Давно это было. Коловращался я тогда по своим отдельным молодым горным и негорным делам, преодолевая пространство физичными, но немеханизированными методами, стараясь максимально сократить время таковых преодолений.

Взбегать в тот раз надо было на собственный пятый хрущевский этаж. И тут, уже при вбеге в родной подъезд, обнаружился объект для приложения недавно благоприобретенных навыков горного спасания. На первой ступеньке первого лестничного марша печально копошилась знакомая соседская пара -- слегка безумная миниатюрная девица-брюнетка позднешкольного или ранневузовского возраста, и ее не менее слегка безумная мать, тоже брюнетка, но плотная, преподававшая английский в некоей отдаленной от центра школе. Жили они вдвоем в соседней 17-ой квартире.

Вкуса и цены легкого безумия я тогда не знал еще. Но гипсовая шина вдоль всего левого бока девицы и неуклюжие парные попытки переместить загипсованную барышню на вторую ступеньку -- взывали ко вмешательству, по-соседски. Спасание одного пострадавшего одним непострадавшим мы к тому моменту уже проходили в наших альпинистских кулуарах, поэтому я просто взял на руки это нетяжелое произведение ортопедической скульптуры и понес его к вершине.

Из ироничных причитаний матери, удивлявшейся выдающейся "везучести" своего чада, выяснилось, что первопричиной загипсованности являлся упавший на нашу дюймовочку рояль. (Подробностей не помню, хотя каково же было мое удивление.) Дочь же, видимо, гордая своими особыми везениями, молчала.

По мере приближения к желанному последнему этажу материнский речитатив успокаивался, и из него постепенно стало выделяться "вот так бы и в ЗАГС внес!.."
Что никак не входило в мои ближайшие -- на несколько лет -- планы. И внесли мы пострадавшую в уютную хрущевскую однокомнатную квартирку (19-метровую -- какой кошмар, если ныне вдуматься), и с облегчением сгрузили по диагонали на основу малометражного уюта -- диван-кровать...

Много с того дня прошло времени, да и пространства. И планы мои изменились, правда, в другом направлении. И вот это, из Арсения Тарковского, узналось позже:

"...А я еще не знал, какие
Безумства мы переживем..."

И мы их пережили -- позже -- вместе (в хорошем смысле, не в интимном) и по отдельности, и в долгих и дальних разлуках -- учитывая и чисто соседское приятельство, и сначала казавшуюся мне гигантской разницу в возрасте, и действительно слегка безумные орбиты этого миниатюрного сгустка положительной кареглазой энергии.

Потом она окончательно уехала полубезумствовать в столицу, стала журналистской, художницей, эссеисткой, специалистом по средневековью и чему только не... Потом уехали и мы, в другие земли.

Через несколько лет я случайно узнал пароль: "ревео".
Я прокричал его в пространство -- но никто тогда не откликнулся.

И вдруг всё нашлось. И вот я читаю присланный, неопубликованный еще роман. И поражаюсь силе полубезумства. И кто не полубезумен, если честно. Я уже обрыдал, в разных смыслах:

а) два комфортабельных вагона пригородных поездов на Тель-Авив;
б) два не менее комфортабельных тель-авивских автобуса кооператива "Эгед";
в) одно тель-авивское такси марки Мерседес C220 (этому досталось больше всего -- из-за долгой пробки);
г) две подушки, дома -- и собираюсь еще продолжить.

И все это, прочтя лишь треть.

Я хочу видеть это -- изданным, ибо многие тут -- отдыхают.