Как-то меня тронуло это обращение Евтушенко к своей покойной жене, кажется №2. Галина была женой очень благополучного советского писателя Луконина. Потом увлеклась юным, талантливым, незаурядным Евгением Евтушенко. С ним она прожила довольно долго до его встречи с американкой Джен. Евтушенко, безусловно знаковая фигура своего времени, не является моим любимым поэтом. Но многие его стихи как-то сами запомнились, что о многом говорит. Может, кому-то будет интересно эти очень личные слова, написанные незаурядной личностью.
> --
> Умерла бывшая жена Евг. Евтушенко,
> Галя Луконина...
>
> Однажды мы ехали в машине – я нарушил правила движения, и меня
> остановил милиционер. Заглянув в кабину и увидев Галю, он вызвал меня
> наружу и спросил:
>
> – Эта женщина – Галина Сокол?
>
> – Это моя жена Галина Евтушенко. Но ее девичья фамилия действительно Сокол.
>
> – Я ее навсегда запомнил. После войны, когда была кампания против
> евреев, она меняла паспорт, и я, узнав, что ее мать – еврейка, а отец
> русский, пожалел ее, еще совсем молоденькую, и предложил записать
> русской. А она как вскочит, как закричит: «Пиши еврейкой!», а саму
> трясет, и слезы в глазах злющие. Разве многие тогда были на такое
> способны?
>
> Когда я написал «Бабий Яр», она опустила глаза. «Знаешь, об этом лучше
> никогда ничего не писать, потому что все слова ничтожны перед этим».
>
> Вот какой она была человек. Она говорила мне: «Я хорошо шью, и мы
> как-нибудь проживем на это. Зачем ты идешь иногда на поправки и
> портишь стихи! Всё равно всё лучшее прорвется».
>
> Когда я написал стихотворение «Танки идут по Праге» и послал
> телеграмму протеста, а затем вернулся в Москву, она, вязавшая свитера
> для диссидентов и бывшая хранительницей ключей от квартиры А.Д.
> Сахарова и Е.Г. Боннэр, когда их сослали, вдруг испугалась
> по-матерински за меня и заставила сжечь многие самиздатовские книги,
> что мы и делали у костра в Переделкино: она боялась, что меня могут
> посадить или организовать несчастный случай. Она очень любила поэзию
> и живопись и уже после развода, получив от меня первый экземпляр
> пробного варианта первого тома антологии русской поэзии десяти веков,
> вышедший микроскопическим тиражом в издательстве «Слово», сказала,
> что, запершись, читала его три дня и что это, может, лучшее, что я
> сделал в жизни. Хотя тут же отругала меня за какие-то, с ее точки
> зрения, неряшливые новые мои собственные стихи.
>
> Она вложила столько сил и надежд в нашего сына Петю, что я надеюсь, он
> все-таки оправдает в конце концов ее надежды. Я хотел бы, чтобы он
> всегда помнил, что у него есть отец и уже из бесконечности на него
> смотрят глаза его мамы.
>
> И ты, Петя, не должен ее подвести, продолжая работу художника, к чему
> у тебя есть безусловные способности, которые теперь уже ты сам должен
> развивать, как о том мечтала твоя мама.
>
> Несмотря на то что Галя была резкой, и иногда справедливо, а иногда
> несправедливо непримирима, тем не менее, она всегда была готова отдать
> последнее тем, кто в беде.
>
> В нашем разводе ни в коем случае не виноваты ни Джан, ни, тем более,
> Маша. У Гали хватало доброты, чтобы приглашать нас с Машей на Петины
> дни рождения.
>
> Когда Виктора Некрасова выдавливали из СССР и он приехал в Москву
> получать документы на выезд, то многие его друзья прятались, боясь его
> приютить. А я был в клинике после случайного отравления. Приехала Галя
> и спросила разрешения дать крышу Виктору на нашей даче в Переделкино.
> Я даже обиделся, что она меня спрашивает, а она сказала первый раз в
> жизни: «Потому что и за тебя я тоже боюсь, иногда по ночам не сплю».
> Виктор навестил меня и сказал: «Тебе повезло с женой, Женя».
>
> Мне повезло со всеми моими женами, и во всех моих разводах виноват
> прежде всего и только я. Я не умею разлюблять тех, кого когда-то
> любил, и всё еще люблю их всех и благодарен им за любовь и за сыновей,
> которые у нас есть. Я был рад, что они все дружески относятся друг к
> другу.
>
> На сегодняшнем прощании будет не хватать верных друзей Гали – Мирель
> Шагинян, Олега Целкова, написавшего наш с Галей сдвоенный портрет.
> Будет очень нехватать ангела нашей с Галей и Петей семьи – Евгении
> Самойловны Ласкиной, традиции которой продолжают ее сын Алеша Симонов
> и его жена Галя, христианнейше находящая силы после трагической потери
> своего сына быть рядом с моим сыном Петей в момент нашего общего горя.
>
> Особая благодарность Тамаре и Игорю Жиляковым, помогавшим, чем могли
> Гале в ее последние минуты. Спасибо всем тем, кто пришел помянуть эту
> уникальную женщину России –часть ее измученной совести.
>
> Прости меня Галя за всё, чем виновен перед тобой.
>
> Проще и точней не скажешь, чем когда-то, уходя из жизни, обронил
> Георгий Викторович Адамович, которого Галя так любила перечитывать:
>
> "Всё – по случайности,
>
> всё – поневоле.
> Как чудно жить.
>
> Как плохо мы живем".
>
> Евгений
Читать далее...