Но когда-нибудь, устав от буйства,
пьянок, безразборчивых ночей,
с удивленьем обнаружишь чувство,
что печально жить, когда ничей.
Голод утолен, и злости нету.
Ты один. Спокоен и небрит,
варишь кофе, куришь сигарету,
смотришь, как фонарь во тьме горит…
Памяти перелистав страницы,
ты с тоской подумаешь опять:
"Надо было все-таки жениться!
Нечего теперь на жизнь пенять…"
[620x520]
Чужая боль - дворняга грязная.
Не трогай, детка, а вдруг заразная?
Не гладь - испачкаешь ладошки
Зачем? Иди другой дорожкой.
А детка подрастет, зная-
Так проще- жить, не замечая.
К чему тащить чужую ношу?
Делить беду?! Придумал тоже!
Сам разбирай! Не мне же больно!
С меня своих проблем довольно!
И так и дальше: жить в покое,
Делить все на свое и на чужое.
Чужую боль в упор не замечают,
Забыв одно- бездушье не прощают.
Каждый - сам себе судья...
Каждый сам себе судья.
Не суди - судим не будешь,
Не говори, какой я,
Глядя на других, себя забудешь.
Кто безгрешен из нас?
Ведь любой не подарок, ты знаешь
Нельзя жить на показ,
Не живешь, а в жизнь играешь.
Ты не в праве наказывать тех,
Кто признал сам ошибки былые
Даже небо любому простит его грех
А в праве напоминать о нем другие.
Все мои романы заканчиваются одинаково.
– Я боюсь себя самой, – слышу я собственный голос в темноте спальни. В темноте моей спальни.
Меня пугает эта ненормальная, никого не подпускающая близко. Дарящая тело и прячущая душу. В наше время женщины отдаются с удивительной легкостью: так наши бабушки когда‑то строили глазки.
Трудности возникают на следующем этапе. Когда тела уже познали друг друга и пора приоткрыть свой внутренний мир, когда надо вглядеться в другого человека, по‑настоящему увидеть его, дарить любовь и принимать любовь. Дарить и принимать, дарить и принимать, это вечное движение куда опаснее взаимного притяжения двух тел.
Внутри меня минное поле, куда посторонним вход запрещен.
Бежать. Сейчас. Куда-нибудь.
От всех любимых - нелюбимых.
От многочисленных подруг,
От их надежд необъяснимых.
Бежать. Куда глаза глядят
От суеты и жизни ленной.
От надоевших серых дней,
От подхалимистой вселенной.
От скуки плача и хандры,
Чужой и мне совсем не нужной.
От мной непризнанной души,
Живой - тяжелой, слишком трудной.
От чьих-то глаз, от чьих-то рук
Родных когда-то и забытых.
От постоянных мыслей вслух,
От фраз приевшихся избитых.
От надоевших постных лиц
Людей шатающихся праздно.
От зависти к полету птиц,
Им хорошо - у них все разно.
Дошла до точки, боль ушла.
Бежать не хочется мне что-то.
Тоска уходит. Снова я
Бреду с улыбкой вся в заботах.