http://www.zonecrimea.com/poslednij-den-okkupacii-v-krymu-analiz-futurologa/
Сулейман Шевченко, специально для “Зона Крым”
Перепечатка – только с гиперссылкой
http://www.zonecrimea.com/
«Самое противное, что действительно предупреждали,» – это мысль не давала покоя, жужжала и материализовывалась прямо посреди комнаты.
Уже бывший глава Госсовета Крыма Владимир Константинов рассматривал свое перепуганное отражение в зеркале и размышлял о двух вещах. Первая – как он мог так просчитаться и поставить не на тех. Вторая – как бы напоследок провести последнюю аудиенцию с крымским министром спорта Кожичевой (возраст 30 лет, объём бёдер 115, характер прекрасный). Трёх минут хватило бы. Раньше хватало.
С улицы доносились звуки последнего дня русского мира на полуострове: визги хозяек, у которых бравые казаки отбирали последнее и покушались на сокровенное; рёв техники, направляющейся в сторону портов и Керченской переправы; непонятно откуда накрывшие город звуки украинских песен и издевательские распевы мулл. Симферополь просто на глазах становился Акмесджитом. «Тьфу, нечисть мусульманская. И хохлы ещё наплачутся с этими хизбут-тахрировцами. Те ж даже сала не едят», – дальнейший ход государственных мыслей был прерван ворвавшимся в кабинет главой Совмина Аксеновым. Внешность его претерпела некоторые изменения – гладко выбритая голова и явно приклееные усы не очень маскировали квадратную челюсть и плаксивый рот кретина. Из кармана брюк торчал свёрнутый в трубочку портрет Путина.
– Ну прям Софи Лорен. Серый, ну чего ты ещё тут? Вали живо отсюда, за тобой уже охота идёт. А на хера тебе этот хуй? – Константинов кивнул в сторону трубочки. Аксёнов удивленно посмотрел на свою промежность, а потом, догадавшись, радостно заржал:
– Не хуй, а хуйло, не путай, пан Костянтынив. На память. Да и мало ли что. Остановят в дороге какие-то правосеки-басмачи, то…
– Будет чем подтереться?
– Иди в пизду, – обиделся Аксёнов. – Просто порву. Скажу: «Салам, хлопцы, смотри чё нашёл». И съебусь.
– Нет, Серёнька, не выйдет. Твою интеллигентную мыку любой татарин под паранджой узнает. Просто молись. А где твои корефаны-грушники? Ты ж час назад должен был на их вертолёте вылететь?
Аксёнов, скептически рассматривающий в зеркало вислые усы, придававшие ему сходство с полысевшей от горя кавказской овчаркой, резко развернулся и пнул кожаный пуфик. Работники аппарата Госсовета присаживаться на этот предмет интерьера избегали и называли его «кресло имени Кожичевой». Сам Константинов хитро говорил «очень функциональная вещь».
– Эй, не порти мебель, – взволновался спикер.
– Укропам бережёшь? Или думаешь ещё разик использовать по назначению с министром спорта? Зря, она уже урыла с каким-то молодым метателем.
– Метателем чего? – машинально спросил опечалившийся Константинов.
– Палок! «Чего». Спрашиваешь ещё, – заржал глава исполнительной власти АРК, но вовремя заметив, что коллега начал нашаривать что-то в верхнем ящике стола, сменил тон на сочувственный. – Все они такие, Вовка. Чувствуют близкий конец. А мы с тобой сейчас, сам понимаешь, в центре мишени. Мои друзья с ксивами тоже уже все посмывались, сволочи. Хоть бы один предупредил.
Премьер раздраженно дёрнул себя за ус, который немедленно сполз. Окинув взглядом широкий стол, он нашёл тюбик канцелярского клея и стал восстанавливать маскировку.
– Вот всем был нужен Аксёнов, когда им блядей надо было куда-то тут селить, пока жены на Мальдивах, – продолжал он, параллельно обмазывая тусклой белёсой жидкостью губу, вызывая у собеседника еле уловимые ассоциации с министром спорта. – Или там земли дать к прибою поближе. Или поохотиться на дельфинов. А как сказало Хуйло «уходим», все в момент исчезли. Ну ничего, мы ещё…, – ус упорно на российском клее держаться не хотел. Премьер его с силой прижал, но подлая китайская шерсть всё равно отвалилась. Аксёнов в отчаянии плюхнулся на пуф и некоторое время тупо рассматривал немытый пол. На глазах появились настоящие слёзы. – Ну скажи, как так произошло?
Константинов помедлил с ответом, думая про себя, что кличка «Гоблин» для него слишком героическая. Лучше было бы «Гнус». Или «Хмырь». Или «Шнырь». Мерзкая харя, как раньше не замечал.
– Спрашиваешь, как? Отвечаю. Сначала нас наебали с независимостью. Потом с автономией. Потом с деньгами, водой и электричеством. Потом с зарплатами и ценами. А мы с тобой помогали им пиздеть, что всё прекрасно и мы богатеем день ото дня. А почему? А потому. Думали ж, что Россия на подъёме и всех победит. И что Путин знает, что делает. А он оказался такой же полоумный мудак, как и все, кто сидит в Кремле.
Спикер наслаждался своей ранее небывалой смелостью. Ещё неделю назад за такие слова он максимум через час уже висел бы в подвале на Франко,13 и давал признательные показания про работу на киевскую хунту. Но неделя оказалась самой богатой на события в жизни не только крымчан.
Читать далее...