Что делать?!
Восставший из мятого ада с вкраплением тела,
Из мела
Глухим звероящером, апофеозом господних изделий -
Я ангел постели,
Ее неизбежный подтекст, словно в воздухе - гелий,
Как гений,
Зажатый мечтой меж строками седых цитаделей,
Чей белый
Парик, превратившийся в кость из застывшего геля,
Пастелью
Привычной выводит на стеклах автограф недели...
Как «девять»?!
И вновь я снаружи: изыди изысканный сеятель сеять.
Что делать?

Илья Тюрин, 17-19.03.96

Перед тем как был отдан в восьмой класс лицея, я успел переменить два воспитательных заведения и достичь тринадцати лет.
Где я учился и что я помню? Первая школа была красного кирпича и стояла через три улицы от дома. До той поры не выходивший никуда дальше двора, я внезапно оказался жителем города: чтобы в нее попасть, приходилось миновать несколько больниц, военные казармы и завод. Неудивительно, что у меня почти нет слов для того времени. Все науки, которые там преподавались, я изучил еще до поступления, то есть умел читать и считать. Ни письма, ни иностранного языка там, кажется, не предусматривалось. Что сказать: меня окружили простые и бессловесные люди. Говорить не было их привычкой: они могли только оглушительно орать либо драться между собой. Хотя я помню все их лица, мне никогда не вспомнить их разговора :talk:: как видно, я ничего подобного не знал.
В то время я почти не жил дома. Рано утром меня отводили в школу, где предстоял день с уроками, гулянием, бессмысленным дневным сном и вечерним ожиданием - пока заберут обратно. Мои родители стремились к улучшению в положенных им пределах. После двух лет такого порядка я был вызван на кухню, и мне сообщили, что с сентября я буду отдан в школу с английским языком. Так я покинул здание красного кирпича и расстался поневоле с первым своим другом, с которым успел уже несколько раз перессориться и соединиться вновь.
Всех друзей своих, что бы ни происходило между нами и как бы искренни ни были отношения, я покидал на удивление легко - и то был мой первый опыт. Он еще звонил мне раз пять после. В один из таких разговоров я узнал, что он, подобно всей презираемой мною касте моих сверстников, моет машины на Яузе. Это случилось уже в бытность мою лицеистом, и к тому времени я успел принести двух или трех своих близких в жертву неведомо чему. Не могу и не смею назвать имя моему пороку: во-первых, потому, что пишу это я сам, во-вторых, потому, что знаю точно - он не оставит меня и судьба всех будущих моих несчастных друзей однообразна.
Восьми лет, как и сказал, я получил вторую свою школу. На том основании, что в ней изучался убогий вариант английского языка, она считалась аристократическим заведением и для многих была желанна.
Я попал в класс, который два года был без меня - и немудрено, что остался поодаль их общества. Я не должен говорить, что стремился от этого общества отдалиться. Все рациональные свои силы я направил на то, чтобы приблизиться к ним и стать их собратом. При этом мне неимоверно мешало то, что разные люди в разное время называли во мне страхом, неумением общаться, нерешительностью либо инфантильностью. Теперь, с равным позором покинув все три школы, я знаю наверняка, что ни при каких условиях не могу войти органически ни в одно содружество людей. Вслух я давал этому свойству разные названия и форму, но про себя не скажу с определенностью, в чем тут дело.

В моей жизни есть порядки, будто заведенные не мною самим. К примеру, один раз в месяц я простужаюсь и болею ровно три дня. Не припомню, чтобы случались перемены или нововведения в ритуале: утром первого дня я здоров, однако чувствую, что должно произойти, и освобождаю ближайшие три дня от забот; к вечеру голова моя тяжелеет, я сплю плохо и просыпаюсь совершенно больным; весь день я не поднимаюсь с постели. Мне носят чай и меняют платки; я читаю Пушкина и ночью сплю, не смея повернуться набок со спины; на третий день я уже встаю и с досадой прохаживаюсь по дому, спать не могу и лежу, как колода, в ледяных простынях - зато наутро унизительный обряд уже выполнен.
В другое время приходят на меня проекты, исполнение которых также никогда более трех дней не длилось. То пишу я поэму, и начинаю даже первую песнь, то берусь прочесть Библию от первой до последней страницы, то изучаю физику по академическому курсу. Течение этих ритуалов таково же, как и течение болезни; привычка к ним давно отвратила меня от сопротивления и реформ. Но теперь случилось удивительное: два моих обычных происшествия пришлись друг на друга. Как раз вчера я простудился и в тот же день задумал написать историю четырех лет, проведенных в лицее, который неделю тому назад мною окончен.
Сейчас я лежу, и под рукой у меня платок и бумага: смешение церквей. Если в три дня успею сочинить до конца - большая удача, поскольку не думаю, чтобы еще когда-нибудь представился случай.
30 июня 1997

[показать]

Я родился 27 июля 1980 года в Москве, в семье журналистов.
Учился в лицее при Российском гуманитарном университете (РГГУ).
Писать стихи начал очень рано, но главный "выброс" случился, когда мне было 16-17 лет.
В лицее организовал с друзьями рок-группу «Пожарный Кран»

, был ее бас-гитаристом (артистическое имя - Гавриил Семёнофф) и автором большинства текстов.

Долгое время увлекался Битлз, даже написал "The Beatles again" - 14 "неизвестных песен" в стилистике ливерпульской четверки.
В 17 лет после того, как прочитал книгу Ильи Гилилова (кто-нибудь знает?), осенило сочинить драматические сцены в стихах «Шекспир». Считаю их удачными...

После окончания лицея в РГГУ, куда подали документы все лицеисты моего выпуска, не пошел. Решил стать врачом и год работал в "склифе", в 1998-м поступил на педиатрический факультет в Российский медицинский университет (РГМУ).
Между делом писал эссе и статьи - некоторые публиковались: "Видеопиратству - бой. По дешевой цене", "Их дело правое. Кто победит?" и другие.
А вот публикацию "Русского характера" в "Литературке" (6 октября 1999) я не увидел, потому что 24 августа 1999 года погиб, купаясь в Москва-реке...

Дальше всё пошло уже без меня.
В издательстве «Художественная литература» в 2000 году вышла книга «Письмо»: мои стихи, песни, статьи, эссе - все, что родители тогда собрали.
Поэт Марина Кудимова прочитала ее одной из первых и назвала «главным событием миллениума». Спасибо!
Через год в журнале «Новый мир» (№12, 2001) были опубликованы мои «Записные книжки» с предисловием Юрия Кублановского, тоже известного поэта (кстати, лауреата премии Александра Солженицына).
А весной 2003 года появилась книга «Погружение»: эссе Марины Кудимовой «Столько большой воды. Аквапоэтика: Иосиф Бродский, Александр Пушкин, Илья Тюрин», и мои стихи тоже...
Друзья выпустили компакт-диск «Ровесник Луны. Песни Ильи Тюрина».
Что еще?
Учреждена и существует уже четвертый год Илья-Премия, по итогам которой издаются книги победителей (их четыре уже!) и выпускается ежегодный альманах «Илья» - недавно презентовали третий выпуск.
Студенческий театр Университета РАО поставил по моему "Шекспиру", а также сценам из "Гамлета" Шекспира" спектакль. Назвали его "Принц И.", в главных ролях - Поэта и Гамлета - Владимир Бабич.
А нынешним летом затеяли фестиваль "Август":

[показать]
он пройдет с 20 по 31 августа 2004 года в Москве и Пушкинских Горах - в Михайловском, у Пушкина...
В программе: вернисаж, спектакль, 5-часовой концерт авторской песни в парке "Сокольники", вечера поэзии... Приходите все!
Такова моя жизнь в общих чертах.
Подробности следуют...
Заходите также в ДОМ ИЛЬИ: http://ilyadom.russ.ru


I
Love
You
All = ILYA