…Тобольская колония декабристов состояла… из десяти человек, причем половина их была поселенцами, а остальные служили в различных должностях. К первым относились: Семенов С.М., Свистунов П. Н., Анненков П.В., Муравьев А.М. и доктор Вольф, а ко вторым – князь Барятинский, два брата Бобрищевы-Пушкины, фон-Визин и Краснокутский. Прибыли и расселялись они с 1836 г. по 1845 г., а покинули Тобольск пятеро: Семенов, князь Барятинский, Муравьев, Вольф и Краснокутский, из-за смерти, а остальные – в виду … высочайших повелений, иливсемилостивейшего манифеста. Что касается до их судимостей, то Семенов вовсе не судился верховным судом, а по высочайшему повелению за участие в делах тайного общества был выдержан четыре месяца в крепости и выслан в [дальнюю] Сибирь «для употребления в службу» (без лишения чинов). Свистунов, Аннеков и Вольф, отнесенные верховным судом ко 2-му разряду государственных преступников, провели 10 лет на каторге, князь Барятинский (по 1-му разряду) – 13 лет, П.С. Бобрищев-Пушкин, Муравьев и фон-Визин (по 4 разряду) – 10 лет; а Краснокутский и Н.С. Бобришев-Пушкин (по 8 разряду) были сосланы предварительно в Якутск и Туруханск.
Старейшим из тобольских поселенцев был Михаил Александрович фон-Визин,
отставной генерал-майор, который после каторги провел 4 года на поселении в Красноярске. Вполне обеспеченный материально братом, - который высылал ему по 2 000 руб. ассигнациями в год (кроме добавочных сумм на устройство хозяйства), - он жил там вместе с женой, последовавшей за ним в Сибирь. Фон-Визин хорошо устроился в Тобольске: купил себе небольшой дом, и, - хотя и вел жизнь скромную, - имел уже довольно обширные знакомства, благодаря прекрасным качествам характера, а также родству с генерал-губернатором [князем Петром Дмитриевичем Горчаковым]; их с женой жилище по радушию и гостеприимству было местом объединения для всех товарищей-декабристов.
Однако, добрейшие и любящие Михаил Александрович и его жена Наталья Дмитриевна, этим не довольствовались и посвящали себя оказанию помощи как бедному тобольскому населению, так и другим лицам, сосланным в Сибирь. А поэтому, они оба, - по свидетельству Дмитриева-Мамонова, - оставили в Западной Сибири самую добрую память о себе.
В особенности, Наталья Дмитриевна - женщина энергичная, увлекающаяся. Она вела деятельную жизнь: с одной стороны – занималась хозяйством домашним и устроила прекрасный сад с оранжерей (где были даже ананасы), с другой – делами общественной благотворительности и воспитания приемышей… Она была замечательно умна, образована, необыкновенно красноречива, и духовно (и религиозно) развита. Наталья Дмитриевна много читала, переводила и имела огромную память (помнила даже все сказки, которые в детстве рассказывала ей няня); умела так хорошо, живо и картинно все представлять, что самый простой рассказ, переданный ею, увлекал каждого из слушателей; была проста и весела в обращении, так что никто из присутствующих не чувствовал с нею никакого стеснения. Она была единственной дочерью богатого дворянина Апухтина (женатого на Марии Павловне фон-Физиной), имевшего большие поместья в Костромской губернии. В этих-то костромских [местах] и воспитывалась поэтическая натура его дочери[1].
… Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной