Окончание...
А черед полгода им пора расставаться, и дама страшно рыдает. Она
говорит, что не переживет разлуки, что это ее единственная и настоящая
любовь, и вообще она даже не предполагала, что такие мужчины бывают на
самом деле, а не только в легендах. А он говорит, что ему это тоже больше
нравится, чем бороться на ковре и жрать в спортивных столовых на талоны,
но что же делать - родина, долг, учебная программа: у него уже виза
кончается. И вообще он уже вкусил досыта нездешних прелестей, и несколько
они ему приелись. Хотя, конечно, неплохо: он тоже не предполагал, что
райская жизнь и французская любовь возможны наяву, а не в буржуазной
антисоветской пропаганде.
Но дама говорит: а если бы тебе продлили визу, дорогой? Ты не мог бы
сходить к консулу, ведь это несложно?.. Ты что, отвечает, дура, я и так-то
в университете не показывался - а у нас ведь патриотизм и госбезопасность,
ты что, про КГБ не слыхала? Да меня в тот же час - под микитки: на самолет
и домой. Но дама в свое вцепилась и отдавать не собирается: знаешь,
говорит, мой покойный муж был человек с большими связями, и собственные
связи у меня тоже есть, так что я попробую похлопотать... Ты не против?..
Чего, говорит, еще полгода такой жизни? - нет, я не против. Но пустая
это затея, зря дергаешься.
Однако она хлопочет, развивает деятельность, надавливает на все свои
связи, ее покойный муж оказывается чуть ли не школьным приятелем министра
иностранных дел Франции, и в результате ни больше ни меньше МИД Франции
заправляет именную просьбу в советское консульство в Париже продлить на
шесть месяцев визу господину такому-то - в целях дальнейшего развития
советско-французских отношений, и вообще он очень ценный специалист, его
будет во Франции сильно нехватать. Консульство запрашивает председателя
землячества: он у вас что - ого? Ого, подтверждает председатель,
получивший накануне два раза по морде и тысячу франков. Вся, говорит,
студенческая работа на нем держится, бесценный специалист, и главное -
контакты у него правильно налажены... а человек наш, хороший человек,
классовое чутье верное; и синяк поглаживает.
И наш остается еще на полгода наслаждаться этим фантастическим
существованием. Феерия: эта небедная деловая женщина одевает его у Диора,
возит отдыхать в Ниццу, и даже кофе он научился принимать в постель, а не
на хрен. Да он молодой бог Аполлон: ему двадцать шесть лет, у него
мускулатура борца и отличное сложение, он русский мужик кровь с молоком, а
на отборной экологически чистой пище и без тренировок - да сил у него
невпроворот, как у табуна жеребцов. Он вошел во вкус, понял себе цену,
даму иногда поколачивает, что приводит ее в восторг: "О-о, эти азиатские
страсти!", и вообще требует личного массажиста, собственный автомобиль, и
возить себя в Монте-Карло играть в рулетку.
- Да, - говорит ей с мужицкой прямотой, - женился бы я на тебе будь
ты помоложе. А так - сама понимаешь...
Он в качестве укрепления союза даже предложил план: пусть она женит
его на молодой, а жить они будут продолжать вместе. В Париже, мол, так
вполне принято. Но ей предложение не понравилось. Она к мысли о женитьбе
вообще отнеслась с непониманием: совместное владение имуществом, знаете...
Такому дай волю и право - пусти козла в огород... Никакой капусты не
напасешься.
И в конце концов, после года такой жизни, провожающие в аэропорту
Орли наблюдают такую сцену: по трапу поднимается роскошно одетый, крепкий,
красивый молодой человек, а на нем висит холеная мадам в дорогих мехах,
рыдает и покрывает его поцелуями. И вкрапляет в нежные пожелания крайне
неприличные русские слова, к восторгу советских пассажиров.
Самое интересное выяснилось по приезде. Он за этот год в
совершенстве-таки овладел французским! То есть ни малейшего, разумеется,
представления о теории, но прекрасный парижский выговор, абсолютная
правильность речи и достаточно богатый словарный запас. Еще бы -
естественно: такая школа. Наилучший способ обучения иностранным языкам.
Постель, она стимулирует, и ассоциации положительные. Эту методику еще
Байрон пропагандировал, а уж он был полиглот известный... Да наш за год
по-русски слова не сказал, за исключением мата, когда бы недоволен чем-то
в ее поведении.
Секретарь партбюро указал на это кафедре: правильно партия отбирает
специалистов, и способности у них, как показывает практика, прекрасные.
Так что - плоховато учите, товарищи, плоховато. И в людях разбираться не
умеете. Надо бы поставить вопрос на ученом совете: о неправильной методике
преподавания языков на романской кафедре.
В результате этого обалдуя, с его безупречным парижским выговором,
верного члена партии и спортсмена, стажировавшегося год в Сорбонне, и
столь успешно, что за него
Читать далее...