Чем чаще люди занимаются сексом, тем ниже риск опасных генетических мутаций, приводящих к проблемам у последующих поколений. Сотрудники Университета Монреаля и Госпитального исследовательского центра Университета Сэнт-Жюстин показали: активное смешивание генетического материала уменьшает вероятность болезней у людей, пишет The Economic Times.
Данное открытие подсказывает, где нужно искать в геноме мутации, связанные с реальными болезнями. Ученые выделили сегменты генома, которые не подлежат рекомбинации и содержат больше опасных мутаций, вызывающих недуги. Пока рекомбинация хромосом, в конечном счете, не происходит, проблемные сегменты накапливают больше и больше опасных мутаций.
К счастью, посредством размножения половым путем эти мутации выбрасываются из кода. Но так как данные мутации привязаны к менее динамичным частям генома, на процесс очищения может уйти много времени - сотни поколений. Эти выводы были сделаны по результатам анализа генома десятков людей.
Ученые выяснили, что из всего человечества европейцы меньше всего адаптированы к вегетарианству. У них нет нужных генов, которые помогали бы извлекать необходимые вещества из растительной пищи. [2016-04-02]
28 декабря 2016 года бывший президент Украины Виктор Ющенко заявил, что писатель Федор Достоевский, художник Илья Репин и композитор Петр Чайковский были представителями «уникальной украинской цивилизации».
Генетики получили первые «прямые» доказательства того, что контакты с неандертальцами помогли нашим предкам-мигрантам из Африки приспособиться к суровым условиям севера в Азии и Европе, говорится в статье, опубликованной в журнале Current Biology.Новости науки » Антропология » Неандертальцы помогли людям выжить на Севере
Пол неизвестен у бактерий — простейших и самых древних живых клеток на Земле — которые размножаются простым делением на две. Эволюционировавшие значительно позднее эукариоты построены из гораздо более крупных и очень сложных клеток, их внутренности полны органоидами и мембранными лабиринтами, где жужжат сложные молекулярные механизмы и действуют целые погрузочно-транспортные сети. В отличие от бактерий, очень не многие виды эукариот возвращаются к строгой бесполости, а те, у кого это происходит, кажется, не могут похвастаться долговечностью на эволюционной временной шкале. Пол требует больших затрат, но, как выясняется, также имеет важное значение для долгосрочного выживания в сложных условиях.
Целый ряд талантливых теоретиков стремятся понять, почему.
Почему?
Но за последние несколько десятилетий произошел коренной сдвиг в понимании того, как на планете зародились сложные формы жизни. Все Archezoa оказались вторично упрощенными вариантами клеток, таких же сложных, как любой другой из живущих ныне одноклеточных эукариот. Анализ набора генов показал, что гены, необходимые для полового размножения, пронизывают все эукариотические группы, от животных и растений до одноклеточной амебы и даже лямблии. Последний общий предок всех эукариот и первая по-настоящему сложная клетка уже обладала полом — вот почему окончательное решение эволюционной загадки пола следует искать в происхождении самих эукариот.
Ник Лейн (Nick Lane), автор Power, Sex, Suicide (2005) и The Vital Question (2015), считает, что пол был чем-то гораздо большим, нежели одним из многих доэукариотических изобретений — он являлся ключом к выживанию формирующейся сложной клетки. Переход к эукариотам был сопряжен с трудностями — не только потому, что бактерии необходимо было выжить в чуждой клетке, но и из-за происходившей массивной геномной революции: фрагменты бактериальной ДНК регулярно мигрировали в геном хозяина, в то время как его кольцевые хромосомы разбивались на линейные части, каждая из которых содержала только часть жизненно важного генетического репертуара клетки.
Быстрые изменения в структуре генома имели решающее значение для образования эукариотической клетки, но они также делали генетический состав ячейки неустойчивым. Фрагментирование хромосом могло легко привести к смертоносным дефектам. Неправильное разделение вновь образованных хромосом могло бы погубить клетку при следующем делении. Возможность совершить ошибку преследовала на каждом шагу и в большинстве случаев каралась смертью.
Совершенно неожиданно, эволюционная загадка пола сводится к возникновению клеточного слияния на ранних стадиях перехода к сложным формам жизни, а не только рекомбинации. Почему доэукариотические клетки начали сливаться друг с другом? Есть несколько возможных ответов. Эволюционный биолог Нил Блэкстоун (Neil Blackstone) из Университета Северного Иллинойса разработал гипотезу, согласно которой слияние клеток хозяина вызывается бактериальными симбионтами, не удовлетворенными внутренней средой их нынешнего хозяина.
Независимо от того, какой могла быть первоначальная польза от полового слияния клеток, последствия оказались грандиозными. Пол спас складывающуюся эукариотическую клетку в период ее наибольшей уязвимости; без пола эволюционный переход мог попросту не состояться. Хотя пол сыграл решающую роль в долгосрочном выживании современных эукариот, сам по себе он не является изобретением эукариотической клетки. Вероятнее всего, эукариотическая клетка своим развитием обязана только тому, что пол — посредством слияния клеток и рекомбинации — был изобретен в анцестральных гибридных клеточных линиях, ведущих к последнему общему предку всех сложных форм жизни.
Итак, есть гены, которые включаются после смерти животных. Это ставит вопрос, а правильно ли то, что мы используем органы умерших животных. Мы больше узнаем о жизни, когда изучаем смерть. Смерть просто отключает большинство генов,по понятным причинам сигнал о прекращении жизни, но он не действует на ряд генов, и их довольно много. Интересно, что с каждым днем после смерти их становится всё меньше, но есть гены, репрессия которых продолжается даже на 4 день после смерти мышей. Многие из этих генов посмертных являются полезными в чрезвычайных ситуациях; они выполняют такие задачи, как стимулирование воспаления, активизация иммунной системы и противодействия стрессу.Некоторые являются регуляторами эмбриогенеза. В том числе и регуляторы клеточного деления. Авторы волнуются, может это является причиной более частого развития раковых опухолей у людей с трансплантированными органами. Всех это ошеломило, но и открыло новые направления в медицине, фармакологии и криминологии, можно точно определить время смерти. Модели активности генов, которые исследователи наблюдали может представить, что бывает, когда сложную сеть взаимодействующих генов, которые, как правило, сохраняет функционирование организма раскручивается. Некоторые гены могут включаться, например, потому что другие гены, которые обычно помогают держал их молчание отключили. После этих изменений, исследователи могут быть в состоянии узнать больше о том, как эти сети развивались
Undead’ genes come alive days after life ends
By Mitch LeslieJun. 22, 2016 , 2:00 PM
Does death really mean the end of our existence? Great thinkers from Plato to Blue Öyster Cult have weighed in on the question. Now, a study shows that at least one aspect of life continues: Genes remain turned on days after animals die. Researchers may be able to parlay this postmortem activity into better ways of preserving donated organs for transplantation and more accurate methods of determining when murder victims were killed.
Before you ask, microbiologist Peter Noble of the University of Washington, Seattle, and colleagues were not trying to find out what allows zombies to stalk Earth and slurp the brains of the unwary. Instead, the scientists wanted to test a new method they had developed for calibrating gene activity measurements. Their research had already taken a morbid turn—2 years ago they published a paper on the abundance of microbes in different human organs after death—and they decided to apply their method to postmortem samples. “It’s an experiment of curiosity to see what happens when you die,” Noble says.
The headline of this study is that we can probably get a lot of information about life by studying death.
Peter Noble
Although scientists analyzing blood and liver tissue from human cadavers had previously noted the postmortem activity of a few genes, Noble and colleagues systematically evaluated more than 1000. The team measured which of these genes were functioning in tissues from recently deceased mice and zebrafish, tracking changes for 4 days in the fish and 2 days in the rodents.
At first, the researchers assumed that genes would shut down shortly after death, like the parts of a car that has run out of gas. What they found instead was that hundreds of genes ramped up. Although most of these genes upped their activity in the first 24 hours after the animals expired and then tapered off, in the fish some genes remained active 4 days after death.
Many of these postmortem genes are beneficial in emergencies; they perform tasks such as spurring inflammation, firing up the immune system, and counteracting stress. Other genes were more surprising. “What’s jaw-dropping is that developmental genes are turned on after death,” Noble says. These genes normally help sculpt the embryo, but they aren’t needed after birth. One possible explanation for their postmortem reawakening, the researchers say, is that cellular conditions in newly dead corpses resemble those in embryos. The team also found that several genes that promote cancer became more active. That result could explain why people who receive transplants from the recently deceased have a higher risk of cancer, Noble says. He and his colleagues posted their results on the preprint server bioRxiv last week, and Noble says their paper is undergoing peer review at a journal.
“This is a rare study,” says molecular pharmacologist Ashim Malhotra of Pacific University, Hillsboro, in Oregon, who wasn’t connected to the research. “It is important to understand what happens to organs after a person dies, especially if we are going to transplant them.” The team’s approach for measuring gene activity could be “used as a diagnostic tool for predicting the quality of a transplant.”
In an accompanying paper on bioRxiv, Noble and two colleagues demonstrated another possible use for gene activity measurements, showing that they can provide accurate estimates of the time of death. Those results impress forensic scientist David Carter of Chaminade University of Honolulu. Although making a time of death estimate is crucial for many criminal investigations, “we are not very good at it,” he says. Such estimates often rely on evidence that isn’t directly connected to the body, such as the last calls or texts on the victim’s cellphone. Noble and his colleagues, Carter says, have “established a technique that has a great deal of potential to help death investigation.”
A mouse or zebrafish doesn’t benefit, no matter which genes turn on after its death. The patterns of gene activity that the researchers observed may represent what happens when the complex network of interacting genes that normally keeps an organism functioning unwinds. Some genes may turn on, for example, because other genes that normally help kept them
Что происходит за пять минут до наступления Нового Года? Ведь всё, что происходит в это время, это происходит только с нами, а не с природой. Мне кажется, что этот праздник придумали ради этих пяти минут. Когда ты маленький, то просто не понимаешь, какая разница, когда можно поднять бокалы с соком и непонятно, что тянут взрослые. В юности, ты весь трепещешь от предвкушения, как тебе кажется, самого главного, ведь всё ещё впереди! В зрелости, ты лихорадочно соображаешь всё ли успел, как ты смотришься и все ли те, кто для тебя важен - рядом?! На пороге старости - радуешься, что ты не одинок, или наоборот радуешься, что ты можешь встретить это праздник в покое. В старости - ты вспоминаешь уже прожитое и надеешься ещё увидеть много других праздников. Вот, стрелка двинулась, и все от мала до велика, получают возможность соприкоснуться с чудом. Вот-вот и... с Новым Годом!
Спать дома. Редко кто не испытывал это ощущение блаженства от чувства комфорта, когда ты возвращаешься откуда-то домой. И не важно, откуда: из командировки, экспедиции, санатория или от друзей, своя кровать дома даёт ощущение неги и покоя. Запах чистого белья клонит ко сну, подушка нежит уставшую шею. Тело вопит от восторга – ты дома! Уже на другой день это ощущение исчезнет, до следующего твоего похода и так далее, но сегодня… ты дома!
Павел Андреевич ненавидел мух. Ненавидел неистово. Казалось бы уже октябрь, а в кабинете вираж за виражом закладывала поздняя муха.
В дверь постучали.
- Кто? - с ненавистью рявкнул он, следя за тем, куда сядет тварь, чтобы её долбануть.
В дверь осторожно заглянула его жена:
- Паша…
- Ну?! - он судорожно скатывал отчёт в трубку.
Жена мгновенно ретировалась, а на её место появилась рожица Гоши.
- Павел Андреевич, к Вам иностранная делегация.
Муха села на лампу.
- Ненавижу, тварь! - проникновенно сообщил он мухе, и спросил: - Какая делегация?
- Уфологи приехали. Спрашивают можно ли понаблюдать издалека место падения метеорита.
- Господи! Гоша, я убью её!
- Павел Андреевич, это не она. Это Клёпа. Он теперь член международной ассоциации уфологов.
- Зови!
В комнату вошло несколько человек. Молодые, нарядные. С фотоаппаратами. Павел Андреевич их осматривал и вдруг почувствовал то, что пережил тогда: пять лет назад. Он внимательно посмотрел на гостей. Один из них лениво потянулся, из его рта мгновенно вылетел язык, и муха исчезла. Павел Андреевич мельком взглянул на руки гостя и удовлетворённо хмыкнул, это были лапы рептилии.
- Милейший Павел Андреевич, - улыбнулся гость. - За что Вы их так ненавидите? Они же вкусные.
Павел Андреевич осветился улыбкой и, волнуясь, спросил:
- А вы что же, фотографировать приехали?
- Если Вы организуете нам экскурсию, мы будем просто счастливы. Нам все идут навстречу. Недавно мы были в Австралии и делали снимки там. Хотите посмотреть? Только у меня всё в фотоаппарате, - он подошёл и протянул Павлу Андреевичу аппарат.
Первый же снимок вызвал у Павла Андреевича горловой спазм. Он долго кашлял, и, шмыгнув носом, проглотил стёкшую в нос слезу.
На снимке издалека была снята долина, покрытая серебристой травой, около каменной осыпи за грядой какого-то кустарника, похожего на чёрные папоротники, стояли лепестки. Небольшое стадо трёхрогов ковырялось в буро-коричневой жиже, к ним подкрадывалось фиолетовое нечто, изо рта торчала оранжевая роговая стрела, две лапы этого нечто были согнуты, как лапы кузнечика. Стая нимф-летяг стремилась к синеющему вдалеке лесу.
Где-то на горизонте мерцало розовое озеро.
- У него новые игрушки? - сиплым голосом спросил Павел Андреевич.
- Немного, но очень разные. Он же растёт, - согласился с ним фотограф.
На второй фотографии он обнаружил охранников, которые стояли на плоских раковинах и запускали на землю каких-то роботов.
- Никто не погиб?
- Один, по глупости.
- Ему удалось сделать половинки?
Фотограф улыбнулся и показал следующий снимок. Павел Андреевич опять восторженно ахнул. На снимке стайка крылатых девушек удирала от нимфы-стрелы.
- У них крылья?
- Конечно! Она же тоже была крылата, - улыбнулся фотограф.
- Была? - испуганно спросил Павел Андреевич.
- Павел Андреевич, вы всё не так поняли. Мы приглашаем Вас в гости, на две недели.
Павел Андреевич задохнулся от восторга.
- К малышу?
- Нет не к малышу. Просто в семье Бранда большой праздник. В его мире редко празднуются дни рождения. Сами понимаете слишком долгая жизнь. Они же чуть более шести сотен ваших лет живут. Когда котятам исполняется четыре года, то считается, что они приняли этот мир. Там будут все Ваши знакомые. Они Вас ждут.
- Кто у них родился? Мальчик, или девочка?
- Четыре.
- Не понял?
- Два мальчика и две девочки. Одну девочку забирает Михалыч и возвращается на родину, надо чтобы она развивалась полноценно. Она чистая англи. Невена, конечно, бесится, но с её супругом не поспоришь. Он считает, что несносный характер избранницы его сердца, как раз связан с тем, что она в детстве жила не в своём Мире.
Павел Андреевич задумчиво хмыкнул:
- Но ведь и сейчас…
Фотограф опять улыбнулся:
- Нет-нет! Невена уникальна. Тот мир, который она выбирает и становится её миром.
- Я готов, - Павла Андреевича заколотил озноб.
- Вот и отлично! Мы подготовили двойника, на эти две недели. Здесь никто не заметит Вашего отсутствия.
Фотограф открыл ноутбук, и в потолок ударил столб синего света. Павел Андреевич, ни минуты не сомневаясь, вошёл в этот столб.
Вспышка. Он в огромном зале. Какие-то прозрачные столбы украшали зал по периметру. Павел Андреевич растерянно оглядывался. Раздался вопль.
- Да вот же он!
К нему бежали Михалыч и сияющие Бранд и Невена. За ними нёсся огромный серебристый паук, на спине которого подпрыгивали и визжали от удовольствия четверо малышей.
Ей приснилось, что она видит, как огромное мохнатое зелёное покрывало летит вдоль долины и пытается опуститься на землю. Все кто жил в долине, криками прогоняли это покрывало, и только они спят и ничего не знают. Она проснулась от невероятного чувства опасности. Бранд проснулся сразу.
- Что-то почувствовала?
- Кто-то охотится. Очень опасный. Его все боятся.
Бранд рявкнул:
- Подъём!
Зажглись маленькие фонарики, и все стали осматриваться. И обнаружили потерю. Во время дежурства, Ханс, один из волков отошёл от их ночёвки, чуть дальше, чем все, и теперь, вместо него, было странное пенящееся месиво. Растерянные разведчики пересматривали свой арсенал, но Невена не позволила даже прикоснуться к этой пене.
- Это и не животное, и не растение, но оно очень плохое. Возникло недавно, где-то полгода назад.
- Американцы! - зло выдохнул Павел Андреевич, они тогда испытывали новые пестициды. - Думаешь это можно уничтожить?
- Оно боится звуков. Сильные звуки убьют это существо, его все отгоняют звуком.
Француз, зло щурясь, кивнул своему другу, и они направили на зелёную пену странные трубки, оттуда раздались звуки музыки Раммштайн.
Минута, другая. Мерзкая пена начала съёживаться. Она пыталась взлететь, но звуки не дали ей подняться. Пять минут, и существо растворилось в слизь, которая впиталась в почву. Обнажился скелет волка, который, по-видимому, до последнего сражался за жизнь.
Оборотни встали. Невена чуть не закричала от боли, которую они переживали. Они все были выпускниками одного класса, и выходили победителями во всех ситуациях. Гибель Ханса разрушила их уверенность в своей непобедимости. Невена, не понимая, почему это она делает, послала всем своё горячее сочувствие и уверенность в победе. Несколько минут молчания. Оборотни благодарно ей кивнули. До рассвета было ещё далеко, а спать она не могла, но заставила заснуть Бранда, которого обняла, и тот заснул на её груди.
Утром, измученные от потерь, они шли по кем-то протоптанной тропе, страха не было. Они вообще чувствовали себя дико. Здесь не осталось ничего земного. Вместо травы какие-то шарики сиреневого цвета на коротких ножках. Грибы, похожие на ожившие персонажи из мультиков, когда грибы ползли, то их шляпки сползали. Два раза отбивались от того, в кого превратился в бересклет. И вот они в долине, у розового озера. Стеклистая трава, короткая как мех, покрывала берега озера. Там встретили нечто. Павел Андреевич представил:
- Перевёртыши. Мы молодцы, даже вояки так далеко не забирались.
Все настороженно оглядывались и рассматривали этих перевёртышей. Синие, с сиреневыми полосами тела, похожие на равнобедренные треугольники, плоские, не очень большие. Однако у существ были очень длинные ноги, гофрированные, как здесь почти у всех, у копыт. Существо щупальцами что-то захватывало и совало в щель. Потом все вздрогнули, когда оно перевернулось, и из второго отверстия, что-то полилось в озеро.
Невена с облегчение проговорила:
- Как хорошо, хоть в этом они похожи на нас.
- Это чем же? - удивился Бер.
- Я просто представить не могла, чтобы рот внизу, а задница сверху гадит.
Неожиданное заявление всех остановило, то ли сказалось нервное напряжение, то ли повлияло то, что сказала их юная спутница, но все сорвались. Вместо тихого и осторожного движения, они остановились и принялись дико хохотать. Эффект их веселья был неожиданным. Озеро стало собираться в гигантский шар. Тонкие усики прогнали перевёртышей, и, соорудив, что-то вроде веера встали на пути отряда.
Невена чувствовала отстранённое любопытство. Что-то знакомое почудилось ей в этом существе. Оно было похоже на капризного ребёнка. Так вот, что всплыло тогда в памяти - будучи ребёнком, так она воспринимала мир. Плохо понимая, почему именно это она делает, Невена заговорила:
- Вот посмотри, что ты натворил?! Разве так можно? Разве можно убивать?
Павел Андреевич ошеломлённо переглянулся в Михалычем. Оборотни вздрогнули от чувства глубокой детской обиды, существо играло, а его ругают. Невена посмотрела на оборотней.
- Надо ему в другое место. Он маленький. Ему же надо развиваться.
И опять радостное удивление из-за того, что его поняли.
Бранд попытался прикоснуться к разуму существа и не смог. Он хмыкнул. Может через несколько десятков или сотен тысяч лет… Но пока - это было дитя, которое прилетело на метеорите и родилось здесь, не долетев до места назначения. Он переглянулся с друзьями. Оборотни доставали фиолетовые пирамидки и конусы и, не боясь хищников, расставляли по периметру вокруг существа.
- Невенка, объясни ему, что у нас есть кроватка побольше, но пусть он заберёт свои игрушки, - пробормотал Бранд.
- Вот что-о! - ошеломлённо прошептал Павел Андреевич. - Это ребёнок.
- Он не хочет без взрослых, - Невена зажмурилась и всхлипнула.
- Как это? - теперь даже Михалыч
Оборотни переглянулись. Теперь все шли по протоптанной дорожке без помех. Правда, под ногами ползали грибы, но оборотни их не трогали, а те старались побыстрее убраться с их пути. Когда они оказались на поляне поросшей серебристым мхом, то обнаружили, что тот, достигает в высоту до полуметра. Оборотни озадаченно принюхивались.
Невена, неизвестно откуда получившая информацию, отодвинула всех и пошла первой - мох был безвреден для них, так как пугал только тех, кто хотел его есть. Кугуар шёл, прижавшись к её бедру.
Странный нежный звук, и все замерли. На краю поляны стоял красный лепесток.
- Тварь! - зло прошептал Павел Андреевич. - Ненавижу, тварь!
Он влепил пощёчину Михалычу, который, как зачарованный, сделал шаг в сторону хищника. Бывший егерь очнулся, но теперь оба волка, с поднятой на загривках шестью, рыча от ненависти, ползли к лепестку. Внезапно зазвучал низкий голос Бранда. Он пел о степях, о светлых реках и ароматном ветре, о пении кузнечиков и птиц.
Волки встали, и появившиеся Макс и Ханс, ругаясь, трясли головами. Бранд пел свою песню, а они шли по поляне, мимо лепестка, который замолчал, так как его призыв не работал, а он не умел иначе заманивать к себе еду.
Они вошли в лес. В лесу что-то звенело, пиликало, хрустело, чавкало и шелестело. Странные, похожие на огурцы, зарытые до половины в землю, растения позволяли легко идти между ними. Между некоторыми деревьями на коротких ножках росли какие-то бурые гребешки и веера. Все расслабились.
Вскрик. Оборотни, насторожившись, осматривались. Охранника, Коли, который шёл с ними, не было. Почти двадцать минут они его искали, пока не нашли, огромный кувшин, который вворачивался в основание огурца.
- Всё! Он погиб! - хрипло проговорил Павел Андреевич и всхлипнул. - Это кубышка. Странно, что они так близко, им же нужно много воды.
- Это лето было влажным, - хмуро возразил Михалыч. - Как же вы не поняли?
Теперь все оборотни шли в боевой трансформации и очень медленно. Именно это их спасло, когда из зарослей чего-то напоминающего серебристо-зелёный папоротник вылетела фиолетовая лента. В руках Майкла оказался пистолет с широким дулом. Вспышка. И обгоревшая лента упала на землю. Бранд зло заорал:
- Мы не первыми напали.
Как ни странно, после его вопля всё затихло. Несколько минут они, оторопев, стояли, так как была полная тишина. Затем шум леса возобновился. Спустя пару часов их похода, они были измотаны от напряжения, с которым шли по этому лесу. Когда они вышли к узкому ручейку с жёлтой водой, Михалыч всех остановил.
На берегу стояло существом ростом с осла, ярко-оранжевого цвета, покрытое шипами, как дикобраз. Из воронки, заменявшей рот, торчал красный толстый язык-хобот с острым роговым копьём на конце, внутри которого была дырка, через которую существо засасывало воду. Существо странно захныкало, затем, разинув рот, затрубило, как будто сумасшедший нажал на несколько клавиш органа. Оборотни ошеломлённо переглянулись. Существо немного покричало и степенно удалилось.
- Это кто же такой? - недоуменно спросила Невена. - Как оно ест, и что кричал?
- Он вообще-то пытался нас убить. Здесь многие охотятся, используя звуковые волны. Мы этого охотника видели на снимках, которые сделали роботы, - объяснил Павел Андреевич. - Просто мы не упали, значит ему не по зубам.
- Слушайте, - возмутился один из леопардов, - а заметили, что у них, почти у всех, нет зубов.
- Ну положим зубы есть, только они не похожи на зубы, - ответил Павел Андреевич.
- А мне интересно они ядовиты? Их есть можно? - внезапно поинтересовался леопард.
Кугуар, в котором Невена уже легко узнала Бранда, возмущённо фыркнул:
- Прекрати, Дэйв. Ты что не понимаешь, что экспериментировать ещё рано!
- Почему рано? У нас есть походная лаборатория, и скоро нам будет нужен белок. Кроме-того ночь впереди, и у нас уже есть потеря.
- А мне интересно, куда мы идём? - угрюмо осведомился Павел Андреевич.
- Там в распадке есть горячий ключ, вода безопасная, и зверьё туда не заходит, - ответил Михалыч. - Я там однажды отсиделся.
Прошла ещё пара часов, и они оказались в распадке. Серые скалы покрывал местный странный лишайник, похожий на жёлтую пену, верх пены неприятно поблёскивал. Бранд включил защиту, все оказались внутри цилиндра. Они с наслаждением напились, и Михалыч каждого отвёл к гранитной стене, объяснив, что это… можно делать безопасно только здесь.
Невена от усталости была злой до невозможности. Во-первых, она боялась лопнуть, а во-вторых, не знала, как об этом сказать Михалычу, но егерь понял всё сам и, взяв её за руку, привёл к той же стене. Он сказал ей, чтобы она постаралась, и моча попадала сначала на камень, и ушёл. Она не представляла, как это сделать, но потом придумала. Правда она не упала только потому, что чёртов Бранд, тщательно пряча улыбку, поймал её. Он деликатно возвратился ко всем раньше её.
Вернувшись, девушка внимательно посмотрела на всех, и только тогда вздохнула с облегчением, когда не обнаружила даже намёков на улыбку. Ей дали таблетку. Бранд назначил дежурных и
Тропа опять повернула. Теперь Павел Андреевич вёл их, осторожно прислушиваясь. Он несколько раз всех останавливал. Снизу взлетали какие-то белёсые нити с оранжевыми лампочками на конце, во всяком случае, это так выглядело. Он хмурился и включал пиликающе-чавкающий звук. Нити втягивались в черные колбочки, торчащие то сям, то там из земли. Через час они вышли на асфальт, к ним подошли охранники.
- Ну, как?
- Ни одного нападения! - гордо сообщил Павел Андреевич. - Даже не знаю почему. Стрелы так и не взлетели, им топтуны не дали.
Один из охранников свистнул. Из здания вынесли столы и расставили вокруг стулья.
- Вы что же не пригласите нас внутрь? - удивился Бранд.
- Вам не надо, даже опасно. Ну, что, вы увидите в ангаре? Как мы живём и как роботов для наблюдения собираем? Вас уже приняли, так что собирайтесь, отдыхайте, и если хотите идти, то идите.
Все расселись на стульях, напряжение медленно отпускало их. Бранд спокойно достал какие-то таблетки и раздал коллегам, подумал и дал по таблетке Невене и Михалычу. Павел Андреевич прищурился:
- А мне?
Бранд протянул ему таблетку:
- Если вы пойдёте с нами, то есть шансы, что не вернётесь.
Павел Андреевич шумно вздохнул:
- А я и не хочу. Надоело всё! Я не хочу, чтобы это всё погибло. Они же не виноваты.
Шведы переглянулись и улыбнулись.
- Мы будем играть в открытую. Первое, что вы должны сказать, сколько здесь людей?
- Сейчас пятьдесят. Они все помечены зоной. Здесь другие просто погибли.
- Хорошо. Что будет с ними? - спросил Макс.
Павел Андреевич обмер.
- Вот как ставится вопрос.
- А как по другому? Что с теми, кто тренировался и уехал? - угрюмо спросил Ларс.
- Все живы. Сюда их не тянет.
- Это хорошо. У них, значит, тоже есть шансы. Я надеюсь их не уничтожат, - проговорил Хьюго.
Бледный охранник, который сидел с ними, встал и представился:
- Я Григорьев - журналист. Не знаю, как другие, но я иду с вами. Ребята знают, что делать, когда вы уйдёте в глубь. Они оттянут на себя внимание.
Павел Андреевич отрицательно покачал головой.
- Нет, Коля, ты не пройдёшь. Сам же знаешь, что дальше топтунов тебя зона не пускает.
Николай угрюмо пожал плечами.
- Я что же, должен смотреть, как вы загибаетесь?! Я помню, как Михалыч меня тащил на себе.
Бранд встал, достал какой-то прибор, и вокруг сидящих возник молочно белый цилиндр.
- Я хочу, чтобы ты, Коля, увидел нас, - он улыбнулся.
- Оборотни! - бледный охранник охнул.
Михалыч улыбнулся и похлопал его по плечу.
- Не бойся, это их боевая трансформация, а так люди, как люди.
Парень был в восторге. Он стеснительно спросил:
- А можно я потрогаю? - и погладил густой мех медведей и гривы волков. - Вы думаете, это вам поможет?
Кугуар облизнулся и превратился в Бранда.
- Должно помочь. Нас редко вызывают. Мы - скорая помощь. Но видно здесь совсем плохо, если Совет решил нас вызвать. Должен сказать, что сюда приходили и другие. Никто не вернулся. Теперь идём мы.
- Мы не вернёмся? - тихо спросила Михалыча Невена.
- Вот уж не знаю, но ведь ты говорила, что для тебя, знания превыше всего, - ехидно заметил егерь.
- Михалыч, а кто ты? - Невена вздохнула, ну не могла она ему сказать, что только здесь она ощущает себя не существующей, а живущей. Её бы просто никто не понял.
- Я? Я - англи. Моя работа здесь встретить англи, но аналитики ошиблись, и я здесь застрял на двадцать лет, - он ей мягко улыбнулся. - Боишься?!
Невена, которая ругала себя за то, что не может сказать, что чувствует, мгновенно собралась.
- Ещё чего, - сглотнула комок в горле, встретила взгляд Бранда, и резко продолжила: - Я не боюсь и иду с вами. Можете на меня рассчитывать. У меня никого нет в этом мире, и некому будет оплакивать мою гибель.
Увидев угрюмый взгляд Бранда, она обругала себя, что опять не смогла объяснить, но он встал рядом с ней, и она успокоилась.
Они опять вышли за охраняемый периметр, но теперь их вёл Михалыч. У первого поворота тропы обнаружилась ещё одна, узкая, между похожими на кораллы кустами с жирными сиреневатыми стеблями, покрытыми чёрными ягодами, из которых торчали пучки жёлтых щетинок. Они шли быстро, не останавливаясь. Однако на пути у них встало существо, которое Михалыч назвал лосём-мясоедом. Существо вытянуло на всю длину шею, щель рта раскрылась, и раздался знакомый звук работающей бензопилы. Перед ним появился дракон, который зарычал:
- Уходи-и! - и выдохнул зелёный дым.
Существо опять завыло. Длинный язык-копьё попыталось достать дракона, но лось-мясоед промахнулся. Дракон был быстрее.
- Уходи! Мы не причиним тебе вреда, - рычал дракон.
Невена взволнованно сжала кулаки. Она почему-то чувствовала это существо, которое было одиноко и всё время искало пару. Существо было ошибкой, но хотело жить. Девушка откуда-то поняла, что врагом этого существа были только стрелы-нимфы. Существо смогло сюда пройти именно потому, что стрелы вовремя не взлетели, тогда Невена представила себе образ атакующей стрелы, и существо, смешно попискивая, рвануло прочь.
- Это кто сделал? - сипло спросил Бранд-кугуар, который вместе с друзьями
Они шли по вытоптанной тропе, и через полчаса тропа повернула, и они оказались на поляне, заросшей чем-то вроде сиреневой пены. Вдоль тропы торчали нечто, похожее на головки чеснока, из которых вились тонкие сиреневые нити. Головки были здоровыми, размером с кресло. Между чесноком ползали на гибких ножках жёлтые и оранжевые грибы.
- Не повезло, - хмуро проговорил Михалыч. - Этот чеснок - хищник.
Павел Андреевич счастливо улыбнулся.
- А я знаю, что делать. Он боится трёхногов, - с этими словами он достал крохотный плеер и врубил звук.
Над поляной зазвучало хрюканье, вперемежку с птичьим чириканьем. Чеснок раздулся, потом задрожал и стал быстро ввинчиваться в землю. Через пять минут дорога была свободной. Невена, раскрыв глаза, смотрела на розовые пеньки, заканчивающиеся гребешками, которые несмотря на отсутствие ветра колыхались.
- Это что же такое? - шёпотом спросила она.
- Трава какая-то, - ответил Павел Андреевич.
Они пошли дальше. Через час Павел Андреевич показал лежащую внизу, между одинокими соснами, поляну, которую покрывало нечто вроде белого с синем мха. Этот «мох» был высоким и почему-то позванивал. То там, то сям на поляне, на членистой ярко-красной конечности, как у насекомого, торчал ярко-красный лепесток, похожий на крыло мухи. Правда размеры его были около двух метров, да и нога была не меньше метра в диаметре и двух метров в высоту.
Лепесток задрожал. Пролетающая мимо, нимфа-летяга вдруг резко повернулась и направилась в сторону красного лепестка.
- Это лепесток, - пояснил Михалыч.
Минута и нимфа исчезла. Они так и не поняли, как это крыло сожрало нимфу. Крыло сыто наклонилось к земле под углом в сорок пять градусов.
- Тварь - с ненавистью произнёс Павел Андреевич, у него были личные счёты с этими лепестками. В самом начале изучения феномена он сам чуть не попался на зов хищника.
Они двинулись по тропе дальше, и тропа их вывела на каменистую осыпь. Павел Андреевич поднял руку, и они застыли.
На осыпи стояло крупное, с лошадь, существо. Они так и не поняли двуногое или трёхногое, так как третья не то нога, не то хвост, похоже вросла в землю и помогала существу держаться.
Существо было модного здесь сиреневого цвета и покрыто рыжими звёздочками. Оно имело корону из глаз на голове и два маленьких рога, по форме напоминающих рога лося. Вместо челюстей была воронка, снабжённая какими-то лопастями, которые методично рвали кого-то размером с кабана, лежащего у ног существа. Существо втянуло воздух, и низкий стонущий звук, похожий на вой бензопилы, понёсся из его воронки.
Псевдо гринписовцы молча переглянулись, Бранд тронул егеря за плечо, тот в свою очередь тронул Павла Андреевича и, увидев его побелевшее изумлённое лицо, Михалыч понял, что их экскурсовод видит впервые этого здоровенного лося-мясоеда.
Минута и на тропе стоял великолепный змеедракон, который заревел так, что все чуть не оглохли. Существо долго не раздумывало, присосавшись к тушке, оно выдернуло из земли свой хвост и рвануло вниз по осыпи, на трёх ногах.
Павел Андреевич трясущимися губами сообщил:
- Едрёна копоть! Новенький, таких я ещё ни разу не видел. Надо сообщить наблюдателям . Это же хищник.
Тропа опять завернула. Теперь они двигались назад к зданию-тазу. Невена посмотрела вниз. Там в долине происходили драматические события: стадо жёлтых трёхногов, размером с кабана, без голов и с двумя большими острыми рогами на спине, со всех ног, стуча копытами и трубя, как оркестр детсадовцев, удирало от большого, как верблюд, существа.
Существо было фиолетового цвета, украшенного ярко-красными пятнышками, оно было двуногим, но каждая нога представляла собой как бы две сросшиеся вместе трубы. Как было модно здесь, концы ног были гофрированными и опирались на мощные копыта. Поджарое и компактное тело не имело других привычных конечностей, но была снабжено тремя гладкими щупальцами, одно из которых защищало спину, а два других - бока. Щупальца заканчивались воронками, которые, как они уже поняли, были ротовыми отверстиями, из того места, на морде, которое было принято считать ртом, у существа торчало мощное красное роговое копье.
Кавалькада пронеслась мимо них. Все какое-то время молчали, переживая увиденное. Потом один из шведов, кажется Майкл, мрачно буркнул:
- Вообще чужое. Даже не могу представить, кто были исходной формой для этих. Ну и что с этим делать?
Невена, всё время молчавшая до этого, внезапно спросила:
- А почему Вы, Павел Андреевич, смогли сохраниться, не изменив форму. Вы же бывали внизу.
- А мы первое время все препараты на себе испытывали. Приходилось. Мы просили сначала помощи, но нам, как водится, просто не верили. Потом прислали вояк, попытались здесь всё уничтожить, а потом сделали вид, что нас нет, и объявили карантин. Теперь же, это всё используют, как тренировочную базу.
- Врёте, вы милейший, - возразил француз. - А как же то, что те, кто выжил, перестают воевать?
Павел Андреевич, задыхаясь от правды, проговорил:
- Вру, конечно, но не всё. Здесь вылечиваются самые сложные формы рака. Те, кто не боится,
Павел Андреевич молча глотал воздух, когда приехавшие стали доставать из рюкзаков какие-то приборы, незнакомое оружие с толстыми стволами. Затем достали банки с какой-то краской красного и синего цвета и полосами раскрасили руки и лица. Бранд вопросительно уставился на Невену.
- Не передумала?
Невена фыркнула, но не могла же она признаться, что ей было страшно так, что она боялась даже говорить. Все внутри неё дрожало, но она уже не могла без него. Она даже не представляла, что такое возможно. Один поцелуй Бранда, и понимание, что он - единственный. Бранд нежно улыбнулся ей.
Михалыч пробурчал, что синтетика - это смертный приговор, и девочку надо переодеть. Из-за потрясения она не сопротивлялась, когда Бранд её раздел и снял бельё. Она пришла в себя только после того, как тот сам одел её и проверил все завязочки и замочки. Бранд долго смотрел на её гриву волос, потом вздохнул, и она и ахнуть не успела, когда её роскошные волосы оказались на земле. Теперь она ничем не отличалась от парней, кроме ушей с дырочками от серёг. Серьги с неё сняли. Она ткнулась лицом в его грудь, переживая потерю волос.
- Отрастут, если выживем, - шепнул тот и поцеловал, в шею.
Она только вздохнула. Им вынесли воду, Михалыч покачал головой.
- Нет! Там есть вода, и мы именно там будем пить. Здесь ничего не пить и не есть. Вот что, Андреич, ты веди. Бранд, не отпускай девчонку от себя. Она наши уши.
Через час хождения по утоптанной тропе меж кедрового стланика, которую проделали роботы, они оказались на лишённом растительности склоне.
Тропа резко делила мир. Ниже тропы всё было чужое. Павел Андреевич с интересом смотрел на реакцию гостей. Они были удивлены, а Невена смотрела с восторгом. Она мучилась тем, что переживала странное, когда-то невероятно давно испытанное ощущение, но что это за ощущение не могла вспомнить.
У всех же было ощущение, что они на другой планете. Под ногами к поблёскивающему вдалеке озеру, почему-то розового цвета, пролетела стая кого-то похожих на белок-летяг. Голова каждой из них была снабжена прозрачным пузырём с каким-то туманным газом, и у каждой был длинный извивающийся хвост с бахромой по бокам.
- Нимфы-летяги, - угрюмо сообщил Павел Андреевич, - пока не напьются воды - не атакуют.
- Хищники? - спросил Ларс.
- Промежуточные носители яиц, - увидев их не понимание, объяснил, - они пытаются отложить яйца в живые объекты. Сами не едят, у них вообще нет пищеварительной системы, а пьют они, чтобы набрать в трубы яйцекладов жидкости.
Невена с уважением посмотрела на Павла Андреевича, но вспомнила, как платили за знания об этом месте, и затосковала.
- Зря ты так, - обиделся Павел Андреевич, поняв причину её угрюмости. - Это наши роботы подглядели.
Невена посмотрела вниз. Долину покрывала трава, похожая ковыль, но только очень короткий и, которая образовывала буквально меховое покрытие земли. На траве на большом расстоянии друг от друга лежали сиреневые овоиды, похожие на мыльные пузыри, внутри которых зрели «одуванчики». Она решила их назвать так. На короткой ножке, мохнатые шапки из зонтиков-пушинок, золотого цвета. Иногда зонтики отрывались, но, не пробив овоида, садились на место.
Павел Андреевич пояснил:
- Это молодые стрелы, но им ещё лет пять зреть. Хищники, жуткие, нападают на всё, что движется и высасывают. Мы их пытались убивать, но добились, увеличения размеров. Вон видишь, такие телеграфные столбы стоят, как будто в монтажной пене. Вот они твари и полетели.
Невена сглотнула, сказать, что она потрясена было бы неправдой. Она испытывала болезненное желание узнать и понять. Бранд переглянулся с Михалычем и хмыкнул.
Один из столбов задрожал, раскололся, и из него в небо взлетел сиренево-серебристый двухметровый гибкий шланг, с утолщением по середине, с гофрированным одним концом и со стрелой на втором конце. По бокам от утолщения, шланг был снабжён, двумя прозрачными парашютами, которые вибрировали. Судя по всему, именно парашюты давали возможность стреле лететь. Невена прикинула размеры, и ей стало не по себе, шланг был в самом толстом месте в диаметре не менее полуметра. Стоящее недалеко от столба существо на четырёх колоновидных ногах с присосками, внезапно, оперлось, на то, что она сочла хоботом, а оказалось ещё одной сложной конечностью. Из того, что можно было считать головой с тремя огромными дисками, расположенными перпендикулярно к голове, вылетела стрела фиолетового цвета и сбила летуна. Существо подошло к летуну и начало его поглощать. Невена не верила своим глазам - ротовой аппарат, если эту странную щель-воронку можно было так назвать, находился на пятой конечности.
- Пошли! - приказал Павел Андреевич. - Пока здесь топтун, стрелы побояться летать. А стоять долго опасно.
Невена внезапно услышала, как кто-то играет на свирели, и стала озираться. Глядя на неё, приезжие тоже стали осматриваться и прислушиваться.
- Ты что-то чувствуешь? - тихо спросил её Михалыч.
- А кто это у них играет на свирели? - спросила девушка.
- Что? - Павел Андреевич заорал: - Оружие к бою! Нимфы на полигоне.
- Откуда? Мы же ничего не слышим?! - возмутился один из охранников.
- Она услышала свирель.
Все изменилось в один момент. Металлический голос стал орать:
- Внимание! Нимфы на полигоне. Внимание! Нимфы на полигоне.
Из здания-таза выскочила группа военных с огнемётами и разбежались вокруг здания. Приехавшие спокойно осматривались, но не шевелились.
Павел Андреевич закричал на них:
- Вы что стоите? Бегом в здание!
- Незачем, - проговорил Аллен. - Лично я буду снимать. Зря что ли ехали сюда.
Стало тихо. Теперь все слышали флейту, внезапно звук флейты изменился. Невена побледнела, так как в звук флейты вмешался плачь ребёнка. Михалыч вдруг приказал:
- Заткнитесь все! - и позвал: - Иди, не бойся. Я не дам тебя обидеть.
Через минуту над асфальтовым полем повисло нечто. Полупрозрачное овальное зелёное тельце, на голове, снабжённой огромным глазом, был овальный голубой пузырь, опиралось существо на две пластины, почти белого цвета. Пластины были похожи на круглый китайский веер. Существо заплакало.
В руках француза появилась какая-то камера. Огромный тонкий хобот, снабжённый стреловидным наконечником, потянулся к Михалычу.
- Но-но. Не балуй! - строго пробасил тот: - Ну, что случилось-то? Не торопись, рассказывай.
Все это было так дико и невероятно, что все услышали, как существо плачет навзрыд, и пытается пиликать. Егерь бесстрашно подошёл к существу, которое зависло над ним, и приказал:
- Давай-ка ищи другое место. Ну и что, что тебя твои не пускают? Здесь полно места, слетай к озеру.
Существо запиликало и исчезло в наступающем тумане.
- Однако, - хрипло прошептал Бранд и поклонился Михалычу: - Я польщён, что буду работать с англи.
- Э, нет! Я не чистый англи, я англи-ренг. А эта нимфа первая, она и есть-то не может. Она не опасная. Ей надо донести оплодотворённые яйца-семена и посадить их в землю. Она кого-то боится. А ваша девочка - молодец, надо же, услышать мысленный сигнал.
Невена стояла с открытым ртом. Бранд подошёл к ней и обнял, она даже не возразила. В его объятьях её, наконец, перестало трясти. Павел Андреевич попытался что-то сказать, смог только пропищать:
- Ты что же… - проперхался и проговорил: - Ты что же здесь часто бываешь?
Егерь усмехнулся.
- Господь с тобой, я же не смертник. Что же вы не поняли, что эти безвредны? Вы бы нимф-стрел боялись.
- Их сбивают сразу, - возразил бледный военный из охраны. - Они же хищники.
Невена очнулась и печально посмотрела на всех:
- А что же здесь полностью изменена природа?
- Не вся. Представь себе, сосны и кедры остались прежними, а вот бересклет стал хищником, - пробурчал Михалыч. - Здесь вообще кроме нимф никто не летает, всех сожрали стрелы, даже насекомых.
Бранд зло оскалился:
- Почему не уничтожили сразу? Как только упал этот метеорит. Чего вы тянули?
- А не получилось, - также зло возразил Павел Андреевич. - Думаешь не пробовали? И наши, и американцы. Теперь - это полигон. Считается, что только здесь можно подготовить бойцов для отражения, так сказать, космической агрессии.
- А почему зона не увеличивается?
- Ха! - Павел Андреевич, обозлился ещё сильнее, он гневно засопел. - Мы бы тоже хотели знать. Им что-то не хватает вне урочища. Хотя трёхноги иногда пытаются залезть на гряду. Трёхногов, мы просто сжигаем, а мясо отправляем в урочище вертолётами. Что с этим мясом происходит, мы не знаем. Один наш умник решил исследовать. Кретин! Теперь пасётся где-то, вместе с трёхногами, в урочище. Почему так - не знаем.
Павел Андреевич с силой потёр затылок.
- Кое-что, конечно, знаем: перевёртышей, лепестков, стрел, некоторых охотников. Биология большинства не известна, как размножаются, не знаем. Мы в глубину урочища ни разу не смогли пройти. Только по краям. Для защиты использовали сначала жуткие пестициды. Местные виды мутировали, после каждого применения, и поэтому мы теперь отрабатываем классические варианты с избирательной токсичностью. Как только увидели близко к тропе делянку лепестков, то только лепестков и потравили. Стало легче. Но сегодня летят нимфы почти всех известных летунов.
- Как это вам не пришла в голову идея с ракетным ударом? - удивился француз Хьюго.
- Пришла. Попробовали. Только стало ещё хуже. Лётчики-то, все превратились в невесть что. Их не смогли убить обычным способом и просто сожгли до пепла, а пепел сюда вывезли. Теперь, когда что-то подлетает к урочищу, над ним вырастает непробиваемый купол. Об атомной бомбе все
После банкета Павел Андреевич собрал всех в своём кабинете. Он ждал вопросов, но гринписовцы молчали. Тогда он достал кучу шприцов с инъекциями, которые позволили жить в зоне почти месяц.
- Надо всем уколоться. У нас тут энцефалит, а сейчас, как раз, сезон и поэтому…
- Нет! - непреклонно возразил Ларс. - Я врач и поэтому против. Мы сначала там осмотримся и только потом решим.
- Вы что, с ума сошли? Без этого туда нельзя.
- Попробуем, но Вы их захватите с собой. Если есть что-нибудь ещё, тоже захватите. Павел Андреевич! А Вам самому не страшно? - внезапно спросил Бранд.
- Кто вы?! У нас же соглашение, - тот тяжело сел: - И наши, и ваши оставили всё, как полигон. Как вас пропустили сюда?
- Вы ошибаетесь в отношении нас. Мы прибыли разобраться с гибелью четырёх групп.
- Едрёна копоть! Как четырёх? - Павел Андреевич устало сгорбился. - Первый раз мы вывезли тех, кто там был, журналистов. А второй раз туда случайно забрели туристы. Понятно, что все погибли, но один раз. Мы потом такой кордон установили, мышь не проскочит. Сами понимаете. Что за группы? Когда они погибли?
- Это наши исследователи, и у них были хорошие способы защиты.
- Чёрт! Как же мы не заметили? - он нахмурился и решительно продолжил: - Препараты нужны. Поймите, они полностью уничтожат запахи, характерные для млекопитающих. Поверьте, мы их испытали на себе. Кроме того, немного изменятся свойства кожи.
Гринписовцы переглянулись. Дэйв вышел в центр комнаты и включил какой-то прибор. Посмотрел на его показания, покачал головой, и через секунду все оказались в молочно белом цилиндре.
- Вы под колпаком, Павел Андреевич, - заметил он. - За Вами кто-то следит.
- Не может быть! - возмутился тот, а потом зарычал: - Клёпа, сука!
Он повернулся и вцепился в Невену, та, напротив, с восторгом рассматривала тех, кто минуту назад были людьми. Леопарды, медведи, волки, пумы и два огромных удава. Минута, и всё как обычно.
- Вы не земляне, - Павел Андреевич устало сгорбился. - Так это ваше дерьмо?
- Нет, и мы обеспокоены. Вопрос такой, ваш препарат может помешать нашей трансформации?
Павел Андреевич просипел:
- Снимите защиту, иначе Клёпа забеспокоится. Препараты хорошие - это мои личные запасы, а, как они подействуют на трансформацию, не знаю.
Неожиданно в кабинет тяжёлыми шагами вошёл егерь.
- Не надо Андреич. Возьми с собой и антидоты. Ты что, всё ещё ничего не понял? Надо выезжать и быстро.
Павел Андреевич нахмурился. Непонятно, на кого работал Клёпа? Значит Михалыч прав, надо торопиться.
Собирались быстро. Невена даже не спорила, когда её вытряхнули из привычной одежды и натянули незнакомую форму, пятнистую, но не как у военных, а с яркими красными и фиолетовыми пятнами. Они загрузились в микроавтобус. Ехали почти всю ночь и на рассвете оказались около горной гряды.
Поездка в темноте вызвала у всех обострение патологической насторожённости. Однако потрясение началось тогда, когда их машины подъехали к горе, украшенной идиотскими флажками и шариками. Павел Андреевич расстроено покраснел:
- Я же не знал кто вы, и мы бы вас отвлекли. Мои ребята за сутки вам такое создали…
Автобус нырнул в туннель, десять минут езды, и он остановился перед огромными керамическими воротами. Ворота мягко откатились в стену, и на машину обрушились потоки какой-то жидкости. Сидящие внутри с интересом осматривались. Потом машина мягко покатилась по другой густой, как кисель, жиже. Судя по брызгам, колеса почти утонули в ней. Опять ворота. Эти ворота, поднялись вверх, и машина оказалась на обыкновенной площади, залитой асфальтом, ярко-розового цвета с жёлтыми полосами, перед ядовито-фиолетовым зданием, которое своей формой напоминало перевёрнутый таз. Здание было целиком керамическое.
Они вышли и гринписовцы настороженно принюхивались. Павел Андреевич с изумлением увидел, что все «зелёные» нахмурились.
- Интересно, - подумал он, - что же они унюхали?
Он, не задерживаясь, подвёл их к ангару. Их ждали проводники - хмурые здоровяки в пятнистой форме, где на обычные пятна характерные для военной формы, были нанесён горошек, жёлтого, красного и сиреневого цвета. На них были шлемы, изготовленные из меди. Один из них хмуро оглядел всех и спросил:
- А бабу зачем приволокли? Нимфы же полетели. Вертолётчики уже сбили десяток,- увидел егеря и изумился: - Михалыч, а ты зачем? Спятил что ли?
Невена от этих вопросов нахмурилась, однако, увидев сочувствующий взгляд Бранда, взбесилась из-за того, что он беспокоился за неё.
- Да кто он такой, чтобы так смотреть? Виды он имеет на неё. Вот ведь негодник, как смел, поцеловать? - пробурчала она под нос. Обнаружив, что почти все гринписовцы прячут улыбки, покраснела и надменно задрала нос.
- Ребята, вы остаётесь, - сообщил Павел Андреевич. - Я сам поведу экскурсантов. Готовьте растворы, будем обрабатывать их.
Павел Андреевич буквально шкурой почувствовал, что гринписовцев заинтересовало это, но красавица вцепилась в бумаги и не собиралась их отдавать. Сама же она была удовлетворена ответом, так как рассеянно кивнула, и занялась отчётами по ведению лугового хозяйства. Она вздрогнула, когда за её спиной, как из-под земли вырос Бранд и промурлыкал:
- Зачем вы потащитесь в такую даль? Походите вокруг городка. Какая разница, где цветочки собирать. Вы ещё совсем дети и не понимаете, как трудно в тайге, - сказал и поперхнулся, так как мельком увидел сочувствующие взгляды Светланы и Юли.
- Дети?! Дети?!!! Да как Вы смеете?! Я, между прочим, кандидат! Я была в районе Подкаменной Тунгуски. Я… - Она задыхалась от возмущения и неожиданно для себя прошипела: - Шовинист! Мышцы отрастил, а ума нет.
Бранд опешил, он не ожидал такого взрыва и видно, от того, что растерялся, взял её за руку. Невену окатило жаром, она свирепо отдёрнула, руку и чуть не упала. Он не собирался её держать, но именно он поймал её и шепнул:
- Я не шучу, и требую, чтобы вы не таскались туда! - и отвернулся.
Девушка беспомощно оглянулась. Слава Богу, никто этого не слышал. Что же это с ней такое? Она даже не ответила этому нахалу. Никто не смел с ней так разговаривать. Никто! Он что же, считает если она женщина, то ей все время на каблуках ходить и хи-хи говорить. Она вспомнила его руки и разозлилась ещё больше.
- Самец!! Как он посмел!! - и, как назло, вспомнила его резко очерченные губы.
Бранд, между тем, даже не глядел в её сторону. Она ушла, рассержено сопя, как ёжик, за ней ушли и её подопечные, которые не видели, как за ними неслышно скользнул Кнут. Он стоял в гостинице у их номера и слышал, как бесновалась красавица:
- Я ему что, девочка для удовольствий?! Ах, гад! Бугай чёртов. Он, понимаете ли требует! Да, кто он такой?!
- А может, ну его это урочище, - тихо сказала Светлана.
Невена взвыла, от негодования, но потом пожала плечами.
- Вы девочки, как хотите. Сидите здесь, бегайте вокруг института и собирайте, что душе угодно. Я поеду! Поеду! Пусть хоть он треснет от злости.
Кнут скользнул в свой номер и расстроенно стал ждать парней, те пришли раздражённые и злые.
- Ложь везде: в отчётах, в программном обеспечении, - злился Майкл. - Я попытался поговорить с работающими по этой теме программистами, не получилось, так как они все на полигоне.
- Зуб даю! - прорычал Ханс. - Их отправили, как только узнали, что мы едем. Ну почему отдел аналитики, как всегда халявничает?
- Это ты брось, - прогудел могучий Бер. - У меня там сестра работает. Знаешь, как они рыли, пока допёрли о причинах искажения равновесия в этом секторе. Они пять лет искали, где?
Вошедший позже всех Бранд был свиреп и зол.
- Нас пасут. Очень хорошо пасут, профессионально. Я, когда шёл по крыше, обнаружил наблюдателя. Что же здесь происходит? Ещё соплюшки эти…
Громкий смех остановил его, он растерянно покраснел.
- Да ладно тебе, - усмехнулся Ларс и обнял друга. - У тебя даже пульс учащается, когда ты на брюнеточку смотришь.
Бранд угрюмо оскалился:
- Вы что не понимаете, что и у нас-то мало шансов? Ведь четыре отряда сгинуло, а эти девочки… А она вообще…
Парни помрачнели, в дверь тихо постучали. На пороге появились французы:
- Привет парни! Мы завершали задание, когда узнали о вашем, и предложили свою помощь. Что думаете делать с этими девочками? - спросил Ален.
- Я уверен, что этот Павел Андреевич тоже ломает голову, как бы от них избавиться, и думаю, что нам готовят очередную куклу. Уверен, завтра мы не поедем. У меня предложение, давайте девчонок отравим, - Ален подмигнул им. Парни растеряно переглянулись. - Ну полежат пару недель в больнице, но зато живые.
- И как ты это сделаешь? - прогудел Бер. - У нас нет препаратов, чтобы их вырубить.
- А у нас есть! - парни засмеялись. - С задания осталось. Только повнимательней. Мы с вами единственные не будем пить яблочный сок, или тот, в который добавим наш препарат. Не волнуйтесь, всё пройдёт, как маслу, тем более, я слышал, что завтра будет банкет. Русский стол: пироги, и прочая лабуда.
Бранд с облегчением вздохнул, он был почти счастлив, ночью ему снились сияющие глаза Невены. Невена также ночью металась, но ей снились его губы.
Павел Андреевич готовился к тяжёлому разговору с женой. Он решил ей сказать, что идёт с приезжими в зону.
Регина заныла, как только его увидела, и, по чудовищному стечению обстоятельств, появилась муха. Она сидела на голове Регины и потирала лапы, потом повернулась к нему задницей и стала тереть крылья. Павел Андреевич лихорадочно цапнул полотенце и шарахнул по подлой мухе. Регина захлебнулась на полуслове, а потом раздался вопль людоедов, вышедших на тропу войны. Павел Андреевич обречённо плюхнулся в кресло и приготовился к затяжному скандалу. Регина орала, рыдала, размазывая краску с глаз, нос её опух, и всё лицо стало похоже на рожу гоблина, готовящегося к пожиранию жертвы.
Павел Андреевич встал и решил рубить с плеча:
- Заткнись! Я завтра с ними ухожу. Когда придём… Если придём...
Регина побелела и вдруг
Павел Андреевич оглядел присутствующих и сглотнул. Он думал, что приедут сопляки, а перед ним стояли тридцатилетние бугаи, накачанные, как Шварценеггер, неулыбчивые и настороженные. Да-а! Поверишь тут, что такие бросались под катера охотников на китов и дельфинов. Единственно кто был молод – это девчушки с их руководителем.
- Ну-с, господа! На каком языке говорить будем? - по-английски пробурчал он.
- Мы хорошо знаем русский, - пробасил массивный парень, и представился: - Бер!
- О-о! - восторженно воскликнула одна из девушек. - Медведь!
Второй не менее массивный улыбнулся ей:
- А как Вам я? Меня зовут Майкл.
Девушка покраснела и представилась:
- Светлана. Простите, я не хотела вас обидеть, но она подмигнула Майклу: - А вообще-то вы такие огромные, что невольно на ум приходят медведи.
Майкл переглянулся с «зелёными» и галантно поцеловал ей руку. Золотоволосый красавец с ярко-жёлтыми глазами встал и проговорил:
- Давайте по порядку. Мы сборная группа, нас заинтересовали ваши эксперименты по охране лесов с помощью роботов и с использованием нано-технологий. У нас разные специалисты, и если у вас есть что-то стоящее, то имеет смысл это распространить.
У Павла Андреевича задёргался глаз.
- Не дай Бог! - подумал он, и вздрогнул, так как золотоволосый внимательно смотрел на него. - Я - руководитель отдела, меня зовут Павел Андреевич. Я сам буду вашим гидом.
Золотоволосый переглянулся с здоровяками.
- Хм. Тогда уж по порядку представлю нашу группу. Ну, с Майклом и Бером Вы познакомились, они шведы. Макс и Ханс, они из Германии. Дэйв и Ларс – Штаты. Я - Бранд, и мой брат Кнут, мы австралийцы.
Павел Андреевич и Клёпа улыбались и пожимали протянутые руки. Встали два киношника из Франции. Один поклонился:
- Нас интересует природа вашего сурового края, мы хотим снять фильм. Все оборудование у нас с собой. Как только узнали, что к вам едут «зелёные», так собрались мгновенно. - Зеленоглазые, светловолосые, гибкие французы улыбались так, что все заулыбались в ответ. - Я Аллен, а это мой помощник Хьюго.
Павел Андреевич, тоже заулыбался. Он удивился, когда «зелёные» встали и поклонились французам, а Бранд произнёс:
- Польщены.
Павел Андреевич буквально спинным мозгом почувствовал волнение прибывших, хотя те смотрели друг на друга невозмутимо, и только отстранённые улыбки на лицах. Возникла пауза, которую немедленно заполнила высокая гибкая, как змея, черноволосая красавица.
- Я Невена Стойковна Бойко, ботаник и руководитель практики. Со мной трое магистрантов, собирающих материал для диссертаций. С одной вы уже знакомы. Знакомьтесь Светлана Жаркова, Юлия Рыбалко, Елена Морозова. Все ботаники. У нас с собой обычное оборудование, и если вы долго будете исследовать ваши технологии, то нам нужно помещение, где хранить и сушить растения для гербария.
Девушки, которых она представляла, вставали и улыбались всем. Павел Андреевич увидел, как нахмурились и переглянулись «зелёные». Он понял, что гринписовцы недовольны тем, что едут девушки, и обрадовался открывшимся возможностям. Может, те уговорят девочек не ехать.
- Девушки, мы там работать будем! Вы нам будете мешать, - Кнут встал и резко предложил: - Может, вы здесь будете цветочки собирать? Зачем вам в урочище?
- А мы в министерстве заключили договор по поводу посещения урочища Синих туманов, так что, мы и без вас сможем идти туда, - Невена гневно вспыхнула, но скрутила своё раздражение и спокойно продолжила: - Там редкие формы лекарственных растений. У нас есть палатки, и мы не обременим вас.
«Зелёные» переглянулись и не стали развивать эту тему, а французы, напротив, чуть не воркуя, провозгласили, что они готовы помогать юным учёным, только боятся, что те потеряются.
- Не потеряемся, - глаза Невены метали молнии. - У нас есть проводник местный житель, это бывший егерь Михалыч.
Павел Андреевич озадаченно крякнул то, что Михалыч согласиться посетить объект его насторожило. Как всегда в такие моменты у него обострился слух, и он услышал, как желтоглазый шепнул французу:
- Удивительно, она ничего не знает о себе.
Павел Андреевич с интересом присмотрелся к брюнетке, но ничего особенного не заметил, кроме броской красоты.
Гостей таскали по разным отделам и знакомили с программным обеспечением и типами роботов охранников леса. Роботы имитировали, но не повторяли, формы известных насекомых увеличенных тысячекратно. Павел Андреевич мило разговаривал с Дэйвом и Ларсом, которых интересовала, как возникла такая идея, почему роботы, регистрирующие температуры и следовательно самовозгорание, не испытывались в Подмосковных торфяниках.
- Там же всё время пожары, - давил Ларс, внимательно следя за лицом Павла Андреевича: - Может, Вы, преувеличиваете, и они не устойчивы к огню. Как долго без подзарядки они могут работать?
- Я считают, что пока ещё рано. Если раньше времени пустим, то такую идею запорем при неудаче.
- Ну, это понять можно, а почему в виде насекомых?
Павел Андреевич вспотел, но ночь, приведённая за чтением отчётов, дала ему возможность вменяемо ответить на все вопросы
Мы дети Космоса. И наш родимый дом
Так спаян общностью и неразрывно прочен,
Что чувствуем себя мы слитными в одном,
Что в каждой точке мира весь мир сосредоточен...
И жизнь повсюду жизнь в материи самой,
В глубинах вещества от края и до края
Торжественно течёт в борьбе с великой тьмой,
Страдает и горит, нигде не умолкая.
А.Л. Чижевский
Павел Андреевич ненавидел мух. Ненавидел неистово. Он и не знал раньше, что, оказывается, бывают и такие фобии.
Всё самое плохое в его жизни было связано с появлением мух, которые своим занудливым жужжанием и прилипчивостью до такой степени его затыркивали, что он начинал совершать опрометчивые поступки. Собственно из-за мухи он женился, так как в молодости уехал на дачу с друзьями к своему научному руководителю. Они там гуляли, пили, купались. На даче молодой аспирант Паша Находка познакомился с профессорской дочкой, и там он был атакован мухой, когда он разговаривал в беседке с девушкой. Муха топталась по его голой спине, потом нагло потирала лапы, сидя на его тарелке. Он озверел и, ничего не соображая, отбивался от неё. Когда дочка профессора о чём-то его спросила, он как раз долбанул муху об стол и радостно заорал: «Да!», что и послужила оказывается его признанием в любви и страстным желанием жениться на Регине.
Жизнь оборвалась на взлёте. С Региной не полетаешь.
Вот и теперь, не смотря на осень, в комнате летала здоровенная сизая муха и все время норовила сесть ему на руку или на лысину. Здесь не могло быть мух, но эта откуда-то взялась. Он, закипая, скручивал в трубочку отчёт, чтобы её шарахнуть, когда вошёл руководитель отдела.
Кирилл Владимирович, гудя, что-то рассказывал ему, а подлая муха, даже не подлетая к шефу, норовила сесть на лысину Павлу Андреевичу, который затаился и ждал момент, когда гадкая тварь сядет на удобное плоское место, и он саданёт её приготовленным отчётом. Муха жужжала, и очумевший Павел Андреевич периодически путал: кто это жужжит муха или его шеф. Наконец, она села, и он радостно шарахнул по ней, воинственно вскричав:
- Так!
- Ну, я рад, что вы согласны! Только не ожидал, что вы так близко к сердцу принимаете проект. Да-а… Старые кадры, не то, что молодёжь! - прогудел шеф. Он одобрительно похлопал по плечу ошалевшего Павла Андреевича. - Ну-с, завтра они приезжают, и вы занимаетесь только ими.
Шеф покивал всем и величественно выплыл из комнаты. Павел Андреевич впал в прострацию. Шефа он презирал, тот был глуп и, как все бывшие троечники, жаден. Ну почему он не согласился на предложения вояк, и наших, и американских, убрать этого кретина. Почему? Но шеф был так восхитительно туп, что лучше ширмы нельзя придумать, только поэтому этот осёл всё ещё был в их проекте.
- Господи! На что же я согласился, даже не зная, о чем идёт речь? Проклятые мухи! - он позвал Клёпу, старшего научного сотрудника, прозванного так за толщину и тонкий голос, и спросил: - Что он жужжал?
- Как что? Завтра приезжают гринписовцы, и мы, - Клёпа замялся, - точнее ты, их ведёшь на экспериментальный объект.
- Клёпа! Он что сдурел?!
- А ты зачем соглашался, Паша? Зачем? Уж сколько раз говорили, оставь ты этих мух! Оставь!
- Твари-и!
- Дурак ты, Паша! Плюнь ты на мух. Ты подумай, на нашем полигоне тренируются со всех стран, а если гринписовцы узнают на чём солдатиков тренируют, то нам кранты.
- Американцы, твари! Мы же с ними соглашение подписали! Как они этих «зелёных» пропустили? Как произошла протечка?! Ведь главное, что наш-то идиот убеждён, что это роботы. Ах, едрёна копоть! Так, когда те приезжают?
Клёпа изумился.
- Ты что совсем его не слушал, а что орал: «Так»? - увидев глубокое отвращение на лице начальника, Клёпа сжалился, - Они уже приехали и живут в гостинице, а завтра едут в наш центр.
Минуты две Павел Владимирович молчал и краснел и, когда Клёпа решил, что того вот-вот хватит удар, вдруг счастливо улыбнулся.
- Господи, да как это я забыл! Последняя группа уехала месяц назад, новые прибудут не раньше, чем через два месяца. У нас есть время! - он выскочил в общую комнату и, зло зыркнув глазами на подчинённых, заорал: - Всех размажу! Чтобы немедленно роботов на полигон. Этим мы сначала будем показывать наше программное обеспечение, потом погуляем по русскому обычаю. Отметим их приезд. Хе… Счастливый! Мля!!!
Клёпа что-то бормотал по телефону, Павел Андреевич остановил его:
- Думаю, вам хватит времени на создание демонстративной тропы. Этих «зелёных» надо напоить так, чтобы они и не подумали ехать сразу. Та-ак… Что ты, Клёпа, вылупился? Звони Гошке. Этот котяра там всех баб на уши поставит, пусть сегодня же приезжает. Не забудьте, отправить на полигон всякое дерьмо: шарики, флажки. Надо украсить центральный въезд и забор. Господи! Что же ещё? Да! Снимите таблички с надписями «Опасная зона». Охрану спрятать, чтобы «зелёные» не поняли, кто оплачивает проект. Поставьте заслон, вдруг они захотят что-то передать. Чёрт, ненавижу мух!
- Паша, там же вылупились нимфы! Завершён семилетний цикл.
Павел Андреевич посерел, схватился за телефон и начал орать в трубку:
-