если вы когда-нибудь увидите, что кто-то на улице продает что-то из дерева - буратин, щелкунчиков, птичек - обязательно берите. не раздумывая.
деревянные вещи сначала продаются, а потом уже - нет.
потом уже - никогда.
сначала их никто не покупает, а потом их никто не продает. дерево уходит в никуда, и если вы его на этом пути не перехватите, вы потеряете его, вы даже не сможете вспомнить, как оно выглядело.
теперь я буду просто постить картинки? нет, наверное. мне все еще есть, что сказать, просто говорить имеет смысл исключительно порционально: чтоб на завтрак было слово, на обед афоризм, к ужину - предлог...
слова все равно никто не читает, но моя совесть освобождается от них.
в начале 90-х существовали целые виды дорогого бешенства. дорогое бешенство не появится там, где не стираются границы между "можно" и "нельзя". для кого-то это бешенство перестало быть дорогим, для кого-то - перестало быть бешенством. но я запомнила (и только поэтому здесь пишу) полароид.
это был страшный гробик. весомый, дорогой. комплект карточек к нему стоил как бетонный мост. карточка несколько минут проявлялась в нагрудном кармане, что по слухам было опасно для здоровья, но тешило самолюбие.
на свет появлялись уродливые снимки, где никто не был похож на себя. волосы у людей отливали бензином. бензином отливали темные круги под глазами, придуманные полароидом для тех людей, у которых никогда не было этих кругов. казалось, что полароид не знал о существовании зеленого цвета.
но он манил. пусть никогда не останется негативов - мертвого груза, отягощенного надеждой собраться и отпечатать снимки - но кадры материализовались так быстро, превращаясь из воздуха во что-то мерзкое, синее, дорогостоящее.
возможности людей - их сила. мечты людей... я лучше промолчу.
я старый солдат и не знаю слов любви02-04-2008 01:26
не перестаю удивляться, насколько хорошо мальчишке с девчонкой. даже когда не сэкс. а просто смеются они, за руки держатся, тема у них для разговора животрепещущая. мой мозг смотрит на меня, приспустив очки на кончик носа.
посмотрела вчера фильм. ощущение такого же наеба, как "Богиня", как все любые другие попытки заигрывать с дьяволом.
я не люблю, когда в фильме плохая музыка (нагнетающие арфы, гаммы на скрипках, фальшивые женские голоса), когда музыка не вписывается в композицию, говоря словами фильма - музыка плохо пахла.
вонял исполнитель главной роли. он не вызывал ничего, кроме отвращения. никто не дал мне почувствовать, что у него нет морали, что он хорош среди таких, как он сам (просто таких больше нет). не знаю, недостаток ли это только фильма - или и фильма, и книги в целом. книгу читать не буду.
нет никакой неоднозначности, нет никакой границы между добром и злом - поэтому не удалось вдвинуть персонажа за пределы и того, и другого. положительные персонажи жгли и тянули одеяло на себя - их играли хорошие актеры.
только девушки отвратительно пусты. от них пахнет тупостью, я так и не поняла, зачем их было убивать. красоты не было. не было красоты и в массовых истеричных оргиях. площадь трахающихся истериков не дала мне ощущения гармонии.
сцены растянуты, особенно в фатальных местах - то есть, там, где этого делать было нельзя. категорически. монтаж, цветовая гамма - все говорит о том, что фильм снимал Тимур Бекмамбетов. нет? не Бекмамбетов? а как похоже-то... ну все равно рекламщик какой-нибудь.
ночью засыпать было трудно, неприятно, в голове один тошнотворный кадр сменял другой. этот фильм не оставил меня равнодушной - он вызвал во мне чувство глубокого омерзения к себе, к книге, к автору. потому что дьявол всегда так делает - протягивает к самому твоему носу вожделенный дар, и в последний момент отнимает обратно.
и не было пока ни одного положительного кадра, чтобы привести меня в чувство. их два таких досадных дерьмофильма на моей памяти - "парфюмер" и "город грехов".
меня прет с кокосов. всякий раз, когда есть возможность, мы покупаем кокос. сначала я сливаю сок, который почему-то называется молоком. потом съедаю белую серединку. или тру ее на терке для выпечки. в ней есть масло, поэтому она гораздо вкуснее обычной кокосовой стружки.
но это никому не интересно. и не может быть интересно.
еще меня прет с цифры 11. и с Бетховена. и я, возможно, напишу даже одиннадцатую симфонию, "кокосовую".
но это никому не интересно. и не может быть интересно.
а кто-то пробежит эту строчку глазами, угомонившись при мысли о том, что учится или работает - или учится и работает. и с чувством выполненного долга ляжет спать; но долг долгом, а кому объяснить, зачем все это? не для ровного же сна на поляне. и мнеп нет дела до тех, кто учится и работает. до этих честных труженников. я о них не думаю, не болею за них, не страдаю сердцем.
и это никому не интересно. и не может быть интересно.
у русичей - Купала, у католиков - как обычно насильно причисленный к лику святых Валентин, у остальных христиан - любовь к ближнему своему, изо дня в день. и что характерно - с каждым днем все сильнее.
у меня, у человека, считающего себя "простым смертным", нет к этому дню претензий, и я даже очень полюбила бы его - стань он последним днем моей жизни. так что я не хочу никому ничего желать, потому что редко бывает так, что наши желания совпадают, и людям всегда лучше знать, что им нужно. а чтобы сделать вид, что что-то все-таки произошло, и что настал какой-то особенный день, могу предложить скинуть мне в комменты фотки, которые вас обидели своим существованием. в том смысле, что если вам не хватает любви, то хотя бы "нелюбовь" вы можете сбросить сюда. и больше нигде ее не хранить.
у меня тут год не было нужды ездить в общественном транспорте с наушниками. а сейчас людей все больше не люблю, если слышу их и обращаю внимание. не люблю я людей, ну что поделаешь - в принципе не люблю. так что хочу обратно в наушники. там когда звук хороший, появляется ощущение, что хоть что-то приятное есть в этих переездах. да, самое неприятное понимать, что в людях самое лучшее - это битрейт 192 kbs...
I
Писатель:
Я писатель!
Читатель:
А по-моему, ты говно!
(Писатель стоит несколько минут, потрясённый этой новой идеей, и падает замертво. Его выносят.)
II
Художник:
Я художник!
Рабочий:
А по-моему, ты говно!
(Художник тут же побледнел, как полотно,
И как тростинка закачался
И неожиданно скончался.
Его выносят.)
III
Композитор:
Я композитор!
Ваня Рублев:
А по-моему, ты говно!
(Композитор, тяжело дыша, так и осел.
Его неожиданно выносят.)
IV
Химик:
Я химик!
Физик:
А по-моему, ты говно!
(Химик не сказал больше ни слова и тяжело рухнул на пол.)
в один прекрасный день жизнь поставила меня раком. я проснулась, и тут все выяснилось. денежный долг - это такая штука, в которую как в пизду залазишь, и не знаешь, когда вылезешь. просто факт - ты в долгу. и никогда не должен кому-то одному, обязательно всем вокруг - врагам, друзьям, доброжелателям, тем, кто помог в первую очередь, тем, кто помог во вторую, тем, кто спасал от первых и вторых... и так далее. я даже сейчас просыпаюсь со смутным чувством, что этот поток никогда не остановится. впрочем, настоящая свобода - зависимость от чего-то большего, и тупо жаждать ее я просто не в силах.
а тогда, дни назад, я думала продаться или найти какую-нибудь работу. я устроилась в первый же день беды; прошла двухнедельные курсы, и прилежно отвечала на звонки. я не дотянула даже до первой зарплаты - настолько все было чахоточно. зато теперь я могу говорить друзьям "а ты, возможно, даже звонил в нашу службу, и разговаривал со мной. просто не знаешь об этом!" о ужас, куда это я звонил, и что мне было надо... "ну, это зависит от твоей личной фантазии..."
Если Вы спите и понимаете, что спите, но не можете проснуться, хотя пытаетесь это сделать, это означает, что Ваша инициативная воля испытывает давление со стороны внерефлекторных воздействий 2-го рода. Вам необходимо перевести спектр этих воздействий в фазу 1-го рода без потери эмоционально-энергетического базиса. В этом случае Вам удастся проснуться, правда, в поганом настроении. Из сонника "Красной Бурды"