Жванецкий: Иисус Христос тожe евреем был, а кем стал? Гениально!
Я считаю, что еврею большой политикой в этой стране рано заниматься.
Пусть пока привыкают, что мы просто есть. А пока не привыкнут – не
надо агресивно лезть в политику, локтями, зубами…В конце концов, мне
кажется, это произойдёт. В Москве уже работают семиэтажные еврейские
центры, открыты рестораны, где подают блюда еврейской кухни..Так что,
пожалуй, к нам уже привыкают – не сглазить бы. Главное – чтобы не надо
было стесняться. Когда нет олигархов, тогда никто не вылезает, как
больной зуб. Евреи в большой политике – это эволюционный путь, а не
агрессивный.
*****
А евреи как? Они в любой стране в меньшинстве, но в каждой отдельной
отрасли в большинстве. Взять физику – в большинстве. Взять шахматы – в
большинстве. Взять науку – в большинстве. А среди населения в
меньшинстве. Многие не могут понять как это происходит, и начинают их
бить.
*****
Наш человек любит кричать: ”Наши деньги у Березовского ”. Я всё время
спрашиваю: ”А у тебя были деньги?”. Нет. Какие ж твои деньги у
Березовского?… На этом чувстве основан весь антисемитизм, весь
марксизм, вся ненависть, которая читается между строк писателя к
писателю.
*****
В конце концов, для меня самый неприятный вопрос – вот вы еврей, и что
вы скажете? Вот как записка во время концерта – правда ли, что Куприн
сказал, что жиды… Вот что-то такое. Сказал ли Куприн, написал ли, нет, я дажене знаю, я не так уж эрудирован. Что, там, каждый жид в нашей стране– деятель культуры. Я получаю такую записку на концерте – я теряюсь.Я не могу ничего сказать, так как эта записка начинается с оскорбления,
в ней содержится оскорбление. Человек, которого оскорбляют, он
теряется поневоле – он не может ответить так же. Вот тянет ответить
матом на вот эту записку. А я, видите, пытаюсь этого избежать.
Я не могу. Публика может все, публика свободна. Вот на такие вопросы
я, наверное, не могу ответить.
*****
Я думаю о том, что наша наука всегда была самым святым для нас. И для
них, для ученых, это было самое святое, самое выдающееся. Я не думал,
что, когда откроются окна (то есть границы), наука повыпрыгивает из
окна. Ну хорошо, слабонервные люди типа спортсменов, они могли
отвалить. Они первыми и выпрыгнули. Потом повыпрыгивали евреи. На
евреев надеяться, конечно, было нечего. Они выпрыгнут сразу, потому
что это попытки искать хорошую жизнь всюду. Всюду! Причем, приехав
туда, обнаруживают, что она — эта хорошая жизнь — сзади. Вернувшись
назад, обнаруживают, что она осталась там. ( Из рассказа ”От Украины
до Америки”, АИФ, 17.12.2004 – А.З.)
*****
Не буду говорить о других, но я вырос в смертельной борьбе за
существование. Откуда этот юмор? Где его почва? Везде — от окончания
школы до поступления в институт. Учителя предупреждали: парень идет на
медаль. Шел, шел, шел, потом: нет, он еврей, — и где-то в 10 классе я
перестал идти на медаль. Ни черта не получилось — еврей! Потом опять
еврей, и снова еврей — все время я натыкался на это лбом, у меня не
было того — самого главного… Я всегда говорил: “А вы могли бы в этой
стране прожить евреем?”. Когда вижу антисемита, мне хочется спросить:
“Ты что, завидуешь?”. Я же не вылезал из конкурентной борьбы. То
подожгут, то не дадут, то обидят, то вообще задавят. Одно, другое,
третье — и все время ты сглатываешь.. сглатываешь… Сейчас я закончу
формулировкой: неважно, кем ты был, — важно, кем стал.
Когда мне говорят: “Вы еврей, еврей!”, я отвечаю: “Иисус Христос тоже
евреем был, а кем стал!”. Важно, кем ты стал, когда закончил с тем
существованием и вышел за рамки нации. (Из интервью на сайте Sem40 –
17.11.2006 – A.З.).
*****
Евреи бывают разные. Бывают евреи степные. По степи носятся на
лошадях. Бывают евреи южные, черноморские, те все шутят, все норовят
иносказательно. На двух-трех языках часто говорят, на каждом с
акцентом от предыдущего. А на своем не говорят. Все на чужих
стараются. И волосы красят, и имена меняют, а их все равно распознают.
Некоторые ездят все время, переезжают, а не богатеют, потому что
богатство — это земля, а она требует оседлости. А вообще богатые евреи
есть, но их немного. Меньше, чем думают. А все равно думают. От
бедности. А раз все равно думают, значит, им надо. Вот из-за них
многие и делают вид…
*****
Есть евреи государственные. Но тут у них не получается, потому что под
подозрением всегда, как бы не у себя дома, хотя не у себя дома хочет
жить каждый, кому плохо. Но этот каждый себе прощает, а другому — нет.
Есть евреи лабораторные. Тогда о них думают хорошо. Особенно если они
бомбу делают, чтобы все жили одинаково или одинаково не жили вообще.
Лабораторных евреев любят, ордена дают, премии и названия улиц в
маленьких городках. Лабораторный еврей с жуткой фамилией Нудельман
благодаря стрельбе пушкой через пропеллер бюст в Одессе имеет и где-то
улицу. Талант им прощают. Им не прощают, если они широко живут на
глазах у всех.
Где евреям тяжело — в
Читать далее...