Предложение сходить на тематическую экскурсию в Питерские “Кресты” я встретил с энтузиазмом. Я даже не представлял, что в “Кресты” начали водить экскурсии. Тем не менее, вот, пожалуйста, на сайте о достопримечательностях Петербурга вывешена информация о музее в “Крестах”, правда, там нет ни слова о том, как в этот музей попасть. Но мою спутницу, имени которой не называю, это не испугало. Инкогнито из Петербурга обещала выяснить всё на месте.
“Как ты собираешься выяснять?” – недоверчиво спросил я. – “Ты же не будешь кричать часовому на вышке: “эй, слышите, мы пришли на экскурсию, куда нам теперь идти?”
“Ну что ты как маленький?” – начала заводиться инкогнито из Петербурга. – “В тюрьме наверняка есть проходная, там и спросим.”
“Хорошо. Только знаешь, меня немного смущает…”
“Ну что опять?”
“Ничего. Ладно”.
К зданию тюрьмы подошли часа через полтора. Не знаю как инкогнито из Петербурга, но я испытывал чувство робости из-за своего праздного интереса к следственному изолятору. Это как если бы я несвоевременно обратился за помощью к уличной проститутке и тихо, чтобы никто не слышал, попросил бы её покончить с моей невинностью в обмен на сэкономленные на школьных завтраках деньги, а она в ответ на мою просьбу подняла бы меня на смех и отправила домой, к маме, со словами “такой мелкий, а всё туда же”. Примерно такой же реакции я ожидал от гражданина милицейского начальника на проходной, когда на вопрос о цели визита я промямлю что-то насчёт экскурсий, которые якобы здесь проводят.
“Что? На какую такую экскурсию вы пришли? Что? На каком таком сайте? А ну марш отсюда и чтобы я вас здесь больше не видел!”
Впрочем, всё могло выйти и по-другому. Гражданин милицейский начальник внимательно меня выслушает и скажет:
“Что? На экскурсию? Да, конечно. Проводим. Что-нибудь запрещённое с собой есть? Нет? Тогда будьте добры ваш паспорт для оформления пропуска. Сейчас как раз новая группа экскурсантов набирается. Как только подойдёт экскурсовод, мы вас пропустим за ворота внутрь тюрьмы. Пройдётесь по коридорам, загляните в глазок камер, посмотрите, как живут заключённые. При желании можно даже немного посидеть с ними. Кстати, скоро у нас обед. Не желаете отведать тюремной баланды и выпить кружку чифиря, а в сувенирной лавке приобрести поделки, сделанные вручную нашими постояльцами: игральные карты, фигурки из хлеба, чётки, перочинные ножички и прочие занятные мелочи на память о посещении тюрьмы”?
Мы пошли искать вход. Первая дверь вела в “бюро пропусков”. На второй двери голубого цвета никакой вывески не было, но рядом с ней был приделан звонок и камера с переговорным устройством. Если верить сериалам про криминальную жизнь Петербурга, то все авторитеты выходили на волю именно через неё. А ещё дальше находилось дверь с вывеской “бюро приёма посылок”. Однако ни на одной из дверей информации об экскурсии не висело. Инкогнито из Петербурга объяснила это тем, что мы просто не оттуда зашли. Не с того входа. Надо обойти всю тюрьму и зайти со стороны, где стоят т.н. “административные корпуса”.
Тот факт, что ей откуда-то известно о существовании на тюремных задворках неких административных корпусов меня ободрил. Правильно! Ведь это же администрация тюрьмы выдаёт разрешение на экскурсии. Ведь это же не охранники в частном порядке приводят сюда посетителей посмотреть на тюрьму. Сейчас обратимся к администрации, администрация отправит нас в бюро пропусков, в бюро оформят пропуска на вход… Что дальше не очень понятно. По идее, должны включить в состав какой-то группы и выделить экскурсовода, который всё покажет и всё расскажет. Не одним же нам тут ходить и осматривать. Но вот только где набирается сейчас эта группа? Или нам назначат конкретное время?
Никаких корпусов с другой стороны тюрьмы обнаружено не было. Только глухие ворота для въезда спецтранспорта. Мы опять обошли тюрьму и снова вернулись к бюро пропусков. На этот раз возле двери копошились какие-то люди. Я сначала подумал, что это подошли экскурсанты, но потом пригляделся и заметил на них тюремные робы. Наверное, осуждённые из хоз. обслуги. В руках осужденные держали вёдра и грабли, похоже, занимались уборкой, но в остальном не производили впечатления людей, у которых можно было бы справиться о месте и времени проведения тюремной экскурсии.
Я подёргал дверь бюро пропусков, но дверь не поддалась. Подёргал ещё раз, сильнее и энергичней. Дверь даже не шелохнулась. Пришлось набраться наглости и позвонить в ту другую, откуда, судя по фильмам, выпускали криминальных
Работа была нужна. Более того – работа была мне необходима. Наверное, чтобы не слететь с резьбы окончательно. И если работа у меня была (и мне хотелось, чтобы она продолжала быть у меня и дальше), то мне пришлось взять за правило, строго по будним дням в определённые утренние часы покидать квартиру и выдвигаться туда. То есть, на работу. В соответствии с этим правилом, ровно без десяти восемь я выходил из дома на улицу и обязательно встречал там людей, чьи интересы совпадали с моими собственными стремлениями. Это были такие же люди, как и я сам, с таким же небольшим, но стабильным доходом, проживавшие где-то неподалёку. Они тоже выходили по своим делам примерно в одно время со мной и преследовали ту же цель что и я. А именно: добраться вовремя до работы, для чего в свою очередь нужно было не опоздать на нашу общую электричку. Электричка следовала по расписанию. Во избежание нервотрёпки (*показательно долгий, протяжный вздох, “наш поезд уйдёт, пока вы купите себе свой месячный абонемент) пропуска в пригородной кассе оформляли заранее.
В группе 8:02 (время отхода поезда от нашей станции) я состоял уже год. Как раз год назад я поменял работу, соответственно мой график работы тоже немного поколебался.
Понятно, что вся наша сплочённая группа работала на разных предприятиях, в разных концах города. Стартовали-то мы все с одной площадки, ближе к метро распадалась, а потом кто куда. Кто-то из нас ехал до конечной станции вокзала, кто-то (например, я) выходил на ближайшем к вокзалу остановочном пункте, где располагалось метро. Вышедшие на моей станции, тоже все разделялись: одни шли к входу в подземку, а другим (опять же мне) надо было топать ещё пятьсот метров до МЦК.
Но 8:02 это то, что всех нас объединяло. В этом времени был залог нашей стабильности, а значит и всего остального в жизни. Мы ничего не хотели менять. Нас всё устраивало. Ни в какое другое время, мы не могли больше встретиться. Никогда. Даже на обратной дороге подобная встреча представлялась маловероятной, всё зависело от случая. Но мы гарантировано встречались по утрам в это самое время. В этом времени прослеживалась система.
Если всегда состоять в одной группе и стараться не изменять ей с другими, более поздними группами, то такая преданность своему времени предусматривала своевременное появление на рабочем месте и в дальнейшем способствовала закреплению на этом (тёплом) месте другого места. Мягкого. С каждым днём всё больше и больше. Тогда мои одногруппники из разряда простых пусть и не случайных попутчиков переходили в разряд людей отдалённо мне близких. То есть, я начинал по-своему волноваться, если замечал, что кто-нибудь из них не пришёл на наш поезд, что кого-нибудь нет уже второй-третий день, и всегда радовался, когда он, наконец, появлялся. Всегда хотелось подойти, поздороваться, спросить у него, почему он пропустил эти несколько дней, всё ли у него теперь в порядке и так далее. А главное, чтобы при этом на меня не смотрели как на ненормального, а воспринимали адекватно все эти мои расспросы.
А, в конце-то концов, почему действительно не начать здороваться? Почему для соседей такая практика существует, а для попутчиков нет, хотя последних я встречаю гораздо чащей, чем соседей. Ведь они точно также могут считаться моими соседями. Пусть мы не соседствуем с ними по подъезду, по этажу, не работаем в одной компании, а пребываем точно посередине, между работой и домом. Мы ежедневно (кроме выходных) соседствуем на одной дороге от нескольких секунд до минут. Эти дорожные соседи (или “содорожники”) точно также могут нравиться или не нравиться. Могут быть даже объектами поклонения, как чаще всего со мной и случалось.
Например, за последние пять или шесть лет, я был постоянным участником трёх или четырёх групп и почти всегда был в кого-нибудь по пути влюблён. Но вне группы (дома, на работе, по дороге с работы или на остатке пути на работу) я прекращал думать о своей “возлюбленной”, забывал о ней на весь день. И опять вспоминал непосредственно перед самим выходом, а потом держал её в голове только в составе группы. То есть те самые десять-пятнадцать минут, что мы проводили вместе с ней на платформе или в вагоне. Мне этого было вполне достаточно для “романа”. Во всяком случае, у меня никогда и в мыслях не было подойти и познакомиться ближе. Может быть, я стеснялся, но скорее всего, просто берёг всё то, что успел про себя нафантазировать. К тому же, девушки, которые мне нравились свободными никогда не были. По крайней мере, никаких исключений они для меня никогда не делали. А вот так я как бы “любил” и мне было приятно ездить с ними на работу.
Как известно, любовь делает человека другим. Вот и я пока был “влюблён”, всегда
[199x300]Бабы и женщины... Кажись, разные слова для одного и того же. И анатомия та же самая... Ан нет! Даже внешне каждый различит, даже если одеть совсем одинаково. А насчёт анатомии... надо бы спросить у патологоанатома, но думаю и тут должны быть различия. Прежде всего в мозгах.
Да, в мозгах, в поведении. В отношениях. Бабы и женщины различны принципиально. Относительно мужчин.
И, думаю, каждый где-то в глубине подсознания понимает, да не все сказать могут. А я скажу. Научу. Ибо различие между ними фундаментальное, а для многих мужиков - фатальное. Судьбоносное.
Итак:
Женщина своих мужчин поднимает и вдохновляет на подвиг, на достижения, на успех.
Баба тех мужиков, которые оказались в сфере её влияния останавливает, тормозит и опускает.
Что говорила спартанская женщина отцу, мужу, брату идущим на войну? "Со щитом или на щите!". Если перевести с греческого матерного на русский, это звучит так: "Без победы не возвращайся!".
Что голосит русская баба в аналогичной ситуации? "Ой не ходил бы ты сынок во солдаты! Ой в Красной армии штыки чай найдутся! Ой без тебя большевики обойдутся!".
Разница очевидна? Как и последствия.
Ни одна сломанная вещь не стоит слез сына
История из жизни одного отца, который в один момент понял, что значит быть настоящим папой.
«Вчера в обед позвонил мелкий из дома (я частенько без обеда работаю) и страшным голосом сообщил, что «мы совершенно случайно, котом клянусь, разбили твой объектив». Кстати, вместе с клятвопринесенным котом. Объектив стоял на подоконнике и, как я думал, никому не мешал. Но, когда в доме дите и кот, безопасного места не найти. Что и было доказано.
Ну, думаю, вернусь домой, уши всем пооткручиваю. А коту заодно и яйца. А то иш ты активный какой в мое отсутствие! Тем более что стоит сейчас этот объектив 80 тысяч рублей. В общем, какая-то не бюджетная игра у них получилась.
На мой вопрос, что разбилось, грустный голос поведал, что «все разбилось». И по всей комнате осколки, осколки и осколки.
С 11 января в кино – «Все только начинается», криминальная комедия с двумя тяжеловесами американского кино, Морганом Фрименом и Томми Ли Джонсом, в главных ролях.
Фримен играет пожилого дамского угодника, развлекающегося на роскошном курорте. Джонс – понаехавшего туда же соперника, который дамочкам нравится больше. Классическая пикировка двух мачо не исчерпывает сюжет. Герой Фримена – под программой защиты свидетелей, за ним охотится мафия, а персонаж Джонса – отставной офицер ФБР. Детективная составляющая простецкую комедию про «седина в бороду, бес в ребро» превращает в нечто куда более любопытное и необычное. Тем более необычно, что режиссером и сценаристом выступил Рон Шелтон, не самый примечательный автор спортивных драм.