15 ГЛУБОКИХ И НЕПРЕВЗОЙДЕННЫХ ЦИТАТ ОМАРА ХАЙАМА О ЧЕЛОВЕКЕ, СЧАСТЬЕ И ЛЮБВИ:
■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■
1. Один не разберет, чем пахнут розы.
Другой из горьких трав добудет мед.
Кому-то мелочь дашь, навек запомнит.
Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет.
■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■
2. Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда, куда душою не дорос
■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■
3. Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■
4. В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь.
Другой — листвы зелёной вязь, весну и небо голубое.
В одно окно смотрели двое.
■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■
5. Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■□■
Изображение: архив — Итак, начнем… — Что вы имеете в виду? — Ваша фамилия? — РОЗЕНБЛЮМ. — Интересно… — Что именно? — Не отвлекайтесь. Вы уже в моем кабинете пятнадцать минут, а я от вас услышал больше вопросов, чем задал сам… — О, вы еще с моей Софочкой не беседовали! Вот она - вам точно, товарищ следователь, не даст рта открыть! — Итак, гражданин РОЗЕНБЛЮМ: четвертого августа вы пришли в ювелирный салон «Алмаз». — Правильно, как только магазин открылся после обеда, я и пришел. Вооб
Читать далее: https://isralove.org/load/1-1-0-1678?utm_source=copy
>>>В 1967 году режиссер Наум Бирман снимал на Ленфильме свою первую картину «Хроника пикирующего бомбардировщика».
Сегодня, спустя полвека, фильм смотрится превосходно. Советская военная классика. Его необычность в том, что три главных героя, которые в конце погибают, выполняя боевое задание, — интеллигенты. Художник, учитель, скрипач.
Создателям картины (сценарист Владимир Кунин, оператор Александр Чиров) повезло: руководство Ленфильма не ожидало
от проекта ничего значительного и в процесс почти не вмешивалось. Но в какой-то момент директор картины посмотрел отснятый материал и захотел фильм улучшить. «Наум Борисыч!» — обратился он к режиссеру. — «Мы снимаем хороший, важный, патриотический фильм. Наши герои — отличные ребята и настоящие герои. Ну зачем ты их убиваешь? Я предлагаю другую концовку. Последний бой. Наш экипаж против десяти фокеров. У наших кончились патроны, кончается горючее. Их подбивают, самолет горит, идет вниз. В последний момент они выпрыгивают
на парашютах. Медленно летят, садятся на лесную полянку. Тишина, земляника, как будто нет войны. Они достают самокрутку, раскуривают, передают друг другу. Начинается музыка, камера отъезжает. Конец фильма».
>>>>
>>>>
>>>>Наум Бирман
>>>>«Понимаете, мы их убиваем не потому, что недостаточно любим», — ответил Бирман. — «Как раз наоборот. Они погибают,
>>>> потому что вот такие прекрасные, талантливые, добрые и веселые ребята, созданные для жизни, действительно, гибли на войне, и часто первыми. В этом — главная мысль фильма, его сила».
>>>>«Понял, не дурак!» — сказал директор. — «Предлагаю компромисс: пусть спасется один. Серега Архипцев, самый из них положительный, зрелый, командир! Самолет горит, идет вниз, в последний момент Серега выпрыгивает и выживает!»
«Так не бывает», — сказал Бирман. — «Командир оставляет боевую машину последним».
«Тогда пусть спасется балагур, которого играет Даль», — сказал директор. «Самый веселый и обаятельный!»
>>>>«Он не может спастись», — сказал Бирман. — «Он стрелок-радист и находится в отдельном отсеке. У него нет люка.
>>>> Если самолет подбит, он — смертник».
>>>>«Понял, не дурак!» — сказал директор. — «Кто у них там третий?»
>>>>«Третий — Веня Гуревич», — ответил Бирман. — «Еврей. Музыкант».
>>Директор задумался. Нависла пауза. «Ладно, пусть гибнут все!» — сказал он.
>>>В 1967 году режиссер Наум Бирман снимал на Ленфильме свою первую картину «Хроника пикирующего бомбардировщика».
Сегодня, спустя полвека, фильм смотрится превосходно. Советская военная классика. Его необычность в том, что три главных героя, которые в конце погибают, выполняя боевое задание, — интеллигенты. Художник, учитель, скрипач.
Создателям картины (сценарист Владимир Кунин, оператор Александр Чиров) повезло: руководство Ленфильма не ожидало
от проекта ничего значительного и в процесс почти не вмешивалось. Но в какой-то момент директор картины посмотрел отснятый материал и захотел фильм улучшить. «Наум Борисыч!» — обратился он к режиссеру. — «Мы снимаем хороший, важный, патриотический фильм. Наши герои — отличные ребята и настоящие герои. Ну зачем ты их убиваешь? Я предлагаю другую концовку. Последний бой. Наш экипаж против десяти фокеров. У наших кончились патроны, кончается горючее. Их подбивают, самолет горит, идет вниз. В последний момент они выпрыгивают
на парашютах. Медленно летят, садятся на лесную полянку. Тишина, земляника, как будто нет войны. Они достают самокрутку, раскуривают, передают друг другу. Начинается музыка, камера отъезжает. Конец фильма».
>>>>
>>>>
>>>>Наум Бирман
>>>>«Понимаете, мы их убиваем не потому, что недостаточно любим», — ответил Бирман. — «Как раз наоборот. Они погибают,
>>>> потому что вот такие прекрасные, талантливые, добрые и веселые ребята, созданные для жизни, действительно, гибли на войне, и часто первыми. В этом — главная мысль фильма, его сила».
Если бы не смех, какой бы была наша жизнь? Сколько ярких красок из нее пропало бы в одночасье. К счастью, мы об этом никогда не узнаем.
Ведь готова очередная подборка из восемнадцати смешных, добрых и невероятно жизненных историй, которые поднимут вам настроение.
Так что больше улыбок тебе, дорогой читатель, и… начнем!
Ах, заграница! Она была для нас только одна — Болгария! Потом их стало уже три. Ближняя — бывшие наши республики, средняя — бывший социалистический лагерь и дальняя — настоящая и вечная мечта всех русскоязычных артистов. И мы, гуляя по Лос-Анджелесу, зажмурившись, как перед прыжком с трамплина, заходили в кафе для бездомных и смело съедали гамбургер с чашечкой мутного кофе, и ничего, не падали в обморок, заплатив пять долларов за завтрак. Тут только ни в коем случае нельзя было умножать доллары на курс рубля, а то получалось, что ты съел за обедом мохеровую кофточку для жены, и обморочное состояние возникало непроизвольно.
То ли дело светлые застойные времена, когда случались запланированные за несколько лет, выбитые с трудом, интригами и личными контактами, редкие гастроли театра в свободный мир. Как правило, делалось это «в порядке обмена». Мы к ним, они за это к нам. Ну, Болгария, Чехословакия, Венгрия — с этим попроще, но иногда случайно возникала Италия.
Посредством мистических обстоятельств провинция Реджо-Эмилия вдруг оказалась прокоммунистической ориентации. Сенатор-миллионер тоже хотел коммунизма и, посмотрев, естественно случайно, эпохальное произведение Маяковского «Клоп» в Театре сатиры, решил, что проблема обуржуазивания пролетариата крайне волнует все население Реджо-Эмилии и этот спектакль срочно надо показать в Падуе, Болонье, Венеции и других «провинциальных» городах Италии.
Как потом выяснилось, зрительский интерес к Маяковскому в Венеции был несколько ниже ожидаемого, но те несколько человек, которые рискнули взглянуть на Присыпкина с командой, принимали спектакль восторженно, что дало возможность газете «Советская культура» написать о триумфальном успехе наших гастролей. Сколько именно зрителей стали свидетелями триумфа, не уточнялось, да и не в этом же дело, так как гастроли не коммерческие, а коммунист-миллионер, очевидно, шел на это. Морально было несколько тяжеловато, но… Италия, суточные и полные чемоданы тушенки и плавленых сырков выветривали грустные мысли о зрительском равнодушии. Кстати, предупреждения компетентных органов перед выездом о готовящихся провокациях, слежке, а главное — о невозможности провезти через итальянскую таможню живой продукт питания оказались несостоятельными.