Маковым зерном потерялась.
Обратилась в песню и взмыла.
В день, когда с любовью рассталась,
На землю перо обронила.

Зазвучала голосом звонким,
Оглушая стоны зовущих.
Тесен стал наряд амазонки:
Помнит сердце райские кущи.

Оглянулась: крылья устали;
Голос, задрожав, оборвался.
А вдали всё звать продолжали
Те, кто за оградой остался.

Места нет. Совиные взгляды
Мрак свой озаряли без света.
Встрепенулась,- пёрышко рядом,
А под ним - атласная лента.

Золотыми буквами слово 
На атласной ленте гласило:
"Не теряй пера молодого,-
Без любви и песня бескрыла!"

Белый лист – слишком бел. Непросохшая краска
Выдаёт непрощение старых обид.
Не пытайся исправить, используя маску.
Почерк вечной души путь к истокам хранит.

Где ты, странник? Что с тобой?
Как тебя найти в пространстве?
Символ, данный мне судьбой, -
Знак борьбы и постоянства.
Вечно в поисках мечты,
Узник стран и царь Вселенной.
С многозначной пустоты
Ты сойдёшь, мой соплеменник.
Но под огненной звездой
Не найти тебе приюта.
Где ты, странник? Что с тобой?
Не вернёшь назад минуты.
И утраченная боль,
Вспыхнет искрой зажигалки.
Забываться не позволь
Жить в законе из-под палки.
Видишь церковь всех надежд,
Обретений и открытий.
Сторонись земных одежд,
Душ скорбящих исцелитель.
Впереди тугая сеть
Лабиринтов многоблочных,
Где возможность возгореть
Меньше, чем в часах песочных.

Приснись мне, утренняя россыпь
Дождей лазурных с тополей,
Обрывки ветра, снега проседь,
Зовущий лето соловей.
Моя тоска хромой лисою
Под лавку робко забралась.
И, не ища уже покоя,
Душа в дорогу собралась.
Качнулись ставни с хриплым стоном,
Вздохнули ветви сонных ив.
И отпуская всех с поклоном,
Пишу, о слове позабыв.

Мы редко тешим себя подарками,

Прошив незримо который век.

Придет ли ангел на помощь ангелу? -

Да, пока ангел — человек.

Красота. Тишина. Тихо...
Запредельная мудрость молчит.
Я хочу быть твоею портнихой
И наряды из вечности шить.
 
Пожелаешь, - и звёздною пылью
Разошью каждый взгляд невзначай.
Накрахмалю поникшие крылья,
Чтобы только сквозь окна - на чай.

Закружишь, не забудешь. Знаешь.
Окунись - и посмотришь ввысь
Ты себя в себе вспоминаешь.
Не запутайся в сеть. Держись!

Хотя бы пёрышком одним, - но за черту,
Хотя бы взглядом, - но за линию рассвета.
Мы чуем ложь своею ложью за версту,
Оставив истину, что рядом, без ответа.

Вписаться в рамки, что неистовый сюжет
Огнём и ветром среди будней нарисует…
Но тот, кто ищет недвусмысленный ответ,
Стать декорацией в чужой игре рискует.

Волшебной палочкой не скроешь чудеса, 
Когда колдует мир за каждым поворотом.
С безмолвной ласкою взирают небеса,
А мы беспечно рвёмся в пропасть: « Отче, что там?»

Утоли мои печали, исцели!
Отправляю в море-Вечность корабли.
Освещаю путь далекий морякам.
И шаги свои и песни, - всё отдам, -
И любовь, что сохраняет этот путь.
Только б с курса вам, родные, не свернуть.
Не сломиться бы от бури и штормов.
Пусть дарует доля щедрый вам улов.

Утоли мои печали, сохрани!
Переменчивой звездою не мани.
Гладью шёлковою бездну им укрой
И штурвал держи не дрогнувшей рукой.
Пусть обретшие спасенье на заре
Не купают душу в чёрном серебре,
Парус свой водою жизни окропят
И в самих себя воротятся назад.

Утоли мои печали, отпусти!
Помоги и мне под парусом уйти.
Божья флейта, лишь, останется в руках,
Чтобы песня не смолкала в облаках.

Каравай поделили надвое
И оставили на ветру.
Пробудись искушенье сладкое,
Коль не в полночь, так поутру.

Собери по крупинке, вынеси.
Крохи хлеба – ещё не пир.
Я с тобою готова вымесить,
Сотворить вдохновенный мир.

Пять лепёшек, пять солнц отринутых,
Но живущих в твоих глазах.
Неужели погасят, вынут их,
Чтобы там поселился страх?!

Каравай поделили надвое
Неделимой святой души.
Не пытайся весь мир оправдывать, -
Не за тем мы сюда пришли!

Папирусы, листы, пергаменты, тетради, -

Молчать ваш выйдет срок через полсотни лет.

И пусть я распишусь лишь на озёрной глади,

Но воск запечатлел нечаянный секрет.

Как жаворонок тих в безмолвии полночном,

И бури колдовству его не обмануть.

Но, лишь вздохнёт рассвет, и песнею восточной

Окрасит он эфир, его являя суть.

Так каждая строка ни плачем и ни смехом

Не станет наполнять бродячий балаган,

И не сплетёт венок сомнительным успехам,

И боль не утолит от бутафорских ран.

О жизни и судьбе, оставив предвкушенье

Победы для того, кто в этом знает толк,

Чтобы всего на миг перенестись в забвенье,

Благословенный сон, чтоб рёв толпы умолк.

О, радость забытья, о, вечная отрада

Познания себя сквозь призму долгих лет,

Когда вернётся в жизнь, как царская награда

Исканиям твоим тобой забытый след!

                                                                         2012

[500x350]

Защищаю, возвращаю,
Не скрываясь между слов.
Изопьёшь хоть чашку чая
С чаши жизненных весов?

Причащаю. Твоё имя
Облачаю влагой рек.
Ты гулял меж звёзд с другими,
Но челом свой принял век.

Лести лики, лжи лавины,
Маскарада яркий блеф.
Ты живёшь наполовину
Под покровом дамы треф.

Окунулся, оглянулся:
Ни взлететь, ни отползти.
В темноте меж звёзд проснулся.
Game is over.Всё.Прости.

Словно пьесу через окошко,
Подсмотрела чужую жизнь.
Пробежала столетья кошкой,
Ловко вспрыгнула на карниз.
Зашумело. Бурлит рекою
Опьяневшее торжество.
В странном танце кружусь с тобою,
Как воздушное божество.
Незаметно вспорхнула нимфой,
Улыбнулась:"Ну здравствуй, граф!"
И бессовестно рвалась рифма
И блестела в чужих глазах.
Этот дом, как уютный призрак,
Заколдованый замок снов.
Маргарита, судьба капризно
Перепутала время вновь.
Заплетаю чужие косы
Перед зеркалом со свечой.
В терпком запахе папиросы
Вспыхнут молнии. Горячо
Брызгнут факелы в сумрак ночи
Лоскутами чужих холстов.
Что-то странный ворчун пророчит -
Царь незримых стальных оков.

Я ныряю глубоко,
Задержав своё дыхание.
Бездыханною легко
Слиться с тайной Мироздания.

Пахнет детством рассветно-росным,
Молоком и хрустящим хлебом.
Пробегусь босиком по вёснам
Под прозрачно-лазурным небом.

Изумлённая долгой песней
Степь вздохнёт, завернувшись шалью.
Мы не раз ещё будем вместе
Напиваться полынь-печалью.

Удалое, с горчинкой, зелье
Разбавляет тоску по дому.
Где-то тополь да ива с елью
Зашумят говорком знакомым.

Не расплещешь ли сладкий нектар,
Обжигающий душу сомнением?
Оставаясь непризнанным гением
И смотря в глубину с упоением,
Убегаешь, но катится шар…

Половинки отчаянных душ
Где-то маются в празднестве Вечности, -
Им бы воздуха и человечности,
Но сгибаются в танце конечности,
И несут просвещённые чушь. 

Там подносят на блюде любовь,
Окрылённые древностью знания, -
Ложь под соусом лет мироздания, -
И вкушают другим в назидание,
Разбавляя податливо кровь.

Пронесёшь ли ты чашу сию,
Напоишь ли всех алчущих ясности,
Каждым жестом просящих причастности?
Ведь игрой не спастись от опасности,
Не подняться обретшим семью.

Ты, конечно же, знаешь ответ
В этой чаше, где зелье под истиной.

Правила новые, лица – всё те же.
Хочешь, я сказку тебе расскажу.
Снова под куполом и на манеже
Вечно в угоду Хирону служу.
Вечно кручу золотую рулетку, 
С трона звеню шутовским колпаком.
Что ты?! Постой! Не спеши в мою клетку,
Если с законом игры не знаком.
Лают собаки, иллюзия яви
Так вдохновенна, порою, извне.
Но не старайся мой жребий исправить.
Помни, ты в цирке, а не на войне.

Да, яркою кометой пролечу
Сквозь ураган пылающих столетий.
Меня в дыму не многие заметят,
Но дальше будет так, как я хочу.

К чему раздоры? Каждый держит кисть,
Чтоб написать грядущие дороги.
Учителя настойчивы и строги.
Но ты – художник. Вольности учись!

Палитру расплескали сгоряча
Фанатики зачитанной свободы,
Закрыв собой все выходы и входы.
Им нужен свет, но у тебя - свеча.

Серебряная туфелька Луны
Плескалась в озере у горного ущелья.
И это озеро мне стало колыбелью:
В нём родились несбыточные сны.

Холодные глаза ночных теней
Буравят взглядом облако эфира.
Там, в бездне вод, потерянная лира,
И чья-то песнь, а может звон над ней.

Пройдёт волна по струнам золотым,
Разбудит душ гипнозные оковы,
И на ветвях родится лист кленовый,
Взойдёт заря,- и станет мир иным.

Изображение: Архип Куинджи. Дарьяльское ущелье. Лунная ночь, 1890-1895

[700x461]

Живёшь? – Живу. Мечтаешь? – Редко.
Ношу тунику простоты.
В неволе? – Нет, сломала клетку.
А прутья где? – Сплела мосты.

Поёшь? – Пою. Открыто? – Дерзко.
Сжигая в пламени вражду.
А плачешь? – Там, за занавеской.
Негоже плакать на виду.

Любила? – Нет, люблю доныне.
Простила? – Не ищу следа
Греха в божественной святыне.
Ты здесь надолго? – Навсегда.

А ты был прав,
Мой друг, стоящий на холме:
И кроткий нрав,
И постоянство не по мне.
Да что молчать? -
Ведь мир живёт не первый день.
Устала ждать,
Сомнений сбрасывая тень.
Теперь лечу 
Навстречу жизни,- вижу путь.
И не хочу 
В болоте сплетен утонуть.
Уж не боюсь 
Смотреть в окно, когда темно.
Теперь учусь 
Ткать золотое полотно.
Не, просто, жить,
Ища старинные холсты,
А сердцем взмыть,
Как подсказал однажды ты. 

                                            2004