«Косые лучи солнца»
Стараюсь смотреть на картину со стороны, то есть не своими глазами: косые лучи заходящего солнца… Стемнеет не сразу, а потом будет будто вспышка, стена «потухнет» и не будет излучать тепло. А по другую сторону от деревьев станет темной дорога.
А вот и нет! Это утренний пейзаж. Так иногда всходит солнце в городе: где-то над домами спокойно показывается Светило, а во дворы оно приходит робко. Кажется, что еще темно, человек еще не проснулся, например, идет с мольбертом, а день еще впереди, и что получится сегодня днем – неизвестно (так он думает). Идет художник как нарочно спиной к востоку, а солнце уже протягивает лучи сквозь листву и бросает их на высокую городскую стену, и впечатление такое, как солнце встает утром за занавеской: «неужели правда погода прекрасная или показалось?». А на самом деле солнце уже давно встало, и только стучится ко мне лично потихоньку, «шуршит» по занавеске, идет тихо-тихо за спиной, давно уже встав высоко на востоке. И за свое ожидание человек получает кое-что в избытке.
Пожухлые к августу городские деревья становятся изумрудными, пыльная дорога приобретает палевые оттенки цвета. Солнце, увидев наше радостное ему сочувствие, начинает пламенными языками карабкаться на стену и так и застывает на картине.
Автор текста: Ж. А. Курбатова, историк искусства
[700x494]
В картине художника Александра Степановича Тарасьян, также, как и в известном прославленном полотне Алексея Кондратьевича Саврасова много воздуха. Хотя не видно птичьей возни, гнезда кажутся обитаемыми: торжественный пейзаж, освященный солнцем, будто приглашает обитателей гнезд вернуться в родные края. Взгляд схватывает весь пейзаж: неровный ряд деревьев с гнездами, храм с колокольней на пригорке, покосившийся забор, мягко "уходящий" в сугроб снега. Правдивость и завершенность пейзажу придает часть дома, покрашенного голубой краской: он замыкает картину справа, но кажется, что пейзаж пролетает за стеклами автобуса, и мы любуемся обыденным и в то же время прекрасным видом за окном.
Автор текста: Ж. А. Курбатова, историк искусства
Высокие деревья, трехэтажные дома, тянущие к небу свои крыши с водосточными трубами. Светлый солнечный день, голубое небо в просветах деревьев и темно-синие тени вокруг стволов, которым вторит синий цвет стекол окон. Глазки окон будто согласны с мирной атмосферой двора, по которому спокойно ползут от деревьев, удлиняясь, голубые тени. А вверху теплое, невидное глазу, солнце касается крон деревьев и тепло-терракотовых стен. Светлые доморощенные крыши маленьких построек внутри двора, побеленные внизу стволы разных по возрасту деревьев придает ему достоверный облик.
Автор текста: историк искусства Ж. А. Курбатова
Пейзаж, знакомый два десятка лет: когда-то я видела эту улочку, а потом я много лет рассматривала картину на стене в доме. Старая улица за два десятка лет, скорее всего, изменила свои очертания. Позади - собор 17 века. Деревенские дома несут отпечаток нашего времени: у них разноцветные стены. Улочка на картине сохранила облик определенного периода, в этой картине нет идеального представления о русском городке, она, скорее, воспоминание, в котором все составляющие всякий раз переносят художника к тому времени, что он там был. А зритель - свидетель встречи художника с тем образом, который сложился в его уме, и отразился в бодром ритме домиков с выцветшими крышами, в извилистой дорожке между любовно убранных сугробов. И в ощущении очень ранней весны, для правильного понимания которой (весна - вещь хорошая!) нипочем съехавший набок старинный номер дома, корявый дорожный столб и неказистое дерево непонятной "породы", которое оптимистично смотрит в небо, также как и кресты древнего собора.
Автор текста: историк искусства Ж. А. Курбатова
Читаю картину слева направо... Дерево - настроение лесной стихии: ветви парадно свисают вниз, как у плакучей ивы - оранжевыми лентами, золотыми черточками и срываются вниз листьями прямо в огненный куст.
А дальше, сразу через мост - село. Тонкие неказистые деревца рядом с церковью подсказывают, что церковь-то белокаменная здесь - не чудо древней архитектуры, а родственник Дымковской игрушки. Склон, на котором стоит храм, будто высечен из глины ярко-терракотового цвета. И так же как то ли в Дымковской, то ли Каргопольской игрушке, церковь изысканна свежими и сочными цветами куполов и крыш.
Изящество неровных стен, вперемежку с оранжевыми деталями архитектуры: здесь не кокошники, а простые треугольные "верхушки" о окон, и крыши, запросто покрытые ярко-вишневым "солнцем". Над колокольней шелестит дерево, спокойно утопая в золотых небесах вверху, и смело ступая в россыпи ярко-алых листьев, и ягод - внизу.
Светлые небеса погружают в картину и позволяют созерцать, а значит поверить, что время осенью никуда не бежит и эта красота не только на картине. Она пребывает вечно там, куда тянутся кресты куполов, похожих на капли воды, и там - куда несутся струи речной воды под куполами, обещая, что везде-везде также прекрасно под золотыми небесами.
Автор текста Ж.А. Курбатова, историк искусства
С этой картиной у нас - интересная история. В семье она всегда называлась "Зимка в Можайске", а вот теперь нашла на сайте эту картину с другим названием "Весна в Можайске". Пусть будет так!
[649x500]
Ниже можно будет увидеть игру лиса и гуси, византийские шахматы, настенную роспись, исполненную реконструкторами из Саранска...
Ну вот, наконец, дошли руки до публикации фото с фестиваля "Времена и эпохи". Когда-то муж был участником этого фестиваля, в тот год, когда был век семнадцатый... В этот раз мы приехали зрителями, но видели многих наших знакомых из локации "Византийское посольство".
1.
[700x525]
2.
[700x525]
3.
[525x700]
4.
[700x525]
5.
[525x700]
6.
[700x525]
7.
[525x700]
8.
[700x525]
9.
[525x700]
10.
[700x525]
Начался сбор подписей за отставку уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова, поскольку им был задан некорректный вопрос девочкам, спасшимся в Карелии.
"Как поплавали?"
Думаю, Астахов на то и публичная фигура, чтобы обывателям можно было отделять мух от котлет. Хотя я редко смотрю его программы, общее впечатление о человеке у меня сложилось - как об адекватном человеке, хотя и излишне эмоциональном.
Таким вопросом "Как поплавали?" наводится мост между ребенком и нормальной жизнью. Девочки ведь ехали плавать, правда (ведь не собирать же страшные впечатления на всю жизнь)?! Отсюда и вопрос Астахова...
Каждый человек может вспомнить абсурдные диалоги из своей жизни. Если я жалуюсь другу на серьезные вещи, а он мне говорит с сияющими глазами: "Молодец (что терпишь!)", то я не обижаюсь, а получаю тонус для дальнейшей жизни.
И если дальше продолжить, дети вернулись не для того, чтобы без конца помнить о своей беде, а для нормальной жизни. А у детей бывает сильное чувство вины - повторюсь: отсюда и вопрос Астахова, чтобы "стащить" их с воспоминаний.
Я вполне понимаю, если родственники пострадавших детей будут подписываться против Астахова - у них возможен любой резонанс - и я про них не хотела бы говорить. Мне подсознательно не понравилась реакция против П. Астахова, потому что, думаю, не будет ничего хорошего, если девочкам будут говорить об Астахове, как о цинике, тем более, по его словам, у него завязался с ними неплохой разговор. Пусть выжившие девочки поскорее в себя приходят и учатся жить: ведь они молодцы!
Искусствовед, архивист. Самое главное: хотелось бы обходиться своими "домашними" и близкими нам новостями, пропущенными через умы нашей Ко - компании. Будем делиться тем, что видели своими глазами!
[700x525]