МАРАН ИЗ ЛЕНИНГРАДА
(Фантазия на тему. Автор не признался. Но что - то в этом есть... - А.Ш.)
> Где-то в начале пятидесятых годов гражданка Красная вступила в единоборство с товарищем Сталиным.
>
> Товарищ Сталин об этом не знал.
>
> Гражданка была из тех русских людей, которые любили евреев, даже носатых, даже работавших в торговле, даже с дачами.
>
> Сама Красная жила в полуподвале с видом на ноги проходящих. Даже справедливое осуждение еврея — ведь случается и такое — вызывало в сердце гражданки Красной глубокое возмущение. Она считала, что после того, что произошло, судить евреев вообще нельзя. Ни за что! Они настрадались навсегда.
>
> Генералиссимус придерживался другого мнения.
>
> Красная хотела выделить евреев в касту неприкасаемых — она плохо разбиралась в этнических проблемах индийского общества — она была паспортисткой — и неприкосновенные были для нее святыми. Любой еврей был для нее святой. Даже с дачей…
>
> Гражданка Красная была последовательницей дочери фараона Марнепта Второго. Купаясь в Ниле в древние времена, дочь нашла в корзине, в тростнике, младенца Моисея — и спасла еврейский народ.
>
> Красная была дочерью пастуха, никогда не видела Нила, купалась в общественной бане в Щербаковском переулке, ела капусту с картошкой в мундире — и спасала евреев.
>
> Паспортистка Красная спасала еврейский народ от генералиссимуса Сталина.
>
> В последний год своей жизни генералиссимус, будучи выдающимся специалистом в национальном вопросе, задумал решить еврейский вопрос — в Сибири началось широкое строительство бараков, и не в чем стало перевозить скот — все вагоны были отобраны для транспортировки евреев, что вызвало очередную волну антисемитизма.
>
> — Опять все евреям, — говорила на коммунальной кухне необъятная Настя.
>
> Коммунальные кухни великого города были недовольны евреями.
>
> Короче, генералиссимус решил уничтожить еврейский народ, паспортистка — спасти…
>
> Мне исполнилось шестнадцать лет. Я должен был получить паспорт. Первым пунктом в паспорте была фамилия, пятым — национальность. Я был евреем.
>
> Гражданка Красная решила записать меня русским.
>
> Это был ее метод.
>
> Во время блокады в разоренной квартире профессора Лурье она нашла изодранную книгу с вырванными страницами. Она читала эту книгу по ночам, и горькие слезы лились в полуподвале — книга была про испанских евреев, про их изгнание. Из этой книги гражданка Красная извлекла одно — чтобы спастись, еврею надо было сменить религию. Стать мараном.
>
> Паспортистка Красная не могла менять религию — трудно менять то, что было отменено. Она меняла национальность и пекла «маранов». По Куйбышевскому району Ленинграда бегало уже семь свежеиспеченных маранов-евреев, записанных русским, узбеком, украинцем, казахом и даже чехословаком.
>
> Она не знала, что нет такой нации — она знала, что чехословаков сегодня не убивают…
>
> День, когда она создавала нового марана, был для нее праздником. Она надевала лучшее платье — трофейный костюмчик из Эберсвальде, оренбургский платок, янтарные бусы и душилась самыми популярными в те годы духами «Красная Москва».
>
> Когда сослуживцы интересовались, что это сегодня за праздник, она скромно отвечала: «День рождения». Чей — она не уточняла…
>
> Ничего этого я не знал. Я шел за паспортом по набережной Фонтанки. Был ноябрь, падал мокрый снег, кони на Аничковом мосту погрустнели. Люди скользили и падали, из булочной несло хлебом, инвалид просил на пиво.
>
> Я шел за паспортом, легко и беззаботно, ничуть не задумываясь, надо ли становиться гражданином этой страны, нужна ли она еврею и нужны ли евреи ей.
>
> Я был в возрасте, когда думы светлы, как тополь в сентябре… В конторе было натоплено, на полу таял нанесенный валенками снег, пахло сосисками.
>
> Я вошел в комнату — за столом сидела огромная женщина в оренбургском платке, с янтарным ожерельем вокруг крупной шеи, волосы ее были русые, зачесанные назад, в клубок.
>
> Запах «Красной Москвы» кружил голову.
>
> Она сурово посмотрела на меня.
>
> — Почему ты так долго не приходил за паспортом?
>
> — Было много уроков, — соврал я.
>
> — Держи, — она протянула мне зеленую книжицу. Оттуда глядела моя фотография, изуродованная фотографом. Но вздрогнул я не от этого — в графе национальность стояло «русский».
>
> — Простите, — сказал я, — я — еврей.
>
> — Иди, иди, — подтолкнула она, — у меня много работы.
>
> — Я еврей, — повторил я, — а здесь написано «русский». Вы ошиблись.
>
> — Я лучше знаю, кто ты, — ответила она и открыла дверь, — следущий!
>
> Я захлопнул двери:
>
> — Исправьте, — сказал я. — Пока вы не исправите — я не уйду!
>
> Я сел. Она тоже. Мы смотрели друг на друга.
>
> — Ну какой ты еврей, — наконец произнесла она, — языка своего ты не знаешь, истории не знаешь, религии не нюхал — одно слово, что еврей. Вот скажи, к примеру, кто такие мараны?
>
> Я не знал.
>
> — А хочешь записаться евреем, — сказала она, — держи паспорт и давай к дому!
>
> Я сидел, не
Читать далее...