С детства у меня очень острое чувство абсолютного неприятия фальши в любом проявлении. Поэтому я, книжный ребёнок, никак не могла увлечься историями о пионерах-героях, павликах морозовых и рабочих - передовиках, отказывающихся от премии. Из советских писателей с наслаждением читала Паустовского. Рассказ "Телеграмма"-один из любимых. Сейчас, когда литература, как и многое другое, перестала быть дефицитом, любимый в детстве писатель забылся и вообще стал казаться чуть более наивным, чем хотелось бы. И вдруг-этот замечательный рассказ о Марлен Дитрих. Оказывается, я была не одинока в своей любви к великому писателю, который смог не изменять себе тогда, когда это редко, кому удавалось. На съезде писателей, конечно, уже в перестроечное время он сказал: Перечитайте все тома моих произведений и вы ни разу не найдёте слова "Сталин." Такое тогда удавалось немногим. А теперь рассказ, как всегда присланный одним из старых друзей:
ОЛЕГ ОСЕТИНСКИЙ
На днях прочел в газете: «Нашлось кольцо Марлен Дитрих.
Она потеряла его в озере 75 лет назад, катаясь на американских горках». Марлен Дитрих — надменная суперзвезда, «голубой ангел» западного кино, подруга Хемингуэя, Ремарка, Жана Габена.
Такая, казалось бы, далекая от нашей бедной, забитой веками и большевиками инфантильной России.
Но вот какая вспомнилась удивительная история…
…Я был советским библиотечным ребенком, любил, как все дети, читать сентиментальные рассказы советского писателя К. Паустовского.
Потом попал в Сибирь, прошел там суровейшую школу выживания. Вернувшись в Москву, стал пробиваться в кино.
Все мы тогда бредили Западом, русской культуры как бы стеснялись.
Шла «оттепель» — первая духовная «перестройка».
Однажды мне в руки попала моя детская книжка Паустовского — отшатнулся с краской стыда.
И тут как раз — звонок Андрона Кончаловского: «Марлен Дитрих приехала!»
Вечером у Дома литераторов — не пробиться.
Но Андрон ведь сын баснописца!
Поэтому мы сидим в партере.
И вот — Она.
Узкое белое платье. Потрясающая фигура. Колье из огромных бриллиантов.
Чуть хрипловато запела — бесстрастно, как бы сверху, и чудовищно эротично. «Лили Марлен»! Мы лопались от священного восторга!
Вот оно! Зал ревел…
Напились мы тогда у Андрона по-страшному.
Орали, визжали — к черту Россию лапотную, только Запад!
Его изощренность, его раскрепощенность, его свобода!
Проснулись днем, опохмелялись, и на второй концерт Марлен Дитрих пойти сил уже не было...
Прошло много лет, пришла настоящая перестройка — перепалка, перестрелка. Дюжина олигархов и десять тысяч обкомовцев-ЦКВЛКСМовцев быстро скупили за гроши всю Россию.
Народ стал вымирать — по миллиону в год.
Слово «мораль» было оплевано, самой популярной стала крутая фраза:
«Я ничего никому не должен!»
Как бы сбывались наши оттепельные мечты:
Россия захлебывалась восторгом свободы, не замечая ее стремительного обращения в своеволие, в свободу от идеалов и принципов христианской цивилизации.
Над словами «долг», «патриотизм», «душевность» издевались сверху донизу, от радио до ТВ.
Страной правили новые русские мошенники, блатные и горсть новых бюрократов. Я от этой вони и грязи сбежал на Запад, с ужасом слушал новости о Жириновском, об авторитетах, правящих целыми областями, о путанах, ставших главными звездами медиа, о Березовских и Потаниных, о батальонах киллеров и прочей пене лжекапитализма.
Так прошло 15 лет!
Но мало-помалу Россия стала опоминаться, оглядываться, хотя бы стонать.
Я вернулся в Москву, съездил в Крым, страну нашего юного диссидентства, с ужасом бежал из шалманистого, грохочущего Коктебеля.
Заехал в Старый Крым, и вот случайно попал в маленький, только что открытый музейчик всеми забытого детского моего кумира Константина Паустовского.
Осмотрел бедную экспозицию с как бы снисходительной полуусмешкой умудренного огромным миром небожителя и, выходя, вдруг увидел на стене в холле странную фотографию: Константин Паустовский, а перед ним на коленях стоит какая-то странная женщина.
Я наклонился, прищурясь…и, не веря своим глазам, обернулся к девушке-экскурсоводу!
И она кивнула мне с улыбкой понимания: «Да, это — Марлен Дитрих!»
Признаюсь, я был в легком шоке.
А когда девушка рассказала мне историю этой фотографии, пришел в шок настоящий…
Потому что оказалось, что на том самом втором вечере Дитрих в ЦДЛ, куда мы с Андроном не пошли, случилось нечто фантастическое для «новой» России!..
Итак, в конце концерта на сцену ЦДЛ вышел с поздравлениями и комплиментами большой новый начальник — из старых, конечно, кагэбэшников, — и любезно спросил у Дитрих:
«Что бы еще вы хотели увидеть в Москве? Все, что угодно! Кремль, Большой театр?»
И недоступная богиня в миллионном колье вдруг тихо так ему сказала: «Я бы хотела увидеть знаменитого русского писателя Константина Паустовского.
И поклониться ему. Это моя мечта и мой долг».
Сказать, что все присутствующие были ошарашены, — значит не сказать ничего!
Мировая звезда — и какой-то
Читать далее...