Европейская колонизация Америки - на карте

Пожалуй, тема с нераскрывающимися парашютами у сбитых российских лётчиков (зафиксирован уже 4-й такой случай, что по определению не может быть совпадением)... весьма интересна с точки зрения методологии деятельности российских специальных служб

Надо признать, такой весьма оригинальный и при этом достаточно простой способ гарантированной ликвидации очень неудобного свидетеля, коим несомненно есть сбитый, но выживший и катапультирующийся лётчик путинских люфтваффе... достоин высокой оценки.

Это именно тот редкий случай, когда кремлёвская охранка проявляет достаточно высокий уровень сообразительности и расторопности... И действительно, зачем все эти сложности со спецоперациями, обменами и прочей лабудой и тягомотиной, когда намного проще превратить свой лётный состав, привлекаемый к "спецоперациям" и выполнению компрометирующих командование заданий, в банальных полусмертников... по принципу - если сбили, то гарантированно убили...

И при этом доказать ничего нельзя и взятки гладки - погиб в небе Украины, защищая мирное население от нацистов, путём его бомбардировки... Всё, пиздец, фашисткое ПВО, уже трижды уничтоженное, зарядило своей нацисткой ракетой в бочину и со 100%-ой вероятностью угандошило славного путинского сокола...

Аминь!!!

В украинских и российских соцсетях начали распространять стихотворение, написанное якобы солдатом армии россии, которая вторглась и начала войну в Украине; россиянин, посланный убивать мирных людей, признает себя чудовищем и палачом.

Неизвестный автор адресует свое рифмованное письмо маме: говорит, что стрелял "Градами" по Херсону, получил ранение и попал в плен. В то же время сожалеет, что его отправили с оружием на украинскую землю, потому что, как оказалось, "никаких террористов там нет".

Стих доступен в открытом доступе в интернете, OBOZREVATEL публикует его на языке оригинала и без правок:

"Мам, я в плену, но ты не плачь.
Заштопали, теперь как новый.
Меня лечил херсонский врач
Уставший, строгий и суровый.

Лечил меня. Ты слышишь, мам:
Я бил по городу из "Градов",
И пол-больницы просто в хлам,
Но он меня лечил: "Так надо".

Мам, я – чудовище, прости.
В потоках лжи мы заблудились.
Всю жизнь мне этот крест нести.
Теперь мои глаза открылись.

Нас провезли по тем местам,
Куда снаряды угодили.
А мы не верили глазам:
Что мы с Херсоном натворили!

В больницах раненых полно.
Здесь каждый русских проклинает.
Отец, белей, чем полотно,
Ребенка мертвого качает.

Мать, я – чудовище, палач.
И нет здесь, мама, террористов.
Здесь только стон людской и плач,
А мы для них страшней фашистов.

Нас, мам, послали на убой,
Не жалко было нас комбату.
Тут мне херсонец крикнул: "Стой!
Ложись, сопляк!" – и дальше матом.

Он не хотел в меня стрелять.
Он – Человек, а я – убийца.
Из боя вынес! Слышишь, мать,
Меня, убийцу, кровопийцу!

Мам, я в плену, но ты не плачь.
Заштопали, теперь как новый.
Меня лечил херсонский врач
Уставший, строгий и суровый.

Он выполнял врачебный долг,
А я же, от стыда сгорая,
Впервые сам подумать смог:
Кому нужна война такая?".

Петербургский поэт-романтик Поль Корде

Правда бывает страшной и очень горькой.
Правда лежит в бинтах на больничной койке,
Правда горит огнём в городах и селах,
Правда в пустых прилавках, закрытых школах.

Правда вскипает гневом в ответ на подлость,
Правда пройдёт сквозь ужас и безысходность,
Правда выходит грудью под ствол орудий,
Правда настигнет всех: подсудимых, судей...

Правда: мы все испортили и заплатим
Болью за боль, за копоть в разбитой хате,
Сумрак подвалов, ступени метро — убежищ,
Кровью за кровь — так хлещет, что не удержишь.

Но и у нас есть люди Земли и мира,
Те, кто не сотворяли себе кумира,
Те, кто желает света на всей планете,
Чтоб старики спокойны и живы дети...

Мы обязательно справимся. Как — не знаю.
Но этот лёд растает, и страх растает.
Самое тёмное время — перед рассветом.
Мы соберемся, вместе найдём ответы.

Слышишь? Весна! И скоро любовь воспрянет.
Вы продержитесь, пожалуйста, в поле брани.
Каждый, как может, боритесь за мир и правду.
Это и цель, и истина, и награда.

Автор: Поль Корде