перьями ангелов плотно набиты.
Александр Кабанов
Александр Кабанов
[700x505]
* * * *
Зима наступала на пятки земли,
как тень от слепца в кинозале,
и вышла на лед, и тогда корабли –
до мачты насквозь промерзали.
И больше не будет ни Бога, ни зла
в моем замороженном теле,
чтоб каждая мачта, желтея, росла –
соломинкой в страшном коктейле.
Чтоб жажды и мыслей последний купаж
хранить в саркофаге, как Припять,
и можно всех призраков, весь экипаж
из этой соломинки выпить.
[700x469]
* * * *
Вспоминай обо мне, выключая на кухне лайт,
вспоминай обо мне, принимая одну таблетку,
этот ливень – слепой минёр,
обезвредивший порно-сайт,
проникает сквозь яйцеклетку.
Вспоминай обо мне, перевернутая на живот,
как дрожит звезда, одеяло во сне отбросив,
как, впадая в ересь, за круглым окном ревет:
то ли это – Гудзон, то ли это – Кобзон Иосиф.
тихи они, грустны и одиноки
Александр Кабанов
Пованивает белка в колесе,
поэт грустит о средней полосе
и колокольчик под дугой скучает…
Но, графу Калиостро - пишут все
и лишь один Господь не отвечает.
Александр Кабанов
happy бездна to you…
Александр Кабанов
Александр Кабанов
* * *
Почему-то грустит о Капри,
раб мой, выдавленный по капле.
Накормил голубей в окошке –
раб мой, выщипанный по крошке.
И замешкался третий раб,
был пророком и вот – ослаб:
из себя, не щадя плетей,
выбивает святых людей.
И они на восток бегут,
— Партизан, – говорят, – зер гут!
травят газом и трупы жгут.
А четвертый, последний смерд,
своенравен, жестокосерд,
не покрышки ему, ни дна.
Вот поэтому, ты – одна.
* * *
Хмели-сунели-шумели, хмели-сунели-уснули,
и тишина заплеталась, будто язык забулдыги,
к нам прилетали погреться старые-добрые-пули,
и на закате пылали старые-добрые-книги.
Крылья твои подустали, гроздья твои недозрели,
йодом и перламутром пахнут оконные створки,
хмели мои печали, хмели мои б сумели,
если бы не улитка – эта скороговорка.
вариации
В кармане – слипшаяся ириска:
вот так и находят родину, отчий дом.
Бог – еще один фактор риска:
веруешь, выздоравливаешь с трудом,
сидишь в больничной палате,
в застиранном маскхалате,
а за окном – девочки и мартини со льдом.
Сколько угодно времени для печали,
старых журналов в стиле «дрочи-не дрочи»,
вот и молчание – версия для печати,
дорогие мои москвичи.
Поднимаешься, бродишь по коридору,
прислушиваешься к разговору:
«Анна Каренина… срочный анализ мочи…»
Мысли мои слезятся, словно вдохнул карболки,
дважды уходишь в себя, имя рек,
«Как Вас по отчеству?», – это Главврач в ермолке,
«Одиссеевич, – отвечаю, – грек…»
Отворачиваюсь, на голову одеяло
натягиваю, закрываю глаза – небывало
одинокий, отчаявшийся человек.
О, медсестры, – Сцилла Иванна, Харибда Петровна, –
у циклопа в глазу соринка – это обол,
скорбны мои скитания: Жмеринка, Умань, Ровно…
ранитидин, магнезия, димедрол…
Лесбос бояться, волком ходить, и ладно,
это – Эллада, или опять – палата,
потолок, противоположный пол?
Александр Кабанов
* * *
(тоске)
Индейцы, вернее, скворечник,
заливистый ливень в саду.
…орешник из Греции грешник… –
я слова себе не найду.
И Троя, и двое, и двери
в космические войска…
Спасибо за дырку в гетере,
точнее – в гитаре, Тоска!
Пусть в «Красной стреле» затихает
нечаянных ложечек звон.
«Амурские волны», – спевает
челночник, торгаш, купидон.
Спасибо – за то, что не близко,
за то, что не больно – хвалю.
Куда ты запрятала «Вискас»?
Я пулю твою накормлю…
© http://www.netslova.ru/kabanov/strekoza.html
* * *
Где кентавр-конокрад у цыганского табора –
заплутал в предрассветном дыму…
Кипарисовый лук и брошюры Анн-Арбора
прикипели к седлу моему.
Где кириллица сонно впадает в околицу,
а в дому, у любимой, темно.
И в подушке – куриное перышко колется,
будто ангельское оно.
© http://www.netslova.ru/kabanov/oblaka.html
* * *
Пошатываясь после перепоя,
морские волны делают кульбит,
за что я был пожалован тобою
такою высшей слабостью – любить?
И осторожно из бутылки вынут,
и переписан, как сплошная ложь,
а волны, то нахлынут, то отхлынут,
не возразишь и нафиг не пошлешь.
Сентябрь влачит пробитые запаски,
а в трейлере – прохладно и темно,
обнять тебя, читать стихи-раскраски,
смотреть в перегоревшее окно.
Мы состоим из напряженных линий,
сплошных помех и джазовых синкоп,
и плавает Феллини в клофелине,
и бьется в черно-белый кинескоп.
только я не могу отучиться от той привычки –
ждать звонка, среди ночи, а после – ложиться спать
Милена Райт
* * *
сентябрь на пол головы полон,
на пол головы пуст.
а в горле — застрявший комом,
и пусть.
притяжение — тонкая нить
непременно оставь свой номер,
мало ли, захочется позвонить.
от отсутствия тебя — смерть.
отправляешь ответы письмами
туда, где меня нет.
покинуть Ваше Высочество
меня к ужину ждет сестра
по имени одиночество
кот басё
Болеть любовью, смотреть загадочно – увольте, каждый давно привит. У нас сердечная недостаточность, нехватка опиума в крови. Давай же, доктор, введи нам острое, налей целительное со льдом. Нет, не любовью болеют взрослые, любовь – об этом, а мы - о том. О том, как душно бывает вечером, как жмут привычные этажи, и нет любви, и спасаться нечем, но в ключичной венке вскипает жизнь. О том, как голос звенит серебряный, она смеется – сойти с ума, плутая улицами, деревьями, не возвращаясь в свои дома. О том, как крепко, в одно касание, всегда сливаешься с ней в ночи. Мы все диагнозы знаем сами, но, спасибо, доктор, что ты молчишь. Болеть любовью – пустое, детское, стихами кашляешь, чуток сон. У нас с ней нежность такая резкая, часы до встречи стучат в висок. Давай же, доктор, оставь теорию, забудь бессмысленную латынь. Болеть любовью, войти в историю, гореть в агонии и остыть. Любовь безумствует лихорадочно, скоропостижен ее конец.
У нас – сердечная недостаточность.
Нам – недостаточно двух сердец.
Началась вся эта котовасия еще неделю назад… Хотя, нет. Даже несколько раньше. Кажется, еще в позапрошлую среду, да-да, в среду… мне уже под вечер позвонил Васин Серёга (это тот, который по диплому юрист, а «по работе» и водила, и мерчендайзер, и снабженец, и офис менеджер и еще чуть-чуть учится у меня на сисадмина, в общем – на все руки мастер и «подай-принеси») и слезно просил помочь разобраться с неполадками и настройкой сети в Васином магазине на Ленинском. Попытка «урегулировать» проблему по телефону плодов не принесла и я потопал пешочком в магазин, благо идти мне тут теперь минут 15-20, если сердце не «притормозит»… Разобрались мы с ним и вновь наладили сеть после электросбоя примерно за полчаса. И я уж про это дело и думать забыл, но в прошлый понедельник… Опять ближе к вечеру, опять по телефону, опять Серёга. Говорит, в выходные снова были проблемы с электричеством и, соответственно, с компьютерной сетью, а у них сеть и Интернет – это критичные составляющие работы: магазин по интеренту подключен к торговой базе фирмы, а еще через интернет подключается банковский терминал для оплаты товаров банковскими картами… В общем я опять отправился в магазин «Фигурист», и проколупались мы там дочти до его закрытия, до 8-ми вечера. Все, вроде заработало, но общими усилиями (одна голова – хорошо, а две…) пришли к выводу, что надо менять роутер, ибо проблемы могут возникать от того, что при скачках электричества не справляется имеющийся роутер, у которого «дохнет» блок питания. Договорились, что на следующий день Серёга новый купит, я ему сказал, какие модели могут нам подойти. И отправился срочно в дом, ибо в ночь с понедельника на вторник дочка улетала обратно в Лондон. Как ты помнишь, мои деушки собраться заранее никогда не могут, поэтому прибыл я ближе к 10 вечера как всегда к самому разгару сборов, к крикам, воплям и стонам, которые завершились около часу ночи, а без четверти три уже звонил водила такси, которое я заказывал в Домодедово. Вернее – звонила, ибо в этот раз за нами приехала «таксистка». Оказалась лихой водилой: доехали за минут 35. Это, конечно, не рекорд (как-то несколько лет назад один водила домчал из Домодедова за 20 минут), но и не черепашьи 50-60 минут, как мы ездили последние пару раз (тоже ночью, и пробок тоже не было). В общем, без четверти 4 были уже в аэропорту, дочка сдала BritishAirways багаж, и мы еще успели спокойно посидеть-поговорить, прежде чем она ушла за погранконтроль, на посадку. Потом, уже в 6 часов, отправились в Москву на Аэроэкспрессе. Когда отъезжали из Домодедова было еще совсем темно, а по дороге начало светать. Рассвет в тот день был какой-то странный – кроваво-фиолетового оттенка, такие бывают закаты перед следующим грозовым днем, а не рассветы перед солнечным «бабьелетским» деньком, который ожидал нас впереди. И долго не светлело и не становилось голубым небо над головой…
К середине дня вторника Серёга уже новый роутер купил. Но… Серёга человек увлекающийся, азартный, быстрый, ему всё подавай сейчас и сразу, а вот подумать… не успевает он этого. Той модели роутера, о которой я ему говорил, – в ОЛДИ (сетевой компьютерный салон) не оказалось, и он купил другую. Тоже вроде ничего, в ОЛДИ ему ее расхваливали… а я знаю, что с этими Асусами всегда проблемы. Они и возникли. Подключаем два компа м один банковский терминал. Терминал – только по кабелю, Один комп по кабелю, а другой – по WiFi. Прикол в том, что подключаются и работают только любые ДВА устройства. Третье – ни в какую. Вертели-вертели и так, и сяк, довертелись опять до начала восьмого вечера. У меня уже сил нет, глаза закрываются, а еще – штаны все время сваливаются, что крайне неудобно ))) (это за 2 недели отпуска на даче я существенным образом похудел, и теперь те джинсы, которые приехали в мае из Лондона я могу снять-надеть не расстегивая, только на ремне и держатся). В общем, все наши с Серёгой усилия остались безуспешными… Продолжение отложили опять на следующий день, а пока
День Ангела. И в хрустале
Горят цветы. Тебе, княгиня!
Меня твоё спасает имя
В том мире, что лежит во зле.
Людмила Колодяжная
И мама нарекла мне имя Анна…
Анна Нелидова
на день ангела
Поздравляю с именинами
И желаю в этот день,
Чтоб за мыслями красивыми
Не кралáсь косая тень,
Чтобы счастья – так с три короба,
Ну а выспаться – так всласть!
Чтобы сгинули все вороги,
И легли все карты в масть…
Чтобы ангел белый – крыльями
От всех бед тебя укрыл,
И дорогами унылыми
Пусть уходят, кто забыл,
Пусть твоими именинами
Будет светел день и тих,
И с подарками красивыми –
Для тебя вот этот стих!
© Copyright: Поэт Тэ, 2013 (Edited)
В день ангела моего.
Я тише летейских вод.
Зачем же так тяжело ?
Марина Цветаева
Геннадий Семенченко
Что ангел-хранитель
С часа рождения, с первого дня
Может быть сном, защитившим обитель,
Может быть светом любивших меня.
Вдруг накренилась дорога косая –
Катится к пропасти с дном или без…
Ангел, меня беззаветно спасая,
Мчится опасности наперерез.
Крылья намокли, потом обгорели:
«Боже, как тяжко у вас на Земле!
Горько дожди переходят в метели,
Трудно увидеть нас в белой золе»…
Ангел-хранитель мой, кто твой хозяин?
Кто еще смог бы так долго хранить
Столько любви своей, не разрезая,
Как пуповину, небесную нить!
Слеплен ты Богом из млечных туманов.
Колко тревога засела в груди.
Ангел мой добрый, нашептанный мамой,
Не подведи меня,
Не подведи!
Александр Андрюхин
мой ангел
Прошу простить меня великодушно,
что ваш покой нарушил я полночный.
Без вас тревожно, пусто мне и скучно,
печаль царит в веселья час урочный.
Но обронил мудрец еще в начале,
что вырастает радость из печали.
Я ваш слуга, а вы мой добрый ангел.
Прошу простить за жалобы и вялость.
Как можно меньше грежу на бумаге,
чтоб не тащить в сей мир свою усталость.
И без меня все выдохлись от злобы
в спасенье тщетном собственной утробы.
Но повелось уж так от первой ночи
точить на ближних не мечи, так косы,
когда несносно – в высь таращить очи,
когда терпимо – зреть не дальше носа.
И только вы, мой ангел, надо мною
мне не даете пылью стать земною.
Поль Элюар
Из ЖИВОТНЫЕ И ИХ ЛЮДИ
лошадь
Одинокая лошадь, обреченная лошадь,
Избита дождями, облеплена мухами.
Одинокая лошадь, старая лошадь.
На праздничных тропах галопа
Она бы к земле рванулась,
Она бы себя убила.
И, верная рытвинам,
Одинокая лошадь ждет темноты,
Чтобы не надо было
Видеть дорогу, от смерти бежать.
И моя голова в ее сновидения катится
Поль Элюар
Поль Элюар
Из ЛЮБОВЬ ПОЭЗИЯ
IV
Я сказал тебе это для туч
Я сказал тебе это для дерева на морском берегу
Для каждой волны для птицы в листве
Для камешков шума
Для привычных ладоней
Для глаза который становится целым лицом
и пейзажем
И которому сон возвращает небеса его цвета
Я сказал тебе это для выпитой ночи
Для решеток у края дорог
Для распахнутых окон для открытого лба
Я сказал тебе это для мыслей твоих и для слов
Потому что доверье и нежность не умирают.
XXII
К стеклу прильнув лицом как скорбный страж
А подо мной внизу ночное небо
А на мою ладонь легли равнины
В недвижности двойного горизонта
К стеклу прильнув лицом как скорбный страж
Ищу тебя за гранью ожиданья
За гранью самого себя
Я так тебя люблю что я уже не знаю
Кого из нас двоих здесь нет.
XXVI
Я закрыл глаза чтобы больше не видеть
Я закрыл глаза чтобы плакать
Оттого что не вижу тебя
Где твои руки где руки ласки
Где глаза твои прихоти дня
Все потеряно нет тебя здесь
Память ночей увядает
Все потеряно я живой.с
В них бьётся мотыльком живой огонь
БИ-2
И в глаза я целую тебя
Чтобы явилась ты предо мной
Вся и навеки
Поль Элюар
Поль Элюар
ПЛОДОНОСНЫЕ ГЛАЗА
Посвящается Нуш
*
Нет невозможно
Знать меня лучше чем ты
В твои глаза мы падаем как в сон
С тобой вдвоем
Они меня огнями одарили
На зависть всем ночам
В твои глаза пускаюсь я как в путь
Они дают движениям дорог
Свободу от земного притяженья
В твоих глазах меняют облик свой
Все те кто открывает перед нами
Безмерность одиночества
Нет невозможно
Знать тебя лучше чем я.
All the North wears a crown of frozen flowers
Arthur O’Shaughnessy
Robert Herrick
the frozen heart
I freeze, I freeze, and nothing dwells
In me but snow and icicles.
For pity's sake, give your advice,
To melt this snow and thaw this ice.
I'll drink down flames; but if so be
Nothing but love can supple me,
I'll rather keep this frost and snow
Than to be thaw'd or heated so.
замёрзшие цветы
Мороз случился…
Утро тихое,
Погода – солнце,
Гололед.
Уж больно Осень,
Здесь сердитая.
Раз в сентябре,
Мороз дает.
Цветы замёрзли,
И не поняли.
Что сделали,
Они не так.
За что их Осень,
Этим холодом,
Зачем, за что,
И как…
© Copyright: Эдуард Гром, 2013 (Edt)
в этом времени где нас нет
Андрей Коровин
Андрей Коровин
* * *
А ты не знала, как я был в тебя влюблён…
Твоя любовь себя во мне не узнавала.
Когда весь мир был этой страстью опалён –
Тебе казалось, что огня ужасно мало.
О, странность опыта, мой нежный визави,
Со-жития под опостылевшею крышей! –
Где крик моей и крик твоей любви
Лишь только нам двоим и был не слышен…
тарусские страницы
занеси меня в свой донжуанский список
пусть там буду хоть сотым десятым первым
брошу всех поэток и всех актрисок
лишь тебе одной буду я неверным
не по вере нашей а по удаче
раздают нам женщин в кулёчках смеха
а хотелось жить на тарусской даче
повторяя долгое твоё эхо
называя разными именами
облака и утро в твоей постели
чтобы только это случилось с нами
чтобы мы опомниться не успели
© http://www.poezia.ru/showall.php?uname=Andrey%20Korovin (Edt)
…Брезжит рассвет, проезжает почта.
Больше не во что верить, опричь того, что
покуда есть правый берег у Темзы, есть
левый берег у Темзы. Это – благая весть.
Иосиф Бродский
Иосиф Бродский
шведская музыка
К. Х.
Когда снег заметает море и скрип сосны
оставляет в воздухе след глубже, чем санный полоз,
до какой синевы могут дойти глаза? до какой тишины
может упасть безучастный голос?
Пропадая без вести из виду, мир вовне
сводит счеты с лицом, как с заложником Мамелюка.
…так моллюск фосфоресцирует на океанском дне,
так молчанье в себя вбирает всю скорость звука,
так довольно спички, чтобы разжечь плиту,
так стенные часы, сердцебиенью вторя,
остановившись по эту, продолжают идти по ту
сторону моря.
Анна Цветкова
* * *
потому что холодно замыкать кольцо. Нет кольца.
Закатилось под шкаф. Попробуй его теперь, достань.
Как с гуся вода с тебя, с такого-то подлеца,
Что на ногах весь день, а поднялся в рань.
Нет вестей ни с подножья горы, ни с вершины горы.
Сколько ни посмотри – всё туманом заволокло.
Вот рожок прогудит однажды будет значить начало игры,
А пока – словно фотографию – под стекло.
Кого уже спасать, кому под язык холодом валидол?
Воздух разводят выхлопами, как заварку из чайника кипятком.
Выворачивает карманы. Ключи-деньги кладёт на стол.
Алоэ на подоконнике. Газ включённый. И ни души кругом.
Потому что долго быть в темноте. Местный ад
В ванной комнате с полотенцами на крючках.
И кому потом говорить, что не виноват,
Если жизнь твоя наружу венами на руках.
* * *
все бывшие вещи вывозили на дачу.
старый электрочайник, белый кухонный стол
с облупленной краской – у стола
предварительно открутили ножки
(боком он вполне помещался в лифт).
я уже не говорю о свитерах, изъеденных молью,
выцветших разноцветных футболках, тренировочных брюках – а что –
говорила бабушка – будем носить их на даче.
и добавляла – кому там какое дело?
а никому никакого дела не было там и вправду.
единственное, там и здесь мало чем отличались.
они, конечно, все отрицали, упрямо грузя в телегу
стыд, боль и отчаянье с порванными карманами.
но на деле ничего не менялось. Дачный домик –
вкупе с малиной, смородиной, яблонями и сливой –
все принимал смиренно. Что же тут не понять –
люди никогда не смогут привыкнуть к смерти.
И пусть даже не умерла любовь,
Но вестей не будет
От странника, чей путь
Пролёг драгоценной алебардой.
Какиномото-но Хитомаро
Борис Панкин
Фото: Andy Prokh – Going to Amsterdam
* * *
отблеск утренней зари
на стекле оконном.
город гасит фонари.
дворник под балконом
подметает сонный двор.
лето на излете.
кто-то старенький мотор
жигулей заводит.
разливается покой
в воздухе осеннем.
сигарета под рукой,
под глазами – тени.
ни печалей, ни страстей –
тишина, прохлада…
никаких от Вас вестей.
жить так – хуже ада…
© http://www.netslova.ru/pankin/krugi.html (Edited)
Далёкая, затерянная где-то
Среди неправд у века в багаже,
Вращается забытая планета,
Куда не возвращаются уже.
Но пусть она останется с тобою,
Оберегая огонёк в груди,
Когда шумят небесные прибои
И падают холодные дожди.
Аркадий Гонтовский
Валерий Пайков
лето разлук
Как странно, пасмурно и капли
роняет небосвод,
и облака подобны пакле,
и ветер их несёт
куда-то за холмы, за выси
едва заметных гор.
Нелепый гром похож на выстрел –
в меня. Почти в упор…
А странно потому, что лето
ушло, – пора огня.
И женщина, что мной не спета,
совсем не для меня.
Поля острижены и жатва
прошла, и праздник стих.
И больно так… Куда бежать мне
от этих слов сухих.
Два моря разных между нами,
и вот, – они молчат,
и неба выцветшее знамя
не то, и ветры мчат,
включив космическую скорость, –
на все мои года.
И мы увидимся не скоро –
и знать бы хоть, когда…
Став на счастье бедней,
Я люблю тебя очень.
Алексей Борычев
Сергей Дунев
* * *
Заноза – что?
Занозу вынул,
И ранка – зажила.
А эта боль
Неизлечима –
Всю душу мне
Насквозь прожгла.
Так соскучился – до «не могу».
Крикни только – и побегу.
Босиком, по снегу, в пургу,
Нáзло лютому февралю…
Потому что люблю!
Если море – плот смастерю,
Если горы – я туннель прорублю.
Не смогу – я их развалю,
Пропасть глыбами завалю.
Вечный лёд – растоплю…
Потому что люблю!
И плевал я тут на беду!
Будь хоть ад – и в аду
Я к тебе дорогу найду.
И дойду, добреду,
Возле ног упаду
И в бреду
Прохриплю:
«Я люблю!»