Снова боль разрывает горло, и не слышно ни слез, ни слов.
Я запутался прочно и твердо в лабиринте кошмарных снов.
Я бегу по пустым коридорам, по подвалам своей души.
Сердце бьется в груди неровно и как будто струна дрожит.

Каждый шаг отзывается болью, каждый крик застревает в груди.
Страх и тьма висят надо мною, только хочешь, не хочешь – иди.
По разбитого счастья осколкам, по оборванным струнам судьбы,
Я бегу по пустым коридорам, посредине кромешной тьмы

Побежали в ту страну,
Где восходит поутру
Беспокойная звезда…
Непокорная душа,
Ты по лезвию ножа
Исчезаешь без следа…
Ярких красок в мире нет –
Только черно-белый цвет,
И на сером небе дым…
Дым летит, да нет огня.
То я здесь, то нет меня –
Стал я облаком седым…
Солнце серое горит.
Ветер с морем говорит
О возвышенных вещах…
Радуга из двух цветов –
Черно-белых голосов –
В каплях грустного дождя…
Миром правит темнота.
Дождь смыл краски на холстах,
Все укрыто тишиной…
Этот мир – погасший свет.
Все, что есть в нем – серый цвет.
Полетели-ка домой…

Темное прошлое и светлое будущее, а между ними - бесцветное серое настоящее...

Не провожай – так легче уходить.
Не обнимай – так проще расставаться.
Не говори – так легче все забыть,
Чтобы потом при встрече улыбаться.

Ведь не было ни ссоры, ни обид,
Печаль пройдет – время все раны лечит,
Лишь шрам на сердце тихо заболит,
Когда ты улыбнешься мне при встрече.

Не молчи! Это все, что осталось тебе…
Не молчи! Мир и так утонул в тишине…

Тишина – это Смерть, если ты одинок,
Это ствол у виска и взведенный курок,
Это чаша с цикутой, на шее петля,
Это чей-то во тьме немигающий взгляд.
Тишина – это в черную бездну полет,
Это путь на Голгофу и на эшафот,
Это вечность, застывшая в шаге одном.
Тишина – это ад, это зло, это дно.

Не молчи! Это все, что осталось тебе…
Не молчи! Мир и так утонул в тишине…

А помнишь день, когда прощались мы,
Когда «До скорой встречи!» говорили
И, развернувшись, молча уходили,
Под крылья начинавшейся зимы,

Не зная, что пройдет так мало лет –
И станем мы чужими друг для друга,
И заметет наш след седая вьюга,
А прошлое укроет белый снег.

Но помнишь ночь, когда в последний раз
Сгорали души в пламени желанья –
И потрясала сущность мироздания
Та дикая, неистовая страсть.

Все, что осталось – просто тишина
И память, как холодный зимний вечер,
Надежда в ожидании новой встречи
Которой не случится… Никогда.

Осень, осень, ты не спросишь
Где я летом пропадал,
Только листья тихо сбросишь
И закончишь грустный бал.

Ляжет зимняя дорога
Через степь за горизонт,
Ночь, мороз, метель и дроги,
Что везут меня вперед.

Вновь ямщик затянет песню
Заунывно, не спеша,
И под звук ее чудесный
Ввысь рванется вдруг душа.

Ввысь - туда, где звезды светят,
Ввысь - туда, на небеса,
Ввысь - туда, где взор ослепит
Предстоящая весна.

Первый блин комом, первая булка - колобком...

Я тут все прикалываюсь над одной подругой:

Сначала Бог создал ЧЕЛОВЕКА по образу и подобию своему, а потом уже создал ЖЕНЩИНУ. :)))

Она жутко злится.

И почему то вспомнилось в тему и даже как продолжение вышеозначенного:

Поставил Господь Бог Еву перед Адамом и сказал: "Выбирай себе жену".

Я сегодня надену свою лучшую маску,
Пусть друзья удивятся, что сегодня я весел,
Пусть поверят в рассказанную мною сказку,
Что вчера я забыл про дорогу и ветер,

Что забыл горизонт и не рвусь за звездою,
И любовь, что ушла, возвратить не мечтаю,
Что расстался навек с бесконечною болью,
И ночами бессонницей я не страдаю.

В душной комнате-клетке мне весело с ними,
Но веселье кончается – друзья снова уходят…
Я один остаюсь, я шепчу ЕЕ имя,
Я свечу зажигаю на холодной ладони,

И с надеждой считаю далекие звезды,
Вкусом горького кофе тоску разбавляя,
В ожидании рассвета – так много вопросов!
Я с лица надоевшую маску срываю…

Все умерло… Опять на сердце лед.
Бессонница – судья мой и палач,
Щербато улыбаясь в тишине,
С подругой-ночью тихо в дом войдет…
И снова мир наполнит тихий плач
Души, навек затерянной во тьме.

А счастье - краткий миг в кромешной мгле,
Страданью – не отпущено границ,
Лишь Ваших глаз сияние дарит свет –
И снова я, пылающий в огне
Своей любви, паду пред Вами ниц,
У Ваших ног готовый умереть,

Готовый крест принять из Ваших рук,
И выпить предназначенный Вам яд,
И в пекло ада вместо Вас шагнуть –
Но об одном, лишь об одном молю,
Не отводите свой прекрасный взгляд –
И я без страха смерть за Вас приму.

Да ничего, собственно, со мной не происходит. И не так уж ранимо я все и воспринимаю. Просто замечаю черный цвет даже там, где все предпочитают видеть только белый. Так, депрессия легонькая. Очередной запой. Дурацкая книжка "Сто лет одиночества", которая мне слишком нравится. И страшное осознание самого себя. Все вместе, помноженное на одиночество и усталость. Как будто смеха ради решил примерить уродливую маску какого-нибудь Фредди Крюгера и вдруг обнаружил, что масочка то впору, в самый раз на меня сделана. Чем глубже узнаю самого себя, тем страшнее становится - неужели во мне столько грязи?


...Прости, я обидел тебя своими звонками, не говоря уже про истраченные деньги - но мне больше не с кем было поговорить. Вряд ли ты когда-нибудь чувствовала, как давит на плечи и грудь замкнутое пространство стен и потолка, какой звон стоит в ушах от абсолютной тишины... "Комната с белым потолком, с правом на надежду..." Смешно. И вид на огни там тоже есть - только с каждым новым ударом сердца вера в любовь испаряется...

Ты знаешь, где умирают ангелы?
Нет, совсем не там, в заоблачных высях, в райских кущах… Не на небесах – потому что не там они живут. В нас, в нашей душе, в сердце, в рассудке, в самых дальних их уголках, живут ангелы – и светят неярким светом, освещая нам путь в бесконечной тьме жизни. Живут – и умирают там же, погасив навсегда свой огонек…
Ты знаешь, как умирают ангелы?
Они умирают тихо-тихо, почти неслышно, и их последний вздох – это легкий теплый ветерок, пронесшийся по верхушкам деревьев глубокой августовской ночью, заставивший их трепетать; это яркая ослепляющая вспышка света в бесконечной тьме; это сорвавшаяся звезда, промчавшаяся по темному покрывалу небес и исчезнувшая за горизонтом. Это – снег, выпавший майским утром и растаявший к обеду, а зимой – неожиданная оттепель и гололед.
Ты знаешь, от чего умирают ангелы?
От недоверия, от лжи, от подлости – они умирают. От разрушенной надежды, от растоптанной веры, от разбитой любви – они умирают. От уничтоженного в пламени сердца, от холодности во взгляде и в словах, от урагана страстей и чувств – они не могут пережить эту зиму, бедные существа, привыкшие к вечному лету…
О, как часто и по разному убивал я в себе их – навскидку, влет, прицельно… И не только в себе. Сбивал и тех, что поднимались в небо, и тех, кто оставался на земле, не делая различия между большими и маленькими, между сильными и слабыми – жестокий человек, отказавшийся верить в ангелов.
Искренне желаю тебе никогда не узнать, как умирают ангелы…

Приплыли...

Вчера я вполне серьезно и обдуманно взялся за лезвие и решил вспороть вены. Мля, уже лет шесть или семь такого желания не возникало. Странно: умереть хотел, это было, а вот чтобы смерть свою конкретизировать...
Остановила сущая мелочь: набрал текст СМС, что то типа: "Прощай, любимый, уехала навсегда. Твоя крыша". И он у меня не отправился ни одному из списка получателей (человек 12 там точно было). Пока разбирался, что к чему - пропало желание пускать кровь. Нашел клевую альтернативу: взял бритву и выбрил в бровях полоски... и на висках тоже... полегчало:)
И чегой это я так серьезно все воспринимаю?

Мы соорудили очень большой город. Город, в котором нет ни добра, ни зла - пока не приходим мы.
Нам было трудно в настоящем. Там, где не понимают азарта многодневного взлома чужой программы и многомесячного написания своей. Там, где говорят не о падающих ценах на мегабайт памяти, а о растущих ценах на хлеб. В мире, где убивают взаправду. В мире, где трудно и грешникам, и святым, и просто людям.
Мы построили свой город, не знающий границ. Поверили в то, что он настоящий.
Время выныривать.
Нам хотелось чудес, и мы населили ими Диптаун. Эльфийские
поляны и марсианские пустыни, лабиринты и храмы, далекие звезды
и морские глубины - всему нашлось место.
Но сейчас - время выныривать.
Мы устали верить в добро и любовь, мы написали на знамени
слово "свобода" - в наивной вере, что свобода - выше любви.
Пора взрослеть.

Одной рукой держу я ваше фото,
Другой рукой я думаю о вас.

Порой умирают боги - и права нет больше верить
Порой заметает дороги, крестом забивают двери
И сохнут ключи в пустыне, а взрыв потрясает сушу,
Когда умирает богиня, когда оставляет души
Огонь пожирает стены и храмы становятся прахом
И движутся манекены не ведая больше страха
Шагают полки по иконам бессмысленным ровным клином
Теперь больше верят погонам и ампулам с героином
Терновый венец завянет, всяк будет себе хозяин
Фольклором народным станет убивший Авеля Каин
Погаснет огонь в лампадах, умолкнут священные гимны
Не будет ни рая, ни ада, когда наши боги погибнут
Так иди и твори, что надо, не бойся, никто не накажет
Теперь ничего не свято...


Я голову несу на пять корявых кольев
Я крепость возвожу из старых липких карт
Крестьянкой крепостной в края крапивных кровель
По хрупкому хребту, что кренится назад
Сбивая руки в кровь о камень, край и угол,
Заплаты на лице я скрою под чадрой
Границу перейду страны вороньих пугал
Укрыться упрошу за Лысою горой
Кроя крамольный крик кривой кровавой кромкой
В горячий грешный год, грядущему грозя
В поту пытаясь встать, чтоб испытать потомков
Положено молчать скользя, ползя - Нельзя
Светящихся святых, схвативших свист затвора,
Свалившихся под свод сомнительных свобод
Вас сварит на свечах свиней свирепых свора,
Что с воплями с верхов по-свойски сваи бьет
Тщеславный чуткий червь, чирикающий числа
Чеканит черный час чужих очередей
В чугунных черепах отчаянный нечистый
Считает рычаги начальственных речей
Периметры портов пиратов принимают
Под парой парусов по праву приютить
Порушив парапет, паркеты попирают
Потребовавшие не оправдав, простить
Страданий стадный стон застреманной столицы,
Старушечьих стихов расстроенной струной
Стирает в сотый раз нестертые страницы
Стараньем стукачей, строчащих за стеной
Молчащий миллион немыслимых фамилий
Мелодия молитв, просмоленных молвой
Малиновый мелок на молот заменили
Неровный рвущий рев на равнодушный вой
Контейнеры костей стекают под откосы
Все костыли в костры, кастетом на контакт
Прочтенное письмо порви на папиросы
Фантасмагорий фон под фанатизма факт
Бренчание брелков, небритые бродяги
Бретона и Дали далекие борта
Обыденный аборт в обрушенном овраге
Желанных жизнесхем живая красота
Отрадных атрофий отрывки, и как будто
С утра утрачен сон о трудности трюка
От радости утра отринув атрибуты,
Оторопевший страх отрежет от крюка,
На переходе вниз отключит эскалатор
Количество колов скатилось до пяти
Осиновым шестом укреплены плакаты
Со стрелкою, куда свою башку нести


Нарисовали икону - и под дождем забыли
Очи святой мадонны струи воды размыли
Краска слезой струилась - то небеса рыдали
Люди под кровом укрылись - люди о том не знали
А небеса сердились, а небеса ругались
Бурею разразились...
Овцы толпой сбивались
Молнии в окна били, ветры срывали крыши
Псы под дверями выли, метались в амбарах мыши
Жались к подолам дети, а старики крестились
Падали на колени, на образа молились...
Солнышко утром встало, люди из дома вышли
Тявкали псы устало, правили люди крыши
А в стороне, у порога клочья холста лежали
Люди забыли бога, люди плечами жали...




ХОЛОДИЛЬНИК
(сказка-картинка)
В холодном зале мы смотрим кино.
Ледяной экран из толстого белого инея замораживает наши разноцветные глаза. Мои были теплые, темные, когда я пришла в этот кинотеатр. Теперь они сверкают яркой зеленью и нестерпимо блестят под пушистыми снежными ресницами. Мы смотрим разные цветные картинки одну за другой, и чем больше застывают наши глаза, тем они интересней и красочней.
Заходят новые люди, от них идет пар и мы кричим на них и машем руками, потому как под их теплыми тусклыми взглядами изображение теряет отчетливость и краски, но их глаза быстро покрываются льдом и все встает на свои места. Вот только один ворвался однажды и уставился на экран обжигающими лучами. Он чуть было все не испортил, он постоянно отогревал лицо маленькой зажигалкой, и от этого мы все едва не лишились нашей забавы. Пришлось связать ему руки и поставить перед глазами огромную льдинку, которая таяла все медленней, а он все тише кричал, что еще немножко - и растает иней, и мы выйдем на улицу и отогреемся на солнце...
Теперь он сидит в первом ряду и показывает нам самые яркие и красивые картинки.


Будешь светлым лучом,
Рожденным в тени,
Или тенью, родившей луч?
Будешь синим дождем,
упавшим на снег,
Или одной из туч?
Будешь твердым звеном
золотой цепи,
Или молотом, кто кует?
Будешь землей далекой тропы,
Или тем, кто по ней идет?
Будешь пером в крыле у орла
Или самим орлом?
Будешь каплей в кувшине вина,
Или кувшина дном?

В час, когда за окном загорится закат и на землю опустится вечер,
Ты накроешь на стол, ты задернешь все шторы и выключишь свет,
И под легкой твоею рукой на столе загорятся две свечки –
Две звезды на земле, две надежды в холодной стране.
А когда поутру снова солнце взойдет над проснувшимся миром,
Далеко-далеко нам с тобою побудку петух прокричит –
Мы проснемся, откроем глаза и увидим, как с треском и дымом
На столе догорят две забытые господом Богом свечи.



Мир умирает так медленно, как только можно.
Бензиновый запах гниения и привкус металла –
Вот все, что осталось нам в этой жизни.
Пора уходить в бесконечную ночь безвозвратно.
Пусть ветер заметает следы мои пылью и снегом,
Пусть дождь смывает меня с покрытого грязью лица земли –
Но тот порт, где стоят мои корабли в ожидании своего адмирала
Стал для меня доступней и ближе, чем души людские,
Замурованные в бетонные стены своих темниц,
Покрытые грязью и ложью банальных и глупых истин…
А я как ребенок все еще верю в любовь и верность друзей,
Готовых вонзить в спину нож при первой возможности.
Но нет ничего, кроме того, что осталось нам –
Несколько слов на прощанье да привкус металла,
Который ложится как пыль на обветренные губы.
Пора уходить, ведь мне здесь так тесно, так душно,
Но только один человек просит остаться,
И я остаюсь только ради него.



Моя судьба – пустынный горизонт,
Где светит одинокая звезда.
Моя судьба – дорога на восход –
Бескрайняя дорога в никуда.

Моя судьба – смотреть на этот мир,
И прошлое хранить в пустой душе.
Моя судьба - короткий сладкий миг
Средь горькой жизни на чужой земле.

Моя судьба – не верить, не любить,
Не вспоминать того, что не вернешь.
Моя судьба – тень от былых обид,
Вонзенный другом в сердце острый нож.

Моя судьба – холодная вода
И лист осенний, желтый и сухой.
Моя судьба – исчезнуть без следа
Дождливой ночью в темноте пустой.

Моя судьба – ничто среди нигде.
Моя судьба – усталость от дорог.
Моя судьба – лететь к своей звезде,
Перешагнув невидимый порог.




Шумный вокзал, где куда-то идут поезда,
Люди спешат по своим неизвестным делам,
Опустевший перрон под мелким осенним дождем,
Два киоска, стеклянные двери, холодный вагон.

Этот поезд меня увезет от тебя, может быть навсегда.
Ты просила забыть, но забыть я тебя не смогу никогда,
И поэтому буду бежать от себя в темно-синюю даль,
Значит, снова вагон, и перрон, и дожди, и вокзал.





В вальсе осеннем листья кружатся,
С неба на землю тихо ложатся.
Золотом осень город укроет.
Ты не со мною, я не с тобою.

Осень бередит старую память,
Прошлого тени вновь оживают.
Жизнь без тебя стала иною…
Ты не со мною, я не с тобою.

Вальс расставания, праздник осенний,
Время прощаний, время прощений.
Но то, что было – было ль любовью?
Ты не со мною, я не с тобою.

Странное время, сладкое время,
Но не вернешь его и не изменишь.
Сердце стучит неистовой болью:
«Ты не со мною, я не с тобою.»

Разные судьбы, разные люди –
Что с нами было – время рассудит.
Не было смысла спорить с судьбою:
Ты не со мною, я не с тобою.

Вальса осеннего звуки все тише,
Сменятся листья снегом на крыше,
Осень, прощаясь, прижмется щекою:
«Ты не со мною, я не с тобою…»




Нет слов и мыслей нет, но ты
Все строишь к небесам мосты,
И онемевшею рукой
Строку выводишь за строкой.

Выматываешь нервы, смеешься и кричишь,
Но ты уже не первый и не последний ты,
Ты водку хлещешь ночью, а днем рисуешь свет –
Ты просто одинокий, непризнанный поэт.

Всех с праздником. Первый день зимы и Международный день борьбы со СПИДом - это вам не хухры-мухры, это серьезно!
По поводу последнего праздника, решил отметить: поставить "Квинов" и выпитрь портвейну. А, еще презервативов надуть и развешать по комнате, как шарики.

Чевой-то вспомнилось вчера...
Годиков этак пару назад пошли мы в парк культуры и отдыха на карусельках покататься. Заслали одного за билетами, а пока он стоял, сами в стороне пиво пили. Ну я от нефик делать подошел и начал цены на билеты на карусельки читать (они там списочком на кассе висели). Смотрю - че-то не то, а че именно - понять не могу. Начинаю вчитываться - и в третьей строчке обнаруживаю: "Колесо обоРЗения - 30 р." Очепяточка :)))))