Я знаю: ты не хотел быть
ангел моей печали.
Ангел моей печали,
я веpю: ты сам не знал,
что ты войдёшь в мое сеpдце,
как входит клинок из стали;
болью моей ты станешь
и pанишь меня, как сталь.

Однажды сpеди совсем дpугих садов
мы свидимся снова.
Мы свидимся снова,
мы встpетимся снова с тобой.
О, как же тебе тогда будет больно
за то, что ты сделал со мной
сpедь сада земного,
печальный ангел мой.

Я помню: ты говоpил,
что мы будем навеки pядом,
будем навеки вместе.
Ты знал ли тогда, Бог весть,
что ты войдешь в мою плоть как стpела -
та стpела, что с ядом.
Станешь ты - Ангел Мести
с сеpдцем, жестоким как жесть.

Однажды сpеди совсем дpугих садов
мы свидимся снова.
Мы свидимся снова,
мы встpетимся снова с тобой.
О, как же тебе тогда будет больно
за то, что ты сделал со мной
сpедь сада земного,
печальный ангел мой.

И год за годом ты ведешь меня
по остpию меча и,
Ангел Моей Печали,
я вижу: ты сам не pад.
И этот жpебий тебе самому,
по-моему, стpанен,
но ты меня pанишь и pанишь -
навылет на этот pаз.

Я напоследок улыбнусь тебе,
побелев под гpимом,
а ты - двинешься мимо,
"пpивет" сказав невзначай.
Тепеpь ты, кажется, сделал все,
чтоб я стала дымом,
погасла и стала дымом.
И я становлюсь им. Пpощай.

Однажды сpеди совсем дpугих садов
мы свидимся снова,
мы свидимся снова,
мы встpетимся снова с тобой.
Hе бойся, тепеpь я знаю все:
тебе пpишлось это сделать со мной
сpедь сада земного,
печальный ангел мой.

Каа-гдаа
сpеди совсем дpугих садов
мы свидимся снова
мы свидимся снова
мы встpетимся снова с тобой -
тебе будет больно,
пpости, я-то знаю,
что ты не виновен
во всем, что ты сделал со мной,
печальный ангел мой.
(c) Ира Богушевская
http://www.bogushevich.ru

что-то
во мне завелось
щемящее
почти такое же по ощущению
как надпись:
В вашем почтовом ящике
нет непрочитанных сообщений

что-то похожее на небрежную
роспись на чеке или квитанции
что-то не бережное
но нежное
что-то щенячье
и мне остаться бы
где-нибудь между Caps Lock и Enter
где-нибудь между Escape и полночью
но что-то тянет к тебе за ленточку
жаркое
светлое
н_е_т_е_л_е_ф_о_н_н_о_е

(с)

Мне одиноко. Север смотрит открыто. Прямо в глаза
А все остальные стороны света примут меня навряд ли
Знаю, стихи читаются трудно, если не рассказать
Правды о том, как бьются слова за «быть» до последней капли

Еду – срываюсь. Правда печальна. Так зарождается жизнь
Талант у таланта берет взаймы, отдаст через сто любовей
Вырвусь - воскресну - вернусь волчонком! Спасу! Не падай, держись!
Горячим своим языком попробую слезы (что с морем вровень)

А в море соленом айсберг с Титаником бьются за каждый миг
Место в Истории стоит дорого. Думаешь, нам не хватит?
Ведь, кроме Севера есть еще три стороны, и на каждой – мы!
Помни, это неправда, когда говорят, что за счастье платят
© Елена Никитаева,

две трети земли пройдено
острожными фразами
сегодня последняя миля
моего одиночества

я привыкла
но не влюбилась
в это ощущенье странное
все дни так странно похожи
без праздников

люди злые спешат
мимо
люди славные
две трети земли пройдено
остались все мы
с травмами

мое небожительство гордое
сломлено
я одна на краю
пропасти
свернута
в комок одиночества
скомкана

(с) чье-то

сумасшедшее солнце с безумным дождем проливным -
я живу в этом городе лживого, ровного глянца,
где все двери захлопнулись - запрещено прислоняться
даже к самым надежным, проверенным и потайным.
я дышу горизонтом, в котором сырая вода
заступает за уровень жизни, терпенья и прочих
безразличных имен и не менее призрачных отчеств,
для которых мои поезда - то туда, то сюда.
череда монотонных событий, привычный пейзаж,
неприличная страсть к размышлизму и прочему блуду.
рыжий мальчик навырост, еще добиблейский иуда,
по моим дневникам изучает искусство продаж.
и монетки потеют в его беспокойной руке
и глаза равнодушно, бессовестно шарят по строчкам:
сущий ангел - от рыжих кудряшек до белых носочков -
сумасшествие в правом, безумие в левом зрачке.

(с) Оля Хохлова

(из присланного Ромашкой)

доигрались. скорлупочно-тонкая стенка треснула.
и второй не построить, и этой не склеить заново.
как легко, как беззубо, бесплотно и безболезненно
мы любили б друг друга, когда б не касались главного.

и ружье, ожидающее холостого выстрела,
скоротало б свой век среди списанных декораций.
а теперь наша нежность страшна и горька, как истина.
и постыдна перед объективами папарацци.

(с) Ася Анистратенко

ну чем я не Аленка
шоколадная девчонка
глаза - как два крыжовника...
ни мужа.. ни любовника...

Читать далее...

> > Времена года
> >
> > ЗИМА
> > Холод, сугробы, вьюга и стужа,
> > Тонны снежинок за окнами кружат,
> > Минус по Цельсию и гололед,
> > Цыпки, ангина никак не пройдет,
> >
> > Лыжи и санки, коньки, сноуборды,
> > Красные, заиндевевшие морды,
> > Шубы и шапки, похолоданье,
> > Не время года, а наказанье!
> >
> > ВЕСНА
> > Слякоть и грязь, перемена погоды,
> > Пахнут дерьмом эти вешние воды,
> > Насморк, цветенье, не дышат носы,
> > Переведите ночью часы,
> >
> > Гипертонический криз, обостренье
> > Где же обещанное потепленье?
> > Дни все длиннее, а ночи короче,
> > Хочется в отпуск, работать - не очень.
> >
> > ЛЕТО
> > Жара, духота, аллергия, ожоги,
> > Бомжи, комары, шашлыки у дороги,
> > Дачи, участки, поливы, прополка,
> > Взойдет-не взойдет? С толком- без толка?
> >
> > Черные женщины, как обезьяны,
> > Ходят в бикини, видны все изъяны,
> > Бессонница, жажда, отдышка, заботы,
> > Не получается в отпуск с работой.
> >
> > ОСЕНЬ
> > Серо, уныло, ветра порывы,
> > Зябко, противно, нервные срывы,
> > Тучи, дожди, вечный бардак,
> > И отопленье не включат никак!
> >
> > Зонтики, кислые лица прохожих,
> > Нет настроения, денег нет тоже,
> > Холод и время сводят с ума,
> > А в перспективе только ЗИМА.

> > ОТВЛЕКАЕТ ОТ ПОГОД
> > ТОЛЬКО СЕКС И НОВЫЙ ГОД

… Вот я постепенно теряла подруг,
Вот я постепенно отбилась от рук,
Когда я скользила и падала вниз,
Мой ангел-хранитель семечки грыз…
Я все собиралась те книжки прочесть,
Старалась казаться умнее, чем есть,
Рыдая, искала окольных путей,
Боясь народить незаконных детей,
Училась пить водку и складно врала
Про то, что отличницей в школе была.

* * *

Я касаюсь тебя взглядом
и сразу
отдергиваю руки.
Вдруг ты меня полюбишь
при моей-то зарплате
ниже прожиточного минимума.

* * *

Читать далее...

для пропитанных ядом и яд - халва
и хвала ваша горькая, как микстура
нас с рожденья учили словам. слова
в идеале метят в макулатуру

я давно оставила мысль бежать,
опустила руки, глаза закрыла,
схоронила планы. пускай лежат
мертвым грузом дурочки шестикрылой

/стать младенцем с розовым языком
молоком питаться, не знать, не помнить,
в суматошном вареве городском
звать одну единственную на помощь,

верить всем и каждому напролет,
напросвет глядеться в чужие лица/
все проходит. эта хандра пройдет.
я не плачу. точка. абзац. страница.

(с) Хохлова Оля

все будет хорошо. возможно даже лучше.
вокзал тире вокзал - все та же колея.
не слушайте меня - я влюблена по уши.
со мной творится то, что я - уже не я.

то тесно и темно и задыхаюсь думать;
то слишком широко и некогда вдохнуть;
во мне шумит-поет-хохочет-плачет дура
и больше не уснуть, и меньше не уснуть.

к утру осядет пыль и сделается пресно.
затянется рубцом неаккуратный шов.
царапает иглой мотив счастливой песни:
все будет хорошо. все будет хорошо.

(с) Оля Хохлова

Он глядел в потолок. Собственно это только игра слов, взгляд был направлен туда, где по всей вероятности должен был потолок, если он не растворился и, заодно, не растворились все звезды и прочие яркие небесные огоньки. Ибо кромешная тьма царила вверху.
Не спалось от того, что она шебуршала где-то. Так и есть, опять в ванной расположилась, на край уселась, ноги босые пола не касаются, даже свет не зажигала…
Старательно плела что-то из невесомой дымчатой паутины /иллюзии/?
-Послушай, уходи, а?
Она досадливо дернула плечом, сморщилась и приложила палец к губам:
-Тсссс…
-Надь, ты прости, – он подыскивал слова, - ты совсем меня замучила.
-Без меня думаешь слаще? – насмешливый взгляд.
-Легче будет, точно.
-Откуда знаешь? – отвернулась и пальцы неторопливо стали перебирать дымчатые пряди.
-Догадываюсь, - язвительно передразнил он её лаконичность.
Обернулась резко, взглядом ударила, левая бровь словно сломлена посерединке, поднырнула под его руку и прошлепала в комнату. Вот так всегда: пойди, выгони её, если от разговоров она уворачивается, логику твою не приемлет… то замки строит из обрывков утреннего тумана, то вяжет пледы из солнечных бликов, то вот как сейчас плетет что-то иллюзий дымчатого окраса. А еще любит, устроившись в изголовье, сказки рассказывать, ох шептальщица – такого напридумает! Ладошками глаза закроет тебе и рассказывает, как все будет, как все сложиться – потому что не может не сложиться, потому что ну может же сложиться именно так, а? И всем от этого только лучше будет. Нет для неё лучшего – чем всем было лучше! Только и ходишь-то весь день, как пристукнутый, все её сказки припоминаються, и даже вроде как по каким приметам, одной её ведомым – уже и сбываться начинают, самую малость, ноготоком в душу царапаються… а жизнь она вот она, мимо всё. Красавица, какая, мимо проскочила, через лужу перепрыгнула, успела к троллейбусу… Ольга – кофием потчует, кокетливо плечом поводит, словно ненароком близко-близко наклоняется… а все как-то не то. Все она, щекочет внутри – «помнишь?» «ведь будет, а!?» «веришь?!»… ресницами своими трепещет, ладошки теплые на затылок кладет… А где оно? Где оно, когда сбудется!? Черт возьми.. да и не сбудется вовсе.
Раньше была она румяная хохотушка, залезет на холодильник, ноги свесит и ну давай смеяться гладя на него сверху, как у него овощи выпрыгивают из рук… и сильная была, заговорит, запутает, подхватит и уносит высоко-высоко! Выше неба. Туда, куда не долетают даже орлы… А сейчас словно мазок акварельный – полупрозрачная, зыбкая, Надя… Наденька…
Да и не было бы тебя – лучше бы было. Чего уж от тебя осталось? Воспоминание одно. Лучше б ты ушла совсем, а то все ходишь, шебуршишь чего-то… жить не даешь! Спать не даешь! Забыть не даешь!
Он прошел в комнату. Так и есть, устроилась: залезла с ногами на подоконник, нос по стеклу расплющила – смотри-и-и-ит. С такой высоты весь город ночной – сплошная россыпь огней на темно-синем бархате. Ей вообще подходит вот так, на фоне звезд-огней перемешанных. Сидеть. Парить. Даже прозрачность на пользу – словно она сама вся из этих звезд.
Присел рядом: - Уходи, - глухо так.
Она отодвинула лицо от окна, но не оборачивалась, смотрела прямо перед собой, только теперь будто не в ночь, а в стекло, молчала. Тягучими каплями падали мгновения тишины.
- ты совсем дурак, да? - Вскинула на него наконец глаза, - ты не понимаешь? Я не могу уйти! Я даже умереть сама не могу! А если умру – то с тобой.
- Так не бывает!
- Бывает!
- Ну живут же люди без надежды?!
- А ты уверен что без надежды? Ты к ним во все закоулки дома-души заглядывал? Кто без надежды – те уже не живут. А если живет кто – то непременно хоть маленькая, чахлая, завалящая какая надежда у него на плече посиживает, сказки ему нашептывает, ногами болтает. Уж такие мы. Без нас никак!
(с) взято у Masykaaa_forever

Потрясающе женское стихотворение. Взято из дневника Pondohva
* * *
Каждый месяц я вижу, как свято место пустует в соседних яслях,
Потому что мой незачатый сын истекает кровью в двадцатых числах,
Упирается больно, бьется, хочет родиться,
Кровью плачет, шепчет: мама, я бы мог тебе пригодиться,
Что за черт, почему ты не хочешь со мной водиться?

Я пою ему песенку про сестру и братца,
Как они никогда не плачут на аппельплаце.
Скручиваюсь эмбрионом, чтобы помешать ему драться,
К животу прижимаю грелку, чтобы ему согреться,
Говорю: отстань, не дури, обретайся, где обретался,
Радуйся, что еще один месяц там отсиделся,
Ты бы кричал от ужаса, когда бы увидел, где очутился.
Он говорит: уж я бы сам разобрался.

Я читаю ему стишок про девочку из Герники,
Про ее глаза, не видящие того, что делают руки.
Он говорит мне: ты думаешь, это страшней, чем гнить от твоей таблетки,
Распадаться на клетки, выпадать кровавой росой на твои прокладки,
Каждый месяц знать, что ты не любишь меня ни крошки,
Не хочешь мне дать ни распашонки, ни красной нитки,
Ни посмотреть мне в глаза, ни узнать про мои отметки?
Полюби меня, мама, дай мне выйти из клетки.

Я рассказываю ему сказку про мою маму,
Как она плакала сквозь наркоз, когда ей удалили матку,
Я говорю ему: ладно, твоя взяла, я подумаю, как нам быть дальше;
Я не люблю тебя, но я постараюсь стать лучше,
Чувствовать тоньше, бояться тебя меньше,
Только не уходи далеко, не оставляй меня, слышишь?

Он говорит: ладно, пора заканчивать, я уже почти что не существую,
Так – последние капли, черный сгусток сердца, красные нитки.
Мы, говорит, еще побеседуем, мама, я еще приду к тебе не родиться,
Истекать кровью, плакать, проситься, биться,
Клясться, что я бы смог тебе пригодиться,
Плакать, просить помочь мне освободиться.
Где-то в двадцатых числах приду к тебе повидаться.

© Линор Горалик

...Мне всегда не хватало
баскетбольного роста.

Не хватало косы.
Не хватало красы.
Не хватало
на кофточки и на часы.

Не хватало товарища,
чтоб провожал,
чтоб в подъезде
за варежку
подержал.

Долго замуж не брали -
не хватало загадочности.
Брать не брали,
а врали
о морали,
порядочности.

Мне о радости
радио
звонко болтало,
лопотало...
А мне все равно
не хватало.

Не хватало мне марта,
потеплевшего тало,
доброты и доверия
мне не хватало.

Не хватало,
как влаги земле обожженной,
не хватало мне
истины обнаженной.

О, бездарный разлад
между делом и словом!
Ты, разлад, как разврат:
с кем повелся - тот сломан.
Рубишь грубо, под корень.
Сколько душ ты повыбил!

Становлюсь я спокойной -
я сделала выбор.
Стал рассветом рассвет,
а закат стал закатом...
Наши души ничто
не расщепит, как атом.
© Римма Казакова

счастье - в браслетах запястья
прошлое настежь - счастье
ухо к груди - и в душу
в самое сердце слушать
счастье - охват покрепче
ближе когда плечи
колени - одной рукою
счастье - оно такое
***
хорошо -
лучше, чем сон
без тебя,
если ты влюблен
не в меня
а когда не пришел -
ахуеть ведь, как хорошо

далеко -
дальше чем дом
от тебя,
если мы вдвоем
и в глаза смотреть
так легко
если так от тебя далеко

не одна -
а все-таки врозь
не нужна -
а попробуй, брось
***
это не про нас - больше
сдерживаю боль - кожей
просто отпусти - просто
каждый человек - остров
***
в сотый раз не открыв
никакую америку
ощущая всем телом
случайные шорохи
приведи меня за руку
к теплому берегу
напиши мое имя
на пляшущем облаке
***
моему одиночеству имя -
ты
вместе, без тебя, с тобою -
глаза, зажмуренные до боли
и отчаянье до тошноты

© Уля Каприз

воспоминания - подстрочником
но время - переводчик скверный
я холодею позвоночником
я становлюсь открытым нервом

я в клочья рвусь и в небо темное
кричу: отдай меня, пусти меня
я перемолота, растоптана
обожжена и обессилена

какое странное название
у этой муки окровавленной
но говорят, что мироздание
на нас и держится, раздавленных

на ненароком причастившихся
и в миг ослепших от прозрения
на вознесенных - и разбившихся
но помнящих о воскресении

и этот ужас впрок испытанный
и эту боль с глазами-безднами
любовью называют, видимо
дурацкой, злой и бесполезною

© Уля Каприз

у предательства - странное, сложное имя
ненадолго - родными, на вечность - чужими
будем проще - подумаешь, не получилось
все живые: прошло, отпустило, забылось
обошлось без трагедии, раны - бескровны
и встречаются и расстаются - по ровну
вместо дырок от ластика - белые пятна
так все это понятно, что даже занятно
но водой прибывает под ноги дорога
но тревога - откуда мне эта тревога
а еще - только это уже не расскажешь -
я сильнее на жизнь, это нравится даже

© Уля Каприз

Ти вже поруч, ти тут, це так жорстоко.
Бути сильною - то вже моя мрія,
Ці останні слова - то твої кроки,
Ці відверті слова - моя надія.

Ти приходиш тоді, коли не треба,
Ти ховаєш завжди своє обличчя,
Ти знаходиш в мені краплинку неба,
Я не плачу - сміюсь тобі у вічі.


Я відріжу хвилі