Уходили эшелоны в ночь.
Тягостны минуты расставанья.
Обнимал жену свою и дочь,
И сберечь себя дал обещанья.
Заревел гудками паровоз,
Лязгнули вагоны жесткой сцепкой.
Не увидел он тех женских слёз,
Только стиснул зубы свои крепко.
Им бы только жить в любви своей,
Да такая страшная година
Рушила так судьбы у людей,
Будто человек был в чем повинен.
Эшелон на запад уходил
Вдалеке гремела канонада
Знал он, что покуда хватит сил,
Будет бить фашистского он гада.
За окном пустынные поля.
В небе самолет крестовой масти,
И от взрывов вздрогнула земля,
Эшелон разорван был на части.
Он лежал между колесных пар.
Тут и там слышны людские стоны.
Мимо пробегая санитар
Буркнул, «где же соколы хвалены?»
Ну а он жалел, что не успел
Ни повоевать, ни стать героем.
Взгляд уже немного помутнел
И дыханье стало с перебоем.
Их снесли в ложбинку вдоль железки,
Закидали мокрою землёй.
Она ждала его все эти годы,
Все пятьдесят.
Одна несла все тягости, невзгоды –
Не привыкать.
Когда на фронт супруга проводила,
То всё ждала,
Что вдруг однажды постучится милый,
Придет с утра.
Когда же ей вручили похоронку –
Упала ниц.
И взмыл над домом к небу крик вороний,
И стаи птиц.
А в доме на стене портрет знакомый -
Они вдвоём.
Вот так жила одна весь век свой вдовий,
Так день за днём.
А что касаемо наград, медалей –
Они за труд.
Она Страну в разруху поднимала
По силе рук.
Нет зависти к другим, что дождались,
Лишь боль в глазах.
И годы те, что птицей пронеслись -
Не сдашь назад.
Ты помнишь строевую на плацу?
«Тянуть носок» – кричал нам старшина,
«И тверже шаг, не ковырять в носу,
Тобой, боец, гордится вся страна».
И мы старались – счет на «ать и два».
Аж гимнастерки липли к потным спинам.
В душе тебя мы кляли, старшина,
И обзывали сволочью, скотиной.
А ты нам был почти второй отец.
Будил утрами криками «Подъём»,
Гонял на физзарядку, как овец.
Следил, что б у солдата – «всё при нём».
Заботливо вёл строем на обед,
Давал наряд, вне очередь, на кухню.
Следил на стрельбах, что б без всяких бед.
Когда «отбой» – что б в койках все припухли.
Прошло почти что пять десятков лет.
Но иногда, во сне, я вижу явью,
Как вновь по плацу строевым шагаю.
О службе в армии не сожалею, нет.
***
А кто-то думает иначе,
Жалеет, что года пропали.
Ему бы отдыхать на даче,
Так нет же, в армию забрали.
Мне жаль, но «каждому – своё».
Вот вы обиду затаили,
Что вас загнали под ружьё …
«Пущай другие бы служили».
А ты бы «грыз гранит науки»,
Девчонок тискал бы в общаге,
И пользовал «гражданки» благи,
В тепле держал свой зад и руки.
И пусть другие за тебя
На том плацу сбивают ноги,
И вскакивают по тревоге.
А ты бы жил – себя любя.
Роятся мысли, ходят табунами.
Одну прогонишь – там уже другая,
Свербит в мозгах, и не дает покоя.
И вновь в раздумьях, снова сам не свой я.
Приходят в голову мысли разные
Бывают грустные, или праздные.
Словно огнём изнутри выжигают,
Или в тоску и унынье вгоняют.
С одними бодро идёшь на работу.
А вот с работы – о доме заботы.
Ещё бывает - в толпе шагаешь.
Идешь, чужие мысли читаешь.
А там, иногда, наворочено столько,
Что сразу в пивную мчишься к столику
Что б все эти пришлые мысли смыть
Иначе, хоть волком хочется выть.
А спать ложишься – опять проблемы,
Приходят мысли пред сном непременно.
И ты их мусолишь в сознанье своём,
Пока не забудешься крепким сном.
С ужасом понимаю, что мне настолько хорошо одной, что не хочу ни к бывшим, ни к настоящим, ни к будущим мужикам ...
Да, мне комфортно, хорошо одной.
Сама решаю все свои проблемы.
Но иногда нахлынет так, хот вой.
И хочется какой-то перемены.
А мужики – да все они козлы,
Что бывшие, и что вчерашние.
Когда голодные – они так злы.
Насытятся - и всё, отпавшие.
А может виновата я сама,
Что мне такие в жизни попадаются.
Поди Господь не додал мне ума,
Всех подбираю, что в ногах валяются.
Минуток двадцать остановочка,
Дежурный станции стоит у стеночки.
Без вас состав едва ли тронется,
Вы прогуляйтеся, купите семачек.
Пока стоит состав на станции,
Команды нет на отправление.
Возьми любое, что понравится -
Отправь в желудок с наслаждением.
Ты посмотри, тут столько стульев,
Здесь под навесом можно сесть,
Когда перрон гудит как улей,
За пять минут попить-поесть.
Тихо в доме. Зажигаю свечи,
И опять, в томленье ожиданья,
С нетерпеньем жду с тобою встречи,
Хоть не назначали мы свиданья.
Ты конечно, знаю – не придёшь.
У тебя свои дела-проблемы.
А слова, признанья - были ложь.
Но я жду, надеюсь неизменно.
Догорает на столе свеча,
Лед в ведерке с шампанским тает.
Не хочу я судить сгоряча.
У любви нет законов, правил.
| Какая осень в сентябре, Когда еще ласкает солнце, И шлет привет тебе в оконце, И яблок запах на столе. Да только жаль, что та пора, Так быстротечно пропадает. И вот уж желтый лист слетает, И журавли кричат – пора. Вино из тех осенних трав Так терпко-сладко и тягуче. Уж в небесах нависли тучи, И мухи на стекле жужжат. |
Своей фигурой взгляд цепляя,
В чем только держится душа,
Она такая неземная,
Но всё ж, чертовски хороша.
Иные скажут, мол, худа.
А мне – изящна, как тростинка.
Смотри, как прямо держит спинку.
Ах, как мила она, ну да.
Прямой пробор, овал лица,
Как крылья бабочки ресницы.
Она – создание Творца!
Такая может лишь присниться.
На ветках вороньё,
А в телеке с утра
Кругом одно враньё,
Мол, всё у нас – Ура!
Мы хаваем лапшу,
Что вешают на уши.
Нам гадят прямо в Души,
А мы – шу-шу, шу-шу.
Мы верим им на слово,
Но вот – в разрез дела
Идут у них, и снова
Разносится молва,
Не утихают споры
За кухонным столом.
Все жулики и воры,
И, мол, обман кругом.
Нам выбор с вами дали.
Мы выбрали, и что ж?
Где светлые те Дали?
Навряд ли доживёшь.
Вот приснилось же мне -
То ли снег, то ли дождь.
В запотевшем окне -
Необъятная ночь.
Что за странный тот сон,
Ничего не поймешь.
Вроде, как и не спишь,
И чего-то всё ждёшь.
В полудрёмном бреду -
Очертанья лица.
Только не разберу –
Моего, иль отца.
Я пытаюсь понять
На кого он похож.
То ли сон, то ли явь,
То ли полная ложь.
Что сказать он хотел -
Я не смог разобрать.
Уж восток побелел,
И пора бы вставать.
За окошком рассвет
Сон прошел, был таков.
Всё накрыл белый снег.
Нынче праздник - Покров.
Случайно наткнулся в интернете на подобное. И что-то резко защемило в сердце. Представил, что вот так и мои фотографии окажутся в мусоре, на свалке.
Отец работал в фотографиях. И я всю жизнь дружил с фотоаппаратом. Школа, техникум, армия, институт, работа. Друзья и подруги, однокашники и однополчане, коллеги, родственники, семья, дети и внуки. В семейном архиве альбомов двадцать, да и россыпью немеряно. Тут и командировки, и турпоездки и свадьбы родных и близких, и скорбные фото похорон (да, и такие были в свой время). Временами несколько вечеров уходит на просмотр и воспоминания.
А тут вот такое.
Брошенные фото.
А какие надписи на оборотах.
Только из-за них можно хранить вечно, это же отражение эпохи.
ВЫБРОШЕННЫЕ ФОТО
Видать, не стало Николая,
И не нужны уж эти фото.
Решила так судьба лихая -
И выбросил альбомы кто-то.
Вот так, когда-нибудь, и наш альбом
Родные в мусор отнесут, на свалку.
Зачем хранить? Им не понять, что в том -
Была вся наша жизнь. А им не жалко.
Ну да, зачем хранить воспоминания
О всех родных, и о друзьях, любимых,
О девушке чужой, и о свиданьях,
О чьих-то чувствах чистых, без интима.
Зачем им знать, что мать с отцом
Когда-то были молодыми.
И так же верили, любили,
И даже были под венцом.
***
Я сожгу все свои
Я вижу в свете фонаря
Как мокрый снег слетает оземь.
Октябрь месяц. И не зря
Твердят все, наступила Осень.
Буквально только пару дней
Златая Осень выступала -
Но притомилась и устала,
И даже солнце скрылось в тень.
Дожди, дожди, к тому ж со снегом.
Скорей бы, что ли, под застыло,
Грязь, пешеходам не до смеха.
Вокруг всё сумрачно, уныло.
Еще чуть-чуть, ещё немного,
И лягут белые снега.
Дома засыпят и дороги
И просветлеет голова.
И вновь, желаньем переполнен,
Морозца ждёт народ с восторгом.
Но это только лишь вначале,
День-два мороз – и все в печали.
И снова взрослые и дети
Мечтать начнут о скором Лете.
|
То ли дождь, то ли снег пролетел за окном.
Нудно долбятся капли в слив подоконный.
Только мне, в тишине, снова слышится звон,
Заунывный такой, похоронный.
Снова грусть и тоска поселились в душе,
Может это осеннее чувство такое.
Словно кто-то рапирой ударил – туше,
Ну а я инстинктивно согнулся от боли.
Странно это, но хочешь-не хочешь,
Все равно оно наступает,
Это утро, что после ночи.
Что там будет – еще не знаешь.
Знаешь только – пора вставать
И куда-то опять собираться.
И так жалко кровать оставлять,
С неохотой идешь умываться.
Вот бы чудо кто сотворил,
Это было бы просто счастьем,
Кофе чашечку кто сварил -
Проявил бы своё участие.
Продравши глаза на кухню бредешь -
Пустой холодильник, холодный чайник,
И стазу становится так печально -
Не зная, что в день грядущий ждешь.
|
Это цитата сообщения Jo-Ann Оригинальное сообщение
Осень, прозрачное утро...- история песни
|
