Появился на свет 7 февраля 1953 г. в 23.40 по московскому времени в еврейской семье на территории Украины. Смерть Сталина перенёс тяжело. Постоянно плакал и много пил. Постепенно превращался во взрослого мужика, причём русскоязычного. До 1990 г. жил, учился и работал в славном городе Черновцы. Родину любил, но в меру. Помнил, что чрезмерная любовь к Родине иногда заканчивается выкидышем из страны. Предпочитал любить женщин. С 1990 г. – в Израиле, но не виню никого. На деревянных багажных ящиках моя фамилия смотрелась многообещающе. Как тульский самовар, прошёл через огонь, воду и медные трубы. Первый стишок написал в шесть лет. Последний – вчера. Публикуюсь в юмористических изданиях Израиля и других серьёзных стран. Подаю надежды, хотя просят на пропитание. Чей-то крест не воспринимаю как свой плюс. Женат, но к женщинам отношусь хорошо. Теоретически здоров, практически жив. Пётр Драйшпиц, грЫжданин.

  Я никогда не задумываюсь над тем, как рождаются мои миниатюры. Главное – удачно принять роды. Я обожаю мусорки и всевозможные свалки. И проходя мимо, часто взглядом цепляюсь за какую-то интересную штуковину. Кроме меня, её никто не замечает. Я выдёргиваю её из всеобщего хлама и превращаю в изящную вещицу. А в голове у меня тот же мусор. Вот и выуживаю из него по слову, по фразе. Зачищаю, шлифую, лакирую. Понимаю, что родил шедевр. Это утром. А к вечеру становится ясно, что текст недоношенный. И почти весь возвращается в мусорку. Но какие-то крохи-крупицы остаются. Сочиняю я в основном в транспорте. И поэтому мысли в постоянном движении. Блокнота у меня нет. Я его завожу, но он постоянно куда-то исчезает. Из-за этого свои стишки, афоризмы и рассказики записываю на салфетках и различных клочках бумаги. Много всего насочинял, сидя в кресле у стоматолога. В основном – четверостишия. И чем у меня их становится больше, тем меньше зубов остаётся во рту. Но я не беззубый автор. Хотя и не злой. Мне часто хочется всех приобнять. Некоторых при этом – придушить. Ведь ещё много в мире всяких сволочей. Но моя книга не для них. А для людей добрых, смешливых и порядочных.

Глава 1
Нечеловеческие истории
(Мини)

* * *
  Солидный геморрой был неравнодушен к скромному анусу, и однажды они провели дивный вечер при свечах.
* * *
  Граната плохо переносила полёт. И даже потом, на земле, её сильно рвало.
* * *
  Маленький медиатор пытался приструнить огромную гитару. Налицо был явный перебор.
* * *
  Унитаз был элегантен, холоден, блестящ. И кто его только за это не поносил!..
* * *
  Выбиваясь из сил, ковёр пускал пыль в глаза.
* * *
  Пылинку вызвали на ковёр. Она пришла не одна, и уже ковру пришлось отбиваться.
* * *
  Парашюту прочили высокое будущее, но он так и не сумел полностью раскрыться.
* * *
  В далёкие-далёкие времена один приличный атом кислорода встретился аж с двумя атомами водорода. С тех пор много воды утекло…
* * *
  Всю жизнь по капле выдавливал из себя раба. И если бы не вовремя поставленная капельница, так бы и умер свободным человеком.
* * *
  Пуля жила с патроном. От него же, дура, и подзалетела. Обычный военно-пулевой роман.
* * *
  «Ах, не вводите меня в краску», – кокетливо умоляла олифа.
* * *
  Декольте придерживалось широких взглядов, мыслило глубоко и грудью вставало на защиту завоеваний сексуальной революции.
* * *
Бессильно раскинув бретельки, жалкий и опустошённый, лежал на кровати бюстгальтер. Но стоило ему принять на грудь, как жизнь, приобретя прежнюю форму, вновь становилась интересной и наполненной.
* * *
  Ковёр скрутили, вывели во двор и стали выбивать показания.
* * *
  Фраза была избита и брошена прямо посреди речи.
* * *
  Когда ластик втёрся в доверие к рукописи, буквы из текста стали исчезать целыми фразами.
* * *
  У колокола был хорошо подвешен язык. Но при более близком знакомстве стало ясно – пустозвон!
* * *
  Заняв удобную ключевую позицию, встретились