В обоих повествованиях есть одинаковая фраза .... производящая фурор!
Хоть одно из произведений я уже читал!
Однажды Она осталась...
Про то, как я завел себе девушку.
Сначала она приходила. В гости. Потом просто приходила. Потом как-то
поздно засиделась и заночевала. А потом и вовсе не ушла. Осталась.
В доме появились цветочки и вазочки. Я уже не мог курить на кухне, потому
что азалия от табачного дыма скорбно складывала листики и роняла лепестки.
А чтобы увидеть свое лицо во время утреннего бритья, мне приходилось
отодвигать в сторону бутылочки и флакончики, заполонившие некогда чистую
полочку перед зеркалом.
Вот тут-то неожиданности и начались.
Неожиданность первая.
Презервативы она не признавала. Я с ним ничего не чувствую. Таблеток
опасалась. Ты что? Это ж гормональное! Оставался старый библейский способ.
Но беспокоиться о нем должен был я. Я старался. Но ей всегда не хватало
пятнадцати секунд.
Вторая неожиданность возникала регулярно примерно раз в неделю. Я никогда
не мог быть уверен, кто встретит меня в дверях: блондинка, шатенка, рыжая
или красная. За неделю я с трудом привыкал к новой масти (чего не сделаешь
ради любимой), но именно тогда моя милая решала, что и этот цвет ей не к
лицу. Какого цвета она была раньше, когда только приходила в гости, я уже
не помню.
Неожиданность третья.
Она не понимала, зачем в доме плита. И действительно,зачем? Для ее
завтрака достаточно электрочайника. Похудев на три кило, я купил ей
кулинарную книгу, но она споткнулась на фразе "изжарить курицу до
полуготовности", поскольку никак не могла определить, когда же наступит
эта половина. Курица сгорела. Я съел на ужин три листика салата с
обезжиренным кефиром и на следующий день "Детском мире" купил "Мою первую
поваренную книгу" для девочек младшего школьного возраста. Вечером на ужин
было подано картофельное пюре. С комками. Тогда я с надеждой полез в
холодильник в надежде найти что-нибудь вкусненькое, завалявшееся с
холостых времен. По лицу моей милой я понял, что она готова дать мне
пинка. Ради мира в семье пришлось лечь спать голодным. Я стал мечтать,
чтобы на прилавках магазинов появились пакеты с надписью: "Еда мужская. 10
кг". Купил - пару дней сыт...
Неожиданность четвертая.
Про стирку она вспоминала только тогда, когда я утром перед важной
встречей обнаруживал, что все рубашки давно в баке для грязного белья. К
неудовольствию шефа приходилось прятать грязный воротничок под свитером с
глухим воротом. Покупка стиральной машины-автомата не помогла. Пришлось
считать носки и рубашки и предупреждать, когда их запасы подходили к
концу.
Неожиданность пятая.
Любой насморк сваливал ее в постель как минимум на пять дней. От
несанкционированного прикосновения возникала гематома на две недели.
Подвернутая нога требовала подавать машину к подъезду. Обязательная
ежемесячная болезнь растекалась по времени и пространству: первую неделю
болела поясница, вторую - грудь, третью - голова, а четвертую - низ
живота. Литература по ароматерапии и траволечению скупалась в
ассортименте, уступающем только астрологии. Ее стоматолог поменял
"девятку" на "Пассат", а гинеколог собралась рожать второго ребенка.
Неожиданность шестая.
Она умела и любила разговаривать. Мое участие в этом процессе не
требовалось. Хватало ритуального "Доброе утро", дорогая, и я мог быть
свободен на день. А если мне не удавалось вечером вставить "Иди ко мне",
то и на ночь тоже.
Неожиданность седьмая.
Звука собственного голоса ей было недостаточно. На кухне пело радио
"Ультра", в комнате бубнил телевизор, а в спальне - магнитофон. И все это
было музыкальным фоном к двухчасовому разговору по телефону с подругой, во
время которого мое счастье мигрировало по квартире с трубкой радиотелефона
в руках. И не дай бог было переключить канал! Выяснялось, что именно эту
рекламу "Тампакса" разработал муж ее подруги, служивший в рекламном
агентстве, и поэтому именно ее она должна еще раз посмотреть, чтобы
сказать ей свое мнение. И вообще она заглатывала телевидение целиком.
Попытка сменить программу хотя бы на время рекламы вызывала у нее
головокружение и мигрень не короче трех дней.
Неожиданность восьмая.
Моя любимая распространялась по квартире со скоростью наводнения. Любая
свободная плоскость на уровне глаз и выше заставлялась статуэтками и
подсвечниками, любой стол и подоконник украшался вазочками и салфетками.
Мои книги испуганно забились по дальним углам. Любой стул и кресло
завешивались халатами и колготками. Сесть так, чтобы
Читать далее...