Т

ТАТЦЕЛЬВУРМ (TATZELWURM)

Одно из самых поразительных драконоподобных существ, известных
истории мифов. Это змей с черной, гладкой и блестящей кожей, около
двух метров длины, с головой кошки и двумя (только двумя!) кошачьими
лапами. Вероятно, отсюда и пошло название (немецкое Tatze означает
«кошачья лапка»). Другое его название — Stollenwurm (штолленвурм)
может указывать на место обитания (ведь Stolle — штольня, либо
глубокая пещера).
Татцельвурмы, несмотря на кажущееся внешнее уродство, способны
передвигаться с поразительной быстротой и ловкостью, разбойничать на
альпийских лугах, в основном у подножий Фрайбургских, Гларненских,
Лехтальских, Баварских и Зальцбургских Альп. Не известно,
безобразничают ли они до сих пор, во всяком случае, последнее
нападение татцельвурма на отару овец было отмечено отнюдь не в
каком-либо далеком средневековье, а летом 1921 года неподалеку от
Хохфильцена в Австрии.


ТИЛВИТ ТЕГ (TYLWITH TEG)

Валлийские эльфы. Название означает «красивый народец». Обитают
в озерках, реках, либо в недрах гор. Ежели они женского пола, то их
называют «у maman» (матери), что указывает на связь с кельтскими
«матронами». Как и большинство их сородичей — большие паршивцы и
проказники: крадут лошадей и скот, подменяют детей в колыбелях, ночью
либо в тумане сбивают путников с дороги, подшучивают над пьяницами.
Обожают торговать и торговаться. Часто под видом людей появляются на
базарах и ярмарках. Деньги, которыми расплачиваются при сделках,
наутро оборачиваются сухими листьями.
Владыка тилвит тег — бог Гвынн ап Нудд.
Среди диких валлийских холмов, как правило, в стадах диких коз,
проживает разновидность тилвит тег, называемая гвыллион.
Самые крохотные представители тилвит тег — эллилон. Любимая еда
эллилонов — красные мухоморы. Всюду, где обильно растут мухоморы,
наверняка можно натолкнуться на эллилона.


ТРОЛЛИ

Нордические страшилища, живущие в темноте, активные только под
землей и ночью, в лучах солнца лопаются, словно помидоры, либо
превращаются в камень. Породили их
Ятуны, мрачные гиганты темного Ятунгейма. Людей тролли
ненавидят и нет для них лучшего лакомства, нежели человеческая плоть.
К счастью, они настолько глупы, что даже деревенский простачок может
уберечь свою жизнь, обманув тролля. Например, Бильбо Бэггинс (Дж.
P.P. Толкин «Хоббит») воспользовался классическим фокусом — отвлек
внимание троллей и те прозевали зарю. Первый же луч солнца застал их
врасплох, превратив в каменных истуканов. Еще хитроумнее поступил
ученик сапожника из немецкой сказки, которого яростно рычащий тролль
«прихватил» в лесу, угрожая убить либо покалечить. Сапожник изобразил
на лице грозную мину, вытащил из-за пазухи творог и так сжал его в
кулаке, что потекла сыворотка. «Глупый тролль! — крикнул он при этом.
— Берегись! Не то раздавлю тебя, - как этот камень!» Тролль опешил и
малость сдрейфил, а потом пригласил ученика сапожника к себе домой,
где в огромных котлах варилась похлебка, и предложил посоревноваться,
кто съест больше. Принялись хлебать, но дурной тролль не заметил, что
сапожник только притворяется, будто ест, а «в натуре» выливает
похлебку в спрятанный под епанчой большой кожаный бурдюк. Тролль,
ясное дело, вскоре уже есть не мог, а бурдюк — мог. «Сдаюсь, ты
выиграл, могущественный смертный, — застонал тролль, — мне с тобой не
тягаться, в меня уже не лезет ни ложки, а по тебе не видно, чтобы ты
вообще ел». «Но-но, — засмеялся ученик сапожника, — не сдавайся так
легко. Делай как я: разрежь себе желудок, выпусти ёдово, вот так,
облегчись, и продолжим еду». Тут сапожник разрезал ножом бурдюк и
похлебка вылилась. Потом подал нож троллю, ободряя того жестом и
милой улыбкой. А глупый тролль совершил сеппуку.

С

СВИТЕЗЯНКИ

Разновидность русалок. Места обитания свитезянок, вопреки
общепринятой теории, вовсе не ограничиваются озером Свитезь на
Новгородчине. Живут они и во многих других водах. Причем именно
Свитезь получила название от свитезянок, а не наоборот. Корень
называния (свит) — индоиранско-авестинского происхождения.
Свитезянки большие любительницы поозорничать и завлекать юношей
— как правило, на их погибель.

Тут распахнулись тонкие ткани,
Перси манят белизною;
Дева подходит легче дыханья,
«Юноша! — кличет, — за мною».
<Адам Мицкевич, «Свитезянки», баллада. Перевод Б. Турганова>

С самим же озером Свитезь связана другая — также поведанная
Мицкевичем — легенда. В XIII веке Свитезь был городом, с давних пор
владением княжеского рода Туганов, вассалов могущественного князя
Мендога, объединителя литовских земель. Когда-то под угрозой русского
вторжения Мендог потребовал, чтобы князь Туган во исполнение
вассальных обязанностей выступил конно и вооруженно со всем своим
людом, способным носить оружие. Туган исполнил приказание, и в
Свитезе остались одни женщины и дети. Едва опустилась ночь, как
начался крик — это явились моековские орды. У города, оказавшегося
без защитников, не было шансов выстоять. Под ударами таранов рухнули
ворота, женщины и дети заперлись в башне и, видя, что Русь уже
врывается к ним, начали, чтобы избежать насилия и позора, одна за
другой кончать жизнь самоубийством. Тогда дочь князя Тугана воздела
руки и глаза к небу и призвала божью помощь. И тут мгновенно все
обитательницы Свитезя вместе с детьми превратились в водные цветы, а
сам город — в озеро. Таким-то вот путем свитезянки не только спаслись
от: позора и неволи, но и отомстили агрессорам. А как именно, о том
говорит поэт:
Но был царю и всем врагам урок:

Победу празднуя над нами,
Иной из них хотел сплести венок,
Иной — украсить шлем цветами.
Но лишь к цветам притронулись они,
Свершилось чудо правой мести:
В недуге страшном скорчились одни,
Других застала смерть на месте.
<Адам Мицкевич. «Свитезь», баллада. Перевод В. Левика>

У озера Свитезь призраки появляются и до сих пор. Ей-богу,
страшно слушать, когда рассказывают об этом старики, и страшно
вспоминать на ночь глядя.


СИРЕНЫ

В греческой мифологии считались дочерьми речного божества
Ахелоя и одной из муз (то ли Мельпомены, то ли Терпсихоры). Они были
подружками забав Персефоны, а в наказание за то, что не помешали Аиду
похитить ее, были превращены в чудовищ: полуженщин-полурыб. Им велено
было жить на скалистом острове, откуда своим сладостным пением они
заманивали проплывающих мимо моряков. Однако горе тому, кто,
околдованный голосом сирен, отваживался высадиться на их острове.
Несчастный погибал, разорванный на куски.

Когда мужественный Одиссей отплывал от острова, на котором
проживала волшебница Цирцея (Кирка), она наставляла его такими
словами:

Дело одно совершил ты успешно; теперь со вниманьем
Выслушай то, что скажу, что потом ты от бога услышишь.
Прежде всего ты увидишь сирен, неизбежною чарой
Ловят они подходящих к ним близко людей мореходных.
Кто, по незнанию, к тем двум чародейкам приближась их сладкий

Голос услышит, тому ни жены, ни детей малолетних
В доме своем никогда не утешить желанным возвратом:
Пением сладким сирены его очаруют, на светлом
Сидя лугу; а на этом лугу человечьих белеет
Много костей, и разбросаны тлеющих кож там лохмотья,
Ты же, заклеив товарищам уши смягченным медвяным
Воском, чтоб слышать они не могли, проплыви без оглядки
Мимо...
<Гомер. «Одиссея». Перевод В. Жуковского>

Сиреной, правда, пресноводной, была Лорелея. Сидя на скале над
Рейном — правый берег у Сант-Горсхаузена, на полпути между Майнцем и
Кобленцем, забавлялась тем, что, напевая и расчесывая златые волосы,
отвлекала внимание моряков, корабли которых и лодки разбивались на
острых порогах, а сами они тонули.

И силой плененный могучей,
Гребец не глядит на волну,
Он рифов не видит под кручей,
Он смотрит туда, в вышину.

Я знаю, волна, свирепея,
Навеки сомкнётся над ним
И это все Лорелея
Сделала пеньем своим.
<Г. Гейне. Из цикла «Снова на родине». Перевод В. Левика>

Тем, кого удивит сопоставление вышеприведенных убийственных
чудовищ, восседающих в окружении обглоданных мослов и разбивающих
лодки, с «маленькой Сиренкой» (у нас, в России — «Русалочкой».
Е.Вайсброт) Читать далее...

Р

РЕВЕНАНТ (REVENANT)

Дословно — «возвращающийся», от французского «revenir». Дух
умершего, возвращающийся в виде кошмарного и нематериального
привидения к месту своей смерти (или туда, где он проживал сам либо
его близкие.) Чаще всего ревенант возвращается в том случае, если его
смерть не была отмщена. Впрочем, бывает и так, что, по мнению
ревенанта, к его кончине отнеслись недостаточно душевно, оплакивали
нерадиво, похороны провели малоторжественно, поминки оказались
слишком скромными и водки выставили мало, да и траур был каким-то
очень уж кратким, поверхностным и неискренним. В последнем случае
ревенант может здорово досаждать оставшимся в живых родственникам.
Может ревенант донимать и из любви. Типично поведение духа из
«Романтики» Адама Мицкевича: Ясь умер, но должен оставаться рядом со
своей Карусей, он любил ее при жизни.

То в пустоту ненароком
Смотрит невидящим оком,
То озирается с криком,
То вдруг слезами зальется,
Что-то хватает в неистовстве диком,
Плачет и тут же смеется.
<Перевод А. Ревича>

Карусе же — вопреки намекам поэта — вероятно, вовсе было не до
смеха с преследующим ее день и ночь ревенантом.
Ревенанты могут появляться группами, толпами. Обычно это
случается в местах давних крупных битв, известны также целые сонмы
ревенантов после эпидемий Черной Смерти, которые, уморительно
подпрыгивая, бегали по опустевшим городам. Считается, что такие
сборища послужили моделью известным в средневековой живописи пляскам
скелетов (danses macabres). В последнее время большие скопища
ревенантов отмечались на полях Первой мировой войны, особенно на
Сомме и под Верденом. Много разговоров ходило о ревенанте с
германской подводной лодки U-17, призраке матроса, которого оставили
наверху, когда подвергшаяся нападению лодка вынуждена была срочно
пойти на погружение. С той поры каждую ночь на U-17 появлялся
ревенант. Командование Krigsmarine заменило паникующий экипаж, но это
не помогло. U-17 вычеркнули из списков действующих лодок.


РОБИН ГУДФЕЛЛОУ (ROBIN GOODFELLOW)

Другое название Пэка или гоблина в английских сказках, что
подтверждает Шекспир в своем «Сне в летнюю ночь».

ФЕЯ:

Да ты... не ошибаюсь я, пожалуй:
Повадки, вид... Ты — Добрый Малый Робин?
Тот, кто пугает сельских рукодельниц,
Ломает им и портит ручки мельниц,
Мешает масло сбить исподтишка,
То сливки поснимает с молока,
То забродить дрожжам мешает в браге,
То ночью водит путников в овраге,
Но если кто зовет его дружком —
Тем помогает, счастье вносит в дом. Ты - Пэк?

ПЭК:

Ну, да, я Добрый Малый Робин,
Веселый дух ночной, бродяга шалый.
В шутах у Оберона я служил.
<Перевод Т. Щепкиной-Куперник. (Комментарий Д. Урнова: «Робин
Добрый Малый, строго говоря, должен быть домовым»)>

Однако по другим сказочным версиям Робин — не Пэк, а сын короля
эльфов Оберона, рожденный им — диво дивное! — со смертной женщиной.
Стало быть, он полуэльф, halfling. Веселый и всеми любимый в детстве
карапуз, вечный (не стареющий благодаря эльфьей крови) юноша,
располагающий к себе веселым нравом и образом жизни (его прозвище
можно также перевести как «свой парень», «приятель», либо «дружок»).
Из-за эльфьей красоты и расточаемой ауры очарования Робина обожают
девушки, а он не упускает возможности воспользоваться. Ну а поскольку
Робин никогда не упускал случая (да и девицы, надо думать, тоже), то
многие дамы обязаны ему беременностью, и каждый второй британец может
похвастаться пусть небольшим, однако «имеющим место» процентом
эльфьих генов в крови.


РОК (рук или, в соответствии с новыми переводами «Сказок тысячи
и одной ночи» — РУХ (или рухх))

В персидской мифологии гигантская птица таких колоссальных
габаритов, что стоит ей прилететь, и она тут же застит солнце, и
становится темно, как ночью. Рух охотится в основном на гигантских
змей и огромных морских чудовищ. Птенцов рух вскармливает носорогами,
причем — зная, что носороги ненавидят слонов (взаимно!) — тщательно
выискивает именно таких носорогов, которые как раз насадили слона на
рог. Схватив их, рух тем самым добывает для птенцов закуску типа «два
в одном».
На людей птица рух не охотится, пренебрегает ими как мелкими,
ни на что не годными существами и просто не желает их замечать.
Однако горе морякам, бездумно разбивающим яйца птицы рух, которые
находят на одиноких островах в Индийском океане. Разъяренная рух не
спускает вандалам и, схватив когтями огромный камень, Читать далее...

П

ПИКСИ (или ПИСКИ)

Зловредные и исподтишковые домовые, разновидность брауни, от
которых, однако, отличаются огненно-рыжими шевелюрами и зеленой
одеждой. Случается пикси похищать детей, подбрасывая вместо них
подменышей. Особенно любят пикси заманивать путников и сбивать их с
пути, тогда единственной зашитой и спасением является вывернутое
наизнанку пальто либо плащ. Пикси обожают уводить лошадей из конюшен
и гонять на них всю ночь, причем всегда по кругу, что утром легко
можно увидеть по следам, образующим огромное вытоптанное кольцо.
Этимология слова «пикси» неизвестна, возможно, оно выводится из
ханнанейского, так как считается, что «хохлика» завезли в Корнуолл на
кораблях финикийские моряки.


ПОДМЕНЫШ (CHANGELING, WECHSELBALG)

Ребенок эльфов, фей, русалок, лесных духов, кобольдов и т.п.,
подброшенный вместо похищенного новорожденного. Если такому подкидышу
позволить вырасти среди людей, он всегда будет угрозой для общества —
которое, как известно, не терпит ничего, что хотя бы на йоту
отклоняется от стандарта. Уберечь дитя от замены можно, надев ему на
шейку венок из маргариток, положив в конверт для новорожденного тмин
или душицу или же подвесив над колыбелькой ножницы, а на колыбельку —
старые отцовские штаны.
Однако если ребенка все же уберечь не удалось, то для того,
чтобы отыскать его, можно воспользоваться классическим методом,
предложенным Марией Конопницкой в рассказе «О гномиках и сиротке
Марысе»: взять розги и сечь подменыша долго и безжалостно. Подменыш,
разумеется, будет выть и орать так жутко, что в конце концов этдго не
сможет вынести его родная, настоящая мать — фея, ворожейка, эльфийка,
русалка или лесной дух. Смилостивившись над родным дитятей, она
отдаст человеческого младенца родительнице, а подменыша с посиневшей
попкой заберет.
В Шотландии с подменышем (которого здесь именуют Sibhreach)
поступали еще более жестко — клали на лопату и засовывали в печь, на
раскаленные уголья. Если это действительно был подменыш, то он
вереща, ругаясь и богохульствуя, со свистом вылетал в трубу. Если же
младенец не улетал, а просто-напросто сгорал... Фууу... Хмммм. Ну что
ж... Людям свойственно ошибаться!
Несомненно, массу детей прикончили таким методом и замучили
насмерть, дричем это происходило в деревнях всей Европы, потому что
миф подменыша был необычайно популярен. Интересно, что у него был и
немалый позитивный аспект. Ведь эльфы и кобольды подменяли только не
крещенных еще детей, причем тех, которых оставляли без присмотра.
Поэтому для того, чтобы уберечь дитятю, мать не отходила от него ни
на минуту. Это влияло на уменьшение детской смертности в первые дни
жизни и на здоровье рожениц, потому что женщину сразу после родов не
принуждали — в виде исключения — выполнять обычные женские работы:
колоть дрова, носить хворост из леса, доить коров, заниматься жатвой,
молотьбой и т.п. Роженица должна была стеречь новорожденного, чтобы
злые духи не заменили его на подменыша. То есть «А-ну, давай-ка
теперь я покручу жернова, а ты посматривай за эльфами».


ПОЛТЕРГЕЙСТ (POLTERGEIST)

Oт нем. poltern — грохотание. Домовой, барабашка, «хохлик»,
невидимый дух, посещающий дома и названный так из-за производимого им
грохота, поскольку нет для него большей радости, чем наделать в доме
шума. Полтергейсты — скромные и вполне порядочные барабашки,
довольствующиеся ночным постукиванием в стены, скрипом дверей и
мебели, хлопаньем ящиками комодов или позвякиванием стаканами в
буфетах, ну и — в редких случаях — позволяющие себе громко хлопнуть
посреди ночи ставнями или крышкой унитаза. Однако попадаются и
полтергейсты понаглее, которые ухитряются бросить в кухне кастрюлю,
либо в прачечной — котел, садануть цветочным горшком об пол, выбить
стекло в окне, а то и раздолбать хрусталь, жирандоль или свадебный
фарфоровый сервиз. В экстремальных случаях — несколько таких было
отмечено — полтергейст за несколько минут создает в доме полнейший
бедлам. Однако вопреки серии голливудских фильмов, полтергейст отнюдь
не демон-убийца и никогда не наносит вреда живому существу. Даже если
кидается мебелью, то ни в кого специально не метит, и лишь по
крупному невезению можно оказаться на пути предмета, брошенного в
этот момент полтергейстом.
Самое неприятное в полтергейстах — их упорство. Уж коли они
облюбовали чье-то обиталище, то будут в нем стучать, по-гукивать и
ломать мебель без передыха и без конца, так что скорее из дома
выберутся жильцы, чем полтергейст, который спокойно подождет
очередных обитателей. Почему именно полтергейсты посещают одни дома,
а Читать далее...

М

МАРИД — См. джинн.


О

ОГР (OGR)

Огре или Огер — людоед-гигант, страшное чудовище, перенесенное
из народной сказки в литературу вначале рыцарскими поэтами (Тассо,
Боярдо), а потом Перро («Histories ou Contes du temps passe»).
Этимология, как считают одни, идет от Онгруа (венгр), поскольку в
глазах средневекового плебса романских стран Венгрия была чем-то
вроде невообразимо далеко на востоке лежащего края света, Anus Mundi,
заселенного исключительно чудовищами и каннибалами. Кстати, чтобы
было смешнее, рыцари из романских рыцарских поэм, плавая по
морям-океанам, часто (sic!) высаживались на венгерском побережье.
В литературу фэнтези огры перенесены прежде всего Толкином под
названием Ологхоев, выращенных Сауроном исключительно крупных и
сильных троллей.
Не исключено также славянское происхождение огра. По Брюкнеру,
польское слово «olbrzym» («ольбжим») — раньше «obrzy» («обжи») —
великан, выводится из «обров», слова, которым славяне называли гуннов
(либо аваров). Отсюда, например, название реки Обры. А в чешском до
сих пор великан — это обр, а огромный — обровски («obrovsky»).


OPK (ORK)

Отвратное существо, разновидность гоблина. Придумка (неологизм)
Дж. P.P. Толкина. В романе «Хоббит» автор еще пользуется традиционным
и укоренившимся в мифологии названием «гоблин», однако в «Трилогии
Кольца» мы уже видим почти исключительно орков. Если отбросить — а
отбросить необходимо — похожесть слов «орк» и «огр», то получается
цитата из «Беовульфа»: «Eotenas, and Ylfe and Orcneas». Эти названия
с легкостью выведены из нордических саг и «Эдды» — «Eotenas» — это
йотуны, гиганты из Ятунгейма. «Ylfe» — несомненно, альвы из
Альфгейма, то есть эльфы. А вот на базе «orcneas» Толкин создал орков
— мерзопакостное племя урук-хаев (уруков)...

Л

ЛАМИЯ (LAMIA)

Была возлюбленной Зевса. Гера, узнав об (очередной)
внесупружеской афере, взбесилась и из мести прикончила детей Ламии. С
той поры Ламия, превратившаяся в чудовище, не жалеет чужих детей.
Будучи наполовину женщиной, наполовину змеей, она породила жуткое
потомство, именуемое ламиями. Ламии обладают полиморфическими
способностями, могут выступать в различных ипостасях, обычно как
зверо-человеческие гибриды. Однако чаще они уподобляются красивым
девушкам, поскольку так легче завлекать неосторожных мужчин. Из своих
жертв ламии высасывают кровь. Нападают они также на спящих и лишают
их жизненных сил (спермы). Роберт Грейвс ссылается на иконографию,
изображающую нагих ламий в позе habitus equitis, усаживающихся верхом
на спящих навзничь путников.
Ламию — при некотором умении — легко разоблачить, для этого
достаточно заставить ее подать голос. Поскольку язык у ламии
раздвоенный, она может только шипеть.
Название «ламия» этимологически выводится из «lammaszt'a»,
слова, которым в Ассирии и Вавилоне называли демонов, убивающих
грудных младенцев. Древнееврейским словом «лилим» в мидраше именуют
демонических детей Лилит. Известны строки из Книги пророка Исайи
(34:14), которые в большинстве польских (и русском — Е.Вайсброт)
переводов говорят о «Лилит», или «ночном привидении», в переводе же
св. Иеронима они выглядит так: «...ibi cubavit lamia et invenit sibi
requiem».
Дело в том, что в средневековье ламия (как и Лилит) стала
синонимом сатанинского демона, дьявола родом из ада. Опороченное
произведение Ульриха Молитора «О демонах и чародейках» (1493) это
ведь в оригинале-то «De lamiis e Phitonicis mulieribus». Ламий
связали с инкубами и суккубами, превратили в упырей, демонов ночи,
добавив к ним такие разновидности, как лемуры, эмпузы (ср. «Фауст»
Гёте) и мормолики.
«О подруга и спутница Ночи, о ты, коя радуешь соба) лаем и
потоком крови, крадешься во мраке между могилами, о ты, которая
жаждешь крови и несешь ужас смертным, о Горгона, Мормона, Луна
Тысячеликая, соблаговоли принять наши жертвы!» <Н.Р. Loverkraft. «The
Horror at Red Hook»>


ЛЕВИАФАН (LEVIATHAN)

Невообразимо огромное морское чудовище, по некоторым версиям —
персонификация демона Рааба, князя моря, взбунтовавшегося против
Яхве, а Яхве, который таких фокусов не прощал, раздавил ему голову.
По другим версиям Левиафан отнюдь не бунтовал и плавает себе
спокойненько в глубинах, а Яхве поймает его лишь в Судный день, чтобы
мясом его накормить жителей Нового Иерусалима. Аналогия с поимкой
Тором змея Мидгарда очевидна. Левиафан, как сказано, чудовище
гигантское, и хоть никто его ни разу не видел, тем не менее известно,
что рыбы и морские чудовища длиной аж по триста миль служат ему
пищей. А дабы все же существовало нечто такое, чего бы убоялся сам
Левиафан и чтобы это «нечто» не позволяло ему очень-то уж
безобразничать, Яхве создал рыбку Халкис. Есть мнение, что речь идет
о сардине, либо анчоусе.
Польские переводы Библии не очень-то последовательны в
отношении Левиафана. Так, Книга Иова (40:20—25) отождествляет его с
крокодилом <«Сможешь ли ты крокодила поймать на уду?» (полъск.).
«Можешь ли ты удой вытащить Левиафана?» (русск.). >, в то же
время в Псалме 74:4 чудовище оказывается самим собой — Левиафаном
(«Ты разбил голову Левиафана...»).
Книга Иова (41:6) говорит о Левиафане: «Кто сумеет отворить
врата пасти его («...portas vultus eius quis aperiet»), из уст его
пламя вырывается («...de ore eius lampades procedunt»), а в другом
переводе Библии: «...из его пасти факелы пылающие выходят...»<«Из
пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры» — русский
текст>
Приведенный выше текст наверняка узнает каждый фанат Рождера
Желязны, поскольку это название известного и награжденного рассказа
«The Doors of His Face, the Lamps of His Mouth» — «Лица его,
пламенники пасти его».


ЛЕМУР — См. ламия.


ЛЕПРЕХУН (LEPRECHAUN)

Ирландский гномик, разновидность гоблина, сапожник-любитель,
отсюда и этимология названия, от leight brogan — башмачник (англ.).
Лепрехуна часто можно застать за изготовлением ботинка, и что
интересно — всегда одного, никогда пары. Это зловредный и хитрый
маленький паршивец, но есть смысл попытаться его перехитрить,
поскольку у каждого лепрехуна обязательно есть ловко упрятанный
кувшин, полный золотых монет. Так что овчинка выделки стоит.


ЛЕШИЙ, или ЛЕСОВИК

Лесное существо из народной русской демонологии. Заботливый дух
Читать далее...

К

КИКИМОРА

Жуткое русское создание, живущее в болотах и топях. Принимает
внешность старухи, закутавшейся в ряднину, сотканную из мха и
водорослей. Однако мало кто из живых видел кикимору, потому что она
невероятно скрытна — на болотах в лучшем случае можно услышать ее
вой.
Заблудившихся на болотах людей кикимора криком зазывает на
трясину, откуда нет возврата. Поверхность трясины, состоящая из
спутавшихся мхов, неожиданно раскрывается... и появляется кикимора,
чтобы любоваться жуткой агонией медленно погружающегося в топь
несчастного.
К более мелким болотным духам, слугам кикиморы, относятся
болотницы, хмыри, караконджалы, крыксы и злыдни. Все они враждебны
людям и очень опасны.


КИЛЬМУЛИС (KILMULIS)

Отвратное творение, разновидность гнома. Проживает на
мельницах. У него нет рта, и чтобы поесть, он засовывает себе пищу в
нос, а нос у него воистину огромен (судя по всему, размером примерно
с венгерскую салями). Обычно кильмулис помогает мельнику в работе, но
если его разозлить, то может вконец отравить жизнь.


КЛАБАТЕР (KLABAUTERMANN)

Домовой (хохлик) немецких кораблей и судов, известный со времен
процветания Ганзы. Его хорошо знают в Польше — на Поморье и в
Кашубах. У любого уважающего себя корабля или шхуны есть свой
клабатер. Пока клабатер живет на корабле, корабль не разобьется и не
утонет. Однако стоит клабатеру, разозлившись, покинуть корабль, так
того и гляди нагрянет беда. Поэтому моряки уважают клабатера и
прощают ему на борту фокусы и шпасы (Spab (нем.) — шутка, забава,
потеха, развлечение), до которых клабатер весьма охоч. Если моряк,
стоящий в темноте на вахте, вдруг получит солидную оплеуху либо
крепкий таинственный пинок под зад — знай: это как раз и был
клабатер.
Клабатер никогда-приникогда не показывается простым матросам. А
вот с капитаном либо штурманом частенько просиживает целыми ночами,
треплется и потягивает ром в капитанской каюте.
О клабатере говорят несколько строк матросской старой песенки,
повествующей о приключениях немецкого пирата Клауса Штёртебекера из
Рюгена, грозы Балтики и Северного моря, пойманного в конце концов
Ганзой и обезглавленного на рынке в Гамбурге (ок. 1400).

Штёртебекер — наш капитан,
А помощник его — Годак,
Нам клабатер — родной братан
И Голландец-Летун не враг!
Не страшны нам ни шторм, ни шквал!
Не спугнет нас небесный гром,
Что нам хилый девятый вал?!
По волнам мы как буря прём!
Жизнь — подачка, ты жив — и рад!
В Гельголанде, как прежде, ад!

Этимология слова неясна, обычно его связывают с немецким словом
«Kalfaterer», от глагола «kalfatern», означающего конопачение и
смоление щелей в палубах и бортах судов.


КЛАРИХУН (KLURIKAUN)

Шотландский домовой (опять же хохлик!), разновидность брауни, в
отличие от которого, однако, никогда не помогает в домашнем
хозяйстве. Впрочем, и мешать тоже не очень-то мешает, по крайней мере
до тех пор, пока не наберется горячительного по горлышко. А надобно
знать, что кларихун обожает подвалы, в которых хранится спиртное.
Кларихун большой любитель отпить винца из разных бочек, бочонков и
бутылок, не зная меры. Поэтому все обычно заканчивается тем, что
поднабравшийся кларихун рычит, верещит, вопит, поет, отрыгивает и
шумит сильнее, чем полтергейст.
Распространяемые всяческими вредными бабами слухи — мол,
безобразничает в подвале вовсе не кларихун, а хозяин со дружками —
должно считать клеветой и демагогией.


КОБЛИНАУ (COBLYNAU)

Валлийская разновидность гоблина. Безобразное существо ростом
(когда выпрямится) около двадцати дюймов. Обитает в действующих
рудниках, наряжается на манер горняка. В отличие от вредного и
пакостничающего где только можно классического гоблина, коблинау не
опасен и доброжелателен. Случается, что стуком в стенки горных
выработок он указывает горнякам богатый рудный горизонт или
золотоносную жилу, а бывает, что и предостерегает об опасности. От
этого стука идет и другое его название — стукач (англ. knocker или
knacker).
Множество стукачей обитает в шахтах Корнуолла; вместе с волной
эмиграции это существо попало вначале в Австралию и Южную Африку, а
затем практически в каждый угoлок мира, где только есть шахты и
рудники.


КОРРИГАН (KORRIGAN, правильнее CHORRIGAN)

Известный также как корриг, либо корред — бретонский домовой
(хохлик), близкий родственник лепрехуна, корнуолльского пикси и
шотландского кларихуна.
С лепрехуном корригана роднит Читать далее...

И

ИНКУБЫ и СУККУБЫ (INCUBUS и SUCCUBUS)

Дьяволы и дьяволицы, демоны, скрывающиеся под личиной
прекрасных юношей и девушек, вводящие во искушение людей и
поддерживающие с ними плотские отношения. Мотив богов, божков,
чудовищ, демонов (или демонических явлений), подбирающихся к смертным
женщинам, мы найдем в любой без исключения мифологии мира. Плодами
таких связей обычно оказываются знаменитые герои и титаны (Геракл,
Персей, Палемон, Кухулин, Вайнемейнен), могущественные маги (Мерлин),
либо иные избранники судьбы (прекрасная Елена), и в большинстве
культур никто (кроме ревнивых мужей) не имеет к богам претензий за их
земные интрижки. Впрочем, не отстают от богов и богини, которым трже
случается пофлиртовать со смертными, порой даже, так сказать, с
положительным результатом (Гильгамецу Ахиллес, Эней), и их тоже никто
за это не осуждает. Более поздние культуры отдалили богов от
преходящей юдоли — и хотя мотив «сына божьего» продержался, все же
идея осуществления сексуального контакта Бога (уже только мужского
пола) со смертной женщиной стала немыслимой. Вместе с растущими
сексуальными фобиями, яростной мизогинией и остервенелым
антифеминизмом клира «потусторонний» эротизм сделался прерогативой
сатаны, инструментом введения во грех, а исполнительницей сатанинских
планов сочли демониц суккубов (succubare — лежать под кем-либо) и
демонов инкубов (incubare — лежать на ком-то, либо «вылупляться»). И
тому, и другому названиям, как утверждают, мы обязаны Фоме
Аквинскому.
Вначале демоны являлись и совращали во сне, и это явно
указывало на то, что жертвы были невольными и безвинными, в конце
концов, кто может противиться ночному кошмару! Но так продолжалось
недолго.
В булле «Summis desiderantes affectibus» (1484) папа Иннокентий
VIII выражает беспокойство: «Дошло, — говорит он, — до ушей наших и
великой нас печалью Наполнило то, что в некоторых провинциях Северной
Германии, в епархиях Майнц, Киль, Тревир и Бремен многочисленные
особы обоих полов, не бдя о души спасении и отступив от веры
католической, предаются разврату с дьяволами, с инкубами и суккубами,
после чего при помощи заклинаний и колдовства убивают детей
человеческих и скотины, портя плоды земли и виноградников...»
Его святейшество Иннокентий (который, кстати, был крупным
гулякой и общепризнанным бабником, имел многочисленных любовниц и
солидную кучу детишек) призвал на помощь двух благочестивых
братьев-доминиканцев — Генриха Крамера и Якоба Шпренглера.
Доминиканцы, из которых один был вором и растратчиком, а второй
психопатом, яро взялись за дело. А вскоре «Malleus Maleficaram»
(1489) поучал, что: «...видывали колдуний, кои лежали посередь полей,
либо лесов, обнаженные по самые пупки, а то и выше, а по движениям
бедер их и ног, како тож и частей нескромных, без труда сделать вывод
было можно, что оные с невидимым для постороннего глаза дьяволом
инкубусом копулировали; бывало даже, что по окончанию оного
развращенчества из промежности их черный дым возносился...»
Это даже имело «научное» название: concibitus contra naturam
cum creatura spirituali.
От первоначальных мифов и легенд отцы церкви отошли и в еще
одной важной материи: от копуляции с суккубами и инкубами, утверждали
они, потомства быть не может, поскольку «procreare hominem est actus
vivi corporis, sed daemones sumptis corporibus non dant vitam». С
этим тезисом активно боролся Мартин Лютер. «Уродливые,
деформированные и аномальные новорожденные, — утверждал он, — есть
дети сатаны и доказательство того, что мать совокуплялась с дьяволом.
Таких детей, — гремел благочестивый авугстинец, — надлежит
уничтожать».
Видать, великий реформатор не во всем был реформируемым.

3

ЗВЕРЬ РЫКАЮЩИЙ (WUESTING BEAST)

Чудовище, упоминаемое в легенде о короле Артуре в версии Томаса
Мэлори (Le Morte d'Arthur). Зверь действительно отвратительный: морда
змеиная, тело — леопарда, круп — льва, а голени — оленя. Когда
существо двигалось, из брюха у него вырывались такие звуки, словно
подняли лай дважды тридцать собак, настигающих зверя. Отсюда и
название: по-английски «wuesting» означает «лай псов на охоте».
За Зверем Рыкающим гонялась масса рыцарей Круглого Стола,
многие приносили рыцарский обет поймать или убить бестию. Почему и
зачем — неизвестно. В «Смерти Артура», вопреки священным законам
конструирования фабулы, Мэлори отнюдь не делает из бестии
отрицательного персонажа, ни одним словом не обвиняет ее ни в чем
таком, что обосновало бы рыцарское ожесточение и упорство. Ведь зверь
ограничивается тем, что просто бродит по лесам и орет голосом
шестидесяти дворняг.
И ничего больше. Ни девицы не похитит, ни села не разрушит, ни
сожрет никого, да что там — даже в колодец не нагадит. Ничего. Ходит
себе и лает. Так что совсем непонятно, чего ради Артур и его рыцари
так взъелись на чудовище и гоняются за ним, словно маньяки.
Объяснений вроде бы может быть два: либо печатник Уильям
Кэкстон потерял какие-то поясняющие дело страницы рукописи Мэлори,
либо сам Мэлори умышленно таких пояснений не дал, ибо хотел
посмеяться над рыцарством и рыцарскими «обетами», погонями за
непонятными, бессмысленными идеалами.
Некоторые исследователи Артуровской легенды считают, что Зверь
Рыкающий — ни больше ни меньше, как... лохнесское чудовище. При этом
они исходят из того, что первые упоминания о шотландском диве
датированы тем же периодом, что и упоминания об Артуре. Лохнесское
чудовище видел, например, и изгонял его святой Колумб Ионийский (VI
век).


ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ

В русском фольклоре трехглавый дракон, людоед, похититель
девушек, враг и, разумеется, противник положительных героев. Грозный
он противник и страшное чудовище, стоит только ему приблизиться, как
тут же наступает тьма, поднимается ветер, а мать-земля страдальчески
стонет.
Как и классический дракон, Змей Горыныч — страж. Он стережет
границы колдовского «тридесятого царства за тридевятыми горами». Это
царство — древняя символика «того света», страны мертвых, в которую в
трансе отправляются шаманы. В названное тридесятое царство можно
попасть через Калинов Мост, перекинутый над широкой, иногда огненной
рекой. Но как раз этот-то мост и стережет Змей Горыныч, никого не
пропустит — ни птицу, ни зверя, ни пешего, ни конного, всех пожирает.
В других версиях Змей — опять-таки аналогично классическому
дракону — стережет не границу, а саму сердцевину этой волшебной
страны, «держит вахту» при том, что в «тридесятом царстве» самое
ценное — сокровища, золотые яблоки, живая вода, а-то и
красавица-царевна, местная или же похищенная. Герой — Иван Царевич
либо Иван-дурак — должен победить Горыныча в бою, отрубить ему все
три головы, а тело сжечь. И быстренько ретироваться, потому что у
Змея обычно имеются очень даже мстительные родственнички.
Имя «Горыныч» связано не с «горем» (несчастьем), а с «горами»,
так как вначале он был не дракон, а дух гор. Название же «змей»
выражает связь трехглавого гада с землей — на том же самом принципе
польское название «waz» (читается «вонж» — змея) намекает на связь с
водой. Кстати: слово «гад» означает паскудное, отвратительное
существо (в русском языке до сих пор существует определение
«гадкий»).


ЗОМБИ (ZOMBIE)

Хунганы, могущественные жрецы исповедуемой на Гаити и
Антильских островах религии вуду (woodoo) и маги вуду, именуемые
забопами, обрели гигантскую магическую силу, благодаря которой
способны воскрешать мертвых. Однако и хунганы, и забопы силой этой
пользуются исключительно в . злых целях. А именно — убивают людей, в
основном своих личных врагов, а также тех, за убиение которых им
заплатили, ну и кроме того — скептиков, не верящих в их могущество и
насмехающихся над ним. Для этого используется таинственная трава —
обычно в виде порошка, который хунган либо заботливо выдувает жертве
в рот. Жертва умирает, любой врач и консилиум ничтоже сумняшеся
устанавливает естественную смерть. Однако смерть эта не только не
естественная, но и мнимая — жертва все время пребывает в сознании и
знает, что происходит даже во время похорон. Агония закапываемой
жертвы страшна, а колдун вуду потирает руки от удовольствия: ведь это
часть его жуткой мести.
Спустя несколько дней после похорон Читать далее...

Е

ЕДИНОРОГ (UNICORNUS)

Классическое мифологическое существо, сделавшее в сказках и
литературе поистине головокружительную карьеру. К своей теперешней
внешности единорог пришел, эволюционировав от классического
изображения в бестиариях, в которых имел вид уродливого создания с
телом лошади, ногами антилопы, хвостом льва и бородатой головой
козла, увенчанной штопорообразным как у нарвала рогом. Поскольку в
современной литературе единорог стал символом поэтической сказочности
и персонификацией эфирного феерического обаяния, постольку его лишили
всех признаков уродливого гибрида и оставили изящного коня с
бархатными глазами женщины, волнистой гривой и шелковистым хвостом.
Коня, изящную головку которого украшает (не вооружает!) небольшой
филигранный рог. Единорог — воплощенная красота; в сказке и легенде
при взгляде на него облагораживается душа, смягчаются нравы, тают
сердца жестоких людей и вдохновляются поэты. Увидеть единорога —
значит оказаться лицом к лицу с магией, он — символ вдохновения,
возможности увидеть то, что скрыто от глаз глупцов, филистеров,
простаков и профанов.
«В одно прекрасное утро некий завтракавший в этот момент
господин оторвал взгляд от яичницы и увидел златорогого единорога,
объедавшего розы на садовой клумбе. Гocподин встал, поспешил в
спальню, где почивала его супруга, и разбудил ее. «У нас в саду
единорог, — сказал он, — ест розы». Жена приоткрыла один глаз и
равнодушно взглянула на мужа. «Единорог — животное мифологическое», —
сказала она и повернулась к господину спиной» .
Единорог известен с незапамятных времен. Священное писание
упоминает о единорогах во многих местах, но в польских переводах
искать их — занятие пустое. Там, где, например, псалом 22:22 (лат.)
говорит: «salva me ex ore leonis et cornilus uncornium exaudi me», в
польских переводах читаем: «избавь меня от пасти льва и от рогов...
буйволиных» <В русском каноническом тексте сказано: «Спаси меня от
пасти льва и от рогов единорогов» (псалом 21:22)>.
Единорогам свойственно одно общее качество — необъяснимое
тяготение к девушкам, еще не познавшим мужчины. Невероятно пугливый и
избегающий людей единорог не может устоять против девушки с
ненарушенной девственной плевой — стоит ему такую узреть, как он дут
же подходит и кладет голову ей на подол. Из этого мифического
свойства также создали возвышенный символ, в то время как бестиарии
рекомендуют лишь способ охоты на единорога с девицей в качестве
ловчей либо приманки.
Ведь на единорогов охотились, причем охотились упорно, в
основном из-за их рога, обладающего чудесными свойствами. Такой рог
обнаруживал яды и создавал у обладателя иммунитет против всех отрав,
а также служил материалом для изготовления прямо-таки чудодейственных
медикаментов и эликсиров. Рогом единорога в «Парцифале» Вольфрама фон
Эшенбаха пытаются лечить Короля-Рыбака, но безрезультатно, поскольку
тут помочь может только Грааль.
Кроме рога, единорог поставлял и другие раритеты. В частности,
волшебный рубин, именуемый карбункулом, который обнаруживали в черепе
некоторых (много поживших на свете и мудрых) животных у основания
рога. Альберт Великий считал карбункул кристаллизовавшейся кровью
единорога и универсальным ремедиумом абсолютно от всех недугов —
начиная с Черной смерти и кончая хандрой и тяжким похмельем.
Растертая с яичными желтками единорожья печень лечила проказу,
изготовленный из его шкуры пояс охранял от заразы, а башмаки — от
болезни суставов, копыта же служили детектором ядов.
Хильдегарда, именуемая Рейнской Сивиллой, также упоминает о
карбункуле, находящемся у основания рога единорога. Сверх того она
предостерегает потенциальных охотниц на единорогов, утверждая, что
животное никогда не дает себя обмануть — девушку, которая лишь
прикидывается девственницей, он безжалостно забодает до смерти.
Источник огромной силы животного таится в том, что раз в году
единорог навещает Райские Кущи, где пьет Воду Жизни.
Бесчисленные рецепты утилизации единорогов дали основание
литературному канону, в соответствии с которым единорог служит для
конфронтации sacrum и profanum <таинства и кощунства (лат.)>,
противопоставления феерического идеала и грязного вожделения, для,
наконец, превращения единорога в экологический символ Природы,
безжалостно уничтожаемой в процессе использования. Именно так
единорогов обычно рисует фэнтези.

Д

ДАОИН ШИ (DAOINE SIDHE)

«Дети богини Дану», ирландские сиды, потомки Туата да Даннан
(Tuatha De Danann) и ши (Sidhe). Название означает «народ холмов»,
ибо даоин ши проживают внутри гор, холмов, возвышенностей и курганов.
Народная традиция утверждает, что всеми эльфами Коннахта (Connaught)
владеет король Финбир (Finbhear), в Мунстере же царствует королева
Клиодна (Cliodna).
Даоин ши называются также эс сидхе (Aes Sidhe), или просто ши
(Sidhe). Поскольку в народной традиции они проделали (как эльфы и все
другие сверхъестественные создания этой группы) дальний путь от богов
до домовых («хохликов»!), то их также часто называют даоин бига
(Daoine Beaga) — «малым народцем». Они невероятно скрытны, а к людям
относятся принципиально враждебно, хоть и не без исключений. В
Ирландии их обычно обвиняют в похищении детей и замене новорожденных
подменышами, а также в том, что они приводят в негодность масло (оно
прогоркает) и портят вкус пива «Гиннес».


ДЖИНН

Восточный демон, сверхъестественное существо, по мусульманской
демонологии берущее начало от Люцифера (Иблиса), но само (в отличие
от шайтана) — смертное. Существовали джинны мужского (джинны) и
женского (джиннии) пола, причем есть несколько их разновидностей:
ифриты (или африты), мариды, ауны и джанны. Как правило, все они
относились к людям неприязненно и вредили чем и как только могли, а
силой обладали воистину огромной — например, без труда
трансформировали свое тело и телепортировались на сколь угодно
далекие расстояния. Случалось джиннам похищать девушек — чаще всего
сразу же после свадьбы (но, как правило, еще до брачной ночи). Однако
если человеку посчастливилось завладеть магическим кольцом или старой
латунной лампой и ему вдруг пришло в голову эти предметы потереть, то
тут же являлся джинн, выполнял его пожелания и верно ему служил.
Поэт сказал:

Порт сонный,
Ночной,
Плененный
Стеной;
Безмолвно
Спят волны
И полный покой.
О Боже! Глас гроба!
То джинны! —
Адский вой.
<Виктор Гюго «Джинны». Перевод Георгия Шенгели>

Легендарные цари Дауд (Давид) и Сулейман (Соломон) заточили в
медные сосуды множество джиннов, а сосуды закинули в морские глубины.
Случалось, что такой сосуд попадал в сети бедного рыбака, рыбак
снимал царскую печать и освобождал джинна. Разъяренный долгой
отсидкой джинн, как правило, вместо того, чтобы исполнять желания,
намеревался убить рыбака, но если рыбаку хватало прыти и ума джинна
перехитрить, то пожизненное благосостояние ему было обеспечено.
Кроме «Повести о рыбаке и джинне», из которой взята
вышеприведенная историйка, джинны, ифриты, ауны и мариды действуют в
«Книге Тысячи и Одной Ночи», в частности, в «Рассказе про Алаад-Дина
и волшебный светильник», «Рассказе о носильщике и девушке», «Рассказе
о Джафаре Бармениде», «Повести о медном городе» и «Рассказе о
Маруфе-башмачнике».
Этимология: арабское jinni, от него латинское genius
(дух-покровитель, дух города, отсюда наш «гений). В английском
djinni, jinni и genie синонимичны, хотя некоторые словари выделяют
genie и склонны переводить последнее не как «джинн», а как «дух
лампы».
Сам черт не разберет.


ДИКИЙ ГОН, ДИКАЯ ОХОТА

Мчащаяся по небу демоническая кавалькада призраков. Упыри из
Дикого Гона могут силой похищать людей, но способны заставить
присоединиться к ним и с помощью гипнотического внушения. Прототипом
считается знакомый по нордической и германской мифологиям мчащийся по
небу сонм валькирий, служительниц Одина, подбирающих с полей битвы
павших героев, чтобы забрать их в Валгаллу. Северное Сияние — не что
иное, как отблески оружия и доспехов валькирий.
Кавалькада валькирий в более поздней германской мифологии
приобрела демонический характер, став Диким Гоном (Wilde Jagd) богини
Хёльды или Хульдры, супруги Вотана. Диким Гоном является также
кавалькада бога Гвинна ап Нудда из кимврийской мифологии, как и
кавалькада Охотника Хьорна.
Дикий Гон мчится в основном во время так называемых , суровых
ночей (Rauhachte), то есть в период от сочельника Рождества до Трех
Волхвов.


ДОППЕПЬГАНГЕР (DOPPELGANGER)

Таинственное, обладающее свойствами полиморфизма существо,
способное абсолютно точно скопировать человека и заменить его, лишив
воли либо убив оригинал. Встречается во множестве мифологий и,
конечно, представляет собой персонификацию сильных и самых первичных
фобий: опасности потерять собственное Я и боязни врага, способного
под видом близкого человека Читать далее...

Г

ГАРУДА

Именуемый прекрасноперым, гигантская птица (челове-коптица?), в
индусской (ведийской) мифологии летающее ездовое животное бога Вишну.
Обитает на божественном Мировом Древе, которое рожает семена всех
известных (и неизвестных) растений. Питается Гаруда гигантскими
змеями. В «порядке мести» змеи постоянно подкрадываются к Древу,
чтобы похитить у Гаруды птенцов.
Гаруда — птица не просто очень умная, но и дружелюбная, часто
подставляет свою спину не только Вишну, но и героям-людям, желающим
перебраться с места на место и даже с одного Края света на другой.
Мало того, Гаруда выкрала у богов волшебную траву, именуемую «сома»
и, словно Прометей, подарила ее роду человеческому — с той поры она
стала священной травой ведийских обрядов.
Аналогом (почти точной калькой) Гаруды в зороастризме является
Симург (Simurgh), Царь Птиц.
Грузинский аналог Гаруды — Пашкунджи, гигантская птица Кавказа.
Пашкунджи также благоволит к людям, в грузинских сказках он даже
служит героям транспортным воздушным средством. Во время полета
Пашкунджи надобно постоянно кормить, так что необходимо прихватить
«на борт» солидный запас мяса. Если мясо кончится, прежде чем
завершится полет, джигит обязан взяться за кинжал и удовлетворять
голод Пашкунджи кусочками собственного тела.
Гаруду взяла в качестве названия для своих авиалиний Индонезия.
Эти линии широко известны тем, что предлагают пассажирам (во всех
классах) горячительные напитки даром без каких-либо ограничений,
сколько кто пожелает и сколько в кого влезет. Поэтому как только
самолет «Гаруды» опустится на какой-либо аэродром, по трапу тут же
скатывается веселая компания пьяных в дымину бизнесменов и румяных
бизнесвумен в криво застегнутых блузках.


ГНОМ

Родственник краснолюда, часто отождествляемый с кобольдом или
гоблином, небольшой уродливый неуклюжий гуманоид, живущий под землей,
ищущий сокровища и накапливающий их. У Парацельса в его концепции
духов четырех стихий (элементов) природы гномы (кобольды) считаются
духами земли (духами воздуха у Парацельса были сильфы, воды — ундины,
а огня — саламандры). Гномы Парацельса обладают способностью
проходить сквозь землю и камни, словно нож сквозь масло. Слово не
было (достаточно убедительно) объяснено этимологически, нельзя
исключить, что это неологизм, придуманный лично Парацельсом.
У Гёте Фауст для заклинания чёрта использует Парацельсову
магическую формулу:

Саламандра, пылай!
Ты, Сильфида, летай!
Ты, Ундина, клубись!
Домовой, ты трудись!
Стихии четыре
Царят в этом мире.
<Перевод Н. Холодковского>

В европейских мифологиях и демонологиях гномы (порой с трудом
отличимые от краснолюдов, кобольдов и троллей) враждебны людям,
ревностно относясь к своим сокровищам и хабитату <место, район
обитания>, поэтому всеми силами мешают и портят жизнь горнякам,
геологам, искателям сокровищ и прочим спелеологам. Солнечный свет для
них — как и для троллей — убийственен.
В фэнтези (и ролевых играх) гномы — гуманоиды, в принципе
дружественные людям, — представлены как специалисты по всякого рода
техническим устройствам. Стоит творческой фантазии понести автора в
сторону искусных и удивительных в фэнтези конструкций и машин, как
речь тут же обычно заводится о «технологии гномов».
Самыми забавными гномами в фэнтези, на мой взгляд, являются
гномы «нудодомы» (G'home Gnomes) из цикла «Landover» Терри Брукса.
Эти гномы — неряхи, нахалы, барахольщики и воришки, поэтому каждый,
кому подвалило несчастье встретиться с ними, обычно начинает тут же
кричать: «А ну, гномы, домой!» — отсюда и название.


ГОБЛИН (GOBLIN)

Паскудное человекообразное творение, проживающее под землей, не
переносящее солнечного света, рыскающее по ночам. Этимология:
немецкий kobold, французский goubelin. В Нормандии матери до сих пор
пугают непослушных детей, говоря: «1е goubelin vous empotera» —
гоблин вас заберет. Гоблины, кобольды и другие не менее отвратные
подземные и враждебные людям существа, порождены известными в
нордической мифологии Черными Эльфами (Svartalfar, см. статью
«Драу»).
В английской народной демонологии гоблин играет однозначно
несимпатичную роль. Даже для чародеек общество гоблинов неприятно и
обременительно, а для людей гоблин — просто проклятие, кара Господня.
Он обожает насылать мучительные ночные кошмары, нервировать учиняемым
шумом, переворачивать крынки с молоком, разбивать куриные яйца в
курятниках, выдувать сажу из печи в только что прибранную избу, в
самые Читать далее...

В

ВАМПИР

Это славянский упырь, упир (источник окончания — пир, — пыр —
тот же, что и у нетопиря). Вампир — это мертвяк, который даже после
смерти живет своей мертвяцкой жизнью, часто летает под видом нетопыря
(летучей мыши) и шкодит живущим как только может, порой даже
высасывает из них кровь.
По народным представлениям, упырь — умерший человек, тело
которого после смерти оживляет дьявол. Характерные свойства, присущие
упырю: свежесть и живой цвет кожи на лице трупа, сохранность и
гибкость тела и текучесть крови. В могиле у упыря всегда открыты
глаза, а ногти и волосы постоянно отрастают. Выходит он из могилы
исключительно по ночам, чаще всего в полнолуние, нападает на людей и,
укусив зубами в шею, высасывает кровь, тем самым умерщвляя.
(«Всеобщая Энциклопедия С. Оргельбранда с Иллюстрациями и Картами»,
том XV от буквы U до Yvon. Издательство Акционерного Общества Отливки
Литер и Типографии С. Оргельбранда и Сыновей, Варшава, 1903).
Поэт же сказал:

Стиснуты зубы, опущены веки,
Сердце не бьется, оледенело;
Здесь он еще и не здесь уж навеки!
Кто он? Он — мертвое тело.
Ведомо всем, кто у кладбища жили,
Что пробуждается в день поминальный
И восстает из кладбищенской гнили
Этот вот призрак печальный.
<Адам Мицкевич. «Дзяды». «Призрак». Перевод Л. Мартынова>

Вампир жил среди людей так долго, что в конце концов его
приметили писатели, и с их легкой руки славянское слово «upir»,
превращенное в «вампир», вошло во все языки мира. Самому знаметитому
вампиру, графу Дракуле, придуманному Брэмом Стоукером, имя дал сам
дьявол, поскольку прототипа Дракулы, господаря Влада Сажателя на кол
<Прозвище «Сажатель на кол» дано ему за то, что он был большой
любитель насаживать людей на кол> из-за его жестокости называли
Дьяволом («dracul», рум.).
Демоничность фигуры упыря (вампира) и его дьявольское
происхождение в средние века усматривали в нарушении табу,
приведенного в книге «Левит» (17:14): «Ибо жизнь всякого тела есть
кровь его, она душа его; поэтому Я сказал сынам Израилевым: не ешьте
крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его;
всякий, кто будет есть ее, истребится».
Однако совершенно ясно, что не здесь вампир зарыт! В «Левите»
речь идет об очень практичных и прозаических табу — наказе тщательно
выпускать кровь животных после убиения, в противном случае в
палестинском климате мясо портилось невероятно быстро и это грозило
отравлением. Страх перед кровопийцами, вне всякого сомнения, старше,
чем Библия. О вампире по имени Эхимму, или Эхимину знали уже в
Ассирии, и я подозреваю, что упыря побаивались даже в пещерах
Неандерталя и Кроманьона.
Вампиром были очарованы неисчислимые сонмы писателей и
художников. Среди тех, что внесли какой-то вклад в тему, следует
назвать Готтфрида Августа Бюгера (автора знаменитой «Леноры»,
написанной в 1773 году, пожалуй, первого упыря-вампира в
художественной литературе), доктора Полидори <Д.Г. Байрон, его личный
врач Д. Полидори, Мэри Шелли с мужем Перси, «сидя» в Швейцарии, «от
нечего делать» сочиняли «роман о духах и ужасах». Полидори написал
слабый роман «Вампир», а вот Мэри создала «Франкенштейна»> (участника
известных «тусовок» у Женевского озера, 1816), цитированного выше
Мицкевича («Дзяды», поэма, 1832), Джозефа Томаса Шеридана Ле Фаню и
его знаменитую «Камиллу» (1871), Брэма Стоукера с его «Дракулой»
(1897), Фридриха Мурнау, Романа Полански, Вернера Хер-цога, Фрэнсиса
Форда Копполу. Не надо также забывать о Беле Лугоши, Кристофере Ли,
Клаусе Кински и Гэри Олд-мане. Но и об Энн Райе, которая в тот
момент, когда казалось, что о вампирах уже невозможно сказать ничего
интересного и нового, придумала Лестата.
«Под занавес» небольшое замечание: слово «wapierz» (вомпеж) в
польском языке означает отнюдь не вампира, а... наволочку, набитую
пером. Кто не верит, пусть проверит у Брюкнера <Александр Брюкнер —
(1856—1939) — польский языковед и литературовед, иностранный член
Петербургской АН. Основной труд: «Этимологический словарь польского
языка» (1927)>.


ВИВЕРН (WYVERN)

Род дракона, в отличие от классического экземпляра имеющий
только одну (заднюю) пару конечностей, а вместо передней нетопыриные
крылья. Для него характерна длинная змеиная шея и очень длинный,
подвижный хвост, оканчивающийся жалом в виде сердцеобразного
наконечника стрелы либо копья. Этим жалом виверн пользуется весьма
ловко — ухитряется резать или колоть жертву, а при соответствующих
условиях даже Читать далее...

Б

БАБА-ЯГА

Преотвратнейшая ведьма, мерзкая людоедка с огромными железными
зубами, костлявая и горбатая баба с длинным носом, украшенным
большущей бородавкой, нередко (в русском фольклоре) одноглазая и
хромая, с одной усохшей («костяной») ногой. Проживает в лесных дебрях
и темных пущах в самоходной избушке на курьих ножках, а на короткие
рейды отправляется в ступе, заметая за собой следы метлой. Известна
из таких сказок, как «Три царства», «Царь-девица» и «Ивашка». Порой
бывает связана — даже супружескими узами — с другой фигурой русского
фольклора, Змеем Горынычем.
Более поздние версии (братья Гримм) снабжают Бабу-Ягу пряничным
домиком, а ее добычей делают детей, неразумно углубившихся в лес. Ясь
и Малгося (братец Иванушка и сестрица Аленушка и пр.) отправляются к
избушке Яги, привлеченные — вот дурашки! — рассыпанными на тропинке
лакомствами, да и сам домик пытаются обкусывать и лизать. Бруно
Беттелыейм считает этот сладкий домик символом детских оральных
влечений и примитивного стремления к самоудовлетворению, более
сильных даже, чем инстинкт самосохранения. Регресс детей к
неосознанной младенческой оральности приводит к тому, что они
вступают в конфронтацию с персонификацией той же оральности, но уже
деструктивного характера — Бабой-Ягой. Детям грозит опасность быть
съеденными. Баба-Яга хватает их и запирает в клетке, чтобы перед тем
как взяться за приготовление из них вожделенного блюда, подкормить их
«до кондиции».
У Бабы-Яги этимологически нет ничего общего с польскими именами
Ягна, Ягнуся и другими формами имени Агнесс (Агнешка). Да и само
слово «баба» в двухсловном выражении (Баба-Яга) тоже далеко от
понятия «женщина» — так называли определенный род злющих
сверхъестественных существ.
Кельтская разновидность Бабы-Яги — Черная Аннис, проживающая на
Шотландских высотах. Внешностью и поведением горянки {англ.
highlander — шотландский горец) почти идентична своей славянской
родне. Однако у Черной Аннис нет избушки на курьих ножках, а
проживает она в случайных пещерах, которые можно узнать по кучам
наваленных у входа костей.


БАННИК

Разновидность домового, дух русской бани, которую ставят на
берегах рек или озер, деревянного домика, в котором. любители
помыться потеют в пару, хлещутся березовыми вениками, а потом прыгают
в ледяную воду. Постройки, часто встречающиеся в России,
прибалтийских странах и, конечно, в Финляндии, где баня (сауна) стала
чуть ли не национальным символом. Все без исключения бани и сауны
(вообще-то баня и сауна — синонимы) посещаются страшилами:
духами-банниками (страшилищами, пугалами). Поясню, что речь идет
исключительно о настоящих банях и саунах, а не о комфортабельных
подделках на дачах нуворишей и в летних «резиденциях» различных
выскочек (так называемых новых русских, например). В настоящих
народных, срубленных из бревен банях творится такое, что волосы
становятся дыбом. Одну подобную историю я знаю по рассказу отца и
уверен в ее абсолютной истинности, поскольку мы, Сапковские, не лжем
никогда. История случилась в Новых Свенчанах на Виленщине, в
Свенчанском уезде. Отец, обучавшийся в то время в Вильно (Вильнюсе),
приехал в родительский дом на каникулы и сразу по приезде решил
попариться в баньке. Это, была настоящая классическая баня, собранная
из теса, крупная домина, стоящая на берегу Жеймяны. Войдя в баню,
отец увидел, что он там не один, однако нисколько не удивился, потому
что бани, кроме гигиенических целей, служили еще и общественным.
Соседом отца оказался худенький старичок с желтой сверкающей лысиной,
который хлестал себя веничком в дальнем углу бани. Отец разделся и
уже принялся было за мытье, когда обнаружил пропажу мыла, которое
только что положил рядом. Он поднял глаза и натолкнулся на взгляд
лысого деда, державшего его мыло в костлявой руке. Прежде чем отец
успел слово молвить, старичок отдал ему мыло, при этом рука его
удлинилась, вытянулась, словно резиновая, на три метра. Отец мигом
удрал из бани, а когда вернулся за одеждой, старичка и след простыл.
Это был банник, иначе еще называемый домовым, дух, с которым
сталкивались многие.
Единственные известные мне бани в Польше, в которых встречаются
банники и домовые, стоят на берегу реки Черная Ганча.


БАНЬШИ (BEAN SIDHE, а вернее BEANSI)

Ирландский дух, предвещающый смерть. Является (хоть мало кто ее
встречал) в облике старухи с длинными, развевающимися по ветру
волосами, одетой чаще всего в зеленые лохмотья. Ее пронзительный,
тоскливый и протяжный Читать далее...

Страна сказочных повествований обширна и огромна, и полна самых
различных созданий. В ней множество разновидностей животных и птиц;
безбрежны моря ее под неисчислимыми звездами. Там можно столкнуться с
красотой, в которой одновременно присутствуют искусительные чары и
постоянная опасность. Там можно обнаружить и радость, и печаль, и
каждая — как клинок меча. Счастлив тот странник, которому дано
заплутаться в ней, но богатство и необычность этой страны скуют язык
тому, кто пожелает рассказать о своем странствовании. Опасно также
задавать слишком много вопросов. Это грозит тем, что захлопнутся
врата, а ключи от них потеряются.
<Перевод с перевода А. Сапковского>

Джон Рональд Руэл Толкин
«О волшебных сказках»


А теперь еще один словарь,

или

СОЗДАНИЯ СВЕТА, МРАКА, ПОЛУМРАКА И ТЬМЫ

На этот раз уже серьезно и научно, без присущей бестиариям
манеры, поговорим об основных мерзопакостниках, с которыми любитель
фэнтези может столкнуться при чтении.

Отбор объектов, разумеется, отражает как познания автора
(nobody's perfect), так и его вкусы.


А

АНКУ (Ankou)

Один из страшнейших демонов Бретани, нет такого призрака,
которого бы бретонцы боялись больше, чем анку. Ибо этот призрак
предвещает смерть. Худой как скелет, высокий, седовласый, одетый в
черный плащ и черный остроконечный колпак, анку (всегда в сумерки,
перед самым наступлением полной темноты) является глазам человека,
которому предстоит умереть, на кошмарно скрипящей телеге, запряженной
чудовищно тощей кобылой желтоватой масти. Если другие
предзнаменования и смертоносные знамения (стук совы в окно, галка на
чердаке, ворона на пороге) могут быть ошибочными и ложными, то в
случае анку ошибка абсолютно исключена. Человек, услышавший скрип
телеги и увидевший демона, скончается в течение ближайших трех—семи
дней.
По некоторым теориям, анку — призрак первого покойника,
похороненного на данном кладбище, так что чаще всего он оказывается
духом воистину доисторическим, чем-то вроде кладбищенского gemus loci
<местный гений (в данном случае — гений кладбища) (лат.)>. Если же
кладбище новое, то в анку превращается первый торжественно
погребенный здесь покойник.

Давным-давно, когда – не помнит уже никто, на материке, что сейчас зовется Южной Америкой, в горах, что сейчас люди называют Андами (а может, были другие горы?), высоко-высоко, в пещерах, что первыми ловят в свои открытые рты лучи восходящего Солнца, жил Крылатый Народ. Были люди эти родными братьями лларов, народа морского. Про лларов иные верят, что принимают они порой облик дельфинов, и, от животных неотличимые, плавают рядом с людьми. Но это про лларов. Я же расскажу про их братьев.

Всегда, от самого начала, жили Крылатые высоко в горах. Там, в поднебесье, рождались их дети. Там, превратившись в огромных орлов, они играли в потоках ветра. Там они жили, любили и пели свои Песни.

О Песнях – особая история. Не все Крылатые умели Петь. Но рождались среди них дети с дивным талантом. И вырастали из этих детей Поющие Ветер – гордость Крылатого Народа.

Если бы вы оказались вблизи их пещер на восходе Солнца, едва солнечные лучи коснутся снежных горных пиков, вы могли бы увидеть, как выйдет высокий человек к самому краю скального уступа, встанет на самом-самом краешке. Раскинет руки в стороны, и запоет. Сначала тихо-тихо. Легкий ветерок, пойманный сетью волшебного голоса, откинет с лица Поющего, темного, как мокрые камни у горного водопада, волосы, белые, как облака, закружит маленькие вихри, и ляжет покорно у ног. Громче зазвучит голос Поющего. Вскинется ветер, покорный Песне, то вверх поднимаясь, разрывая тонкую ткань облаков, то ныряя вниз, в самую глубину ущелий и долин, где еще прячется Ночь. Раскинутые руки Поющего вдруг оденутся перьями. И вот уже гордый орел сорвется с каменного уступа, ляжет грудью на плотную сеть сплетенных им ветров, и поднимется в синее небо – приветствовать Солнце нового дня.

Такой вот дар был у Крылатых – петь Ветер.

По сторонам горного хребта, дома Крылатых, в двух долинах жили люди. Считали эти люди Крылатых своими старшими братьями и спасителями. Было, за что.

За несколько столетий до времени, о котором я вам рассказываю, далеко от этих гор, у берега океана случилась большая война. Захватчики приплыли на длинных кораблях из-за моря. Народ, живший на берегу, пытался защитить свои селения и поля, но не было в их истории войн, не умели они воевать, и были побеждены. Крылатые видели все, но не вмешивались. Не в их обычае было вмешиваться в жизнь людей. А потом увидели Крылатые, как грузят, словно скот, захватчики на свои корабли побежденный народ, чтобы увезти их в рабство. Слышали Крылатые с высоты своего полета плач матерей, у которых отнимали детей. Слышали они плач детей, собранных, как овцы, в тесных загонах. И возмутились их сердца.

Никогда не вмешивались Крылатые в жизнь людей. Но не было для них ничего ценнее Свободы. И, как братья их, ллары, трепетно относились ко всем детенышам – человеческим и не человеческим.

Утром накрыла берег тень от крыльев сотен орлов. Бросились птицы вниз, подхватили в свои крепкие лапы детей, подняли в небо и унесли вглубь континента, к синеющим вдали горам. Не знали жители побережья о Крылатом народе. Решили они, что хищные птицы унесли детей на погибель. Но возрадовались, сочтя это милостью Богов. Потому что лучше умереть на родной земле, чем жить в рабстве за океаном. А орлы принесли детей в долины по сторонам родного горного хребта. Дети выросли, родили своих детей… Так и поселились люди рядом с Крылатым Народом, в родстве и дружбе.

Крылатые любили спускаться в долины. Когда людям бывал нужен дождь, Поющие сплетали ветры, приносившие дождевые тучи. А когда пора бывало собирать урожай, разгоняли облака для удобства своих друзей. И еще любили Крылатые играть с детьми людей. Разыскивали они в горах яркие красивые кристаллы и самородки металлов, напоминающие формой причудливых зверей. Это и были игрушки детей человеческих. Дети – они, ведь, часто все теряют. Потому Крылатые всегда могли порадовать малышей новыми игрушками, взамен потерянных. В горах много было таких красивых безделиц. А еще Крылатые носили на своих крыльях весточки из одной долины в другую, и подарки. Путь вокруг, по земле, занимал несколько дней, а на крыльях доставить весть было делом быстрым.

Как и предки их, покоренные захватчиками, не знали люди ни войны, ни хитрости. Крылатые – мирный народ, не могли научить этому людей. Но в большом мире существовали и хитрость, и зависть, и жадность. И потому опять пришла беда.

Чужеземцы заблудились однажды в горах, и изнуренные, голодные, случайно вышли в одну из населенных долин. Люди долин, встретив чужеземцев, привели их в свое селение, накормили, дали одежду. Рады были бесхитростные люди долин гостям. А гости улыбались, но внимательно смотрели по сторонам, дотошно расспрашивали жителей долины обо всем. Быстро заметили они, какими игрушками играют дети в долине, и жадно сверкнули глаза гостей. Потому что в их мире эти красивые камушки и металлы давали власть. Через много дней чужеземцы покинули долину, а гостеприимные хозяева дали им в дорогу и теплые вещи, и еду, и вьючных животных, чтобы везти Читать далее...

Жил-был мудрый человек. Как-то шел он по дороге, устал и присел отдохнуть. Достал хлеб и стал его есть. Подошли к нему двое учеников, которые шли за ним.

- Учитель, разреши нам разделить с тобой трапезу, - сказали они и достали каждый по своему куску хлеба.

Учитель кивнул им и разделил каждый кусочек хлеба на три части.

В это время по дороге проходил мимо человек. Ему стало любопытно, и он подошел ближе. Тогда, Учитель предложил ему свой хлеб и сказал:

- Когда-то один человек дал мне отведать своего хлеба. Он мне так понравился, что долгое время я искал этот сорт семян, но не нашел и вывел свой. Попробуйте мой хлеб. Как только испечете такой же - приходите ко мне.

С благоговением ученики взяли у Учителя хлеб и стали его есть. А случайный прохожий, поблагодарив, пошел дальше, на ходу поедая хлеб. Прошло какое-то время. Пришел к Учителю один из учеников, самый усидчивый и сказал:

- Учитель! Все сорта злаков я перепробовал в разных пропорциях, но такого вкусного хлеба, как твой, не смог получить.

На что Учитель сказал:

- И не получишь. Оставь эту задачу и займись другим.

Когда пришел второй ученик, самый способный, то принес свой хлеб, но по вкусу он уступал хлебу Учителя. И тот посоветовал и этому ученику заняться чем-нибудь другим.

Прошло еще какое-то время и Учитель встретился на дороге с тем попутчиком. На этот раз отдыхал тот человек, и он угостил Учителя хлебом.

Взял Учитель хлеб, откусил и просиял:

- Какой вкусный хлеб! Первый раз в жизни я ем такой.

- Учитель, а ведь этот хлеб я смог испечь, только попробовав твоего. Как же так?

На что Учитель сказал, что если едешь на телеге, можно смотреть не только назад и в стороны, но и вперед. И добавил:

- Не зови меня больше Учитель. Мое имя Пшеница. А твое Рожь. Не так ли?

И пошли они дальше.

(Домовой сказал, что это - быль, и было недавно совсем. Но не сказал, где это.)

Это было совсем недавно. На островах жили рыбаки, люди. И на этих островах, в невысоких скалах, были ходы-пещеры. Из пещер к людям приходили гости - ллары, морской народ. Во всем подобные людям, смертные, только с волосами, белыми, как морская пена, длинными и прямыми, и лицами, смуглыми, как у жителей юга.

Были ллары мирным народом и спокойным. Владели они своей магией, магией морских глубин, но к людям ее не применяли. Разве что, заболеет кто-то в рыбачьем поселке - придет ллар и вылечит своей магией. Ллары приходили и на ярмарки, когда с материка приплывали торговцы, и на самом большом острове, на пристанях, устраивались торговые ряды.

Мирно текла рядом жизнь двух народов многие столетия. Сначала люди поклонялись многим богам и главный бог лларов был в числе тех, кого чествовали люди. Потом пришла новая вера - в Триединого Бога. Старые боги были постепенно отвергнуты и забыты, но это не нарушило согласия. Священники новой веры из местных жителей тоже охотно засиживались вечерами с гостями-лларами, рассказывая о новом Боге и, наверное, лелея в душе надежду привести к новой Истине морской народ.

Все так и текло, пока из-за моря не прислали владыки новой веры чужих этой земле священников. Те не стали ничего говорить открыто, только поползло недоверие среди островитян. Стало им казаться, что дети болеют чаще, что море дает меньше рыбы, что жизнь стала беднее и суровее. И правда, жизнь стала иной. Новые священники не разрешали раскрашивать дома яркими красками - диковинными зверями и лицами забытых богов. И одежда, некогда пестревшая древними узорами, стала скучной и серой. И женщины больше не звенели серьгами и подвесками, не плясали вечерами старые пляски у костров, встретив лодки мужей с моря. Только, разве люди поймут в чем причина? Особенно, когда серым туманом по серой жизни стелется злой слух.

И вот, когда наступило опять время штормов, стало людям казаться, что шторма слишком сильны, сильнее, чем в былые времена. А когда однажды лодки рыбаков не вернулись с моря, взяли оставшиеся колья да топоры и пошли к пещерам. Ллары, что были в тот день на земле, в ужасе бежали в пещеры или прыгали со скал в море. А потом обрушились своды пещер, засыпав древние ходы.

Много ли времени прошло, мало ли, но не видели больше лларов на островах. Жизнь людей продолжалась по-прежнему: болели дети, штормило в сезон штормов море и иногда не возвращались к берегам чьи-то лодки. А серые священники твердили, что все это - расплата за грехи, за долгую связь с беловолосым народом. Может быть, так и продолжалось бы и доныне, но случилось однажды далеко в море землетрясение. Поднялись и двинулись волны на острова, быстро затопляя все на своем пути. Те, кто жил на высоких местах, видели, как в считанные минуты вода заливала прибрежные поселки, пока даже коньки крыш не скрывались под водой. Оцепенели в ужасе те, до кого вода не достала - ничего не могли они сделать.

Но вот из мутных вод показались люди с белыми волосами и темными лицами. Молча выходили они из моря и несли на руках рыбачьих детей. А потом уже к берегу стали подплывать спасшиеся взрослые. Много народу утонуло в тот день, но среди погибших не числилось ни одного ребенка - всех спасли ллары. А священники - священники утонули.

Когда вода ушла, люди заново отстроили свои дома, засмолили новые лодки и сплели новые сети. Жизнь потекла по-старому. Только попросили рыбаки больше не присылать им чужих людей - своих отправляли учиться. Когда наступает время ярмарки, островитяне охотно показывают любопытным заваленные входы пещер и рассказывают, как последние ллары прыгали в море. Только вот, женщины рыбаков опять стали носить звонкие подвески да яркие юбки. На ярмарках продают они расписную и резную посуду и вышитые покрывала с морскими коньками и звездами, кудрявыми водорослями и причудливыми рыбами. В обычный день, когда чужаков нет на островах, можно увидеть, как ласково провожают хозяева высокого человека с темным лицом и волосами белыми, словно пена морская. А во вновь отстроенную церковь заказали рыбаки на материке особые колокола, с чистыми и светлыми голосами. Чтоб уж если звонят, так радостно.

В одной японской деревне жил-был мужчина, и было у него два сына. Когда сыновья подросли, каждый из них привел домой жену из дальней деревни. Отец был очень доволен своими невестками, и многие месяцы все они счастливо жили вместе.

Но вот однажды две молодые жены стали проситься домой, чтобы навестить своих друзей. А в Японии сыновья и жены сыновей всегда слушаются отцов, поэтому женщины сказали: "Свекр, мы очень, очень давно не виделись со своими друзьями. Можно ли нам сходить в нашу родную деревню и навестить их?" Но свекр ответил: "Нет". Через много месяцев они вновь попросили его отпустить их, и он снова отказал им. И еще раз они попросили. Тогда задумался свекр: "Я для них ничего не значу, иначе они не хотели бы покидать меня. Но я придумал, как узнать, любят они меня на самом деле или нет".

Тогда он сказал старшей из женщин: "Если хочешь, можешь идти, но не возвращайся, пока не принесешь мне огонь, завернутый в бумагу". Младшей он сказал: "Если хочешь, можешь идти, но не возвращайся, пока не принесешь мне ветер, завернутый в бумагу". Сказал так свекр, а сам подумал: "Теперь-то я все узнаю! Если они любят меня, то обыщут всю страну, пока не найдут бумагу, которая удержит огонь и ветер".

Молодые женщины были так рады, что могут навестить своих друзей, что почти на месяц совершенно забыли о подарках, которые должны были принести свекру. Когда же наконец пришло время возвращаться домой, они очень встревожились, что им нечего принести домой. Тогда они спросили мудрого человека, где же можно найти эти странные вещи. "Бумага, которая удержит огонь и ветер!" - воскликнул он, - "Нет такой бумаги в Японии!" Женщины спрашивали одного мудреца за другим, и каждый говорил им: "Нет такой бумаги в Японии!" Что было им делать? Они испугались, что никогда не увидят своего дома. Они так опечалились, что покинули своих друзей и ушли далеко в лес, горько рыдая.

"Я не позволяю людям плакать в моих лесах," - вдруг услышали они голос, - "Моим деревьям соленая вода не идет на пользу."

Бедные женщины были так расстроены, что забыли испугаться, а старшая сказала: "Как нам не плакать? Если я не принесу своему свекру огонь, завернутый в бумагу, я не смогу вернуться домой". "А если я не принесу ветер, завернутый в бумагу, то тоже никогда не смогу вернуться домой", - пожаловалась младшая, - "Никто из мудрецов о таких вещах даже не слышал. Что же нам делать?"

"Довольно легко завернуть огонь в бумагу," - ответил голос, - "Вот бумага. А теперь смотри!"

И на глазах изумленных женщин случилась самая удивительная вещь на свете: никого не было видно, но на земле появился лист бумаги и сам собой сложился в японский фонарь. "А теперь поставь внутрь свечу," - сказал голос, - "И ты получишь бумагу, которая удерживает огонь. Чего еще можно желать?"

Старшая женщина была счастлива, но младшая по-прежнему печалилась. Она видела, что огонь можно нести в бумаге, но, конечно же, никто не может нести ветер!

"О, дорогой голос," - воскликнула она, - "Может ли кто-нибудь нести в бумаге ветер?"

"Это гораздо проще, чем нести огонь", - ответил голос, - "Потому что ветер не прожигает дыр. Смотри!"

И они жадно смотрели, как еще один лист бумаги появился из ниоткуда и лег перед ними на землю. На нем было нарисовано дерево, усыпанное желтыми цветами, а под деревом стояли две женщины и собирали цветы.

"Две женщины - это вы сами," - сказал голос, - "А цветы - это подарки, которыми вас осыпет ваш свекр, когда вы придете домой."

"Но я не могу идти домой", - пожаловалась младшая женщина, - "Ведь у меня нет ветра, завернутого в бумагу!"

"Вот бумага, а ветра вокруг много. Почему бы не воспользоваться им?"

"Но я не знаю, как!" - печально ответила младшая женщина.

"Вот так, конечно!", - ответил голос. На бумагу легли две длинные, легкие палочки. Бумага свернулась, сложилась сверху, сложилась снизу, сложилась пополам. Она открылась и закрылась и стала помахивать перед заплаканным лицом младшей женщины. "Разве твое лицо не обдувает ветер?" - спросил голос, - "И разве не веер его принес? Фонарь несет огонь, завернутый в бумагу, а веер - завернутый в бумагу ветер".

Молодые женщины очень обрадовались. А когда они пришли к дому своего свекра, он тоже был очень рад. Он надарил им красивых золотых и серебряных подарков и сказал: "Ни у кого никогда не было таких чудес, как фонарь и веер, но в моем доме есть нечто более чудесное, чем эти вещи; это - две мои дорогие дочери!"

Давным-давно было время, когда не было изумрудов на земле. Люди знали, где найти другие драгоценные камни. Они могли достать жемчуг и алмазы, но никто никогда не видел изумруда, потому что были изумруды спрятаны вдали от глаз в лоне моря, глубоко под волнами.

Было у царя Индии много драгоценных вещей, но всегда жаждал он получить еще больше. Однажды у его дверей появился странник, и когда появился царь, вскричал он: "О царь, много у тебя есть драгоценного. Хочешь ли ты овладеть самой прекрасной вещью на земле, в воздухе или на море?"

- Конечно же, да, - отвечал царь. - Что это?
- Это ваза, сделанная из изумруда, - ответил странник.
- А что есть изумруд? - удивился царь.
- Это камень, что никто на земле никогда не видел, - сказал странник. - Зеленее он, чем волны в море или листья в лесу.
- Где же эта ваза?- воскликнул царь.
- Там, где никогда не плещутся волны, - был ответ, но когда царь хотел спросить, где же это место, странник уже растворился в воздухе.

Царь спросил своих трех мудрейших мужей, где же то место, где никогда не плещутся волны. Один ответил, что в лесу. Второй указал на вершину горы. А третий сказал: "В море, там, где самое глубокое место".

Долго думал царь над ответами мудрейших и промолвил наконец: "Если бы была изумрудная ваза спрятана в лесу или на горе, то нашли бы ее уже давно. Я думаю, она спрятана в глубинах морских".

Этот царь Индии был великим волшебником. Он вышел к морю, и там спел волшебные песни, сказав себе: "Нет у меня ныряльщика, что мог бы достичь самых глубин морских, но часто магия делает то, что не может ныряльщик".

Повелитель подводного мира владел этой прекрасной вазой, но когда услышал он волшебные песни, понял, что должен расстаться с ней. "Возьмите ее, - сказал он духам, что живут в глубинах морских. - Принесите ее царю Индии. Духи воздуха попытаются отобрать ее у вас, но вы должны ее целой и невредимой доставить царю, чья магия зовет ее из моря".

Поднялись духи моря из волн, неся драгоценную вазу.

"Она наша, она наша", - закричали духи воздуха. "Не будет ее никогда у царя Индии". Духи воздуха и духи воды бились друг с другом. "Какой ужасный шторм!" - восклицали люди на суше. "Видите, как молнии сверкают через небо, слышите как гром раскатывается от вершины к вершине!" В ужасе люди спрятались, но не было шторма, это лишь духи сражались за изумрудную вазу.

Один дух воздуха унес вазу на самую вершину высочайшей горы. "Она моя!" - закричал он. "Никогда!" - ответил ему дух воды, и, поймав ее, ударил с силой об острую вершину. Ваза разбилась на миллионы осколков.

Не было вазы, как эта, ни на востоке, ни на западе, ни на севере, ни на юге, поэтому так и не завладел царь Индии изумрудной вазой. Но из осколков вазы, что разбилась о скалу, появились все изумруды, что сейчас лежат в земле.