1.
[700x525]
Главный специалист российского Министерства здравоохранения по репродуктивному здоровью, член-корреспондент РАН, профессор Олег Аполихин, сегодня, 13.11.2019:
— Правильно сейчас ставить вопрос не о продолжительности всей жизни, а о продолжительности здоровой жизни.
Россияне начали заболевать в трудоспособном возрасте, особенно мужчины.
«Фатальный дебют» приходится на возраст 41–54 года.
52 процента мужчин умирают до 67 лет. Более половины.
Также становится хуже репродуктивное здоровье жителей государства, вследствие чего падает коэффициент рождаемости.
Интервью Национальной службе новостей.
Все таки министр была веселее. Говорила об ожидаемой продолжительности жизни то 74 года, то 72.
Видимо, ожидает только она.
У меня наконец появилась пауза. Мигрень, трепавшая неделю, отпустила.
И наконец я вновь могу работать.
Прилетев из солнечного каталонского лета я источал энергию.
Открытый взгляд и улыбка держались два дня.
Снег с дождем, ветер без запаха, серое небо цепляет сверху.
И прохожие прячутся в воротники, склоняя головы, чтобы не цеплять тучи, наполненные не столько дождем, сколько серостью.
Взгляды также усердно прячут, пытаясь сберечь внутренний мир в остатках покоя безмятежности.
А безмятежность это лето...
Промозглая действительность впитывает душевное тепло.
У кого-то не выдерживают нервы, нажимает на газ...
Но обледеневший асфальт не держит.
Пару искореженных машин растаскивают к обочине - время жестянщиков.
Пациенту двадцать девять, у него запутанные проблемы с сердцем и печенью.
отец умер внезапно в сорок с небольшим.
Только начали его чинить, но возраст требует будущего и хоть какой-нибудь свободы...
А здесь серое небо и какой-то беспросвет.
Не думаю, что он выпил много. Но ему хватило.
Печень начала разваливаться на глазах, токсический гепатит...
Еще сутки и другие - и эта жизнь могла просто оборваться.
Главная проблема в алкоголе - это вопрос будущего...
Если оно есть, алкоголь уже не проблема, а просто маленький атрибут праздника.
Много раз спрашивал - какой для Вас это город?
Художник, слесарь, врачи, инженеры, дирижер - ответ был уникально единым:
у Вас очень серый город. Не бесцветный - доминирующий и диктующий свое настроение серый цвет.
не излучающий - поглощающий свет и энергию.
Да, здесь много разнообразных архитектурных стилей и строить начали в разных цветовых гаммах.
Да, главного архитектора наконец меняют - засилье точечной застройки уже не исправить.
Ну, а какой он на вкус? - Пожалуй, вкус делового кофе без интриги. Просто делового...
Когда меняешь людям жизнь, докапываешь им здоровья, сталкиваешься с вечным вопросом - а готовы ли они к этой жизни.
В испанскую действительность я бы их выпустил.
И хотя медицину и врачей там поливают теми же словами, что и здесь, в ту жизнь их легко отпустить.
Она зовет чувствовать, надеяться.
А здесь мне нужен новый цвет.
Или оттенок. Хотя бы стали или мокрого асфальта...
Откапать человека мало. Ему нужен свет. Там, впереди.
Надо найти...
Город еще гудел дневным шумом транспорта и насыщенной речи, но сумерки сгущались быстро, как всегда на юге.
После пронесшихся с моря дождей обволакивающее тепло лета ушло, и от резкого ветра уже чуть знобило прохладой наступающей осени. В кафе и двух барах шумел народ. За день уличные столики в большинстве кафе исчезли, посетители стремились к уютному теплу внутри. Рядом струилась главная авеню города – Пассеч де Грация, но я спускался вниз по параллельной улице, ищя глазами тихий уголок. В этом скромном баре не было посетителей и хозяйка взялась за уборку. В самый раз для меня.
Мне сейчас не хочется наблюдать и анализировать особенности каталонского и испанского характера. В бешеной череде событий последних недель жизнь мелькает как телевизионная хроника. Наступило время взглянуть внутрь.
- Ола, ун кафе, пер фавор.
- Вот кофи? – Эспрессо.
Хозяйка не приняла испанского с акцентом, отвечала по-английски. Здесь Каталония, и в километре отсюда сейчас продолжается столкновение каталонцев с испанской полицией. Принимается только каталонский. Она одобрительно кивнула. В промозглый вечер с неясными перспективами нужен сильный напиток. Аромат темпераментного кофе ударил из маленькой чашки. Я присел за столик. С сочной кофейной горечью эспрессо влилось ощущение силы и покоя. Внешняя сумятица звуков уступила место главному - кофе. Первый глоток развивался гаммой вкуса и аромата как увертюра. Подержал чашку в ладонях. Для Каталонии сегодня летнее лето переходит в лето осенее.
Для меня сложнее – впереди нескончаемые дожди вперемешку со снегом. И дело не в шести тысяч километрах. Это разные планеты. Эта полна солнца и чувственного аромата жизни. Поэтому лица открыты солнцу и доброжелательны. Хотя в небе уже слышится гул зависших над Урквинаона и площадью Каталонии полицейских вертолетов.
Там, куда я лечу, солнце поскупилось, лица прячутся от дождя и встречных взглядов. Жизнь сложнее, и в этот сезон без радостных красок. Кризис. Время бешенной работы для меня, с бессонными ночами от избытка адреналина.
Я поднимаюсь к стойке. Капля коньяка будет гармоничных дополнением прощальной ноты.
– Хэвью эни бренди? - Хозяйка показывает две бутылки. Выбираю Торрес и вновь хозяйка одобрительно кивает. У него не только мягкий вкус чернослива, но и каталонские корни, А у этой бутылки ещё и местное производство. Хотя теперь, на волне успеха, семейство Торрес производит его и в Южной и в Северной Америке. Она наливает его в бокал для бренди – небольшой широкий стеклянный бутон, суживающийся кверху. Он позволяет собирать аромат со всего бокала. Британцы назвали его - снифтер. Буквально – нюхать. Итальянцы и испанцы назвали бы романтичней, но дистилляты создавались вначале именно для британцев, чтобы минимизировать пошлины при провозе алкоголя в страну.
Горячий огонь кофе перекликается со сладостью чернослива. До следующего лета, до солнца.
Я встаю - теперь до нового года без передышки.
Четыре дня спустя. Шесть тысяч километров восточней.
Останавливаю машину у кафе. Туман в голове от недостатка сна - не самое лучшее за рулем.
-Эспрессо, пожалуйста. Автомат шумит, поблескивая никелем. Мне подают маленькую чашечку, почти как четыре дня назад.
Вкус кофе есть, но нет волшебной гаммы перелива оттенков. Для этого нужна другая вода и затаенный солнечный жар.
Нужно новое волшебство...
Солнца и его тепла не будет полгода. Зажигать надо изнутри. Никогда не знаешь, получится ли...
Главное в путешествии - найти тот город, куда едешь.
Он будет все равно совсем иным. Глянец фотографий или совершенство архитектурных линий в просмотренных фильмах не совпадут с реальностью.
Но, главное, соприкоснуться с этим новым миром. Открыть себя, сердце.
Чтобы в душе загорелся огонек, согревающей и отблеском отражающий твой новый город, твой новый мир.
И это удается не всегда...
Если в деловой обыденности нового мира не почувствуешь его характер, то поездка исчезает в памяти серым облаком.
Сравнишь увиденное с глянцем рекламных фотографий и скажешь - меня обманули!
Не ждите совершенства, и Вам будет проще принять новую реальность.
И приняв её, стать мудрее, и сохранить в памяти блеск и трепетный огонек воспоминаний.
Итак, Чентрале. Milano Centrale - это один из самых оживленных перекрестков человечества.
Потоки людей всех национальностей и всех континентов текут здесь. Лестницы и выходы спланированы сразу на три стороны света, на четвертую уходят пути. Поезда со всей Италии встречаются на этих перронах. Неторопливые региональные, собирающие народ с разных направлений. И стремительные скоростные двухэтажные экспрессы Фрешиа Росса Красная стрела, пересекающие страну с севера на юг и обратно: Наполи - Рома- Фиренза-Болонья-Милано -... и так до Венеции, Амстердама или Парижа.
На привокзальной площади встречаются эмигранты. Просто потому, что Шатл - большие автобусы нескольких фирм, каждые пятнадцать минут уносят странствующих путешественников от стен Чентрале в миланский аэропорт Мальпенса (в дороге пятьдесят минут). И на стоянке перед отправлением всегда можно найти земляка, занесенного сюда непростой судьбой.
Громадный вокзал - это целый мир. На фотографиях его объем просто не передать.
Три громадных этажа и несколько межэтажных галерей. Магазины, агентства, кафе... Перечень модных брендов под стать центру: Зара, Эйч энд Эм, Гэсс, Манго, любимый мной французский Целио (спортивная одежда для мужчин), Боджи и Бершка, Кэлвин Кляйн и Десигуа...
Но под вокзалом еще интересней - там не только станция метро, но уже и местные магазины. Там смешные цены, но в эти вещи одето большинство встречных дам. Демократично и легко, хотя и длинные красные платья там тоже есть.
Правда, демократизм в одежде не для миланских мужчин. Абсолютно. Тут столетиями заповедник мужской моды - хрустящие даже от взгляда ослепительно белые рубашки с удлиненным воротником, пиджаки с осиной талией и галстуки.
Отвлеклись... Мраморный фасад заканчивали в эпоху Муссолини и итальянского фашизма. Монолит впечатляет, имперские орлы и вздыбленные кони подчеркивают величие идей. Об этом уже не вспоминают, потому что Муссолини расстреляли в пятидесяти километрах к северу, на озере Комо. А тело его привезли и подвесили за ноги в двух остановках от вокзала, на корсо Буэнос Айрес. Обнулив здесь и его идеи.
Глядя на фасад, никак не можешь себе представить, что на третий этаж вкатываются с другой стороны железнодорожные составы. Но это так.
Там двадцать шесть основных железнодорожных путей. Стеклянная стена отделяет перрон от публики вокзала, и туда проходит лишь поток людей, имеющих билеты. Хотя в поездах билеты частенько проверяют кондукторы, контролер на входе не помешает.
На перроне самое романтичное место вокзала. Под стеклянным куполом застыли составы. Триста сорок метров стеклянного купола открывают солнечному потоку перрон. Уезжающие уже не спешат, у них есть пауза отрешиться в прошлое или будущее, в ожидании прихода своего состава.
На лестницах и эскалаторах уже не помечтаешь. И не только потому, что людской поток с чемоданами несет, подталкивая и шумя, но и просто потому, что здесь активно работают карманники.
Вокзал затихает только вечером. Ночные поезда редки, Европа невелика для них. Из Милана до Рима через Болонью и Флоренцию скоростной экспресс пролетает за три часа. Дня достаточно, чтобы пересечь всю страну.
Курят пассажиры под громадными мраморными стенами, продавцы устало закрывают магазины. Авиационный поток продолжает жить своей активной жизнью снаружи вокзала.
1.
In vino veritas...
В двадцать веришь выбранным под себя кумирам, в тридцать - себе, в сорок...
А иногда веришь в себя с допингом.
Есть такая штука - взгляд сквозь призму науки.
Когда не веришь тому, что видишь.
И включаешь приборную базу, чтобы проверить - реальность или иллюзия твой взгляд и твой жизненный опыт.
Итак, алкоголь.
Заливаем к клеткам крови человека раствор алкоголя в классической концентрации (аналогичной полстакана сорокоградусной внутрь) и ждем пять минут.
Оцениваем.
Человеческие клетки малопьющего человека дубеют в ошеломлении от интоксикации.
А вот клетки употребляющего человека (пара стаканов в сутки) оживают. И даже хорошеют.
Оказывается, они существуют в созвучии с выданной им реальностью. И воспринимают алкоголь уже как топливо.
Новый тип человека, причем, уже несвободного в выборе.
Переход на новый тип энергии диктует: хочешь ожить - прими на грудь.
Возможно и выход из похмелья с глотком пива имеет патофизиологическую основу. Но это проверять не будем, оставим британским ученым.
Интересно, какого динозавра можно вырастить из человека, погрузив его в информационное поле интернета?
P.S. Это вольное изложение метода дифференциальной диагностики алкогольных и неалкогольных проблем со здоровьем. Работает в высокой медицине.
Сложно быть живым в нашем обыденно-шумном мире.
Я понимаю его, так приучили. И даже не важно, какие темы упоминаются и сколько прозвучало формальных слов и предметов.
Когда вычленяешь смысл, в основном говорят о деньгах.
И о своей значимости в этом мире...
Нелепо. И то и другое - абстракция.
Лишь виртуальный образ.
Сейчас в Москве встретился с человеком, которому наша работа помогла стать матерью.
После нервных лет бесплодия.
И на неё снизошла волшебная красота.
Удивительно, обычно беременность не так меняет черты.
Я попросил разрешения и приложил руку к животу. Ребенок уже живет своей особенной жизнью.
Он еще не родился, но уже в движении.
Толкается.
Он толкнул мою ладонь пяткой. Вот это уже реальность.
Человек!
Он ещё не родился, но у же в стремлениях...
Все таки смысл нашего существования в людях. В живых, способных чувствовать и стремиться.
Конгресс закончился. Три дня кипения, доклады, выставка, как медицинская ярмарка - общение, шум...
Немного вымотался.
Нам присудили первое место на конкурсе работ.
Первое место национального конгресса...
Пытаемся предотвратить рак...
Надо бы выпить, чтобы не задавать себе вопросов.
Но пошли кормить котенка.
В самом центре Москвы живет бездомный котенок, месяца три от роду.
Голодный. Все это великолепие не для него.
Кроху обеспечили на неделю. И даже успели на самолет.
Его без справки на рейс не пустят. А наш кардиолог дома тем временем пристроила брошенную кошку с котятами.
Вот её точно будем поздравлять - это дело!
Жизнь - это когда есть будущее. И ты кому то нужен
В Милане есть удивительно мирный район у Порта Венеции - ворот Венеции.
Здесь любил останавливаться Наполеон, чуть дальше, на Корсо Буэнос Айрес во время итальянской стажировки жил Муслим Магомаев.
К бульвару Венеции выходит чудный огромный парк, с различными зонами, прудами, мостиками и спортивными площадками.
Красота классической архитектуры не главное. Здесь царит мир. Умиротворение в деловой и банковской столице Италии.
В одном из домов на виа Капучино однажды приютили розовых фламинго.
Уединенный двор с магнолиями и фонтаном позволял это. И вот уже десятка два (?) лет они живут здесь, здороваясь по утрам с жильцами. Я жил по соседству и иногда проходил здесь, чтобы почувствовать великолепие розового совершенства.
P.S. Ответить на комментарии я уже не успею. Пора в аэропорт. Начинается Российская Гастронеделя - наш национальный конгресс гастроэнтерологов.
1.
[700x525]
2.
[700x525]
3.
[700x525]
4.
[700x525]
5.
[700x525]
6.
[525x700]
7.
[525x700]
8.
Однажды вечером поезд принес меня в Мюнхен.
Целый день в патриархально-уютном городе Ульме шла конференция, доклады сменялись один за другим, сыпались вопросы, и наконец к вечеру страсти улеглись. Адреналин в крови медленно оседал. Впереди был доклад в Праге, и поэтому, покинув коллег, отправился на восток.
Сумерки спустились на город к приходу поезда и постепенно набирали силу. Я шагал в центр Мюнхена мимо небольшого парка, как вдруг под ноги выкатился плотный комочек тепла. Кролик. Он мирно хрустел травой. Я присел и потрепал его пушистую спину. Рядом хрустел второй, в сумерках мелькали еще заячьи тени. Я вдруг почувствовал себя дома. На планете Земля, которая может быть такой живой и мирной.
Теперь оживаю не столько у изысков архитектуры, сколько в очагах живого тепла. В душе остается именно это...
Цветущий миндаль, высаженный по зову сердца милой соседкой.
Кролики и павлины, живущие в Международном томографическом центре, в Академгородке. У них в почитателях не только сотрудники центра, но и вся местная детвора.
Чудеса надо делать своими руками...
1. Новосибирск - новый парк - Эдемский сад, возник вместе с новым домом.
Сразу - целый мир
2.
3. Эдемский сад. Носитель земной мудрости - черепаха.
4.
5. А вот и вся Земля на ладони.
Которую так легко изгрызть, словно яблоко.
6.
7.
8. Рукотворное чудо - цветущий миндаль.
Высажен просто по велению чувства.
Ведь украшать можно не только квартиры, но и мир вокруг нас.
9.Новосибирск, Международный томографический центр.
Теперь это постоянные жители. Или сотрудники. Кролики.
10.
11.
12. Белка тоже здесь.
13. А павлины не отходят от вольера. Осень в Сибири с зябким ветром.
В прошлый раз я бегло рассказал о концепции XXI века – управлении здоровьем.
1. Системные особенности метаболизма и регуляции организма заложены индивидуально внутри на уровне генома. У каждого свои и заложены ещё до рождения.
2. Их эпигенетической регуляцией можно управлять.
3. Реализация хронических болезней при обилии факторов риска запрограммирована. Развитие болезней требует длительного скрытого (латентного) периода. У большинства населения реализация патологии происходит с 40 до 60 лет. При наличии выраженной системной (синдромной) дисплазии – с 20 до 35 лет.
4. Распространение приобретенных патогенов (факторов риска) в Западной цивилизации носит системный характер. Избежать их влияния на организм пока невозможно.
5. Вмешательство до развития хронической патологии позволяет предупредить заболевание. Или отложить его возникновение и ослабить тяжесть нарушений.
6. Вместо лечения болезни при этой стратегии мы управляем здоровьем. Добавляем сроки здоровой жизни. И уходим от депрессии, повышаем качество жизни.
7. Устраняя наиболее опасные для себя внешние патогены (факторы риска), на первом этапе мы используем лечение, на втором – меняем питание, на третьем изменяем стиль жизни. Создаем ту жизнь, которая не позволит болезни развиться.
8. Процесс активный. Врач дает ориентировки, как центр управления полетом, контролируя состояние и достигнутые сдвиги. Пациент проходит лечение и поэтапно изменяет образ жизни, выбирая удобные для себя варианты. Результат контролируется.
А в реалиях?
- Личность, пациент.
Вспомним о здоровье, когда появятся проблемы. Нет болезни – нет хлопот и нет затрат.
В период латентного течения болезни мы не останавливаем развитие заболевания, а частенько активно усиливаем его прогресс внешними патогенами.
При возникновении заболевания первые полгода – год экономим и минимизируем лечение по принципу: само проходило, пройдет и сейчас. Давая болезни укрепиться.
Ругаем всех докторов, поскольку знаем – существует заветная таблетка. Выпил её – и здоров. А эти назначают…
- Общество и властные структуры. Медицина.
До недавнего времени:
Нет симптомов – нет болезни.
Нет заболевания - нет лечения.
И выделять средства тоже не требуется.
Теперь - то же, но добавили диспансеризацию.
Поищем текущие заболевания на ранней стадии. Заболевание не предупреждается, оно уже существует. Но лечится легче и не создает эпидемию неинфекционных патологий с громадными очередями в поликлиниках.
Финансируются заболевания. Не здоровье.
Буквально так. Мы вкладываем деньги в болезни.
Есть заболевания – поступают деньги на их лечение. Нет заболевания – деньги не выделяются. Нет причин тратить силы и средства. Ни на создание диагностики, ни на разработку лекарств и концепций.
За болезнь платит государство, платим мы сами.
Здоровье воспроизводится само. В среднем, лет до 40.
Человеческое здоровье, а практически это наша жизнь, в системе созданных нами, людьми, товарно-денежных отношений практически ничего не стоит.
Мы ошиблись, бывает.
И не вспоминайте экономистов. На практике при отсутствии рабочей силы в виде здорового населения привлекаются мигранты.
Лечение и финансирование жестко привязано к болезни.
Есть заболевание – выделяются и изыскиваются деньги.
И на каждом этапе аккуратно находится кто-то, кто их урезает.
Главное: есть заболевания – включается пациент и включается медицина, как отрасль экономики.
Поэтому лечить начинаем уже возникшую болезнь. Заболевание постепенно повреждает и разрушает организм, сокращая и жизнь, и жизнь в состоянии здоровья. Круг замкнулся. Мы сами отказались от продления жизни.
Здоровье у нас ничего не стоит... Получили даром.
Как говорил профессор Преображенский у Булгакова: «Разруха, она не в клозетах. Разруха – она в головах».
В великой цивилизации античной Греции здоровье было одной из основных ценностей. Гораздо выше денег…
Ориентировочно:
- Как показывает практика, устранив факторы риска заболеваний и управляя здоровьем с детства, люди получают возможность жить 120 лет. Получая плюс 30 – 40 лет к обычной жизни.
- Устранив факторы риска в возрасте 50 – 60 лет люди в среднем получают прибавку 10 - 15 лет жизни по сравнению с окружающим.
- Устранив факторы риска при перенесенном сердечно-сосудистом заболевании (инфаркт миокарда,
Природа расщедрилась, и дала нашему биологическому виду подарок - 120 лет жизни.
Вот только воспользоваться он ими не может.
Треть мужчин в нашей стране не доживает до 60 лет. И 20% женщин.
Те, кому повезло не схватить ранний инфаркт, не разбиться в травме и обойти рак в молодом возрасте, будут подбираться к 76 - 78. Причем с постоянными болями в последнем десятилетии, слабостью и проблемами с памятью. Наиболее стойкие будут тянуть 90 лет, но уже с дряхлостью организма.
А где же обещанные 120?
А внимательно ли вы слушали того, кто вдыхал в Вас жизнь?
Боюсь, что поторопились войти в этот свет не дослушав.
Буддисты в горах Тибета живут и 120, и 150...
Монахи Афона не болеют раком.
Они слышат голос Небес и голос Создателя.
А Небеса даровали нам этот мир, чтобы каждый нашел свою дорогу.
Жизнь - это путь развития и творчества.
А мы спешили потреблять...
Для простой биологической жизни достаточно 40 лет.
Родить продолжателей и дать им освоиться в этом мире.
В 40 генетически детерминированные механизмы репарации клетки начинают давать сбои.
Гарантия на организм закончилась.
От нас ждут нового смысла и новой цели.
Статистика доказала - людям с целью позволяют жить дольше.
Дальше все в наших руках. С помощью науки и медицины.
Вот только…
Из 3 000 лабораторных тестов, которые сейчас в распоряжении любого практикующего доктора (с редкими исследованиями – 7 000) всего несколько анализов способны показать состояние организма у здорового и предрасположенность к заболеванию:
- холестерин
- триглицериды
- мочевая кислота
- глюкоза (с оговорками, почти всегда это уже ранняя форма заболевания)
- гомоцистеин
- гемореологический статус
- железо
Тысячи остальных лабораторных тестов показывают уже возникшую болезнь.
А хроническое заболевание развивается скрыто и постепенно, десять – двадцать лет. Оно ползет неслышно, как лиана, оплетая ствол нашего здоровья.
И когда внезапно проявится, будет иметь тысячи отростков. В те годы, когда болезнь неслышно росла внутри, мы бездумно помогали ей, добавляя с питанием окисленные липиды и канцерогены, не залечивая воспаление, прибавляя лишние килограммы, утопая в хроническом стрессе, а иногда заливая пожар стресса алкоголем…
А потом она возникает. Внезапно. И мы знакомимся с аптеками. Еще не веря, что это надолго.
Или скорая несется, если сосудистая катастрофа.
И никто не виноват.
Это тело и этот мир нам дали для действия.
У меня есть друг, инженер по образованию. Когда он купил первую машину, радостно летал, чувствуя внезапно обретенную свободу. Пока однажды машина не встала намертво. Сгорел двигатель, в котором не меняли масло. Теперь он регулярно заглядывает под капот, меняет масло и заливает антифриз. И проверяет гормоны в крови. Щитовидка тоже сгорела на перегрузках и стрессах. Хорошо, что только щитовидка. Она немного восстанавливается, если за ней следить.
Предрасположенность к хроническим заболеваниям заложена у 97% из нас с рождения.
Предрасположенность можно исправлять. Кто бы это делал…
С 40 лет авторегуляция уже сдала, заболевание уже ползет. И можно его остановить. Патологии для развития нужны годы и десятилетия, и можно без проблем остановить его на этом этапе.
И остановив её здесь, Вы откладываете болезни на потом.
Именно здесь мы теряем тридцать лет своей жизни, тридцать лет полноценной, активной, здоровой жизни.
И вторая составляющая – внешние факторы риска.
Основные проблемы, от которых умирает современное человечество, обеспечивают наши излишества.
Сердечно-сосудистые заболевания, рак, диабет, ожирение…
Генетики здесь немного. Подавляющая часть рукотворна.
Хронический стресс, бессонница и депрессия. Незалеченное годами воспаление (миндалины, зубы, желудок …). Переедание. Жареное месо и колбаска. Газировка, какой праздник для детей без неё. Курение и загазованность. Агрессивность. Излишний алкоголь. Тот, чтобы залить, а не расслабиться в улыбке. Вечная сидячка.
Танцы куда-то исчезли даже на праздниках… Песни растворились в забытых десятилетиях. Не видно улыбок вокруг.
Рецепт простой: жизнь - это активность.
И если не лень, загляните под капот. Там прячется ещё тридцать лет жизни. Если, конечно, у Вас есть цель и Вы
Вчера столкнулся с успешным и известным в наших краях гинекологом.
Профессионал с громадным опытом и хорошей подготовкой, включая зарубежную.
Резкая, умная, с сильным профессиональным азартом, когда берешь за сложных больных как вызов.
- Ты знаешь, люблю профессиональные ребусы, даже психологическое бесплодие лечу.
- Что?! Психологическое бесплодие? - Да Вы же видели, мы обследовали Ваших пациентов - это соматика с метаболическими нарушениями и вторичными гормональными сдвигами, с ухудшением микроциркуляции и внутриклеточными изменениями, но четко выявляемая, последовательно, но исправляемая терапевтическая ситуация.
- Ну да, я вела этих больных, обследовала их у Вас... Доктор смешалась, уверенность куда-то ушла...
- У меня сейчас две таких пошли, первый триместр. Хоть мы и не гинекологи.
Пациентов таких у нас много, но обычно консультируем и диагностируем, ведут гинекологи других центров с нашими рекомендациями. Есть люди, пробившие защиту, и ведешь их уже лично, и достают они тебя звонками и смсками по ночам. Сейчас веду лично двоих, реагируя на каждый всплеск и скачок давления.
От своего центра моя собеседница отказалась, он требует непрерывного присутствия, пациент нуждается во врече в самое разное время. Отпуск, учеба, конгрессы, собственные болезни - это становится невозможным или надо набирать штат и зависать на организации и финансах, то есть постоянной нехватки средств. Она ушла в крупные российские сетевые клиники. А там финансовый план.
Несколько крупных сетей пришли и предложили сотрудничество.
И через несколько лет, наработав репутацию и поток больных, тихо от него отказались. Репутация - это то, что надо вначале. Потом нужен финансовый план. И когда кто-то пишет заключение, что пациенту достаточно приема таблеток на дому вместо процедур Эко или Икси - это потеря трехсот тысяч рублей на процедуру с предварительной подготовкой, а при безуспешном заходе - это повтор с миллионом рублей в кассу. И её тоже убедили отказаться. Чтобы мы не снимали часть пациентов с потока.
Да, психологическое бесплодие - это букет терапевтических проблем. С индивидуальными вариациями, но типовой.
Есть в нем и генетические, и внутриклеточные изменения - но их можно поправить при желании изменением образа жизни и простыми таблетками из аптеки. Да, потом включается печень и сосуды. Это тоже решается, просто обычно здесь требуется два - три этапа таблеток.
И лечить бесплодие часто возможно без колоссальной гормональной гиперстимуляции, которая предваряет ЭКО. А неподготовленная печень часто просто не выдерживает гормональной бури, которую проводят, обеспечивая имплантацию оплодотворенной яйцеклетки.
Кому надо лечить за копейки и лишать клиники оборота? Аренда, зарплата, кредиты выплачиваются каждый месяц. И государственные клиники не отличаются от частных. План.
И каждый из нас так или иначе вовлечен в оборот денег, и для подавляющего большинства эти вопросы важнее.
Транспортники, строители, пищевики, торговля, чиновники и депутаты - все экономят на вопросах чужой безопасности...
Только вот каждая десятая пара бесплодна...
Но если это пересчитать на стоимость высоких технологий...
- Давай, как нибудь увидимся...
Среди пробирок и штативов появился новый человек.
В клиническую ординатору по лабораторной диагностике приняли учиться нового доктора. .
Оказалось, врач педиатр из самой продвинутой поликлиники города.
- Больше не могу, кричать по ночам стала. Без седативных уже колотит.
На приеме сорок человек, к этому ещё вызова, и всем должна, каждая вторая мамаша хамит - обязаны, буду жаловаться в прокуратуру.
А начальство урезало зарплаты до минимума, им премии нужны шестизначные. А у меня ребенок, его на что-то растить надо...
- И решила уйти? - Ушли всем отделением. Осталось одна доктор. Теперь работаю в соседней поликлинике на полставки, принимаю все равно по сорок человек, не откажешь же, зато переучусь и никто больше до сумасшествия довести не сможет.
В вечерних теле новостях руководство поликлиники объяснялось, что проблемы временные, просто вот так сразу на больничный ушло сразу 4 педиатра - "Болеют, ведь тоже люди." Неправда, однако.
А люди, уволившись, почувствовали себя здоровыми. К концу недели доктор начала осторожно улыбаться.
Когда нас за руку приводят в школу, мир перестает быть нашим.
Нам говорят, что все вокруг устроено правильно, развивается прямолинейно поступательно, проверено вечностью.
И надо ломать себя, встраиваясь в эти законы и правила.
Мир так утроен, извольте строиться под него, недомерки и недоделки, - заявляли нам учителя.
Мой первый педагог традиционно использовала линейки в качестве средства убеждения.
После нас она ушла работать в детскую комнату милиции.
Но закон: "жизнь - это война" впечатался в гены. И установка - выжить.
Выживать потом пришлось достаточно. В медицине без этой науки до диплома не дойти.
А миллионы девятнадцатилетних страдают от своего несовершенства.
Не понимая того, что это мир несовершенен.
И цивилизация развивается по спирали, большей частью скатываясь назад, в болото.
И создана она по правилу: хотели как лучше, а получилось по ошибке.
И каждый уникален!
Уникален!
И подстраивая себя, надо создавать новую реальность. Своими руками.
А не плодить серость и убожество.
Вчера академик в соседнем НИИ попенял - дали аспирантку, на экзамене трояк по английскому.
Чудак. Зато по специальности она молотит как заведенная.
И не просто будет, а уже есть.
А нужен английский, гоняй на занятия по английскому в соседнем коридоре.
Фотография Lago di Como вчера - это точка гармонии.
В эпоху Средневековья, в двенадцатом веке как островок гармонии его выбрали монахини.
Рукотворный рай на земле. И возник в нем женский монастырь.
А в двадцатом веке здесь проводил семинары гениальный Энрико Ферми.
Творчество - даже в физике это жизнь, это создание Гармонии в нашем мире.
Удачи всем!
Это озеро Комо - такой маленький рай, доставшийся сразу и Италии и Швейцарии.
Когда поезд останавливается и выходишь из дверей вагона - утопаешь в океане цветения. Аромат цветущих магнолий и цветов субтропиков смешивается с нотками самшита и звучит буйной сонатой чувств.
В этом мире есть покой и безмятежность, надо просто открыть ему дорогу в сердце.
[700x525]
Ветхий Завет. Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, глава 38.
«Почитай врача честью по надобности в нем; ибо Господь создал его, и от Вышнего врачевание, и от царя получает он дар. Знание врача возвысит его голову, и между вельможами он будет в почете. Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими…
Для того Он и дал людям знание, чтобы прославляли Его в чудных делах Его: ими он врачует человека и уничтожает болезнь его. Приготовляющий лекарства делает из них смесь, и занятия его не оканчиваются, и через него бывает благо на лице земли.
Сын мой! В болезни твоей не будь небрежен, но молись Господу, и Он исцелит тебя. Оставь греховную жизнь, и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце. Вознеси благоухание и из семидала памятную жертву, и сделай приношение тучное, как бы уже умирающий..
И дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен. В иное время и в их руках бывает успех. Ибо и они молятся Господу, чтобы Он помог им подать больному облегчение и исцеление к продолжению жизни»
Блеск - азартно сказал журналист, откидываясь на кресло.
Легко прошло, надо прокрутить запись - подтвердила вторая ведущая.
Я согласился молча. Наверное, это мое лучшее интервью.
А было их десятка два - газеты, радио, телевидение.
И первый раз я не волновался, не закипал внутренне в тугую спираль. Просто рассказывал. Не пытаясь донести и убедить.
Просто говорил сам с собой. Не волнуясь, услышат ли, что подумают, как оценят.
Интервью поставили в мертвый сезон, услышали только пара знакомых.
Те, кому оно могло спасти жизнь, еще только просыпались или уже спешно собирались на работу.
Прайм тайм - для оплаченных материалов, время полной аудитории - для политиков.
Говорил о жизни, которая могла быть. У них. Замечательная...
Но это не важно. Старость, что ли начинается?
Веры в людей нет. Потому и говорил без эмоций и без надежд.
Сорок лет в белом халате. Хотя последние годы я его не ношу.
Даже работая с кровью и осматривая пациентов.
Внутренний протест.
Наверное, я говорил для одного человека.
В которого уже не очень то верю, просто хочу убедить.
Для себя.
Или это осень?
А влажные листья подрагивают на ветру. Листопад ещё не начался.
Клен и береза. А волнуюсь я, как и в детстве, от платанов. Но здесь их нет.
Достал старую пленку о городе среди акаций и платанов. Снимал ее давным давно.
Батобас прошел, поднимая волну. Река струилась у гранитной набережной.
Я ловил брызги солнечных лучей, сидя на гранитном парапете.
Перебирая струны гитары, Николсон снова пел. О любви, которая могла быть.
Могла... Вот в чем дело. У меня исчезло будущее. Его забрали. Нагло, не таясь.
А ведь я не готов отказываться...
Однако, себя услышал. Не зря говорил.
Получили патент. Новый. По болезням печени.
Напротив пациент, обеспечен, социально активен, обустроен.
Основная жалоба - апатия.
Зачем ему еще что-то. Включая наш патент.
Коллеги партнеры прислали фото - скан патента повесили у себя в НИИ на доске объявлений.
говорят - завидуют коллеги.
Теперь и я почувствовал - здорово, мы же патент получили. Хоть какой то результат.
Хоть позавидуют
Посмотрел на свой солнечный дневник в европейских красках...
Это брызги счастья, но жизнь последние годы идет сквозь грязные лужи, промозглый ветер, и это Вам не бульвар Сен-Жермен.
Доцент из соседнего отдела взялась читать Белые одежды... Ко времени. Похоже на нас.
Сейчас главное - выдержать. Выжить не обязательно.
Написать в красках своих эмоций... Но ведь кому-нибудь из читавших станет невмоготу.
В мире и так достаточно сажи.
Нет, просто напишу пару строчек конспектом. А когда очнусь, зажгу свечу... Такое маленькое солнышко, несущее тепло.
Для жизни нужно тепло. В юности работал на виноградниках. Виноградные лозы высаживали длинными шпалерами на сухой известковой почве.
Травы быть не должно. Нагревшаяся за полный летний день земля ночью отдавала инфракрасными лучами солнечный жар виноградной лозе. Виноград вызревал...
Болею третий раз за пару месяцев. Мутно, тягостно, сел иммунитет, пошла депрессия.
Может быть наоборот. Пошла депрессия, сел иммунитет.
Пошли в медицину, чтобы спасать. Но стали обслуживающим персоналом.
Пришли в науку создавать новые миры. А теперь пытаются перевести в крепостные на распиле бюджета.
Внезапно умер коллега. Моложе меня. Скрывал свой рак. Народ гадал, почему не лечился. Ведь работал в этой тематике и знал докторов лично. Ему было проще обратиться, чем любому другому.
Но не захотел. Такого будущего. Дочь уехала в Москву работать. После развода один. Статей сотни, и их цитируют.
Что-то открыть, доказать? Но это никому не нужно здесь. Влюбиться? На это нужны силы, а где их собрать в одиночестве больному?
Для сил нужен кто-то. Или что-то. Важное.
А важное у нас отняли.
Новое начальство изрекло что-то о кастах... высших и нижних.
Народ посмотрел без интереса. Получить титул членкора поддержку нужной группировки и умение быстро писать отчеты и статьи, поглядывая в потолок вместо микроскопа - это банально. Я не знаю сотен академиков, но помню тех, кто что-то открыл.
А тут просто череда членов, и без единой своей мысли, все в цитатах чужих мыслей и чужих данных. Сотни публикаций, повторяющих зарубежные работы. Но не плагиат, поскольку та же мысль, но на сибирских больных повторена.
Назначили нового замдиректора по наук из аспирантов. Ни одной статьи не опубликовала, но мама на распределении финансов где-то сидит.
Человека, который ей написал черновик диссертации, уволили. Однако, поторопились.
Во главе молодежной научной лаборатории поставили выпускницу с дипломом. Первый год ординатуры. Не только статьи, ни одного пролеченного больного нет. Сбывается мечта классика - кухарка будет управлять... Хотя, с таким замахом она и яичницу может не уметь жарить.
Пригласили в кадры - пишите заявление о переводе на 0,1 ставки. Спокойно написал, сказал спасибо. Забыли выключить диктофон, ожидали череду крепких эмоций... Это мне за методики и конгрессы, за снижение смертности. Нечего лечить, надо, как все зарабатывать звезды на погоны и титулы, и зарабатывать деньги. Однако уволить, как десяток предыдущих, не решились - ещё не время. Не новоявленные же лидеры науки дадут статьи за рубежом для годового отчета. И книжку написать для него же. Пока притравить, чтобы зачах от нищеты.
А наша новая книжка пахнет краской. Раньше радовался запаху типографии, как духам . А эту даже не открыл.
Только переоформил кредиты... В карманах пусто. Не только на реактивы нет денег, в целом пошла жизнь взаймы.
Когда-то звали за рубежи. Коллеги туда утекают. Один из зарубежных профессоров, кто нас ценил, сейчас во главе мировой структуры. Её имя слышали даже далекие от науки люди. У него тысячи исследователей и десятки тысяч сотрудников.
Но у меня пара очень трудных и долгожданных беременностей наколдована, одна в Москве, вторая в Перми. И больной в с тромбозом сосудов мозга взял билет на самолет. Прилетит через три дня. Вот так бросить? Нет, надо встряхнуться. Надо, черт возьми.
Только двадцать последних лет работал без выходных. Мотор в машине спалил, заменил на другой. Но внутри не заменишь...
Надо... А сил на многомесячный рывок нет. Пустота. Предательские мысли. Такой я себе не нужен. Ладно.
Не знаю как. но...
Череда конгрессов приостановилась. Бешенный темп перелетов и бессонных ночей в кресле лайнеров, искусственный воздух аэровокзалов с примесью химии, и масса работы на голову, ломаемую бессонницей.
И ощущение раздвоение миря. Вчера говорили об изменении окружающего , а сегодня море повседневной рутины, которая и не вспомниться никому из-за своей ненужности. Как у Золушки - часы пробили двенадцать... В итоге - заболел, лихорадит уже от вирусной инфекции. Только не говорите про вирус - просто организм отказался меня защищать, увидев море рутины и захлебнувшись в депрессии.
Мировой конгресс по раку желудочно-кишечной сферы - это традиционно Барселона. Конгресс идет в отпускной период и привлечь тысячи специалистов можно только пообещав им море... На этот раз - Средиземное. Песчаный пляж и синее море - в ста метрах. Но это реклама. А на конгрессе придумывают хитрые графики с неоднократной личной фиксацией чтобы народ работал. И работают, начало в восемь утра, в восемь вечера еще заканчивают, устало договаривая уже на ходу.
Наших практически нет. Грустный хирург из Москвы сказал, что нашел только два российских доклада - свой и наш. Многие работы просто не приняли. По хирургии - понятно. Хирургия в федеральных центрах у нас на уровне, а количество пациентов велико, опыт сложных вмешательств у московских хирургов частенько гораздо выше, чем во многих европейских клиниках. Тут понятно, не пустили, чтобы наши не выделялись.
Но вот в области химиотерапии и патогенеза... Тут нужны деньги. Реально, большие и громадные. Чего у наших врачей просто нет.
Но нас пускают второй год подряд. Здесь наши работы идут на уровне внутриклеточного обмена, тонкой химии. Три года назад наши первые данные шокировали европейцев. Теперь накопились данные, здесь нарастает пик работ. Американцы читают лекцию и говорят о том, что микрофлора кишечника при раке изменяется уже на ранних стадиях рака. И изменения стабильно отличаются при даже при локализации в разных отделах кишечника. Соответственно, меняется и внутриклеточный обмен. Теперь понять, где первичные, где вторичные изменения.
Та самая игра по клавишам генов, которая меняет их активность - эпигенетическое регуляция. Поняв, можно усилить предотвращение рака.
Коллеги из Хайфы очень настойчивы - давайте объединим работу. И запустим её для раннего выявления рака. Ведь белки онкомаркеры ненадежны. Между собой они обсуждают на иврите, но понятно и так. У них мощное государственное стимулирование биомедицины. Получив наши результаты, они представят их как свои, получат мощного государственное стимулирование и забудут о нашем существовании. Видимо, давно живу. Было это многократно, в том числе один раз и Хайфа прокатила. Поэтому реагируем с дежурной вялой вежливостью.
Обилие западных денег на глазах увеличивает бюрократию, но взятый мировой медициной темп уже не свалишь, он космический. Количество данных растет уже в геометрической прогрессией. Новая фишка - блокада системы регуляции гена и белка MYC и его каскада... Американцы начинали недавно, а мыши уже сейчас успешно лечатся. прерывая избыточный синтез белка и рост рака. А вот дальше - крепостные стены и минные поля регуляторных органов. Вот тут медицина потеряет лет двадцать... А знаете ли Вы, господа чиновники, что загружая нас годами формальной макулатурой, каждый третий из Вас только на этом направлении не успеет пролечиться? Нет, этих ребят не прошибешь. Будущее будет потом, а деньги вперед...
Какое это ощущение понимать, что в мире тысячи неравнодушных людей, занятых поиском. Реальной наке нужен кураж. Она - как выход в космос. Когда конгресс заканчивается, участники растекаются по городу и планете с плохо скрываемой растерянностью. За этими стенами окружающим уже не интересны ваши поиски и находки, хотя это - часть их будущего. Часть полетит в исследовательские коллективы. Часть - одиночки. Как трудно снова оказаться в одиночестве... Иногда я завидую Экзюпери - он не вернулся, навсегда растворившись в полете