Сегодня похороны Владимира Ланцберга, в баварском городе Фюрт, в 13:00.
Мы не поверим, что умрем!
Да и умрем ли? Быть не может!
Когда нас этот мир изгложет -
в другой калитку отопрем.
И нас не хватится никто -
все будут знать, что так и надо.
Лишь вспыхнет пламень листопада,
испепелит следы... Зато
средь тишины крестов и плит
не будут жадные вороны
глазеть на наши похороны,
зато по нас не заболит
ничья тоскующая грудь...
И не травой позарастаем:
тесней сплетемся - и растаем...
Когда-нибудь... Когда-нибудь...
22 октября 1977 г.
Владимир Ланцберг (1948 - 2005)
Помню особенное ощущение, коснувшееся меня в тот зябкий день, когда мы шли (кажется, по проспекту Строителей), слегка и ненадолго оторвавшись вдвоем от других спутников.
Мы в целом не были особенно близки и откровенны между собой, но Ланцберг вдруг прочел это -- совершенно новое -- стихотворение, и поинтересовался моим впечатлением. Я произнес что-то вроде "у тебя вычищается стиль". Мне и вправду показалось, что оно написано в классической, "прямой" традиции, слегка необычной для его тогдашнего творчества, требовавшего от слушателей определенного эстетического и интеллектуального усилия для разгадки неких образных загадок, насыщенного метафорами, дающего простор для толкований и размышлений...
А здесь -- и без музыки, и все просто, как веник, и можно переходить к инвентаризации. И -- эта тема, которой не рекомендуется касаться всуе. И эта калитка.
И было ясно, что главное во всем этом -- та худенькая большеглазая женщина, идущая в нескольких метрах сзади, среди других, оживленно беседуя.
Чуть позже стихотворение оказалось песней (кто бы сомневался).
И вот мы теперь где, Ира...
И будет снег лететь в окно...