[300x157]

Я уныло закурила. Карина бесцветным голосом пробормотала: «Курить на детской площадке запрещается». Потом почти без паузы добавила на высоких децибелах: «Куда, куда ты опять полез? Мать твою..»

Я хотела съязвить о том, что орать на детской площадке тоже нехорошо, но промолчала. Каринин сынок с упорством запрограммированного робота лез на небольшую горушку, попутно вымазываясь в глине, хвойных иголках и черт-еще-знает-в-чем. Карина заныла:
- Что за ребенок? Надела на него сегодня новенькое, из бутика, между прочим... Кучу денег стоит... Как теперь отстирывать это все?
- А что, машинки стиральной нет?
- Язва, все бы тебе язвить... На него не настираешься... Я и так всю молодость на них положила.

Под «ними» Карина имела ввиду своего мужа, который сдувал с Карины пылинки и по каждому поводу дарил ей подарки, и своего сына – трехлетнего пацаненка с пытливыми глазами и растопыренными розовыми ушами. В моменты материнской нежности Карина называла сына «розовым лопоухим слоником».

Под «своей молодостью» Карина, судя по всему, имела ввиду те три года, которые она провела за пределами нашей родины. Я помнила и другую нашу молодость, когда Карину звали Катей, во всяком случае – по паспорту. Однажды я держала ей волосы, когда ее рвало в уборной модного клуба, и после очередного приступа рвоты она произнесла памятную фразу: «Трындец. Как мне все осточертело. Хочу свалить из этой страны». И она свалила. Каринины желания имели свойство исполняться, не то, что мои. Может, потому что она всегда желала конкретно и адресно? И вот у нее – дом, семья, счастье, новая жизнь. А у меня... У меня – нет.

- Зачем ты его одеваешь как куклу, а потом ругаешь, что он испачкался? Шорты и майка – и пусть лезет куда хочет...
Карина презрительно посмотрела на меня. Я в очередной раз пожалела, что повелась на приглашение подруги. «Давай к нам, деньги только на билет, жить будешь в отдельной комнате, мы будем ходить везде вместе». В результате уже вторую неделю я выслушивала ее жалобы и нравоучения, а ходили мы только в супермаркет и на детскую площадку. Карина нещадно ругала жизнь на родине и всячески превозносила местный уклад: «Все для людей. Преступность низкая. Сфера обслуживания – ого-го!». До конца моих каникул оставалось четыре дня и я всерьез подумывала о том, чтобы пойти поменять билет на число пораньше.

- Знаешь, подруга, я хочу кое-чем с тобой поделиться.
Я обеспокоенно всмотрелась в Карину. Обычно она выпаливала все свои проблемы без особых предисловий. Что в этот раз?
- Понимаешь, я подозреваю, что мой муж мне изменяет.
- С чего ты взяла?
- Он с кем-то переписывается в интернете. На работе задерживается. Иногда уходит с друзьями, а меня с собой не берет.
- Что значит «не берет»? У тебя же ребенок на руках.
- Вот! Я с ребенком, а он где-то ходит...

Я затянулась. Каринын сынок, вдохновленный отсутствием окриков, уже почти залез на самую вершину горки. Я выдохнула:
- Не раскачивай себе мозг, подруга. Твой муж каждую ночь возвращается в супружескую постель. Ни в чем не отказывает – ни тебе, ни ребенку. Работает, не бездельничает. Без вредных привычек – все как ты хотела. Не обращай внимания, это надуманное.

Трехлетний мальчик с криком «И-и-и-ха-а-а!» скатился с горки на попе, одетой в бутиковые штаны. Карина нервно схватила его за руку: «Все! Домой!». Мы побрели домой, а по дороге она делилась со мной дополнительными свидетельствами измены своего мужа. К вечеру я уже почти уверовала, что и вправду – сволочь и ходит он налево.

Перед сном Карина зашла в мою комнату. Без грима, с мокрыми волосами – она была похожа на прежнюю Катьку, с которой мы прошли то, чего не будем рассказывать ни детям, ни внукам. Она села на мою кровать и расплакалась:
- Помоги мне! Я так больше не могу!
- Ну-ну. Не плачь. Вы помиритесь и все будет хорошо.
Я знала, что психотерапевт из меня никакой, но старалась как могла. Карина вытерла слезы:
- Ты моя самая близкая подруга и самый родной человек. Я хочу тебя попросить. Можно?
- Конечно.
- Ты должна его соблазнить!
- Что? Зачем?
- Как зачем? Будет настоящий повод, чтобы развестись.
- На что ты жить собираешься? Ты же ни дня не работала здесь?
- Мне уже полагается половина имущества. На ребенка - алименты. От государства положен бенефит.
- Ты с ума сошла. А как ребенок это перенесет?
- Переживет, ничего страшного. Найдем другого папу...
- Карина, у тебя есть другой мужчина?
- Не то, чтобы есть. Так, ухаживает один. Но пока ничего серьезного, ты не подумай.
Я подумала. Очевидно, мои мысли отразились на лице. Из карининых глаз снова обильно потекли слезы.
- Ну пожалуйста, что тебе стоит? Я уже все продумала, он завтра дома остается, мы с сыном уйдем, а потом вернемся, якобы за забытым кошельком.

Я полезла за сигаретами в сумочку. В Каринином доме тоже нельзя было курить, но она как будто не заметила моего жеста. Пока я закуривала, Карина взахлеб объясняла мне сколько она получит после развода, сколько получу я, если конечно мне не стыдно брать деньги с подруги за такую мелкую услугу, и прочие детали операции. Я поежилась:
- Карина, я не хочу ввязываться в ваши отношения. У тебя неплохой муж. У вас еще все наладится.
У моей подруги сузились глаза.
- Ну ты... предательница. Я-то тебе помогла, когда ты попросила меня переспать с этим чудиком...
- Не переспать, Карина, а проверить – может ли он мне изменить.
- Какая разница?
- Большая. Я любила его.
Моя подруга сдержала желание поспорить. Взяла меня за руку и по-детски заглянула мне в глаза.
- Ну вот видишь, мы проверили. Оказалось – может. Я ведь тебе помогла. Теперь ты помоги мне.
- А что будет, если твой муж откажется? Например, выставит меня за дверь?
- Не откажется, я тебе расскажу, что он любит. Если сделаешь так, как я скажу, то не откажется...
Меня передернуло как от укуса клопа.
- Карина, а почему бы тебе просто не сказать ему: «Разлюбила. Ухожу».
- Я не смогу претендовать на половину имущества.
- Да. Это серьезно.
Я выдохнула ядовитый дым, наполненный тоской, разочарованием и воспоминаниями прошлого.
- Опять язвишь. Сама-то тоже, небось, не ангел. Между прочим, твой чудик тогда просто охренел от алкоголя. И всю ночь меня твоим именем называл. Вот тоже слоник лопоухий...

Карина вдруг осеклась. Ядовитый дым не нашел выхода и я зашлась отвратительным злым кашлем.
- Тише ты, ребенка разбудишь. Говорила же – не кури в доме.
- Карина! Почему ты мне этого раньше не рассказывала?
- Откуда я знала, что ты его любишь? Думала – хочешь бросить.

Я пригасила окурок прямо в горшке с ее чудо-суккулентами. Карина и бровью не повела. Я взяла ее за плечи, встряхнула, повернула по направлению к двери и подтолкнула ниже поясницы. Стала собирать чемодан и вспоминать – сохранился ли у меня Его телефон. Заволновалась - успел ли он найти другую за три года. Да и вообще – много других вопросов назрело, которые необходимо срочно обсудить.