дважды вдохнуть мир сквозь левую ладонь и выдохнуть солнечными зайчиками из правой, протереть очки с фиолетовыми стёклами зелёным листом старого клёна...
мир капельками в поры , вдыхая на каждом шагу бурю в правую ладонь и выдыхая левой ступнёй в серый асфальт
скоро непогода придёт хозяйкой, а дальше метели...скоро тайна спустится на землю и покров её будет жёсток и мягок, холоден и тёпл, скоро праздники и круглые шары с блёстками красно-оранжевых искр
11:30 иероглиф забвения
нарисуй мне сказку чёрной кистью.... пусть в ней будет просторный дом среди елей... дом высокий, с остроконечной крышей...
высокий чёрный просторный дом с откроконечной крышей среди елей ... я хочу, чтобы он стал моим домом..
камин всегда весело трещит поленьями сосновыми, с них капает смола...
нарисуй мне сказку ...
там не будет никого, кто мог бы стать другим... там были б только мы....
и звёзды должны быть ... обязательно - мерцающие большие печальные звёзды над остроконечной крышей... росчерк чёрного пера на фиолетовом небе - знак вечности
моя сказка...
11:23 сон в утешение
Сегодня мне приснился сон и я его запомнила. Хороший. В нём было утешение. Это было именно утешение. Мы с Серёгой шли по колее засохщей грязи и разговаривали просто так. Не о чём-то, а просто так. Как добрые приятели. И в этом было утешение. Боль-то я ощущала и во сне, а вот когда мы встретились случайно и пошли вдоль той разбитой дороги, комментируя какие-то кусты и валяющийся мусор, мне стало легко. Мы просто шли и болтали. Это было правильно. Правильным было то, что Серёга был в синем спортивном костюме, что я была чем-то расстроена, что он меня подбадривал, что вокруг была срань, а мы по ней шли, как по полю с ромашками...
Потом я проснулась.
10:45 опыт
...старая рваная маска. Она валяется на полу, в углу. Вода стекает по стене тонкими струйками и собирается в пустых глазницах. Маска в маске, снимаешь одну, под ней ещё и ещё и ещё... и все похожи друг на друга... и вода, стекая холодным ручейком, собирается в пустых глазницах... я уже говорила. Ну, так вот... лежит себе маска и лежит... ждёт, когда же в дом ворвётся пламя. Должно быть яркий, солнечно-жгучий огонь, он должен был прийти в июне... но теперь уже всё равно... маски и так разбиты.. не лучше ли оставить их гнить под этими ледяными каплями? Не худшая из смертей... да и разве можно назвать смертью то, что происходит? Просто старая глупая маска, истёртая и рваная, состоящая из сотен тысяч идентичных ей масок, лежит в углу, утратив свою сущность. Её нет. Она давно мертва, потому что хотела быть сорванной. Её сорвали, её час настал - теперь к ней прикасаются только струи воды... прохладной воды - когда воспоминания просыпаются в маске, ледяной воды - когда она засыпает... и просто холодной - ежедневно.Прошло много лет. Пройдёт много веков. Ничего не изменится. Всё так же будет стекать вода мутными струйками на маску, лежащую в углу разрушенного дома с прогнившими балками и осыпавшейся штукатуркой...
13:13
Нужно сделать [свое сердце] предельно беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение. [В мире]- большое разнообразие вещей, но [все они] возвращаются к своему началу. Возвращение к началу называется покоем, а покой называется возвращением к сущности. Возвращение к сущности называется постоянством. Знание постоянства называется [достижением] ясности, а незнание постоянста приводит к беспорядку и [в результате] к злу. Дао де цзи
00:03 ФЛЮГЕР
Ветер, летящий с юга,
ветер, знойный и смуглый,
моего ты касаешься тела
и приносить мне,
крылья раскинув,
зерна взглядов, налитых соком
зреющих апельсинов. Обагряется месяц,
и плачут
тополя, склонясь пред тобою,
только ждать тебя надо подолгу!
Я свернул уже ночь моей песни
и поставил ее на полку. Обрати на меня вниманье,
если нет и в помине ветра,-
сердце, закружись,
сердце, закружись! Летящая с севера стужа,
медведица белая ветра!
Моего ты касаешься тела,
и в плаще
капитанов бесплотных
ты хохочешь
над Алигьери
и дрожишь
от восходов холодных. Ветер, шлифующий звезды,
ты приходишь с таким опозданьем!
Потерял я ключи от шкафа,
и зарос он
мхом первозданным. Обрати на меня вниманье,
если нет и в помине ветра,-
сердце, закружись,
сердце, закружись! Бризы, гномы и ветры,
летящие ниоткуда.
Мотыльки распустившейся розы
с пирамидальными лепестками,
затененные чащей лесною,
флейты,
поющие в бурю,
расстаньтесь со мною!
Тяжкие цепи сдавили
память мою до боли,
и птица, что щебетом звонким
умеет расписывать вечер,
томится теперь в неволе. Минувшее невозвратимо,
как будто кануло в омут,
и в сонме ветров просветленных
жалобы не помогут.
Не правда ли, тополь, искусник бриза?
Жалобы не помогут. Обрати на меня вниманье,
если нет и в помине ветра, -
сердце, закружись,
сердце, закружись!
Помню, была зима и снег лежал сугробными шапками
Тишина была ватной, а глаза - серыми
Слух обострился и слышались хрустом сотен маленьких шажков слова со всех сторон. Много слов.
И тут - оп - тишина. Потому что слушать не нужно не хотелось.
Хруст продолжался на грани сознания, он был и был слышен, но его значимость ушла, ведя за руку понимание.
С тех пор меня нет и я ничего не понимаю, кроме самых простых вещей. Всё мучает неравнозначность и шторы. "Шоры на глазах" - при этих словах всегда виделись таинственно покачивающиеся громадные занавеси, прикреплённые где-то высоко-высоко над землёй, где-то там, где и земли-то нет, где нет ничего, кроме звёздной пыли цвета корицы и космоса цвета фиолетово-синей тьмы.
12:52 Элегия настроения тихой грусти...падающей воды на
Элегия настроения тихой грусти...падающей воды на стекло неслышно
Ноктюрн влюблённости в того, кого не существует...кто выдуман
мною же для меня...
Почему ты не приходишь? Я искала тебя, но не нашла...среди многих повторений тебя нет...нет тебя...
У мечты нет берегов, у боли нет границ...нет - слово-отрицание...нет, нет, нет...не пойду, не хочу, не буду...без тебя, с тобой, от тебя, к тебе...нет
Хммм....обо мне забыли, как это и случается...или сделали специально...не важно уже...я от этого устала...тебе кажется, что ты - одна из, а ты всего лишь - одна из...