точно существует

Мы все однажды выйграли в игре. Я не знаю в какой игре и с кем именно, но то была захватывающая игра. А может наоборот – проиграли. Но как результат этой игры стало наше появление в этом мире и в этом месте…..

Читать далее

Это когда мы недавно катались на катере по ночной Неве, к сожалению невовремя сел аккумулятор в фотоаппарате.
[397x298]

Выхватываемый светом фар под сердце трассером летит пунктир разметки. Опять в дороге в ночь, опять в пути. И молчаливый спутник, скорость, лето. Уставшие глаза и редкий встречный свет. Есть цель, но в ней ли дело. Пока летишь по трассе в ночь – меняешься душой. Нет цели, старта нет, а есть дорога, молчаливый спутник, музыка и выстрелы разметки. Отрезок вечности в безликой пустоте.

Что манит меня вновь и вновь лететь в дорогу? Уйти от надоевшей суеты? А может сделать первый шаг, а там как Бог рассудит? Кто может знать, чем завершится полуночный марафон. Финал не ясен. Может эта кажущаяся неопределенность и становится для меня такой притягательной. Редкая возможность выпасть из собственных планов и на некоторое время исчезнуть из жизни всех тех, кто тебя знает.
А может вечный поиск… Где цель и где судьба. Наврядли можно отыскать свой смысл сидя на месте. Просидев на месте всю жизнь, можно так и не обрести свой смысл, свою цель. И пусть возможно моя дорога и в этот раз, завершится всего лишь хорошо сделанной работой, но по крайней мере я знаю, что у меня есть шанс. Шанс не упустить то, что я ищу. Или хотя-бы обрести понимание цели своего вечного поиска. Наверное так и Агосфер, когда-то наказанный и обреченный на вечное скитание. Пытается отыскать свой смысл, свою цель. И ведь это так просто – выйти из дома и сделать первый шаг по пути, который неизвестно куда приведет, или скорее приведет в неизвестность… И каждый день начинать с поиска нового маршрута. Душа уже привыкла и не может сидеть на месте. Ей требуется постоянный путь, постоянное изменение декораций. Главное, что-бы сам путь не стал целью. Что-бы твоя трасса не стала твоей вселенной, в которой нет ни чего более кроме ночной дороги, молчаливого спутника и ветра бьющего в приоткрытые окна машины

И пойманной немою вечностью в свои объятия, ты снова ищешь письмена на облаках указывающих курс. Закончится дорога, но не завершится путь. А завтра в самолет и в небо. Быть может там, средь звездной пустоты, сольются вечности и разродятся чудом. Быть может так…

Подъем в восемь утра. Черные брюки со стрелками отутюженными до остроты бритвы, черные туфли, темно синий двубортный пиджак, черная рубашка растегнутая на пару пуговиц. Шоколадно-золотистый слайдер в карман рубашки, кожанный бумажник заполненный кредитными картами и визитками во внутренний карман пиджака, пачку Кент в другой карман, немного Кензо на ладонь и хлопками по выбритым щекам. Можно выдвигаться на работу.

А за окном метет метель. Это летом у нас белые ночи, а вот зимой черные дни. Надо бы встать и ползти в институт. Чашка крепкого чаю. Старые, тертые, черные джинсы. Скептически посмотревшись в зеркало понять, что бриться в общем то и не за чем, но все равно нанести на лицо немного Дзинтарс. Теплый свитер, мятая пачка Родопи. Длинный шарф, забытый и еще пахнущий духами любимой девушки, теплая аляска и вперед, в метель с непокрытой головой

Как традиция - утренний кофе в кафе. Пара эспрессо без сахара с кофейным зернышком в шоколаде за разговором с шефом и можно приступать к работе. Проверка почты, необходимые звонки и быстрые совещания, что-бы уяснить положения дел. Просмотр договоров и внесение необходимых корректив, опять звонки.

Самое лушее, что есть в институте - это кафе. То, которое на пятом этаже. Кофе по восточному, которое варят на песке. Редко где в городе такое можно найти. А так как официантка давняя знакомая, то к кофе и найдется немножко коньячку. Треп с друзьями, которые все почему-то из других групп и выяснение вопроса, как лучше пропить день. Но потом все-же приходим к мнению, что каждому надо обязательно сходить хотя-бы на одну пару. А в результате каждый зависает с делами аж до вечера

Заканчивается рабочий день. И не потому, что работа заканчивается, а потому, что нас начинает выгонять охрана. Вернее она начинает жаловаться на свою жизнь, на то, что им опять будет выговор, что мы не выписали ночные пропуска... Под этот жалобный скулеж мы покидаем помещение. Обесточив, выключив, закрыв. Ресторан, милые официантки, легкая музыка, вкусная еда без апетита, разговоры о работе. Боулинг, попутная машина, вечерний Питер, домой.

Ну наконец-то вечер.... Какая сволочь придумала учиться еще пять лет. По вечерам начинается выяснение сложного вопроса - сколько у нас денег. Но как бы мало их ни было, почему-то всегда хватает. Вернее хватает на начало, а на продолжение всегда появляется откуда-то еще. И тут уж как повернется колесо. Может это будет преферанс в гардеробе с коньяком. Возможно водка в общаге с гитарой и песнями, а возможно и лежа на кровати в общаге с девушкой, слушать как другая девушка читает Декамерона вслух.

**********************************************************

И нету разницы. Две жизни переплетенны и неразъемны. Кто больше я? Тот франт, что тщательно следит за стрелками на брюках, или пацан в комке и с автоматом за спиной. Где маска, где лицо... Жалею об ушедшем я? Конечно нет. Завидую себе? Опять же нет. Я жил тогда, с веселой радостью и бурной жаждой жизни. Я жив сейчас, с делами, схватками умов. Меняюсь я, меняется и жизнь. А тот кто не меняется, тот просто не взрослеет. А не взрослеют только те, кто умер в детстве...

Я люблю горные реки. Быстро бегущие с тающих ледников, искрящиеся и колючие. Молодо блестящие под солнцем. В этих реках нет ни чего лишнего - только вода и каменистое дно. В начале река покрыта пенистыми бурунами и живой силой. Она бурлит молодостью, силой и переполненна жизнью. Собираясь у подножий гор в небольшие впадины она создает тихие озера, в которых вода так чиста и спокойна, что не всегда можно с первого раза увидеть озеро - виден только странно блестящий, ярко-сочный камень. И только дойдя до низин река теряет свою чистоту и совершенство. В ней зарождается жизнь, наполняет ее отходами своего существования, разлагающимися трупами рыб и гниющими растениями. Река теряет свою жизнь и медленно, тяжело, как маслянное пятно, устало несет свои воды к морю, что-бы раствориться в нем на всегда.

Я люблю ночные города, особенно ближе к утру, когда воздух уже пахнет рассветом, но лучи солнца еще не коснулись крыш домов. В такие моменты на улицах почти нет людей и город на некоторое время перестает притворяться мертвым камнем и умеющий слушать сможет услышать жалобы мостовых, неспешный разговор колон Казанского собора, самолюбивые рассуждения Биржи и пионерские речевки Расстральных колонн. В каждом городе по разному. Но в каждом городе под утро начинается жизнь, в которой человеку нет места и затихает с появлением жизни на его улицах. Бегущие люди, шум машин, визг тормозов и гомон постоянно разговаривающих людей заставляет город затаиться, что-бы снова очнуться ночью ближе к утру.

Я люблю тишину. В ней рождаются мысли и воспоминания, казалось давно мертвые, снова оживают. Не для того, что-бы прожить свою жизнь еще раз, а для того, что-бы своим присутствием подарить на пару мгновений сладкую тоску ушедшего. В тишине появляются мысли и образы, которые ведут свою собственную захватывающую игру и испуганно растворяются при любом внезапном шуме.

Я люблю простоту. В простом легче увидеть истинное. Девушка без макияжа, банкир без охранников, ничтожество без должности, слова без витиеватости, любовь без расчета. Мир прост и жизнь проста. Сложность и излишества начинаются в умирании.

Пробежался по случайным дневника. Сперва просто от нечего делать, а потом все с большим и большим интересом. Хм, странно, но во многих дневниках, почти во всех, что мне попались, последня запись сделана 06.07.2007, максимум 7 июля... Я конечно понимаю, что у детей начинаются каникулы и они уезжают... Но что-бы так массово и в одну и ту-же дату...

Открыл я для себя пиво в совсем юном возрасте. Наверное лет в шесть или семь. Германия – пива было много. И конечно уж любопытный ребенок мог улучить момент и попробовать, что-же с таким наслаждением пьют взрослые. Помню, что пиво мне не понравилось. Но так-же помню, что немцы, способные за тарелкой жаренных сосисок и единственной кружкой пива провести весь день уже тогда вызывали во мне недоумение и неприятие такого образа жизни. Наверное это недоумение предупредило мою дальнейшую судьбу и отношение с пивом=)

Первые яркие впечатления от пива появились еще в детстве. Сослуживец отца служил в Сортавале, Карелия и приехав к нему семьей в гости я впервые узнал, что существует баночное пиво. Коллекция банок из под пива составляла гордость сына человека к которому мы приехали. На тот момент баночное пиво считалось нами такой-же недоступной вещью, как кросовки Адидас, жевачки вриглис, звездные войны и загадочный секс….
Более менее постоянно пиво я стал пить уже в институте. Бутылочное пиво тогда было редкостью, но вот взять канистру на двадцать литров разливного пива, слегка разбавленного водой, но все равно безумного вкусного и выпить его с приятелями в холле института, сидя в гардеробе…. Это уже потом пришел коньячок. А в начале было пиво!

А потом была армия. За день перед уходом я сходил постричься в парикмахерскую, купил пачку Честерфилда, тогда еще настоящего и пару банок пива. Именно банок. Это был то-ли третий, то-ли четвертый случай в моей жизни, когда я смог позволить себе баночное пиво. Уже не помню какого, но помню, что стоило оно кажется по 20 рублей банка. А потом была армия и был спирт Рояль… Но это другая история….

После армии пива было много. Оно продавалось везде и всегда. Десяток ящиков с пивом, свободно стоящих на тротуаре можно было встретить на любом перекрестке в любую погоду, в любое время года. Хмурый, и слегка нетрезвый продавец выглядывающий из-за пивной тары стал на долгое время для меня единственным продавцом продуктов. Тогда я пил портер, под названием «Портер». Зимой пиво чаще всего состояло из ледяного крошева с добавлением жидкости. Такое пиво надо было скорее грызть, чем пить. Бутылка стоила 100 рублей и я покупал его каждую утро перед тем как войти в офис и начать трудовую вахту. Наступил тот странный период, когда лучшим пивом было бутылочное, на втором месте шло баночное, а разливное считалось худшим, что только могло быть. По крайней мере так было для простых смертных, не могущих себе позволить постоянные поездки за границу.

А потом пришла пора разливного пива. Помню как-то случайно мне удалось во дворах в районе Невского проспекта найти уличное кафе. Посреди широко двора - колодца было некоторое возвышение, посреди которого бил фонтан, в уголке двора играл живой ансамбль, а милые девушки разносили безумно дорогое пиво. Именно тогда я впервые попробовал настоящий разливной Гиннес. Тот самый Гиннес, в котором пузырьки, вопреки законам физики, опускались вниз, а не поднимались вверх… Потом я так и не смог найти это кафе снова.

Отдельных слов заслуживает самое уникальное пиво – похмельное. И тут уже не важен сорт, хотя конечно светлое лучше всего. Кто не мучался похмельем, тот не поймет. Не банальнейшей головной болью, а жуткой жаждой, заторможенностью в голове и ощущением вселенской скорби. Кто не испытывал этих мук, тот ни когда не поймет, какими красками может играть жизнь, когда в пересохшое горло пенистым потоком вливается бутылка, а еще лучше кружка пива! Как вдруг восхитителен становится окружающий мир, как проясняются мысли, как великолепно начинают играть солнечные лучи в зелени крон. И переполненный чувствами, восторженный и готовый обнять весь мир и поделиться с ним радостью, почти кричишь – «Еще кружечку!»=)))

И что вечно люди среднего и маленького роста завидуют нам, лосям? Вы думаете - это так хорошо быть высоким и массивным мужиком под сто кг весом?

Во первых приходится тратить намного больше усилий, на перемещение себя в пространстве. Когда худенький, невысокий парнишка поднимается по лестнице, то он поднимает только свои 50 кг, а когда я бегу по лестницы, то это достойно восхищение. Попробуйте сами забежать, именно забежать, на пятый этаж старого фонда с рюкзаком камней за плечами. Восхищение то оно конечно вызывает, но задалбывает.

Возникают проблеммы с машиной. При таких габаритах внедорожник становится необходимость, так как только в нем не стукаешься головой о потолок. А это жуткое метро!!! Когда постоянно бьешься головой о поручни и если забудешь пригнуться, то при выходе из дверей врезаешься лбом и сквозь зубы проклинаешь злую судьбу.

А насколько уменьшается окружающий мир. Большинство даже и не задумывается о том, что площадь обзора зависит от угла зрения. А какова может быть площадь обзора, если сидя в марщрутке глаза находятся на уровне верхнего края окна... Хорошо если тротуар видно, о стенах окружающищх зданий я уж и не говорю. А если встать, то максимум, что можно различить в окнах, это борта проезжающих рядом машин...

Вообщем высокий рост и длинные ноги - это прежде всего сбитые колени, шишки на лбу и постоянный страх задавить этих юрких и мелких, которые шныряют под ногами....