Рассказ Ксении её походе в Пушкинский музей вызвал у меня укол совести. Ещё в апреле я горела желанием поведать пытливому читателю о своём опыте посещения галереи Уффици. Горела-горела, но как-то враз перегорела. Думаю, что в этом виноват Эйяфьятлайокудль, который покрыл пеплом все мои воспоминания об Италии. Этим летом как-то слишком уж много пепла. И всё же...
Накануне поездки во Флоренцию, уже упоминаемый здесь Сильвио довольно долго уговаривал меня махнуть с ним в Неаполь. Дела требовали его присутствия там, но он не мог со мной просто так расстаться. Сулил море, катер и какой-то роскошный массажный салон. От Неаполя, разумеется, пришлось отказаться. В субботу я должна была вылететь на сладчайшую родину, но пятничный day off хотелось как-то использовать.
- Если у тебя будет желание отвезти меня куда-нибудь недалеко, с условием, что я этим же днём самостоятельно вернусь обратно в Милан, то я готова. - кинула я наживку Сильвио, не слишком надеясь, что он на неё купится. Ни один русский мужчина не стал бы тратить время на смутное удовольствие "прокатиться до Ляличей" с очевидным динамо в финале. Но, во-первых, Сильвио не русский мужчина, а во-вторых...Сильвио не русский мужчина. Поэтому он и повёз меня во Флоренцию. Надо отдать должное этому героическому мальчику, думающему исключительно о девочках, гоночных тачках и массажных салонах. Он отстоял со мной в очереди (а они в Уфицци просто нереальные), в течение трёх часов честно бродил со мной по залам и не разу не выказал недовольства.
Не знаю, можно считать это симптомом, но в парижский Лувр меня тоже сопровождал абориген, который болтал без умолку, чем испортил всю обедню. Сильвио, не в пример французу, оказался умницей. Всё больше молчал и загадочно улыбался. Пару раз брал меня за руку, подводил к тёмным окнам галереи и предлагал задохнуться от восторга при виде bella vista di Firenze c её крышами, акациями, маслянистым небом и кривыми мостами. Позже он признался, что и сам впервые оказался в Уффици, что для него это необычный экспириенц. Я удивлялась. Итальянцы, которых я встречала до него были страшными фанатами своей родины, цитировали жизнеописания Вазари и распевали "О, соле мио". Сильвио посмеялся над этими стереотипами и попросил сделать скидку на его неаполитанское детство в котором было мало искусства, но много портовых драк.
Согласна с Ксенией насчёт того, что в любой, даже самой маленькой, галерее за один поход удаётся рассмотреть три-четыре, от силы пять работ. Разумеется, это они выбирают тебя, а не ты их. Иногда случается, что предметы искусства игнорируют тебя по полной программе. Ходишь, всматриваешься, пытаешься что-то уловить - но нет. Глыба равнодушия продолжает лежать тяжким грузом на твоих эстетических сенсорах. В голову лезут какие-то, уже совсем неподобающие мысли (например о гамбургере в макдаке...Ок-ок!, о луковом супе с портвейном, ну или об очередном Сильвио). Выходишь из такого музея и чувствуешь себя, по меньшей мере, Жоржем Данденом. Но в этот раз ничего подобного не произошло. Да и не должно было, ведь небольшое, но чрезвычайно эмоциональное собрание полотен Уффици - само по себе концентрат искусства. Разбавлять его можно до бесконечности.