Несмотря на то, что его книги раскупились тиражом более миллиона экземпляров, издатель-ский бизнес предпочитает игнорировать Антона ЛаВея. Книготорговое издание 'Паблишере Уикли' никогда не освещало выход изданий ЛаВея или о ЛаВее. За исключением редких ис-терических статей, пытающихся 'развенчать' или 'разоблачить' основателя Сатанинской Церкви, печатные и электронные средства массовой информации решили покрыть завесой истинную природу его сочинений. Большинство так называемой 'альтернативной' прессы последовали примеру популярной прессы не обращаться к трудам Антона ЛаВея, считая его как бы несуществующим. Почему же?
Если сказать одним словом, - от страха. Истэблишмент боится осмеяния и порицания со сто-роны христианства. Политически правильный индивидуум боится прожорливости собствен-ной идиоплазмы. Оккультники напуганы отказом ЛаВея потворствовать их склонности к не-понятному мумбо-юмбо.
Наше с каждым днем все более регламентированное общество уравниловки старается избе-гать фигур столь выдающихся как Антон ЛаВей, принижать их значимость. Антон ЛаВей не дает Джо Гражданину чувствовать себя уютно в серости рабочих будней. С другой стороны, Джо Гражданин пред лицом привидения этого современного Безжалостного Минга вспоми-нает о запретных удовольствиях, которыми он трусливо не воспользовался в своей осторожно прожитой жизни. В поисках рационального объяснения Джо Гражданин нацепляет себе на лацкан значок Хорошего Малого и подвергает объект своего дискомфорта осмеянию. 'Этот Антон ЛаВей - просто посмешище, всего лишь жулик!'
Вероятно, настало время признать множество заслуг ЛаВея - как, например, в лингвистике (он пустил в обиход концепцию и термин 'духовный вампир', помимо многого прочего), в черном и психотропном кино (благодаря ЛаВею публика узнала о таких классических филь-мах, как 'Уроды' и 'Аллея кошмаров'.., также он предоставил несколько самых знаменитых фотографий в 'Голливудский Вавилон' Кеннета Энджера), в музыке (переоткрытие им мно-гих мелодий 30-х и 40-х годов), в создании искусственных компаньонов человека (андроиды ЛaBeя вдохновили многие исследования в области робототехники и теледилдоники), а также в области эротики (необычное и в то же время здраво осмысленное руководство ЛаВея 'Са-танинская ведьма' дало возможность многим женщинам почувствовать себя более свободно в своей женственности). Ни один человек не смог столь ярко осветить теневую сторону запад-ной жизни второй половины двадцатого столетия.
Как неоднократно повторял ЛаВей, Сатанизм не имеет никакого отношения к тяжелой ме-таллической музыке или к приношению детей и животных в жертву рогатому божеству. Все это является не более чем фиглярством для слабых и смятенных духом. Сатанизм Антона ЛаВея подразумевает куда более трудную и закаляющую цель - реальное приложение прин-ципов, ставящих совершенствование выше потребительства и личную власть выше стадного менталитета. Сатанизм ЛаВея избегает потворства прихотям. У меня есть одно предложение. Прочитайте, что говорит ЛаВей, а не то, что о нем говорят другие. Пусть пелена спадет с ва-ших глаз.
Адам Пафри, октябрь 1992
Предисловие
Удивительно, как много страха вызывает у людей появление Сатаниста. Люди, никогда не афишировавшие свою религиозную принадлежность, при виде 'дьяволопоклонника' вдруг становятся набожными. Как часто я вижу крестики на шеях тех, кто был уведомлен о моем появлении. - словно я, наподобие Дракулы в исполнении Лугоши, лишусь при их виде всех своих сил. Когда же я не обременен такими предосторожностями, аромат нервного пота на-полняет комнату. И тогда я чувствую себя садистом, если подобный термин еще применим в таком качестве. Мне нравится видеть эти пыльные распятия, вытащенные со дна комодов, где они лежали нетронутыми со времен катехизиса. Евангелистские наклейки на бампер, на ко-торых с таким же успехом можно было бы написать 'дай мне пинка'. Маленькие золотые крестики. Патетические жертвы христианской пропаганды носят на своих шеях символы смерти их образца для подражания - как маленькие электрические стульчики, газовые камер-ки или висельные петельки, и в самом деле веря при этом, что они защитят их. Защитят их от чего? От моей сердечности или возможной дружбы?
Ношение знаков почившей веры позволяет им чувствовать себя в безопасности, - в такой же степени безопасности и уверенности, как на рекламе их дезодорантов - в достаточной безо-пасности, чтобы спрашивать меня о Сатанизме. Каково чувствовать страх перед непостижи-мым? Я не знавал такого страха, потому что никогда не испытывал нужды в реальных угро-зах моему покою. Я выбрал Сатанизм не от безнадежности, а из-за логического знания, что вокруг меня слишком много близоруких людей: Я мыслил, поступал по-иному, и, посему по-нял, что я иной. И вот, я стал Сатанистом. Гордым изгнанником. Если 'справедливость', 'добро' и 'праведность' ставились в пример трусам, я не желал иметь ничего общего с ними.
В моем понимании, Сатанизм есть единственная разумная альтернатива стадному менталите-ту и общепринятому
Читать далее...