Это цитата сообщения Таковар Оригинальное сообщение
Петергоф. Спящие фонтаны.
Летом в Петергофе традиционно много народа, особенно туристов. Много зелени, тенистые аллеи, журчание фонтанов, освежающий ветер с Финского залива. Зимой наоборот, тихо. Спит не только природа, спят и фонтаны, бережно укрытые в деревянные короба.
Это цитата сообщения Iglar Оригинальное сообщение
Пехота уходит
[700x411]
Куда вы? Куда вы родные солдаты?
Зачем поднимаете пыль?
Зачем покидаете край свой и хаты,
И топчете в поле ковыль.
Зачем с постаревшей щеки утирает
Мать горькие слезы свои?
А ворон кружится и стаи скликает.
И сыч на могиле кричит.
В лесу зашумели тревожно березы.
И ивы поникли к воде.
А в струях прозрачных горячие слёзы
Им шепчут о страшной беде…
Это цитата сообщения Iglar Оригинальное сообщение
В затишье
В дубраве лениво играл ветерок,
Ручьи монотонно журчали.
За лесом в степи зачинался восход,
И звёзды в лучах потухали.
В окопах сырых просыпались бойцы
Слегка ухмыляясь восходу.
А в рощи зеленой свистели птенцы
И в песнях хвалили свободу.
Утро на фронте, стоит тишина,
Лишь изредка хлопнет винтовка
Со свистом промчится стальная пуля,
И где-то за рощей умолкнет.
Закуришь цигарку, взглянёшь на восток,
Откуда шагали с боями.
И ясно увидишь сквозь синий дымок
Родные леса и поляны.
И мать у калитки, сынка она ждёт…
На запад свой взгляд устремляет…
Не слышно уже как орудие бьёт.
Как буря стальная гуляет.
С улыбкою вспомнишь подругу свою,
И вечер последний прощальный…
И робость невольную в первом бою,
Огонь батарей беспощадный.
А там за зелёным курганом в степи
Где рощи сливаются с дымкой.
Откуда с тревогою птица летит
С надорванным жалобным криком.
Там дым поднимается, стонет земля
Сияние солнца бледнеет.
Там в судорогах бьётся фашистов змея
И горе над хатами веет…
Это цитата сообщения Iglar Оригинальное сообщение
Ночь
[700x427]
Я помню ночь – война гремела
На правом береге Днепра
В степи метель седая пела
Гремело русское Ура! (Под взрывы русского ура!)
Я помню ночь – как сон зловещий.
В атаку шёл наш батальон.
И свистом пуль литой картечи
Был мрак холодный накалён.
С врагом сближались мы спокойно,
Сражённый падая молчал
И умирал в степи холодной
С проклятьем грозным к палачам.
Когда траншеи показались
Стрелой рванулся батальон
Под кличь «Ура»!, гранаты рвались
И глох в окопах дикий стон.
Короткий бой и враг презренный
Бежал, скрываясь в темноте.
Умолк последний залп ружейный,
Ревела снежная метель
Свинцом повисла над передним
Полна тревогой тишина
Лишь только за деревней
Шумела в панике орда.
И ровно в полночь над курганом
Огонь взметнулся в небеса
За рощей скрипнули «органы»
Вздрогнули балки и леса
Мерцали в воздухе ракеты.
Дрожали тени на снегу.
Я по пластунски лез к траншеи
К Максимке – другу моему,
Но не дошёл. И всё исчезло…
Это цитата сообщения Таковар Оригинальное сообщение
Петергоф. Спящие фонтаны.
Летом в Петергофе традиционно много народа, особенно туристов. Много зелени, тенистые аллеи, журчание фонтанов, освежающий ветер с Финского залива. Зимой наоборот, тихо. Спит не только природа, спят и фонтаны, бережно укрытые в деревянные короба.
Это цитата сообщения Смирнова74 Оригинальное сообщение
Дешёвые альтернативы дорогим лекарствам
Многие дорогостоящие лекарственные препараты имеют более дешевый аналог с идентичным составом. Запишите себе их названия, если не хотите "работать на аптеку"...
Это цитата сообщения Смирнова74 Оригинальное сообщение
Картинки полезные для зрения
Стереограммы помогают сохранить остроту зрения. Укрепляют глазные мышцы. Чтобы увидетьспрятанное
объемное изображение, нужно сфокусировать взгляд на воображаемой точке за картинкой.
Это цитата сообщения Смирнова74 Оригинальное сообщение
Картинки полезные для зрения
Стереограммы помогают сохранить остроту зрения. Укрепляют глазные мышцы. Чтобы увидетьспрятанное
объемное изображение, нужно сфокусировать взгляд на воображаемой точке за картинкой.
Это цитата сообщения Iglar Оригинальное сообщение
Стихотворения моего отца, написано 1946 году
"Письмо"
[700x525]
Мне сегодня письмо от подруги,
От любимой моей дорогой,
Из далёкого дома на юге
На корабль привёз рулевой
Ровный почерк её узнаю я
Для меня он понятен без слов
Без горячих и нежных «люблю я»
И невольно волнуется кровь.
Как роса две слезинки скатилисьНа засушенный лист василька.
И сверкая алмазом искрились
Как весенней зари облака.
А на море шумит непогода
И грохочет волна за бортом.
Под тяжёлым и сумрачным сводом,
Разрываясь во мраке огнём.
Гремит боцмана бас на шкафуте
Завывает антенна «сычом»,
А мене так приятно в каюте,
И бушующий шторм нипочем.
Знаю завтра волна присмиреет,
Над заливом блеснёт солнца свет
Улыбнётся девице на реях
Над водою весенний рассвет.
А она далеко за волнами,
Может быть на крылечке стоит
И влюблёнными шепчет губами
По матросу, немного грустит.
Я на вахту сейчас заступаю,
С дорогим под тельняшкой письмом.
Пусть любимые строки пылают
В моём сердце горячим огнём.
12.01.46
Гуляя вечером вдоль озера, любуясь закатом, розовыми тучками заснял одну из них. Дома на снимке заметил этот крест. А было это перед 2010 годом - когда у нас, как и по всей России бушевали страшные пожары.
Дядю Ваню забрали на войну в первую мобилизацию, а вот нас мобилизовали уже в 1915 году 26 августа. Был набор ополченцев 1-го разряда, вот тут и я попал. Пришел час нашего расставания с родными и знакомыми и с Кавказскими горами.
Нашу партию направили в Дагестан в укрепление Нунзан, бывшая Томилевская крепость. Погрузились мы в красные товарные вагоны, распрощались с родными и знакомыми, проводы были настолько трогательными, описать невозможно. Эшелон тронулся, провожающие замахали нам белыми платочками, а мы в свою очередь фуражками им и, с песнями эшелон скрылся за поворотом дороги.
Доехали мы до города Петровска, выгрузились и пошли по верхней дороге в казармы. Но тут нам недолго пришлось побыть. Подали нам военные фуры, погрузили наши вещи и мы тронулись в поход в город Темирнин Шуру, отстоявший от Петровска за 45 км. Вот так началась наша походная жизнь. Шли мы по хорошему шоссе в западном направлении, стояла теплая ясная погода, но гор, так привычных нашему взору, здесь не было, холмы да курганы. Пересекали наш путь небольшие овраги. Впрочем и они не были большим препятствием так, мы в Темирнин Шуру пришли на следующий день. Здесь был пересыльный пункт. Пробыли мы там 3 дня и стали нас распределять по воинским частям. 125 человек и меня в их числе определили в часть. Несколько человек пошли в Гуниб, еще несколько в Ботлик, а я попал в укрепление Нунзан. Выдали нам суточные отправили по назначению. За десять суток мы прошли 200 верст, много интересного мы увидели по дороге: горы, трущобы и т. д. А когда мы пришли в Нузан первую ночь мы провели на улице около казармы. Переночевали мы в круглой башне около казармы. На следующий день нас повели во двор крепости и прямо в баню. И там нам выдали белье и обмундирование. С этого дня стали мы солдатами. Стали нас разбивать поротно и повели прямо в казарму. Казармы были просторные, вокруг обнесенные крепостной стеной с бойницами. Крепостная стена проходила вокруг и образовывала огромный кольцеобразный двор, с правой стороны стояла эта самая башня в которой мы ночевали и, в ней тоже были бойницы. Недалеко от крепости расположилось селение, где жили лезгины.( Ихние женщины очень боялись русских солдат, и всегда прятали свои лица при нашем появлении в чадру, блеснув на нас взглядом своих черных глаз.) И особенно ихние женщины боялись русских солдат, всегда при появлении солдат они закрывали свое лицо в чадру и, только заметишь черный глаз на тебя смотрит. Можно сказать, что эти люди были дикарями, в человеческом образе; только лишь в окружности этой местности стояли огромные горы, и пропасть. А как поглядишь вниз – аж сердце замирает и мороз всю кожу охватывает. Тут же около этой пропасти был пороховой погреб. Окружающий вид был очень впечатляющий и интересный.
А на следующий день после бани нас новоприбывших построили, как положено по уставу воинского долга, и повели нас в крепостную церковь. Там мы приняли присягу(служить царю и отечеству). С этого дня пошла наша мурштровка. Но можно сказать мурштровка эта была добрая, но и кормили нас неплохо, обижаться нам на довольство не пришлось. Мурштровка наша продолжалась ровно полтора месяца. После этого пришел приказ сверху: погрузить и отправить нас на Турецкий фронт.
И пошло наше приготовление к отправке, в октябре 1915 года, построили нас во дворе, пришел священник со своей кафедрой, отслужил молебен, окропил нас святой водой на дорогу, осенил нас крестом и на этом закончил свое дело. После этого вышел на середину командир, произнес речь куда и зачем мы идем. А после его речи мы, как один закричали ура, потом была подана команда: «С Богом шагом марш!» И заиграла музыка и мы пошли в открытые ворота без оружия. Направились мы по старой до петровской дороге походным порядком. Но тут наш маршрут был сокращен и за шесть суток мы дошли до гор. Петровска, портовый город на Каспии. И прибыли мы прямо в казармы и через 3 дня мы стали погружаться в вагоны и еще к нам стали прибывать новые группы солдат. И тут мы повстречались ещё со своими друзьями с нашего города. «И так значит поедем вместе турка громить» - отвечают они нам. Только на следующий день мы окончательно погрузились в вагоны, и только поздно вечером наш эшелон тронулся. И тут пошла наша весёлая вагонная жизнь. По вагонам стали разливаться песни на разные мелодии. А кто запасся вином или водкой начали выпивать, а тут смотришь, на лавке сражается группа в карты в «Очко». На кону денег целый ворох появляется. В игре надо иметь счастье. Как то мне пришлось
Моя мать вочень расстраивается, что наша жизнь ломается. Отец часто выпивает и дома скандалит, а мне уже исполнилось 16 лет, а я еще ничему не выучен и предложила мне куда-нибудь поступить учиться, чтобы я стал человеком. Хозяйства у нас свое все пропало и учиться мне стало не у кого. А отец каждый день приходил и ругался, как будто мы во всем виноваты. Тогда мама подыскала мне работенку – приказчиком в шерно-сапожный магазин к одному хозяину. Его звали Морозов Григорий Ефимович. Он имел магазин на Грозненской улице в городе. Я там прослужил 10 месяцев, но как я там работал и какая у меня была там зарплата не знаю за меня получала её моя мать. Мне это дело не понравилось, и, я поступил в столярную мастерскую сроком на 3 года. Она находилась на Сухом русле у Лазарева Николая Никитовича. Кроме меня там были еще ученики: 2 грузина, 1 осетин и 1 русский. Мы скоро свыклись с ними, я даже за это время научился от них научился разговаривать по грузински. Хозяин был неплохой, кормили нас очень хорошо и учились мы все неплохо, время за работой пролетело быстро. И мне эта столярная работа очень понравилась. За эти 3 года я научился работать неплохо и когда закончил полный курс, то мои изделия были оценены очень хорошо. Хозяин поручил мне делать гардеропы. А когда я сделал 2 штуки, то мне хозяин заплатил за них 25 рублей. Это был мой первый заработок. В то время я почувствовал, что вот теперь я самостоятельно могу зарабатывать деньги. А когда я учился по договору, то хозяин мне платил в перый год 15 рублей, во 2-ой – 20 рублей, а за 3-ий – 25 руб. Но эти деньги я не получил, а по окончании курса обучения я за эти деньги взял у хозяина мебель: комод зеркало и два стула. Эта мебель очень нам пригодилась, так как в этот год мы выдали замуж сестру Пелагею за Павла Беглецова, и мебель стала приданным.
Итак я закончил учение, мне тогда исполнилось 19 лет. В это время моя мама болела, от расстройства, что отец мой в последнее время стал совсем нехорошим в работе. Можно сказать стал он хорошим алкоголиком. Бабушка к нам часто заходила, проведать маму. Так как она слегла в постель и долго болела. А отец в то время поступил на мельницу работником, а когда-то был там сам хозяином. Я тоже стал сам зарабатывать, мама моя была довольна мной, тем что я вышел в дело, стал уже взрослым парнем, и тем она немного успокоилась. Как то мы собрались все вместе, старшая сестра Катя пришла и Пелагея была, но отца не было, мы сидели и пили чай. Тут бабушка и говорит: «Вот видишь сынок, какая у нас перемена в жизни получилась после дедушки, посмотри какой ваш отец, стал совсем пропащим человеком, вот смотри и не будь таким. Через него мать слегла в постель все через него, теперь бы ей еще бы пожить. Катю выдали и Полю тоже, а ты вот тоже в дело вышел и уже можешь сам зарабатывать и помощником матери стал. Вот мать поправится, тогда надо что-то делать придется тебя женить». Но я ничего не сказал. Пришла к нам тетя Маня и тетя Таня и пошел у них свой разговор. Но я ушел.
Но после всех тех наших разговоров маме не стало лучше она долго болела и не могла потерянное и умерла(в 1909 году).
Остались мы без матери, но отец так и не исправился, а продолжал еще больше выпивать. Я продолжал работать, а младший брат работал на «линейке», а деньги отдавал отцу. Но я вижу, что брату это дело не подходит и я настоял, чтобы брат тоже начал учиться. И брат начал учиться в слесарной мастерской, а я ему помогал деньгами, т.е. давал ему на пропитание. И он тоже выучился и вышел в дело за 2 года.
Но после этого отец мой продал и лошадь и «линейку» и, все пошло прахом. Но мы с братом стали жить самостоятельно. На отца мы не надеялись. Младшая сестра жила то у старшей сестры Кати, то у Поли но ей было жить хуже всех без матери.
В 1913 году я уехал в город Грозный на заработки с товарищем по работе. Там были хорошие заработки. У одного хорошего хозяина Марфутина Григория Павловича. Я у него проработал больше года. Мы делали простую крестьянскую мебель и поставляли ее на ярмарку. За это время я у него хорошо заработал. Помимо этого еще и оделся и деньжат собрал на книжку. И мне хозяин всегда шел на встречу, уважал меня за мою работу и за скромность. Он мне даже предлжил открыть свою мастерскую, так как видел во мне в будущем хорошим хозяином. Он мне обещал даже помочь в этом деле. Я снял себе мастерскую на Кабардинской улице около базара и взял к себе ученика. Закупил лесоматериал и стал работать. А так как у меня
После того как дедушка распределил сыновьям каждому свое дело. Но мой отец никак не мог с братьями уладить отношения, особенно с дядей Петей, т.к. он часто пил иногда тайком. Что нибудь продаст и на эти деньги пил араку, я часто находил в мешках спрятанные бутылки с аракой и выкидывал их с верхнего этажа в водяное колесо, но они узнали, что я нахожу бутылки с аракой и выкидывал их, и ругали меня за это. И стали прятать в другое место, но я и там находил и выкидывал под колесо. Дядя Артем тоже на меня обижался, за то что я их араку уничтожаю, но мама меня за это хвалила. Мельница наша работала круглые сутки на 3 смены, но когда отцу приходилось дежурить, то я его иногда заменял, потому что я тоже хорошо освоился на мельнице работать. С дядей Артемом мы всегда работали на пару, и отец мне всегда доверял. Я хорошо разбирался в работе на станках, а также в обойнах по очистке пшеницы. У нас была сортовая мука и свое клеймо: 1-го, 2-го и 3-го сорта, а также выпускали пасхальную муку 0 и 00, а потому у нас россев был и этот россев сортировал муку. В то время эта машина была очень сложная.
[показать]
Когда отец не стал ладить с братьями, особенно с Петром, отец стал просить дедушку, чтобы он дал ему другое дело. Я, говорит, с ним работать не могу он моих укзаний не слушает. Дедушка послушал отца и дал ему другое дело – мукой торговать на рынке. Но после ухода дяди Пети с мельницы, все же мой отец с дядей Пашей не ладил. Он часто стал выпивать и скандалил дома. Когда трезвый – он деловой человек. А когда выпьет, то как сумасшедший на всех кидается. Дедушка его бил и уговаривал, но ничего на него не действовало. И вот, после того как сыновья вышли у дедушки из повиновения, дедушкино хозяйство стало приходить в упадок. Когда дедушка увидел, что ничего с сыновьями не поделаешь, особенно с моим отцом, он продал мельницу, нам было жаль расставаться с мельницей, но видно другого выхода не оставалось. Разделил все между сыновьями, и сказал: «Жаль мне, что вы не можете жить вместе, но раз так, то быть сему, живите как хотите, нам с матерью немного остается жить. Вот что дал дедушка своим сыновьям. Отцу, так как больше всего его уважал, дал дом на Редантской улице, где было молоканское собрание. И кроме этого у нас была линейка с лошадью и корова. А остальным братьям(троим), по смерти бабушки и дедушки будет принадлежать их дом. Рядом с нашим, тоже двухэтажный и садом сзади двора. Сад был хороший, там были и яблони и грушевые деревья, за садом ухаживал дядя Ваня, младший брат моего отца. Когда я приходил к бабушке она мне всегда давала ключ от сада куда я ходил рвать груши и яблоки, но всегда предупреждала поменьше туда водить своих друзей. Но я всегда угощал своих друзей яблоками и грушами и они меня слушались, что я их не обхожу.
Еще до продажи нашей мельницы, старшую сестру Катю выдали за Мещерякова Алексея, у них тоже была мельница, не далеко от нас. Но ихняя мельница была деревянная. На ней был один вальцовый станок, но жили они хорошо. Я к ним часто ходил в гости. Но помимо Алексея, нашего зятя, был у него младший брат моего возраста Ваня и мы с ним дружили. Но во время войны 1915 года он так и пропал.
Но а за ней была сестра Поля. Она еще не была выдана.
Теперь упомяну, что из себя представлял наш дедушка. Дедушка прибыл сюда на Кавказ из Саратова. И как я его не просил, никак я не смог от него добиться, узнать, какое у него осталось родство, там в Самаре. Как будто остались там кто-то, но кто я так и не узнал.
Но когда дедушка оккупировался навсегда, то здесь он зажил очень хорошо. Он был почетным человеком на молоканской слободке, спиртные напитки не употреблял, но и при том он был пресвитером молоканского общества. И притом он был секретарем общественного банка(банкиром), выдавал ссуды нуждающимся по векселям, на определенный срок с возвратом. Когда я приходил к ним, иной раз ночевал, дедушка зачастую меня звал к себе в комнату. Высыпит деньги на стол из своего портфеля и говорит : «Ну, садись Сашутка со мной, помогай мне складывать деньги стопками по порядку». Я складывал, а он заворачивал их в бумагу и писал на них столько-то рублей. И я тоже подписывал на завороченных пакетах. Тут были и серебряные и золотые и кредитки разных сортов. А потом все аккуратно дедушка складывал в сундучёк. Судучёк этот красивый на вид, был
Паломничество в прошлом году на Святую Землю и Синай прошло весьма эффективно. Очень яркие и подготовленные гиды Израиля и Египта. Очень впечатляющий ночное восхождение на Святую гору Синай, где пророк Моисей получил от Господа Каменные скрижали 10 Заповедей. Не менее интересен и спуск.
[показать]
Каждая мать хочет так воспитать сына, чтобы было ему в дальнейшем хорошо жить. Мама мне всегда говорила правду, и позже я вспоминал обо всем с благодарностью, но тогда в молодости я зачастую не слушался ее. Но соображал что плохо, а что хорошо. Так вот этот самый Яшка – мой товарищ по улице, часто бывал у нас дома. И как-то заметил, что у моей старшей сестры была круглая шкатулка, напоминающая подушечку. И она в эту шкатулку собирала серебряные пятаки и старинные обазы. Это ей мой отец давал, и она их собирала, а шкатулку в верхний ящик комода ложила и запирала его на ключ. А Яшка все это заметил. Ноя и раньше знал, что сестра собирает деньги в шкатулку, но не обращал на это внимания. Но вот что дальше получается. Как-то (было это в 1906-1907гг) была пущена электростанция. И появился в городе первый трамвай. И нам, конечно было очень интересно покататься на этом трамвае, а за проезд тогда взымали 5 копеек, а на передней площадке – 3 копейки. И мы все думали-гадали: где же нам деньги взять, чтобы покататься на трамвае. Если у матери попросить, она будет расспрашивать, зачем вам деньги потребовались. И я эту мысль выкинул из головы выкинул. Итак мы посмотрели как люди катаются и пошли домой несолоно хлебавши. Но в одно время этот преподобный(Янин) так мы его прозвали – мой товрищ меня соблазнил пойти с ним на преступление. Оно – это преступление у меня осталось в голове до сих пор. Как он пришел к нам, а дома никого не было кроме меня, (Павлик, мой младший брат бегал по Тереку). И вот Яшка мне предлагает: - «Давай пока дома никого нет вытрухним у Кати немного денег из копилки и на трамвае покатаемся. Я было стал сомневаться, и притом комод заперт. Но он на это говорит я открою и закрою незаметно и, никто не узнает. Я согласился, и пошли комоду, он берет ножницы и подсовывает их в щелку замка и открывает ящик, я бы никогда не додумался бы до этого сам, а он сообразил. Берет шкатулку и вытряхивает в шапку пятаки и один абаз Александровский. Вытрухнали мы таким образом из шкатулки 1рубль 50 копеек, а шкатулку опять положили на место, и все в порядке. Деньги он взял с собой и спрятал их. На следующий день мы отправились кататься на трамвае. Покатались мы как следует, потом в городе слезли и пошли домой. Он купил конфеты и мы идем и кушаем их и, только доходим до деревянного моста, еще до поворота не дошли, он стал считать деньги, сколько же осталось, я подошел к нему. В это время мой отец шел в город, и он нас заметил и подходит к нам, а мы его не заметили. Но видно быть этому. Отец подошел к нам и увидел, как Янин считает деньги. Он подошел к нам так неожиданно, что застал нас врасплох. И спрашивает: «Это откуда у вас деньги взялись?» Он как-то сразу понял, откуда деньги, и отобрал их у нас и сказал, чтобы мы немедленно шли домой.
Когда я увидел отца у меня сразу же мороз по коже пошел, теперь думаю, будет нам на орехи. И мы пошли домой, не разговаривая, но домой мы не дошли, а остались на горке с товарищами и заигрались до самого вечера, как будто бы забылись о своем преступлении. Отец, наверное тоже пришел и рассказал матери все, и мама за нами послала Павлика, чтобы мы вместе с Яшкой пришли к нам домой. Я спросил его:
- А бабушка у нас дома или нет?
Он ответил мне, что её нет у нас дома. Ну думаю, теперь будет нам. Идем, молчим, заходим в комнату. Мать ничего нам не говорит, только посмотрела на нас и сказала: «Это вот этот жулик его соблазняет, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты с ним не играл, а ты никак не можешь отстать от него. Покататься захотел…Вот теперь расплачивайтесь.» Заходит в комнату мой отец и дядя Федор – Яшкин отец, у моего отца в руке у него кнут, что лошадей гоняют. Мой отец стал допрашивать меня как дело было и кто виновник этого. Я все свалил на Яшку, но на самом деле виновники обои. Тогда отец берет меня и давай стегать кнутом, а я кричу что есть силы. Отец стегает и приговаривает, будешь знать и помнить, за что тебя бьют. Когда меня отстегали довольно хорошо. Мой отец передал кнут Яшкиному отцу и тот начал Яшку лупить. А я в это время убежал из комнаты в мельницу и забился внизу под колесо. Лежу в мякине и плачу, а спина болит от побоев. Матери, конечно жалко меня было, хотя понимает, что надо учить, но может быть не так сильно, по другому. Мама с сестрой пошли меня искать, вошли на мельницу, и спрашивают дядю Артема:
- Ты не видел ли сынку?
Он ответил, что не видел. Мать рассказала, что случилось с нами, и он дядя Артем стал меня звать. Но я лежу, молчу и не отзываюсь, под колесами темно и ничего не видно. И они пошли меня искать по всей мельнице. Я слышу, что вроде бы и мать плачет, а сестра
Когда приехал отец из Ташкента они с дедушкой решили собрать семейное совещание, и созвали всех сыновей. Дядя Ваня в это время приехал домой отслужив 4 года в Корее. Дедушка пригласил всех чтобы обсудить с ними вместе и дать каждому свое дело. Мельницу решили отдать в управление моему отцу, где будет работать дядя Паша и дядя Петя. А дядя Ваня будет торговать мукой, зерном и т.д. на базаре. Дедушка там арендовал лавку для торговли мукой. А меня назначил помогать дяде Вани торговать на базаре. При мельнице тоже было небольшое помещение где тоже торговали муку и отруби. Но мне приходилось и на базаре и дома продавать.
Когда стали работать на мельнице дядя Паша и дядя Петя, то отец был недоволен, и стал часто выпивать и с ним ругаться, а дядя тоже любил выпить. Но помню у нас еще работали: дядя Артем Елизаров – родной брат моей матери, ее племянник дядя Ваня Елизаров, дяди Артема сын, дядя Федор Филимонов, они жили около нас. И у него был сын Яшка, тогда еще мой товарищ. Но он был очень балованным. Никого не боялся ни мать ни отца. А дядя Федор мало на него обращал внимания. Как то его отдали одному сапожнику учиться, сапожному ремеслу. Он немного поучился и убежал. И стал опять по Тереку бегать, рыбу ловить. За его проделки моя мать его не любила, а меня всегда предупреждала, чтобы я поменьше с ним водился, а то он ничему хорошему не научит. «Вот ты не рислушиваешься к моим пожеланиям, а он и вовсе от рук отбился ни мать свою не слушается, и отец его пьяница ни к чему его не приучает, вот отдавали его учиться сапожному делу, что бы он стал мастером и хорошим человеком, а он убежал, не захотел учиться. Выходит, что ему жаль с улицей расставаться – «собак гонять». А ведь улица бывает до поры до времени. И вот учти еще, ведь они живут бедно, отец их никуда не годится, да и сын похоже такой же будет. А какого для матери, такое переживание. А она и правда так часто болела, как я помню. И моя мать часто ее посещала и носила ей о из питания, а она всегда жалилась матери на мужа и на сына, но у них еще дочка была Катя ей было всего 5 лет. Но какая она была помощница матери? Когда ей самой нянька нужна.
В последствии тетя Наташа так и слегла в постель… и больше не встала, тут же вскорости и умерла. И прошло уже порядочно времени после ее смерти, отец определил его в кузню – кустарю Леницкому. Он там 3 года проучился и все-таки вышел в дело кузнецом.
В Крещенский сочельник духовник нашей епархии, настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы села Сумки Горномарийского района архимандрит Иоанн (Барсуков), батюшка известный и почитаемый далеко за пределами нашей республики, отметил свой 86-й день рождения, а на Сретение, 15 февраля, исполнится 50 лет его служения в Сумкинском храме.
В 1965 году молодого псаломщика из Куйбышевской епархии направили в Казанскую, в состав которой входили и приходы, расположенные на территории марийского края. Архиепископ Казанский и Марийский Михаил рукоположил Иоанна Барсукова в сан священника и назначил его служить в храм Рождества Пресвятой Богородицы в селе Сумки Горномарийского района.
К своим многим попечениям в непростом пастырском служении батюшка Иоанн относился ревностно, оставаясь при этом человеком открытым, готовым терпеливо выслушать и духовно наставить любого, кто приходил к нему за советом и помощью. Подрастали и дети отца Иоанна, которых он еще с юных лет благословил на служение Богу. Сегодня оба его сына – священнослужители.
Служилось молодому батюшке Иоанну в те времена непросто. Власти смотрели на богослужения одобрительно, находя любой предлог для того, чтобы сорвать службу. Тем не менее, число прихожан в Сумкинском храме росло. Беда пришла, откуда не ждали. С началом строительства Чебоксарской ГЭС Сумки и храм оказались в зоне затопления. Но, Божией милостью, Волга остановилась почти у самой церковной ограды. Батюшка и верующие вымолили храм.
Помимо искренней людской любви и почитания за многолетнее пастырское служение батюшка имеет множество церковных наград. Но награды — не главное. Куда значимей духовный авторитет. Когда была организована Марийская епархия, встал вопрос: кто сможет взять на себя бремя епархиального духовничества, мнение оказалось единым – протоиерей Иоанн Барсуков.
«Вся его жизнь отдана Христу,- говорит архиепископ Йошкар-Олинский и Марийский Иоанн, — он горит в молитвенном подвиге и, невзирая на престарелый возраст, ежедневно совершает Литургию. И каждый день, несмотря на отдаленность храма и трудности дороги в непогоду к батюшке за советом собирается множество людей. И каждого он внимательно выслушает, даст духовное наставление».
http://mari.eparhia.ru/news/?ID=3358 http://club-vozrojdenie.ru/
