В жизни действительно важна одна вещь – то, как мы влияем на жизни других людей. Это – единственный критерий, с помощью которого мы можем понять, чего мы стоим.
Если начнется дождь,
все равно буду стоять у букиниста.
Если начнется война,
все равно буду стоять у букиниста.
И если меня не будет,
все равно буду стоять у букиниста -
незримый, как ветер,
шевелить листы пожелтевших книг.
Верлибр -
единица речи
говорящих на языке философии
Следовательно
все философы
были поэтами
Боюсь
что у всех у нас
одинаковое "до" и "после"
утешимся
неповторимостью
того
что между ними
Мы не умеем
слушать
слышать
любить
быть любимыми
ненавидеть
прощать
мы все время защищаемся
держим круговую оборону
вокруг голого Короля
по имени "Я"
Или я чего-то не понимаю?
Но мне кажется
что законы Ньютона
Бойля-Мариотта
Теории относительности
гравитации
и все прочие законы
в которых я тоже не разбираюсь -
надо обязательно переписать,
переиначить,
изменить
Или я чего-то не понимаю?
Мы -
спрятались в дома и одежды
в работу и общественное положение
в самомнение
в тысячи мелочей
в бесконечные хлопоты
в ассоциации и партии
в орущие стада на стадионах
в десятки различных религий
нас невозможно найти
обнаружить
узнать
и только -
осталось одно уязвимое место
одна надежда
незащищенная Истина -
Голые глаза
100-лько лет
я тебя не видел
о как я уСТАл
100-бой!
На старости лет
после серьезных занятий
чтения философии
сочинения умных стихов
споров
столкновений
углублений
стремления занять
не последнее место в обществе
выглядеть достаточно серьезным…
После приобретения
болезней суставов
сосудов -
вытащить из картонной коробки
старые юношеские верлибры
весьма несерьезные
и открыть неожиданно для себя
что в начале
мы знаем больше
чем в конце
Он рычит. Рычит, что жить без нее не может.
И тушит сигарету о свой сжатый кулак.
Верю ему и не верю.
Верю
потому, что он - это я. Пятнадцатилетний.
Не верю…
Потому что его женщина - это еще не женщина,
лишь
замочная кважина, через какую он смотрит в мир,
смотрит
и не может оторваться
даже затем,
чтобы вставить ключ.
причиной была темнота за столом
и ради себя тишину создавая
дарила не ведая где и кому
и бог приближался к своему бытию
и уже разрешал нам касаться
загадок своих
и изредка шутя
возвращал нам жизнь
чуть-чуть холодную
и понятную заново
БЕЗ НАЗВАНИЯ
посредником было окно слуховое
между душой и небом!
а окольное зрение без крапинок глаз!
тревожило детскую память
как золотистую женскую стенку
меж нами и миром
и тогда зафиксировались
беспамятством мысли
в лете четвертом увиденные
тени ладоней
заовражных существ
ГЕННАДИЙ АЛЕКСЕЕВ
КАЖДОЕ УТРО
Каждое утро,
когда я открываю глаза,
я вижу окно
и в окне - небо.
Каждое утро
оно напоминает мне о том,
что я не птица.
Посмотришь, прищурясь, в даль -
берега не видно.
Поглядишь внимательно в голубую даль -
берег незаметен.
Вглядишься пристально в ясную даль -
берега нет.
Безбрежность.
Зачем же тревожиться?
Не лучше ли радоваться?
Радуйтесь,
радуйтесь:
берега нет -
безбрежность!
СНЕГ
Если запрокинуть голову
и смотреть снизу вверх
на медленно,
медленно падающий
крупный снег,
то может показаться
бог знает что.
Но снег падает на глаза
и тут же тает.
И начинает казаться,
что ты плачешь,
тихо плачешь холодными слезами,
безутешно,
безутешно плачешь,
стоя под снегом,
трагически запрокинув голову.
И начинает казаться,
что ты глубоко,
глубоко несчастен.
Для счастливых
это одно удовольствие.
Хочется, хочется…
мало ли чего хочется?
Хочется сказать:
да будьте вы прокляты!
но я говорю:
да простит вас бог!