Теория Максвелла рассматривает электромагнитное поле как следствие движения зарядов, а спинорная электродинамика Дирака рассматривает движение заряженной частицы как следствие воздействия на неё электромагнитного поля (потенциалов). Понимание этих фактов может быть двояким. Можно просто констатировать экспериментальные факты, как это сделали Я.И.Френкель(1927) :"...электромагнитные волны... представляют собой колебания электрической и магнитной сил (или напряжений)"; и Макс Борн (1962):"Свет или электромагнитные силы не могут быть наблюдаемы иначе, как в связи с другими телами... Всё, что можно утверждать, это то, что действие вызывается одним материальным телом и достигает другого тела по прошествии некоторого периода времени".

 

Но можно поступать и более конструктивно - разрабатывать модели гипотетических механизмов электромагнитного взаимодействия тел, выявлять, какие новые эксперименты следуют из этих гипотез и, на основании результатов экспериментов, либо отвергать гипотезы, либо, наоборот, брать их на вооружение для дальнейшего продвижения вперёд в научном познании природы. Например, Максвелл в середине XIX века вполне мог, по примеру Борна, в описании электрических взаимодействий ограничиться законом Кулона, поскольку он непосредственно следует из опыта.

[700x466]

 

К счастью, Максвелл поступил более продуктивно - предположил определённый механизм электрического взаимодействия и увидел, что важны не только сами заряды, но и их изменения во времени. Это позволило ему разработать знаменитые уравнения электродинамики, из которых следует новая, ранее неизвестная, реальность - радиоволны - и новые эксперименты по их обнаружению и исследованию

Может быть теперь, по прошествии после открытия Максвелла полутора веков триумфального использования его уравнений на практике, можно наконец успокоиться на борновском "идеальном положении, когда лишь то, что непосредственно следует из опыта, признаётся правомерным"? Многие сейчас так и поступают, хотя Борн был явно неправ. В науке никогда нельзя успокаиваться на достигнутом. Причём, сейчас для поиска новых аспектов электромагнетизма даже не требуется выдвигать новые предположения, как это пришлось делать Максвеллу.  Это хорошо понимал Максвелл и в "Трактате об электричестве и магнетизме" (1873) написал:"В этом трактате электрические действия рассматриваются как явления неизвестной причины, лишь подчиняющиеся общим законам динамики."

 

Я.И,Френкель в 1927 г. по этому поводу написал:"Действительно, при описании электромагнитных явлений... мы можем с равным успехом пользоваться дифференциальным уравнением электромагнитного поля..., или же интегралами этих уравнений, непосредственно характеризующими действие одного электрона на другой...". Как он справедливо отметил, такой метод описания электромагнитного взаимодействия совершенно эквивалентен описанию взаимодействия через промежуточное поле, поскольку оба описания основываются на одних и тех же уравнениях Максвелла.

 

Известно, что частицы электричества - электроны - обладают не только электрическим зарядом, но ещё и дипольным магнитным моментом и связанным с ним спином, характеризуемым так называемым обменным взаимодействием. Взаимосвязанная пара систем уравнений Максвелла и Дирака оказалась не в полной мере взаимосогласованной. Уравнение Дирака, разработанное в 1928 г., описывает электрон в полном современном виде - с электрическим зарядом, дипольным магнитным моментом и спином, а уравнения Максвелла, разработанные в 1864 г., не учитывают двух последних его характеристик.

В результате, если, например, воздействовать на равновесный ансамбль электронов переменным магнитным полем, то, в соответствии с уравнением Дирака и принципом Паули, половина их придёт в синфазное колебание, а вторая половина - в противофазное.

Суммарный

Исторически принцип причинности был первым универсальным объяснительным принципом в научном познании. Он порождён стремлением человека приспособить своё рациональное мышление к познанию целостной природы. Не будучи способным целостно воспринимать сознанием данные своих рецепторов, как это делают все животные, он подразделяет воспринимаемое на искусственно выделенные "предметы", "явления", "связи", "причины", "следствия"... Поначалу люди видели причину всего сущего в “промысле божьем”, теперь придуманные ими научные законы имеют вид идеализированных причинно-следственных моделей. Однако до сих пор в среде учёных нет единодушия в трактовке этих моделей, в понимании того, что такое причина и следствие. А.А.Марков (1964) писал:”Будем говорить, что событие А есть причина события В в силу законов природы М, если соблюдены следующие условия: 1) В имеет место после А; 2) наличие В может быть выведено из наличия А с помощью совокупности законов природы М”. Хотя некорректность первого условия Маркова отмечена ещё Д.Юмом (“после этого не означает по причине этого”), такое представление о причинности довольно широко распространено.

Некоторые мыслители даже подводят под это мнение “научную” базу. Так, в “Новейшем философском словаре” (Минск: “Книжный дом”, 2001) по этому поводу написано буквально следующее:”Взаимодействие причины и следствия не совпадает во времени: причина всегда предшествует следствию. Асинхронность причины и следствия является одним из коррелятов необратимости времени”. Иллюзия возможности “объяснить” однонаправленность стрелы времени настолько заворожила философов, что они не заметили противоречия своих утверждений самой сути причинного подхода, согласно которому причина может действовать лишь в том случае, если она существует. Несуществующая сейчас причина не может порождать никакого следствия. Неважно, что она когда-то где-то существовала. Как не могла причина существовать в прошлом, не порождая следствия, так и следствие не может в настоящем возникнуть "из ничего", если причина была только в прошлом. Кроме того, неодновремённость причины и следствия нарушала бы законы сохранения энергии и импульса. Передачу их от причины к следствию Максвелл сравнивал с процессом купли и продажи.

Механизм реального взаимодействия причины и следствия хорошо виден из известного волнового уравнения для электромагнитного поля:
даламбертианA = - (4π/c)j,
в котором потенциал поля A порождается плотностью стороннего тока j в той же точке пространства и времени. Здесь следствие A существует одновременно со своей причиной, а не после неё, как утверждается в энциклопедии. То, что A является следствием j, доказывается совсем другим свойством волнового уравнения: в областях пространства-времени, где j = 0, это уравнение описывает свободное электромагнитное поле без источника. Порождённое током j поле A может существовать самостоятельно, когда причина уже перестала существовать. И наоборот, причина j не может самостоятельно существовать, не порождая своего следствия A .

В электродинамике есть другой наглядный пример, позволяющий уточнить понятие о причинно-следственных отношениях между моделями. Из первого уравнения Максвелла часто делается вывод, будто изменение во времени электрического поля E является причиной, порождающей магнитное поле B. Этот вывод опровергается проверкой на возможность существования переменного B в тех областях пространства-времени, где E = 0. Из уравнений Максвелла строго следует, что во всех этих областях магнитное поле тоже тождественно равно нулю. Если в однородных уравнениях Максвелла осуществить разделение переменных E и B, то в правой части получившегося волнового уравнения для B окажется не ток смещения, а

Человечество породило совершенно новую, ранее не существовавшую в природе нематериальную реальность – придуманные модели и правила обращения с ними. Вместе с культурой это особый мир – мир идеального. Поскольку он создаётся людьми, он полностью ими познаваем. Здесь, как писал немецкий философ Э.Гуссерль (1859 – 1938):”Что истинно, то абсолютно истинно “само по себе”. Он не знал, что оно истинно не "само по себе", а по теореме Тарского. Кроме того, Гуссерль не понял, что такие истины отсутствуют в материальном мире, и стремился получить такую же идеальную систему знаний о реальном, внешнем по отношению к сознанию человека мире.

 

Он многие годы разрабатывал новую науку – феноменологию, которая должна была открыть в материальном мире “чистые сущности”. Эта задача оказалась неразрешимой, и Гуссерль попал в гносеологический тупик. Потерпев неудачу с феноменологией, он в конце жизни стал утверждать, что кризис произошёл не в его теории, а у “европейского человечества”, и решил предолевать его созданием новой “науки о жизненном мире”, нематематизируемом и нерефлексируемом. Он не был знаком с основами зоопсихологии и не знал, что при посредстве такой “науки” осваивают мир все бессознательные животные, начиная с амёбы и кончая шимпанзе. Гуссерль, так же как ранее в феноменологии, ошибочно полагал, что пространство, временность, казуальность, вещность и в "науке о жизненном мире" даны в любом опыте, а не сконструированы человеческим мышлением.

 

Только человек при посредстве рефлексии, логики и математики создаёт в уме модели проекций наблюдаемого мира и при посредстве трудовой практики и научных экспериментов выбирает из них наиболее удачные. Б. Ван Фраассен верно сформулировал, что “теории не обязаны быть истинными, чтобы быть пригодными”. Вопреки мнению Гуссерля, именно умение конструировать пусть и искусственные, но всё более точные и практичные модели, отличающее человека от остального животного мира, является основной сутью и смыслом жизни человека. В представлениях животных нет ни пространства, ни времени, ни причин/следствий.

 

Призыв немецкого философа возвратить человеку “жизненное самосознание” - это призыв возвратить его в животное бессознательное состояние, т.к. осознание человеком самого себя основано на построении им модели своего “Я”. В этом с ним солидаризуются современные постмодернисты. Они исповедуют принцип НИЧЕГО: ничего не делать, не напрягать мышление, следовать за ассоциациями (“ризома”), подчиняться своему естеству. И Гуссерль, и его нынешние последователи не сознаются, что призывают людей перестать быть людьми и превратиться в бездумных лягушек.

На заре зарождения научных методов поиска истины Ф.Бэкон (1620) отмечал, что силлогизм состоит из предложений, предложения – из слов, а слова суть знаки придуманных людьми понятий. Поскольку истинность понятий-посылок по определению топологической логики “равноистинна” истинности суждений-следствий, то применение логических методов не может увеличить степень истинности суждений. Действительно, понятий-посылок как минимум в два раза больше, чем суждений-следствий, и каждое из них с определённой вероятностью может оказаться ложным. По этой причине любой силлогизм заметно уменьшает вероятность получения истинного суждения. Лучше сразу внелогичными методами получить необходимый вывод, чем вначале этими же методами определить несколько исходных посылок и лишь из них искать, пусть и строгими методами, необходимое умозаключение

 

Доводя до абсурда рассуждения формальных логиков, можно следующим образом сформулировать критерий истинности логического утверждения: выбранное наугад утверждение будет истинным в том и только том случае, если оно случайно окажется истинным либо если случайно окажутся истинными посылки, из которых утверждение строго выведено. Очевидно, что если этим же “методом” выбрать исходные посылки, то достоверность умозаключения не может возрасти. Даже если эти посылки логически безупречно выведены из других посылок, а те – из третьих, в предыстории любой цепочки логических умозаключений всегда наличествуют недостаточно обоснованные исходные данные. Истина не ищется и не проверяется методами формальной логики. При посредстве логических умозаключений можно иногда обосновано осуществлять перенос результатов экспериментальных исследований из одной отрасли знаний в другую. Правда бывает, что логика используется для поиска следствий из ошибочных гипотез. Это иногда приводит к открытию новых явлений или устройств, например, лейденской банки. Ф.Бэкон проницательно утверждал:"Истина всё же скорее возникает из заблуждения, чем из неясности".

 

Концепция истины у основателя так называемого инструментализма Джона Дьюи (1859 – 1952) – оправданная утверждаемость. Для американской и вообще для западной ментальности чуждо представление, что человек может интересоваться поиском истины не в корыстных интересах, а просто из любознательности. Человеческий опыт истолковывается инструменталистами как серия сменяющих друг друга ситуаций, в которых, оценивая и достраивая условия среды, субъект структурирует свою жизнедеятельность, стремясь найти эффективные и рационалистически обоснованные решения жизненных вопросов и задач. Понятия, идеи, теории суть, по мнению инструменталистов, лишь средства, инструменты (отсюда произошло название этого варианта прагматизма), “ключи к ситуации”. Кроме совсем не обязательного в такой трактовке истины “рационального основания” - это обычное адаптивное формирование жизненного опыта, которым значительно успешнее человека пользуются все высокоорганизованные животные.

 

В.Куайн пришёл к выводу, что как невозможно спрашивать об абсолютной скорости движения, так невозможно задавать природе “абсолютные вопросы”. Для него системой отсчёта в гносеологии является “предпосылочный язык”, который как бы предзадаёт нам соответствующую систему для задания вопросов и получения “истинных” ответов. В физике ХХ века понятия “физическая реальность” и “объективная реальность” перестали быть тождественными. Д.Бом (1965) писал:"...научное исследование - это в основном расширение нашего восприятия мира, а вовсе не получение знания о нём".

 

Логические умозаключения используются людьми не для поиска истины, а для распространения новых знаний. В ходе дискуссии с коллегами учёный выясняет, какие исходные посылки представляются собеседникам “истинными”, и подбирает такие силлогизмы, которые доказывают, что его выводы строго следуют из этих посылок, добиваясь, чтобы собеседники “поняли” его. К сожалению, понимание новых знаний невозможно передать “из рук в руки”, из ума в ум. Каждый из нас вынужден строить понимание вновь усваиваемых знаний сам для себя. Понять – это означает непротиворечиво встроить новое знание в накопленную в душе индивидуальную парадигму. И если человек чего-то не приемлет, то как говорится у русских – хоть кол у него на голове теши, он не поймёт новое знание.Ж.Ламетри (1745), веривший в объективное существование истины, обращал внимание, что "есть люди, у которых столько предрассудков, что они не наклонятся даже для того, чтобы подобрать истину, если найдут её там, где

Идеологическое определение истины, сформулированное в рамках диалектического материализма: истина – это объективно верное, подтверждённое практикой отражение действительности в сознании человека, воспроизведение предмета таким, как он существует вне и независимо от нашего сознания; содержит в принципе непознаваемую категорию - “предмет, как он существует”. В.Даль показал, что в русском языке слово "истина" произошло из тех же представлений: всё что есть, то естина = истина.

• • • Казалось бы более конструктивно определяют своё понимание истины некоторые современные мыслители: между высказыванием и истинным положением вещей имеет место отношение истины тогда и только тогда, когда между ними существует отношение соответствия, устанавливаемое при помощи критерия практики. Однако давно замечено, что однозначно установить необходимое соответствие практически никогда не удаётся.
    •  
    • Не зря научное исследование природы называют насилием над ней. Экспериментаторы по своей воле выделяют из целостной наблюдаемой картины изучаемый объект и стараются избегать воздействия на результаты опытов “посторонних” влияний. И.П.Павлов вынужден был создать специальную “башню молчания”, но всё равно сплошь и рядом прекращал эксперименты, когда собака вела себя “не так, как надо”.
    • Многие объясняют своё нежелание задумываться об истине известным парадоксом Нельсона: что является критерием истинности высказывания, в котором формулируется критерий истинности? В 17-м веке, на волне поразительных успехов только что родившегося научного метода исследований природы, у мыслителей появилось убеждение (верование) в тождестве логического и физического оснований наблюдаемого мира. Даже в наши дни Е.Ю.Леонтьева (2006), понимающая, что “рациональность – это воплощение определённых способностей мышления”, тем не менее не удержалась от религиозной веры в мифическую “логику бытия”: “рациональность – это движение мышления по “логике бытия”, глубоко онтологически обусловленное”.
    •  
    • Ничего этого нет в целостной материальной природе. Рациональность, логика, истина не существуют объективно вне сознания человека в том смысле, который он вкладывает в эти понятия. Со времён Э.Маха (1890) окончательно стало ясно (не всем!), что они придуманы для своего удобства рациональным человеческим мышлением, принципиально не приспособленным к восприятию целостности мира. Известный американский биофизик Н.Рашевский (1938) писал:”Только сверхчеловек мог бы охватить в математическом аспекте сразу всю сложность реального предмета. Мы, обыкновенные смертные, должны быть скромнее, и нам следует подходить к реальности асимптотически, путём постепенного приближения”. Ему вторил венгерский математик Д. Пойя (1962):"сменяющие друг друга научные теории, каждая из которых претендует на лучшее объяснение некоторого явления, могут рассматриваться как последовательное приближение к истине".
      

      Им обоим аргументированно возразил английский математик и физик Дж. Дж. Томсон: "Сумма нашего знания не похожа на то, что математики называют сходящимися рядами... где изучение нескольких членов позволяет понять общие свойства целого. Физика соответствует скорее другому типу рядов, рядам расходящимся, где добавляемые члены не становятся всё меньше и меньше и где нельзя считать, что выводы, к которым мы пришли при изучении нескольких известных членов, совпадут с теми, которые мы сделаем, когда наши знания станут больше."

    •  
    • По мере развития науки, она, действительно, всё точнее описывает материальный мир, но это отнюдь не означает, что наука приближается к осуществлению мечты религиозного мыслителя Х1Х века В.С.Соловьёва, познавать истину как “то, что есть, т.е. сущее”.
    • [700x473]
    • К этому “сущему” невозможно

Истинные знания о реальном материальном мире не существуют даже в потенции, а ложные представления о том или ином объекте встречаются довольно часто. Бихевиористы не интересовались сознанием человека и его психическими компонентами. Они были убеждены, что подлинная наука создаётся путём “объективного” экспериментирования, лабораторным исследованием поведения людей в искусственных условиях. Широко известен необоснованный тезис М.Планка:”Действительно то, что поддаётся измерению”. Бихевиоризм – это пример искусственного создания учёными истин, которые “поддаются измерению”, но существуют только в лабораториях.

Советский психолог М.Я.Басов (1930) утверждал:”Всякая наука имеет свою собственную логику... Но сама-то логика и закономерности науки откуда берутся? Каковы её источники? Не ясно ли, что таковыми являются объективная действительность и её закономерности? Так объективная логика природы проецируется на логику естествознания, а объективная логика исторического процесса развития человеческого общества находит отражение в логике научного общественного знания”. Это типичный пример научной слепоты предубеждённого человека. Как советский учёный, Басов вправе был предполагать, что так называемый “исторический материализм” в определённой мере отражает логику исторического развития западного анклава человечества, но, как образованный человек, он обязан был знать, что другие политологи отражают эту же “логику” совсем по-другому. Причём количество единомышленников других “логик” значительно больше единомышленников “логики” Басова.

 

Всякая реальность, в том числе и историческая реальность общества, есть нечто большее и иное, чем всё, что мы о ней знаем и когда-либо сможем узнать. В состав рационального знания необходимо входит знание его ограниченности , то “ведающее неведение” (docta ignoranta), которое ввёл в науку основатель рациональной мысли Сократ. Иногда рациональное мышление, присущее только человеку, превозносят как высшую форму познания природы. Это верно в том смысле, что рациональное мышление отдаёт себе отчёт в ограниченности своих познавательных возможностей, в отличие от интеллекта животных, не знающих о своём незнании.

 

Ещё Эпикур отмечал, что “ложность и ошибочность всегда приходят вместе с мнением”, а Гегель ввёл специальное понятие “ирония истории” для описания несовпадения целей человеческих усилий в социальной сфере и получившегося результата. Споры вокруг гипотезы фон Фриша о якобы открытом им “языке пчёл” лишний раз продемонстрировали, что как бы тщательно ни был поставлен эксперимент, сколь бы очевидным ни казался результат, всё это оказывается достаточно убедительным лишь для сторонников гипотезы. Итоги одного и того же эксперимента иногда истолковываются в свою пользу обеими полемизирующими сторонами. Наиболее часто такие ситуации встречаются в области общественных наук.

 

Характерна дискуссия, произошедшая между А.А.Богдановым и В.И.Лениным. Богданов в книге “Эмпириомонизм” (1907) доказывал, что “истина есть идеологическая форма – организующая форма человеческого опыта”. Ленину при написании книги “Материализм и эмпириокритицизм” (1908) показалось, что он нашёл строгий аргумент, опровергающий богдановское отрицание существования в природе объективной истины:”Утверждение естествознания, что Земля существовала до человечества, есть объективная истина”. Ленин не учёл, что до появления человечества некому было выделить из безраздельной природы нечётко ограниченный маленький предмет – Земля – и некому, кроме людей, было придумать понятие “существовать”, которое до сих пор строго не определено.

Люди сначала в уме придумывают модель (например, модель Земли), а затем проверяют, существует что-либо подобное в наблюдаемой действительности или нет? Ленин неопраданно применил чисто людское понятие “существовать” к тому, что было до появления человечества. Более разумно эту проблему сформулировал и решил современник Сократа Протагор: человек – мера всех вещей, сущих, что они суть, и не сущих, что они не суть. Мыслящие (не обязательно рационально) существа, состоящие из нейтрино или из мнищества, не заметили бы разницы между окружающим космосом и тем, что Ленин назвал Земля. Они бы по-другому организовали свой тахионный опыт, назвали бы существующими совсем другие объекты, а наша Земля для них бы попросту не существовала.

 

Современные догматические материалисты полагают, что они опровергают А.А.Богданова и других

Некоторые математики называют одним из признаков истинности теории её “красоту”. И, наоборот, из одной в другую научно-популярную книгу разные авторы переписывают никем не доказанную и даже по-настоящему не сформулированную “теорему”, будто всякая красивая математическая идея рано или поздно находит физическое применение.

Говорят, Гегель когда-то бросил фразу, что математика – наука точная, потому что она наука тощая. Исследуя любой вещественный объект, связанный несчётным континуумом связей со всей бескончной материей, мы всегда отбрасываем подавляющее большинство объективно существующих связей, субъективно полагая их “несущественными”. Этого требует наше словесно-рациональное мышление, способное учитывать и осмысливать лишь небольшое количество объектов, связанных между собой ограниченным количеством связей. Любая модель, любая математическая формула или теория – это “схематизация действительности”(В.А.Штофф, 1959).

 

Реальная действительность определяет содержание применяемых в науке схем, а их форму выбирает автор. Так, в том феномене, который мы характеризуем пространственными отношениями, проявляется какое-то непознанное свойство целостной природы, приводящее при рациональной декомпозиции этих отношений к трём независимым параметрам: к трём линейным координатам в декартовой системе, к одной линейной координате и двум угловым в системе полярной и т.п. Необходимость введения в пространственные и временные отношения принципа научного релятивизма, согласно которому движение одного объекта, наблюдаемого из другого объекта, описывается искусственной лоренцевой системой координат, не имеющей отношения ни к первому, ни ко второму объекту, наглядно показывает, что сама идея описывать движения тел пространственными и временными отношениями – не самое удачное изобретение человечества. Движение материи – это что-то совсем иное, нежели оно представлялось Ньютону с Эйнштейном. В моделях будущего при больших скоростях движения материи лучше отказаться от промежуточных проекций на пространственно-временные координаты и описывать движение в неизвестном пока многообразии более высокого ранга.

 

Всё современное естествознание представляет собой систему идеализированных моделей, в той или иной степени пригодных для инженерной и научной практики. Так, закон всемирного тяготения Ньютона является редукционистской моделью, согласно которой во Вселенной существует только два описываемых законом массивных тела. Вся остальная Вселенная по этому закону абсолютно пуста. До сих пор астрофизикам приходится учитывать влияние третьих гравитирующих тел приближённым методом возмущений. И в других отраслях естествознания научные законы, неверно называемые “законами природы”, неизменно представляют собой идеализированное описание одного-двух свойств двух-трёх объектов, связанных одной-двумя связями. Непременное условие во всех этих законах – отсутствие у рассматриваемых объектов других свойств и связей, кроме описываемых законом, и абсолютная пустота в остальных частях Вселенной.

 

Представление об объективно существующих фундаментальных законах природы в неявном виде опирается на религиозную веру в божественные законы, по которым некий создатель сотворил наблюдаемый материальный мир.

Именно так у первобытных людей возникло представление о всемогущем боге:”Я, раб божий, не знаю устройства мира, но пусть хоть создатель это знает, всё таки так легче жить”.Какая для современного гносеолога разница, создал ли когда-то по определённым законам материальную природу мифический бог или она вечно существует по этим же законам? Реально до сих пор не найдено ничего, кроме научных законов, т.е. субъективного порождения научного мышления. Законы эти к реальной действительности имеют лишь то отношение, что при их посредстве и путём использования некоторых вспомогательных инструментов (типа теории возмущений) человечеству удаётся осуществлять инженерные расчёты с приемлемой для практических нужд точностью. А.Пуанкаре (1904) утверждал:”О том, что собой представляет этот мир, мы ничего не можем ни сказать, ни думать, мы можем только говорить о том, чем он представляется уму, не слишком отличающемуся от нашего... Но та гармония, которую человеческий разум полагает открыть в природе, существует ли она вне человеческого разума? Без сомнений – нет”.

 

Исследователями природы не найден и никогда не будет найден ни один закон, который можно было бы назвать законом природы, не зависящим от человеческих знаний и убеждений, который, в силу этого, никогда не будет изменён людьми, сколько бы нового они не

Естествознание в человеческом мышлении базируется на построении идеализированных моделей. Ещё Аристотель отмечал, что “математик подвергает рассмотрению объекты, полученные путём отвлечения... , устранив тяжесть и лёгкость, тепло и холод”. Отвергавший многие выводы Аристотеля Ф.Бэкон (1620) в разработке своей теории индукции систематически вынужден был подчёркивать необходимость “рассечения и анатомизации мира”, без и вне которых человеку невозможно установить конкретные истины, ведущие к плодоносным опытам.

 

Величайшие умы человечества пытались оправдать и обосновать эту особенность рационального мышления и до сих пор продолжают разрабатывать разные принципы, якобы существующие не в манере мышления человека, а во внешнем материальном мире.

Принцип Оккама – не нужно умножать сущностей без надобностей.

[444x700]

Принцип Ньютона – не должно требовать от природы других причин, сверх тех, которые истинны и достаточны для объяснения явлений, ибо природа проста и не роскошествует излишними причинами.

Принцип Ломоносова – природа проста, что этому противоречит, должно быть отвергнуто.

Принцип Максвелла – мировая субстанция, которая образует основу всех процессов, не может не обладать величайшей простотой, ясностью и отчётливостью для нашего познания.

Принцип Ламетри - природа в своём творчестве бессознательно применяет самые простые средства.

Борн называл это фундаментальной простотой явлений природы, "открывающейся лишь перед нашими аналитическими способностями".

 

По поводу подобных тенденций в научном мышлении Р.Е.Пайерлс предупреждал:"Возможно, наше мнение, что в конце концов правильные законы должны быть просты, является предубеждением".Характерна эволюция взглядов известного исследователя оптимальных процессов развития Н.Рашевского. В 1943 г. он выдвинул принцип простоты:"Конкретная структура, которую мы действительно находим в природе, является простейшей из возможных структур или конструкций, способных выполнять данную функцию. Иными словами, из возможных вариантов выбирается тот, который удовлетворяет принципу максимальной простоты". Но простота - понятие неопределённое, поэтому принцип был видоизменён на принцип минимума затрачиваемых материала и энергии, который он назвал принципом оптимальной конструкции. Оптимальность, однако, тоже понятие относительное:"Может, например, оказаться, что оптимальность с точки зрения количества материала не соответствует оптимальности с точки зрения затрат энергии". Поэтому, начиная с 1961 г., этот принцип Рашевским формулируется в форме принципа адекватной конструкции. История изменений взглядов Рашевского подтверждает справедливость мнения де Кондильяка (1772):”Принцип “природа всегда выбирает простейшие пути” удобен для спекуляций”. Лишь немногие из авторов “принципов” отдавали себе отчёт, что они порождены не реальным положением вещей в наблюдаемой действительности, а непреодолимыми недостатками человеческого мышления, которые у талантливых учёных становятся достоинствами.

 

А.Пуанкаре писал в 1910 г.:”Изучая историю науки, мы замечаем два явления, которые можно назвать взаимно противоположными: то за кажущейся сложностью скрывается простота, то, напротив, видимая простота на самом деле таит в себе чрезвычайную сложность”. Он верно отмечал психологическую основу человеческого стремления к простоте:”... те, которые не верят, что законы природы должны быть просты, всё же часто бывают вынуждены поступать так, как если бы они разделяли эту веру”. Так же можно объяснить общепринятый обычай: человек всегда отдаёт предпочтение тому из двух равноудалённых объяснений явления, которое представляется ему более простым.

В современной западной философии, несмотря на всю её идеалистичность, неизменно утверждается наличие в материальном мире некой объективной сущности явлений и вещей. Обычно под ней понимается совокупность важных свойств и качеств вещи, субстанциональное ядро самостоятельного сущего, так называемая “этовость”. Приверженцы подобного подхода не учитывают условный характер существенности или несущественности конкретных свойств конкретной вещи. Одному медный крест – важный предмет религиозного культа, другому – источник получения денег на пиво после сдачи его во вторсырьё. Ни одно из этих свойств нет оснований считать “истинной сущностью” креста.

 

В последнее время в философских трудах понятие “сущность” постепенно вытесняется понятием “смысл”.Это объясняется недостаточной лингвистической образованностью философов. Лингвисты называют смыслом субъективный образ, возникающий при понимании текста, а не объективное свойство реально существующего объекта. В русском языке слово “смысл” происходит от слова “мысль”. Н.И.Жинкин сформулировал русское понимание смысла ёмкой метафорой:"Речь есть не что иное, как осмысление бессмысленного".

Категория “смысл” является характеристикой придуманной человеком системы, а не объективной характеристикой реальной действительности. В конце ХIХ века М.Вебер с помощью понятия “субъективно понятый смысл” противопоставлял социологию и историю нормативным дисциплинам – праву, логике, этике. Каждая из них оперирует условным понятием правильности при квалификации человеческих действий. Социология же, по мнению Вебера, не должна отыскивать в их действиях какой-то “правильный” смысл, который реально в природе отсутствует. Смысл – это искусственное порождение человеческого разума, предназначенное для жизненной практики людей.

 

С этим понятием иногда возникают недоразумения другого сорта. Так, Е.Ю.Леонтьева (2006) неоправданно ставит знак равенства между понятиями “осмыслить” и “осознать”. Если она сама попытается прочесть трактат по теории относительности, то явно осознает существование этой теории, но, в силу своего гуманитарного образования, может оказаться неспособной её осмыслить. Осознавать – означает отдавать себе отчёт в своих попытках вникнуть в смысл математических формул, а осмыслить - означает понять, включить их непротиворечивым образом в собственную парадигму системы мира.

 

По-настоящему осмыслить человек может лишь те явления, в которых он профессионально разбирается, обладает необходимым тезаурусом. Ж.Ламетри (1745) обращал внимание на то, что большинство людей судит обо всём и, что в сущности то же, судит плохо. Такие суждения обычно человеком не осмыслены, а иногда и неосознанны.

В 1913 г. Н.Бор сформулировал так называемый принцип соответствия, согласно которому предыдущая теория должна быть своеобразным предельным случаем новой теории. Этот принцип порождён всё той же религиозной верой в постепенное приближение познания к истине. Физики и философы до сих пор в недостаточной степени учитывают, что картина мира, которую использует исследователь, основывается на наборе привычных для него моделей. Но история науки наглядно показала, что один и тот же объект может быть представлен по-разному и, вообще говоря, бессмысленно ставить вопрос о большей или меньшей верности различных моделей. Их выбирают, руководствуясь критерием удобства в решении практических или теоретических задач.

 

Отрицающие агностицизм материалисты (их правильнее называть веществистами, т.к. они отрицают существование других видов материи, кроме вещества и вещественных полей) за много веков не нашли никаких доказательств принципиальной познаваемости хотя бы вещества. Ленинская формула:”От живого созерцания, к абстрактному мышлению и от него к практике – таков диалектический путь познания истины”, имеет всего одно, но кардинально слабое звено. Ленин не знал и не учитывал, что абстрактное мышление человека не способно осмысливать целостный живой организм и социум организмов без мысленного разложения их на отдельные части, связанные конечным количеством причинно-следственных связей. Декомпозиция всегда умерщвляет и организм, и социум, и вообще природу.

 

Декомпозиционный подход стал интенсивно развиваться в западной цивилизации начиная с 16-го столетия. Стремление сделать науку средством улучшения жизни овладевало мыслями многих людей буржуазной культуры. Наступило время торжества рациональности. Постижение материального мира, доставлявшее высшее наслаждение носителям эллинской культуры, в буржуазной культуре всё более приобретало отпечаток утилитарности и прагматизма, а это потребовало разложения природы на максимально простые элементы. Даже в том, что считается главным достижением западной цивилизации, в рыночных делах, они упорно стремятся ограничиться минимумом категорий – цена и качество. Практика наглядно им показывает, что этого очень мало для эффективного анализа и управления рыночными взаимоотношениями между людьми: правительствам западных стран всё время приходится вводить специальные дотации, квоты, пошлины, налоговые льготы и т.п. Но экономисты продолжают тараторить всё про те же цену и качество. Целостную природу человека и его взаимоотношений с другими невозможно раздробить на части и мотивации. К сожалению, теперь и в естествознании учёные вполне сознательно изучают каждый свой отдельный вид “элементов”, не обращая внимания на его связи с остальным миром. И в научных экспериментах исследуемые явления искусственно изолируются от остальных.

 

Индийские йоги, утверждающие, что в состоянии полной отвлечённости от “материальной умственной деятельности” их иногда озаряло “истинное (трансцендентальное) знание”, говорили, что “оно открывает им всё, подобно тому, как всё освещается Солнцем”. Казалось бы парадокс: отсутствие мыслей и вдруг счастье познания “всего сущего”. Наоборот, парадоксом оказалось бы, если бы кому-либо из европейцев удалось познать целое своим дискретно-последовательным мышлением. Конечно, то, что рассказывают йоги, это, скорее всего, описание их ощущений самовнушения в состоянии транса. Иначе, как объяснить, что они свое “высшее знание” никак не используют в своей жизни?

В.И.Ленин в “Философских тетрадях” утверждал:”Познание есть вечное приближение мышления к объекту”. Здесь и в других подобных высказываниях он под человеком и мышлением понимал всё человечество и его коллективное мышление. Конкретный человек может сколь угодно далеко отходить от такого идеала. Например, теоретик богословия всю жизнь размышляет об объекте своей веры, но ни на йоту не приблизится к какой бы то ни было истине. А подавляющее большинство людей вообще никаких истин не ищут. Для успешной жизни и получения от неё удовольствий им вполне достаточно знаний и умений, которым они научились от других людей, и приобретённой опытным путём ловкости. Такой способ получеия знаний Ленин в своей гносеологии не учитывал.

 

Другой недостаток гносеологической позиции Ленина связан с его необоснованным неприятием агностицизма. Агностицизм разработали Кант и Юм. Кант признавал существование “вещей в себе”, но отрицал их познаваемость. Юм и другие агностики более реалистично отрицали существование в природе “вещей” любого вида, познаваемых и непознаваемых. Это отнюдь не означает, что агностики отрицают существование материальной природы, внешней по отношению к сознанию. Они лишь утверждают, что то, какова природа “на самом деле”, в принципе непознаваемо. Люди мысленно выделяют из целостной природы отдельные “вещи”, а затем изучают те словесные модели, которые они назвали “вещами”. Штефан Георге (1919) выразил зто поэтически точно:”Не быть вещам, где слова нет”.

Философствующие эпигоны часто цитируют слова В.И.Ленина (1904):"всегда существует разделение целого на части" при этом вырывают их из общего контекста, откуда следует, что Ленин понимал, что одно и то же целое можно разбить на разные части, получив при этом разные проявления целого. И только само целое обладает полным объёмом своих свойств.

 

К.Маркс (1867) исследовал придуманную им капиталистическую формацию с позиций свойственного европейцам членения целого на части и навешивания на них ярлыков – товар, деньги, цена, надстройка. Эти части он подгонял под гегелевские категории – противоположности, количество, качество. Основной труд Маркса “Капитал” пронизан мыслью о возможности достоверного познания окружающего мира, включая его социальные компоненты. Он верил в возможность переустройства человеческого общества в соответствии с законами, которые сам придумал, но назвал “законами природы”. По аналогичной методике разрабатывает свою клиодинамику Р.Турчин (2008).Более реалистично оценивал ситуацию русский идеалист Вл.Соловьёв:"Бытие говорит, что что-то есть, а не о том, что есть".

 

Придуманные людьми “законы” и “вещи” полностью познаваемы их мышлением и не содержат в себе кантовских “вещей в себе”.

Это чётко сформулировал И.В. Сталин:"...нет в мире непознаваемых вещей, а есть только вещи, ещё не познанные, которые будут раскрыты и познанны силами науки и практики." Человек, познавая своим рациональным мышлением целостный безраздельный материальный мир, раскрывает, по словам Сталина, на какие "вещи", "свойства", "связи", "явления" его удобно расчленять для практических целей.

Маркс и Турчин просто не могли придумать того, чего они не понимают. Это идеалисты, которые исследуют идеальный мир собственных моделей. А в аргументах агностиков, отрицающих познаваемость мира. никакого идеализма нет. В их представлениях материальный мир первичен, и под его воздействием в сознании человека вырабатываются модели идеальных “вещей”. Приемлемость моделей, их пригодность для практических расчётов проверяется практикой. Это имел в виду К.Маркс (1845), когда писал:”В практике должен доказать человек истинность, т.е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления”. Даже весьма сомнительные и сейчас мало кем признаваемые “законы исторического материализма” вполне убедительно были подтверждены 73-летней историей Советского государства СССР.

Что на самом деле происходит в материальном мире, нам с нашим рациональным мышлением никогда не дано будет понять. В этом утверждении позитивистов нет ничего мистического. Скорее, наоборот,мистично предположение о принципиальной познаваемости “истинной сущности” природы, пусть и путём асимптотического приближения. Ж.Ламетри,

Большинство философов и естествоиспытателей вплоть до ХХ века придерживались представлений об объективном существовании времени в материальной природе либо о врождённом "внутреннем чувстве времени" у человека (И.Кант). Столь же естественным, не требующим обоснования, представлялась одномерность времени:"...наука находит, что модель (pattern) событий согласуется с предположением, что все события могут быть упорядочены единственным образом в единую последовательность, положение на которой определяет время"(Дж.Джинс, 1945). Математик и физик А.Пуанкаре в 1898 г. первый доказал неабсолютность времени при конечной скорости распространения сигналов и выявил относительность понятия одновременности. По-видимому он же первый в 1905 г. сформулировал о времени и пространстве, что ”не природа даёт нам их, а мы даём их природе, ибо находим удобными..., время должно быть определено таким способом, чтобы уравнения механики стали как можно проще”.

[662x615]

Представление о временных отношениях между явлениями облегчает построение удовлетворительных моделей последовательной смены различных состояний материи и мыслей человека. Разрабатывалась даже причинная теория времени, согласно которой временной порядок, будто бы, можно вывести из причинного, Основателями такого подхода были ещё Лейбниц и Кант. Но особенно детально он был разработан в ХХ в. Г.Рейхенбахом, который полагал, что ему удалось свести временной порядок к причинному. Не удалось. Не спас причинную теорию времени и новейший подход А.Грюнбаума. Все подобные попытки разбивались о непреложный факт: временной порядок служит необходимым условием причинного, а не наоборот.

 

Считается естественным и не требующим доказательства молчаливое предположение, будто время "течёт" совершенно одинаково и при полёте идеальной точки в пустоте, и при изменениях материального тела, и при "движении" электрона на орбитали атома, и во всех жизненных процессах. Доказательств справедливости этого предположения никто не искал, и очень маловероятно, что оно имеет под собой хоть какие-то основания. Иначе время было бы универсальным, абсолютным и объективно существующим. Пока факты говорят об обратном, т.е. прав Пуанкаре. Он, основываясь на результатах Лоренца, строго показал, что даже в описании самого примитивного вида смены состояний материи - в идеализированном движении неизменной вещественной точки - приходится использовать искусственные приёмы типа виртуальных систем координат. Другие смены состояний других видов материи пока никто даже не пытался описывать.

 

Далеко не все отдают себе отчёт, что люди способны наблюдать и запоминать последовательности изменяющихся состояний материи

[635x519]

только потому, что у них есть совершенно особый вид памяти - память декларативная. В натуральной памяти, с её целостным восприятием, динамика явлений не фиксируется в виде временной последовательности. Н.А.Бернштейн проявлял неоправданный антропоморфизм, когда писал:"Время организуется в предметном уровне, в нём выкристализовываются элементы "прежде" и "потом". Сколько бы высоко ни были организованы умственные способности бессознательного животного, оно остаётся неспособным отличить эти элементы, так как у него нет декларативной памяти и сознания. Сознательные представления в виде модели "хода" времени люди навязывают своим детям в процессе формирования у них декларативной памяти. В природе их нет и сами они возникнуть не могут.

 

В материальном мире происходят какие-то неведомые целостные изменения, а люди, наблюдая лишь отдельные их проявления, субъективно выделяют отдельные “вещи” и “явления”, в которых находят рациональные закономерности, в том числе периодические изменения “вещей” и собственных ощущений. При этом выпадают из картины материального мира ненаблюдаемые органами чувств человека микрочастицы и их волны материи,

Средневековый схоласт Р.Луллий, занимаясь формальной разработкой учения о силлогизме, пытался сделать мышление автоматическим процессом и разработал первую логическую машину,с помощью которой, якобы, можно будет получить “все возможные истины”. Без малого через два века один из основоположников Возрождения Николай Кузанский предлагает математизацию мышления - то есть предпочтительность размышлять числами, нежели буквально. Впоследствии, под влиянием оглушительных успехов в развитии математики, вера в возможность доказательства “абсолютных истин” широко распространилась в научных кругах. Но в 1900-м году, в том самом, когда А.Пуанкаре говорил на международном конгрессе, что абсолютная строгость в основаниях математики достигнута, были открыты знаменитые парадоксы теории множеств.

 

Во второй половине ХХ века неорелигиозную веру в могущество математики возродили специалисты по ЭВМ и так называемые кибернетики. Вскорости выяснилось, что ЭВМ весьма эффективны, но их можно использовать для решения лишь тех задач, которые сводятся к счётному количеству арифметических операций. Кибернетика же, как наука об общих принципах управления, вообще не состоялась. В каждом типе технических устройств до сих пор применяются свои особые способы управления, а наивные мечты Н.Винера (1948) о математическом управлении мыслью, жизнью и обществом оказались лженаучными. Эти сферы невозможно математизировать. Мышление и жизнь представляют собой целостные композиты дискретного и континуального, а социальные явления, вообще, не содержат явно выраженных дискретных математизируемых элементов.

 

Если в научной литературе иногда и встречаются рецидивы винеровских фантазий, то они носят довольно приземлённый вид. Даже во вполне однозначно названной статье “Может ли машина мыслить?” А.Тьюринг рассматривал лишь способности ЭВМ играть в примитивные алгоритмические игры типа “вопросы-ответы”. Крушение попыток представителей направления “эвристического программирования” смоделировать творческую мыслительную деятельность человека стало завершающим пунктом драмы идей и надежд ХХ века. В ХХ1 веке придётся кардинально менять парадигму, отказываться от редукционистских подходов, основанных на чисто вещественных устройствах и дискретно-логических процедурах.

[297x195]

Многие специалисты по общению с внеземными цивилизациями убеждены, что разум неизбежно придёт к арифметике, к числу “пи” и к логике причинно-следственных связей. Это убеждение имеет корни в глубокой древности. Николай Кузанский (1401 – 1464) заявлял, что”первый образ вещей в уме творца есть число”, без которого ничего нельзя ни понять, ни создать. Но арифметика возникает только в такой интеллектуальной системе, которая, упрощая реальную действительность, утверждает будто существуют отдельные “объекты”, поддающиеся поштучному пересчёту. Аналогично, логика причинно-следственных связей возникает головах тех людей, которые считают, что между исследуемыми двумя объектами имеет место лишь один вид взаимодействия, а с другими объектами остального мира эти два объекта совсем не взаимодействуют.

[650x367]

Само понятие “объект” является результатом договорённости между собой тех людей, которые с ним регулярно имеют дело. Пока “объект” имеет привычный в человеческом быту твёрдый, видимый и весомый вид, рассказать о нём землянам не представляет труда. Но для неизвестных нам инопланетян описать самый обычный наш предмет даже на их языке практически невозможно. Какие есть основания полагать, что существа другой цивилизации, обладающие другими органами чувств

[432x239]

и другими техническими средствами, представляли бы себе наш мир таким же образом, как и мы? Ведь эти существа вычленяли бы из целостного мира другие объекты и другие их свойства. В любом описании мы всегда ограничиваемся небольшим количеством наиболее “существенных”, как нам кажется, признаков, которые для инопланетян могут оказаться совсем несущественными. В тех же случаях, когда учёным приходится описывать “объекты”, которые даже они не могут непосредственно увидеть и ощутить, порой используются совсем странные для здравого смысла землян искусственные “объекты”.

 

Например, элементарная частица квантовой механики в своём определении содержит запреты на ряд вопросов о её свойствах. Сейчас считается бессмысленным спрашивать, по какой траектории она прилетела в данную точку пространства и куда она из неё в данный миг направляется? Так договорились в 1930-е годы физики определять свой “объект” исследований и успешно используют это определение вот уже три четверти века. Могли они, наоборот, отказаться от понятия “локализованная частица” либо отказаться от бытового представления о пространстве с наглядными, будто бы, понятиями точки и траектории в нём. Это не помешало бы ввести другие запреты, приводящие в расчётах и в экспериментах к тем же результатам. В.И.Ленин (1908) писал:”Порядок, цель, закон суть не более, чем слова, которыми человек переводит дела природы на свой язык, чтобы понять их”. История развития естествознания на Земле не раз демонстрировала, что обобщение даже одних и тех же фактов разными исследователями производится по-разному, что приводит к разработке разных описаний одних и тех же проявлений материальной природы. Где уж тут ожидать взаимопонятных представлений у землян и инопланетян.

 

Люди не только инопланетянам приписывают свои свойства, но так же относятся и к земным бессознательным животным. Так, зоопсихологи на основании своих экспериментов утверждают, что курица может научиться считать до 5, попугай – до 6, ворона – до 7. Между тем ни одно животное не только не умеет считать, но оно быстро погибло бы от голода, если бы пыталось использовать медлительный арифметический счёт для своих жизненных нужд. В тех лабораторных экспериментах, в которых учёные заставляли ворону отличать 7 зёрен от 6-ти, она неведомым нам образом сравнивала две целостные картины. Так же поступают жуки мучные хрущики и мыши полёвки, когда по запаху распознают число самцов своего вида в пределах четырёх. Взрослый человек утратил эту способность, он обязятельно пересчитывает все зёрна поштучно, а затем сравнивает два получившихся арифметических числа. Поэтому зоологам и показалось, что вороны считают. Маленькие же дети, как и

• Наше сознание потребляет, обрабатывает и запоминает в декларативной памяти только ту информацию, которую восприняло аналитическое мышление. Поэтому запоминаемая информация всегда разделена на сведения об отдельных объектах и о части их свойств (запоминаются лишь субъективно выбранные “существенные” объекты и их “существенные” свойства), разбита на “причины” и “следствия” и т.п. Сознание не способно воспринимать информацию в другом виде. Предельным случаем такой обработки данных является так называемый моноказуализм, в рамках которого предполагается, что у каждого следствия есть только одна причина.
•  
• Наличие у человека декларативной памяти и связанной с этим способности к декомпозиции запоминаемых данных придаёт ему уникальную способность, отсутствующую у бессознательных животных, - способность к воображению. Творческий человек умеет мысленно составить из информации своей памяти новые комбинации. Он мысленно оперирует с ними как с реально существующими объектами. На таком воображении основаны арифметические вычисления "в уме", способность к которым теряется в случае височной афазии. Способность к арифметическим вычислениям в письменном виде в этом случае обычно не теряется. Каким-то неведомым образом у впечатлительных людей воображаемые ситуации могут реально воздействовать на бессознательную сферу. И.М.Сеченов (1863) описывал человека, который одним воображением холода вызывал у себя рефлекс “гусиной кожи” в тёплой комнате. В ХХ веке некоторые исследователи развивали у себя подобные способности так называемым “аутотренингом”. Но и нетренированный человек, представляя в воображении те или иные свои физические действия , легко может вызвать учащение сердцебиения. Мне трудно судить достоверно, т.к. у меня полностью отсутствует художественное воображение, но многое говорит о том, что талантливые художники, писатели, музыканты обладают каким-то особым каналом связи сознания с натуральной памятью.
•  
• Основанное на этой связи воображение позволяет им выходить за пределы сиюминутного существования, "жить" в воображаемой жизни. В естественных науках участие в воображении натуральной памяти приводит к отмеченной Э.В.Ильенковым способности творческого человека "схватывать" целое, а не синтезировать его из частей. Большая часть работы мозга по созданию воображаемого образа происходит в бессознательной интуиции, поэтому иногда психологи необоснованно включают интуицию в воображение. Тот же Ильенков высказывал недостаточно корректное мнение, что "факторизация, или сила воображения принадлежит к числу... всеобщих, универсальных способностей, отличающих человека от животного... Без силы воображения невозможно было бы даже узнать старого друга, если он вдруг отрастил бороду".
• Конечно, интуитивное узнавание знакомого образа или знакомой обстановки в равной степени присуще как человеку, так и бессознательным животным. Отличие воображения человека в том, что оно является не "интерпретацией действием" (С.Л.Новосёлова), а мысленным объектом. Такая же некорректная трактовка воображения содержится в известном высказывании К.Маркса об отсутствии, якобы, у паука априорного плана ловушки из паутины.
•  
• У многих детей наблюдается эйдетическая память на целостные необработанные образы.
• [700x330]
• К сожалению, с возрастом способность произвольно активизировать эйдетические воспоминания обычно исчезает. Французский психолог Бине (1894) исследовал особенности шахматной игры одним мастером на многих досках, не глядя на доски. Обычно способные к этому шахматисты утверждают, что они видят внутренним взором все доски с расположенными на них фигурами. Но когда Бине спрашивал их о цвете той или иной клетки под определённой фигурой в определённой партии, оказывалось, что подавляющее большинство шахматистов сразу без обдумывания ответить на этот вопрос не могли. Выяснилось, что они использовали лишь свою логическую декларативную память и не обладали никакими элементами образной эйдетической памяти. Эйдетическая память - полная

И.Земан (1966) в качестве модели познания использовал аналогию термодинамического перепада. Знания, мол, перетекают от знания к незнанию как теплота перетекает в сторону холода. Если уж пользоваться аналогиями, то ему следовало бы сравнить процесс познания с движением рассола в растении от корней к листьям. Как при отсутствии испарения листьями влаги одно только осмотическое давление в корнях не способно обеспечить поступление жидкости к листьям, так и при отсутствии у человека любознательности, жажды познания, никакой перепад между внешним знанием и внутренним незнанием человека не способен сам по себе обеспечить поток знаний в его голову.

[553x510]

Это видно из поведения больных синдромом Корсакова:"Мышление этих людей большей частью вызывается не внутренней потребностью, а внешними впечатлениями: начнут с ним говорить - он начинает говорить...; но сам ничем не интересуется." (С.С. Корсаков. Избранные произведения. М.: Медгиз, 1954, С. 357 - 365)

 

Любознательность взрослого человека заложена в него природой, скорее всего, не случайно. Гегель, который трактовал своего "бога" так, как мы сейчас трактуем понятие "природа", следующим образом формулировал роль человека:"...знание, которое есть у человека о боге, есть единственное, которым бог обладает о себе". Говоря современным языком, природа знает о себе лишь то, что о ней узнал человек. К сожалению, в последние годы наблюдается резкое снижение любознательности у людей, увлечённых времяпровождением по Интернету. Козьма Прутков ещё полтора века назад наглядно описал, чем такая публика подменяет занятия любознательного человека:

"Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою".

М.И.Сетров (1972) утверждал, будто существенность и большая сила некоторых связей между элементами создаёт целостность системы. Крупнейший специалист по теории движений человека Н.А.Бернштейн конкретизировал такие представления, довольно широко распространённые в различных отраслях знаний, к освоению человеком системы предмет - пространство - время:"Предмет сам по себе существует в пространстве и времени. Точно так же и смысловая сторона действия с этим предметом содержит в себе смысловое содержание восприятия и расчленения пространства, в котором организуется действие, и синтетическое переживание времени, в котором строится смысловая связь элементов цепного действия".Слишком прямолинейно понятый материализм порождает у подобных философов ничем не обоснованную веру в то, что элементы, системы элементов, существенные связи между ними – это всё, якобы, объективно существующие феномены материального мира, а не порождения человеческого мышления для приближённого описания отдельных проявлений целостного мира. Исходя из таких же представлений Д.Томсон безосновательно утверждал, что “наука всё же скорее открывает, чем изобретает”. И.Гёте (1749 - 1832), который справедливо полагал природу целой и безраздельной, на этом основании советовал другое:"Ничего не нужно искать за явлениями: они сами суть теории".

 

Во второй половине ХХ века многочисленные попытки расширить модное понятие “информация” на неживую природу породили вариации аналогичных представлений, будто одним из объективных свойств материи является её организованность, а иногда организация и дезорганизация рассматривались как две противоположные стороны природных процессов. Некоторые материалисты считали даже, что для организации чего-нибудь в систему необходимо забрать организацию из окружающей среды.

“Организация” материальной природы основана на неведомом нам и принципиально непознаваемом целостном принципе. Она суть безраздельный единый объект, из которого без искажений невозможно даже мысленно выделить отдельные элементы и отдельные связи между ними. А человеческое рациональное мышление, наоборот, пригодно лишь для анализа счётного количества элементов или бесконечных систем одинаковых элементов. Поэтому люди навсегда обречены искусственно вычленять из окружающей реальности ограниченное число мысленно смоделированных “вещей”, обладающих ограниченным набором “существенных” свойств и связанных небольшим числом связей друг с другом. И.М.Гельфанд и М.Л.Цетлин (1966) даже сформулировали объективно существующий, как им кажется, “принцип наименьшего взаимодействия”, согласно которому целесообразно работающая система минимизирует взаимодействие с внешней средой.

 

Любой “открытый” людьми физический закон – это закон функционирования реально не существующих идеальных моделей, мысленно помещённых в идеальные условия. Если этот закон с приемлемой точностью описывает некоторые проявления материальной природы, то его условно называют одним из законов природы. Кто-то другой, наблюдая ту же природу, выделит в ней совсем другие “вещи”, свойства, связи и получит другой закон той же природы. Не позволяя познавать “действительную действительность”, рациональное мышление человека обеспечивает вместо этого уникальную способность людей – умение передавать свои знания другим людям. Только это позволило человечеству стать тем, чем оно есть, и за небольшой срок накопить в коллективной памяти невероятный объём знаний и умений.

 

Во многих отраслях знаний, в том числе в биологии и психологии, широко используются достижения общей теории динамических систем. Основным в этой теории является субъективное понятие состояния системы. Оно определяется значениями, которые принимают величины, выбранные в качестве так называемых координат состояния. Это порой позволяет с приемлемой точностью решать частные задачи, которые удаётся в определённой степени вычленить изобретательному учёному из целостной действительности. Неверна довольно широко распространённая точка зрения, будто системность нашего знания является следствием системности природы. Природа целостна и неделима, а не является системой отдельных элементов. Более того, несуществующая реально философская категория "ничто" столь же целостна и безраздельна, как и материальная природа.

 

Об условности понятий “элемент” и “вещь” отдавал себе отчёт даже идеалист епископ Д.Беркли. В “Трактате об основах человеческого познания” (1710) он писал:”Наблюдают

Религиозное мировоззрение П.Д.Юркевича (1826-1874) привело его к утверждению, что “разум – это свет, которым озаряется не им положенная, но Богом созданная жизнь человеческого духа с её Богом данными законами”. От Юркевича недалеко ушли марксисты, которые отличались лишь тем, что полагали эти “законы” вечно существующими в вечной природе, а не созданными богом вместе с природой. Американский прагматик У.Джемс (1910) был более реалистичен:"Действительность нема, она ничего не говорит о себе. Мы говорим за неё... Мы по своему произволу делим поток чувственного опыта на вещи". Человек, согласно справедливому мнению Джемса, воспринимает мир через систему истин, которую он высказывает относительно этого мира.

 

Никаких обоснований своей вере в существование “законов” ни Юркевич, ни марксисты не искали. Они просто верили в их существование. Между тем, в реальной жизни и в науке всеми без исключения применяются идеализированные модели отдельных проявлений природы, Так называемые “физические законы” - это строгие законы, связывающие между собой идеализированные модели, которые позволяют людям эффективно приспосабливаться к окружающей действительности. В зависимости от предпочтения разных авторов одна и та же материальная природа может быть описана наборами совершенно непохожих объектов. Тот мир, который Ньютон описывал вещественными шариками, летающими в абсолютной пустоте, Ф.Крауфорд (1968) описал невещественной абсолютно твёрдой средой, состоящей из бесконечно малых осцилляторов. Обе модели верно отображают разные стороны материальной природы. Это означает, что нет смысла спорить, какова “на самом деле” природа – пустая или твёрдая. И пустота, и твёрдость просто более или менее удобные модели, придуманные людьми для приближённого отображения различных проявлений материального мира.

 

Догматические борцы с неопозитивизмом обычно неверно и предвзято излагают их позицию. Так, И.С.Нарский (1967) пишет:”Запрещая ставить сам вопрос о том, в каком смысле и насколько ощущения объективны, тем самым отказываются исследовать соотношение и каузальную связь ощущений со структурой ощущаемых людьми объектов”. Конструктивные позитивисты ничего никому не запрещают и ни от чего не отказываются. Они просто обращают внимание своих учёных коллег, что ощущения стимулируются не придуманными “объектами” и “причинами”, а целостной действительностью. “Законы природы” являются отражением объективной реальности лишь в том смысле, что они позволяют людям представить множество разрозненных знаний об этой реальности в виде логичной системы утверждений и математических закономерностей, обеспечивающих предсказания с приемлемой для практических нужд точностью

 

Например, ныне считающаяся ошибочной теория флогистона в своё время вносила довольно стройную упорядоченность в большой ряд физических и химических явлений. Она убедительно объясняла тогдашним учёным, почему тела горят (потому что они богаты флогистоном) и почему металлы имеют намного больше общих свойств, нежели их руды (из-за наличия флогистона во всех металлах). Аналогично эта теория объясняла химикам ряд реакций получения кислоты и причину уменьшения объёма веществ, когда окисление происходило в ограниченном объёме воздуха (нагревание, мол, "портит" упругость воздуха из-а высвобождения флогистона).

 

Н.А.Бернштейн (1961) полагал, что люди "моделируют этот мир, отливая модель в последовательно уточняемые и углубляемые формы". Сам он, являясь крупным и весьма плодотворным учёным, почему-то не заметил, что в развивающейся науке любые формы модели когда-нибудь обязательно будут сломаны, чтобы заменить устарелую модель флогистона, совершенно непохожей моделью. Позитивисты и догматические материалисты полностью сходятся в оценке условности знаний, но если материалисты необоснованно утверждают, что “мысль упрощает понимание мира тем, что выделяет в нём о б ъ е к т и в н о общее” (А.К.Сухотин, 1967), то позитивисты на примерах показывают, что человеческое мышление выделяет из наблюдаемого в одних случаях одно “общее”, а в других – совсем другое. И то, и другое порождается одной и той же объективно существующей безраздельной материей, но в обоих случаях является субъективным вымыслом человека

Рациональное мышление по своим возможностям довольно часто не соответствует сложностям стоящих перед человеком исследовательских задач. Этого, к сожалению, не учитывают эпигоны порождённой в США так называемой когнитологии, убеждённые, что любая теория познания должна напоминать компьютерную программу.

Человек использует своё рациональное мышление лишь для оформления полученных им знаний о природе в виде, удобном для распространения среди людей. Само же познание природы у него осуществляется взаимосогласованной деятельностью интуиции и рационального мышления.Интуиция выделяет из наблюдаемого "наиболее существенные части", которые затем анализируются логически.

[700x479]

Попытки логически формализовать интуитивное расчленение познаваемого обычно приводит к когнитологическим нелепостям.

 

Например, Д.А.Поспелов (1989) пишет:”Введём понятие сущности. Под сущностью будем понимать всё то, о чём можно нечто утверждать”. У него получается, что одной сущностью листика дерева является то, что он зелёный, другой – что он имеет зазубренные края и т.п. Поспелов, как и Леонтьева, не догадывается, что таким последовательным методом он к “истинной сущности” листика не приближается. Чтобы затушевать необоснованность своего подхода к познанию, он использует неопределённое понятие “правдоподобные рассуждения”, которые “лежат где-то на границе между допустимыми и недопустимыми формами человеческих рассуждений”. Этот подход по своей некорректности ничем принципиально не отличается от другой крайности – от подхода де Кондильяка (1749):”Истинная сущность вещи – это свойство, являющееся причиной всех остальных”.

 

Абстрактные объекты (понятия, конструкты) и абстрактные связи между ними сами по себе не являются ни истинными, ни ложными. Они являются реальными элементами искусственной модели мира, которую каждый разумный человек строит в своей душе, а наука формулирует в виде так называемой “картины мира”. Дж. Томсон (1970) сравнивал понятие с географической картой:"Можно иметь различные карты одного и того же участка Земли, например, проекцию Меркатора, или проекцию, где равным площадям на Земле соответствуют равные площади на карте."

Причём, в зависимости от используемой учёными парадигмы и от используемого ими языка модели мира могут в значительной степени различаться. Б.Л.Уорф обратил внимание, что в различных языковых системах окружающий мир может по-разному расчленяться на элементы. В русском языке для обозначения этого способа познания применяется весьма удачное слово “мировоззрение”, которое подчёркивает, что знание человека о “мире” зависит от его “воззрения”.

М.И.Сетров (1972) сформулировал довольно широко распространённую в среде философов гипотезу:”Путь человеческого познания есть в конечном счёте восхождение от абстрактного, нерасчленённого к конкретному, богатому связями образу действительности”. Между тем, выдающийся советский психолог Л.С.Выготский за 40 лет до Сетрова экспериментально показал, что реальная динамика человеческого познания характеризуется направлением, полностью противоположным этой гипотезе: от цельного, конкретного, богатого бесчисленными деталями и связями образа действительности

[529x600]

к расчленённой на абстрактные идеализированные модели различных субъективно выделенных “объектов”,

искусственно соединённых весьма бедным набором связей в некую придуманную “систему”, удобную для использования в жизненной практике и в общении с другими людьми.

 

Особенности мышления взрослого человека состоят в том, что он, в отличие от двухлетнего ребёнка, расчленяет наблюдаемую действительность на отдельные объекты и отдельные связи между ними, выделяет из них главные и наиболее существенные. Если подавляющее число объектов человек видит и ощущает и поэтому полагает реально существующими в природе, то учёные для вычислительного удобства часто придумывают так называемые конструкты – гравитационный и электрический потенциалы, электромагнитное поле, электрон, волновая функция. Как в том, так и в другом случае люди искусственно выделяют из целостной безраздельной природы то, что их в данный момент интересует, остальным же попросту пренебрегают. Связи между объектами обычно анализируются раздельно – механические соударения, гравитация, электричество, обменное взаимодействие т.п. Только расчленив наблюдаемое на небольшое число взаимодействующих объектов, человек приобретает способность изобретать законы, описывающие отдельные виды взаимодействий.

 

Е.Ю.Леонтьева (2006), признав, “что мир представляет собой целостное, единое, континуальное бытие”, тем не менее пришла к неверному выводу, будто “постижение этой целостности становится возможным и допустимым через размеренное, поэтапное продвижение по ней и только в силу того, что эта целостность не есть аморфное целое, эта целостность многообразна и структурирована”. Гуманитарий Леонтьева не знает, как часто в естествознании и биологии учёные сталкивались с цельностями, которые без ущерба для полноты познания невозможно анализировать “поэлементно” и “поэтапно”.

 

Б.Паскаль (1669), повидимому, первый из математиков и логиков обратил внимание на противоречивость, возникающую при переходе от неделимых элементов к делимым пространственно-временным отрезкам. "Неделимое", пояснял он, есть бесструктурное целое, лишённое каких бы то ни было частей и, следовательно, протяжения. Как же "неделимое", то есть не имеющее протяжения, спрашивал Паскаль, может превратиться в бытие протяжения? Это противоречие он посчитал неразрешимым без отказа от самой идеи рассматривать "неделимость". Каждый исследователь в своей личной программе вправе, по примеру Паскаля, не рассматривать в природе "неделимое", но природу-то познавать нужно, а она "неделима", целостна. Важная заслуга Паскаля в том, что он выяснил необходимость отказываться от "протяжения" (пространства) при любых попытках изучать целостное. Он писал:"Части мира так сцеплены друг с другом и с целым, что невозможно познать одно без другого и без целого".