Это цитата сообщения
Йозеф_Кнехт Оригинальное сообщение...Поднявшись до двадцатого, я вынырнул в просторный холл (соседний лифт только что поглотил какую-то шумную компанию). Бежевый не затоптанный ворс напольных покрытий здесь сохранял завидную почти первозданную чистоту, необъяснимую с точки зрения всякой логики, рельефные обои имели приятный, вовсе ненавязчивый рисунок, белые шары светильников давали щедрый свет. Несколько коридоров (с десяток) лучами расходилось в разные стороны – коридоры, как и ожидалось, были пронумерованы (аккуратные таблички с римскими цифрами); я направился налево, к одиннадцатому, секция восемьсот двенадцать, ковровый ворс скрадывал звучание моих шагов.
Коридор оказался таким же опрятным и светлым, как и всё здесь, наверху. По обе стороны тянулись двери светлого дерева, номера, номера, номера… Одна из дверей была раскрыта настежь – из комнаты доносился разговор, заинтересовавший меня. Я вошёл.
Несколько человек сидели в диванах и креслах, а также за накрытым чайным столиком, с чайными и кофейными чашками. Я остановился в дверях.
«Я не считаю Гессе таким уж писателем», - заметила высоченная девица с пышной копной кроваво-красных крашенных волос. Она встала из-за стола и направилась к окну, возле которого дымили дешёвыми сигаретами двое молодых людей. Красноволосая девица прикурила и, сделав затяжку, добавила: - «мой приятель однажды перепутал его с Гёте».
Кто-то хохотнул. Мужчина, с чашкой мутного кофе сидевший в кресле, недовольно покачал головой, издав негромкое восклицание. Его примечательная внешность задержала моё внимание – нарочитая неряшливость причёски, небрежный шейный платок, свободная белоснежная рубашка с кружевными манжетами и нервные тонкие черты лица.
«Не понимаю, какое отношение всё вышесказанное имеет к Гёссе и его книге», - вполголоса заметил он.
«Умозрительное, умозрительное занятие эта Игра в бисер. Никакой от неё пользы», - доказывала какая-то юная девочка за чайным столом. – «Всё равно, что от психологии», - она хихикнула.
«Сплошная депрессия и негативщина», - подал голос парень с сигаретой. – «Вечное одиночество. Вполне подходит для склонных к суициду подростков».
«Почитайте «Нарцисса и Гольдмунда», - мужчина в рубашке с манжетами поднёс свою чашку к губам, но не выпил, быстро поставив её на деревянный подлокотник.
«Ну, это всего один рассказ», - парень с сигаретой сплюнул в высокую напольную пепельницу. – «А так – сплошная затяжная депрессия».
- Чушь какая, - неожиданно сам для себя сказал я, всё это время бестелесным привидением маячивший у порога, и сразу поймал на себе несколько взглядов. Мужчина с кофе и манжетами вопросительно приподнял бровь. – Ну, надо же, - пробормотал я, понимая, что вынужден довести мысль до какой-то логической точки, - назвать Гессе пессимистом можно лишь в том случае, если совершенно не знаешь его произведений.
Красноволосая девица перешёптывалась с курящим парнем и внезапно расхохоталась.
- Его сочинения жизнерадостные и мужественные, - закончил я, уже скорее размышляя вслух. В конце концов, какое, собственно, мне дело было до их разговора?
Я кашлянул и повернулся, чтобы выйти в коридор. Мне необходимо было отыскать свою комнату и не хотелось тратить время попусту теперь. Повернувшись, я чуть было не столкнулся с каким-то юношей. Он читал книгу на ходу и, конечно же, не заметил меня; я ловко пропустил его в комнату, попутно приметив автора книги. Это был Герман Гессе. Юноша взглянул на меня с изумлением и, кажется, собирался что-то сказать, но я уже устремился по коридору, надеясь, всё же добраться до своей, восемьсот двенадцатой секции...