далее

- 1 -

В уезде стрекоз на пруду лебедей, где будит луну поутру соловей,
где росы по листьям смородин скользят к омытым луною тюльпанам оград,
где пёс мой чепрачный под вилкой ветвей любил помечтать на подстилке своей,
гадал я, удастся ли душам потом остаться друг с другом в том мире другом?
Вне всяких мудрёных понятий и слов в том мире, себя обнажив до основ,
удастся ли помнить вкус гренок и сад, заливистый лай сквозь оконный оклад?
И, если едино всё в тех небесах, где вечность нас носит на всех парусах,
возможно ли слышать листву, голоса, как белки носились, жужжала оса,
не таять, как снежный (в ночь таянья) ком и видеть свой дом сквозь не свой окоём?
Кукует кукушка. Биенье часов. Гадал я по звёздам созвездия Псов
удастся ли мне сохранить сыновей и путь, что прошёл от дверей до дверей
в уезде стрекоз на пруду лебедей, где умер мой друг на подстилке своей?..


Михаил Гофайзен (с)


Кто мерит жизнь в собаках...Кто-то в телефонах...я в словах...которые не забываются...

Раньше и я фанател от Булгакова, его хрестоматийного МиМ...Это окончилось и сменилось противоположным отношением. Роман считаю проявлением сострадания высокого градуса автора к самому себе...Ну что ж..."Любите самого себя...Михаил Афанасьевич..."
В моем кукольно-образном мире, где искусство перестало быть просто областью фантазий, а почти наравне...с арбалетами и луками...томагавками и растяжками..больше выполняет роль балансира сложного мира равновесий...Вместо этого романа живут вот эти стихи...По глубине и реализму..на мой взгляд..многократно превосходящие нетленку в прозе...

Баста

Мастер и Маргарита. OST "Я и Уда".

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Мой корабль в огне, мой корабль терпит бедствие,
И принёс в письме плохие вести буревестник -
О том, что нам с тобой не свидеться, с тобой не встретиться;
Ни берега, ни дна - только на небо лестница.

Дни и ночи в одиночке, - и так тысячи лет.
Прошу тебя, мне больно. Умоляю, Боже, выключи свет!
Я исписал своей кровью каждый сантиметр этих стен,
Но тебе нет дела до этих глупостей.

Тысячи страниц о тебе, ими растопил камин.
Моё сердце - камень, но, увы, кровит гранит.
Я твоя ошибка, меня не исправить, легче устранить.
Забудь меня на нашем необитаемом острове.

Я замерзаю, будто зимой, нутро на излом.
Жара и зной, но меня морозит и бьёт озноб.
И непонятно, почему судьбой связан я с тобой,
Я люблю тебя тебе назло.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

И никто не остановит, некому нас мирить.
И мой путь от меня к тебе непроходимый лабиринт.
Я несу тебе свое больное сердце, - слышишь? На, бери!
Я жду звонка, слышишь? Набери.

Отвернувшись друг от друга, так и спим -
Бездонная пропасть между наших спин.
И в моих легких дым, в моих венах спирт;
В моих нотах фальшь, в моих темах сплин.

Я напишу о том, как мое сердце кровит.
Я рассмешу тебя банальностью наспех склеенных рифм.
Я пьяный шут, который никогда не шутил.
Ты попросишь уйти меня, но я давно в пути.

Мир без тебя и значит, я тут случайно -
В немом чёрно-белом кино, мистер Чарли Чаплин.
И мое сердце догорает в огне,
Но я развел этот огонь, чтобы тебя согреть.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Бог нам дал любовь, с ней словно крылья за спину -
И сошла с ума Маргарита вслед за Мастером;
Но людская зависть захотела украсть её.
Но навсегда осталась в сердце Мастера часть её.

Знаешь, папа, так тихо в рощице.
Ни зверей кругом, ни людей.
Мне совсем умирать не хочется,
даже ради твоих идей.
Ну не звали б меня учителем -
был бы плотник, пастух, рыбак...
Папа!
Можно не так...мучительно?
Или лучше - совсем никак?
Да скрутил бы ты в небе дулю им,
откровением для властей.
Ты ж меня не спросил - хочу ли я
жизнь заканчивать на кресте.
Милосердия мне бы, толику -
нож под сердце, в кувшине яд,
как представлю - в печенках колики
и озноб с головы до пят,
и душа, словно заяц, мечется -
перепугана и проста.
Извини...я - сын человеческий
от рождения до креста.
С чем сравню эту жизнь? Да с ветошью -
руки вытер и сжег в печи...
А Иуда два дня не ест уже
и неделю уже - молчит.
Плохо, папа, ты это выдумал,
хоть на выдумку и мастак.
Может, ты их простишь? Без выкупа?
Просто так?...


Геннадий Нейман, 2007