этюд под джарретта
взгляд любимой – мартовская почка.
набухает, не боясь примет –
метео и заморозков прочих
в каждой человеческой зиме.
в каждой необъявленной весне
неизбежно побеждает завязь.
широко раскрытыми глазами
ты однажды улыбнёшься мне.
© Александр Павлов
http://www.netslova.ru/pavlov_al/stihi.html
Драконов не бывает.
Ну и что с того?
Некоторые из них -
И не драконы вовсе…
Чёрный Георг
Чёрный Георг
Из цикла «ТАЙНОЕ СВИДАНИЕ»
[500x331]
ветви не поделившие весну
на старой сливе
приходящая весна
в равной степени
владеет как северной
так и южной ветвями
сидя в сумерках вдвоём
тускнеют лучи
не говори ничего
просто дай руку
пусть закат расплетает
ровные ниточки слов
А я мой друг по прежнему люблю
Тебя и крепкий кофе с шоколадом
Эдуард Ротарь
Геннадий Каневский
* * *
Бумажный змей исчез, покинув теплый дом.
Обрывок бечевы. Становится темнее.
Идут его искать – с фонариком и сном,
С горячим молоком, с баранками на шее,
И юная звезда, упав с небес ночных,
Мерцает светляком среди воды проточной.
Калитки старых дач, и кофе на двоих –
Прибежище любви и неги непорочной.
Каким тебя огнем сманить на берег тот?
Каким зеленым сном тебя увлечь, зазнайку?
И будет, как всегда, мяукать серый кот,
Без устали ища ушедшую хозяйку.
Вернуться в этот день, зернистый, как творог,
Журчащий, как вода среди камней привычных…
Я – улетевший змей. Я в небесах продрог
От белых облаков – от стражей приграничных.
мы были слишком инь и янь
Олег Соколенко
Иосиф Бродский
* * *
Мир создан был из смешенья грязи, воды, огня,
воздуха с вкрапленным в оный криком «Не тронь меня!»,
рвущимся из растения, впоследствии – изо рта,
чтоб ты не решил, что в мире не было ни черта.
Потом в нем возникли комнаты, вещи, любовь, в лице –
сходство прошлого с будущим, арии с ТБЦ,
пришли в движение буквы, в глазах рябя.
И пустоте стало страшно за самоё себя.
Первыми это почувствовали птицы – хотя звезда
тоже суть участь камня, брошенного в дрозда.
Всякий звук, будь то пенье, шепот, дутье в дуду, –
следствие тренья вещи о собственную среду.
В клёкоте, в облике облака, в сверканьи ночных планет
слышится то же самое «Места нет!»,
как эхо отпрыска плотника либо как рваный SOS,
в просторечии – пульс окоченевших солнц.
И повинуясь воплю «прочь! убирайся! вон!
с вещами!», само пространство по кличке фон
жизни, сильно ослепнув от личных дел,
смещается в сторону времени, где не бывает тел.
Не бойся его: я там был! Там, далеко видна,
посредине стоит прялка морщин. Она
работает на сырье, залежей чьих запас
неиссякаем, пока производят нас.
медленные мысли
мед и масло
Нелли Ткаченко
Андрей Поляков
[700x525]
* * *
Будто пил, да притом в одиночку
Из горла, как не пил никогда.
Потерял невозможную строчку
О любви, что сказала: «Да!»
Может было всё понарошку?
Вечным снегом засыпало путь.
Протоптал бы к любимой дорожку,
Но услышал сквозь вьюгу: «Забудь!»
Ты откуда свалилась такая?
Помню, как в ледяной тишине,
Прошептала: «Я слишком плохая,
Да, любимый, забудь обо мне».
© http://www.poezia.ru/article.php?sid=93786
Я - морщинка улыбки твоей.
Улыбайся, любимая, чаще!
Андрей Поляков
Андрей Поляков
Фото: Vivian Maier
* * *
Я тебя никогда не увижу…
А. Вознесенский
Попытаться вернуться обратно
По своим невозвратным следам…
Тот же мир, то же солнце… и пятна…
Я тебя никому не отдам.
Неизменно земное начало –
Белый свет разольёт по садам.
Помню, всё ты глазами кричала:
Я тебя никому не отдам!
Но рванувшись внезапною птицей,
Был уже и не здесь, и ни там…
Разве так воздаётся сторицей?
Я тебя никому не отдам.
Возвратиться – и так уже много,
Ненапрасным поверил годам.
И себя не погнал от порога:
– Я тебя никому не отдам!
Александр Кабанов
Из цикла КУБИК-ЛЮБИК
* * *
Вязнет колокол, мерзнет звонарь,
воздух – в красных прожилках янтарь,
подарите мне эту камею
и проденьте цыганскую нить,
я не знаю, по ком мне звонить,
и молчать по тебе не умею.
Пусть на этой камее – живут,
и за стенкой стучит "Ундервуд",
пусть на ней зацветает картофель,
и готовит малиновый грог –
так похожий на женщину Бог,
на любимую женщину в профиль.
Елена СТРИНАДКИНА
Из: Семь сестёр
Рассказы
ФАЗАН
Имя Фея, доставшееся ей от мамы и папы, было таким же фантастическим и нереальным, как они сами. Как все их выдумки и рассказы о жизни. «Однажды, чтобы подбодрить команду ледокола «Папанин», я поймал и зажарил прилетевших погреться фазанов», — говорил папа. «Когда я аккомпанировала Леониду Когану на губной гармошке, он радовался, как ребенок», — вторила ему мама. Пока Фея была маленькой, ее совершенно не волновала ничем не прикрытая неправдоподобность родительских историй. Когда же Фея подросла, поучилась в школе и хлебнула взрослой университетской жизни, она перестала обращать всякое внимание и даже пропускала мимо ушей многочисленные приветы, которые родные передавали ей в коротких телефонных разговорах, например, от Антуана де Сент-Экзюпери или Льюиса Кэрролла. Она точно знала, что жизнь состоит из престижной работы, любящего мужа, послушных детей (мальчика и девочки) и отдыха в Болгарии. И никаких полетов на специально предоставленном Андроповым самолете к маленькому больному эфиопскому мальчику со случайно выросшим в обыкновенном цветочном горшке новым здоровым сердцем из черного рисового зернышка. И «Машина Времени» — это музыкальная группа, а не секретный самокат, на котором нужно срочно отвезти лекарство от глухоты Людвигу ван Бетховену. «Просто, как дважды два! — любила чеканить Фея. — И никакого волшебства!»
Однажды в гостях, обсуждая с приятельницей преимущества новой купленной стиральной машины, Фея запнулась на слове: никак не могла вспомнить название очень хорошего, качественного стирального порошка, применяемого именно для этого класса машин. Помнила, что название связано с чем-то воздушным, с персонажем, который летает. Икар? Нет, не Икар. Маресьев? Нет, конечно, не Маресьев. Может, Бах? Нет, Бах — композитор. Фея так перенапряглась, что даже взволновалась. «Миф, Босс, Аист, Ланза… ну все же его знают!» — чуть не плача, перечисляла она. «Ариэль!!! Вот, Ариэль!!!» — озарение пришло так мощно, что Фея грохнулась в обморок. В чувство ее привели довольно быстро, только почему-то именно с этого момента Фею стало преследовать ощущение, что чего-то не хватает. Словно когда-то давно она потеряла некую вещь и с тех пор не может ее найти. Время шло, а ощущение не проходило. Более того, оно переродилось в неприятную манию. Фея могла часами бродить по квартире, открывая и закрывая дверцы шкафов, серванта и секретера, выдвигая и задвигая всевозможные ящики и коробки. В конце концов, обеспокоенный муж позвонил родителям Феи и тактично обрисовал ситуацию. «Вот что! — предложил весьма обрадованный отец (семья Феи редко баловала дедушку и бабушку звонками и просьбами). — А пожарьте ей фазанов!» Предложение, конечно, было из разряда «хоть святых вон выноси». К тому же ни дети, ни Феин муж толком о фазанах ничего не знали. То есть они знали, что фазаны — птицы, но не более того. Тогда отец Феи сообщил, что фазаны почти те же курицы, только летают, подробно и красочно описал их оперение и тонкости ощипывания, а также посоветовал приготовить птиц по-русски, с кедровыми орешками. Единственное, в чем отец Феи был не совсем уверен — в том, что фазаны продаются на рынке.
На рынке фазанов искать не стали. Предприимчивый муж Феи просто обзвонил все городские рестораны и заказал в одном из них по приемлемой цене искомое блюдо. «Что это?!» — изумленно спросила Фея, когда вся семья, торжественно выстроившись у кухонного стола, придвинула к ней тарелку с вкусно пахнущей тушкой. «Жареный фазан!» — с гордостью объявил муж. «Фазан жареный!» — веселым хором подхватили дети. «Так они действительно существуют?! — воскликнула Фея. — Это же чудо как хорошо!» Она засмеялась и вдруг нашла то, чего ей не хватало. Потому что в каждом взрослом живет ребенок, которому не хватает чуда.
©
Сергей Зхус
* * *
Свирепый сыр бледнеет молча,
Когда я ближе подхожу
И по колеблющейся толще
Ножом холодным провожу.
Но крови нет. Кусок прозрачный
Безвольно валится на бок.
Я наливаю кофе мрачный
И чёрный делаю глоток.
И в мозг волна давленья бьётся,
И вены с кровию ревут.
И сыр летит на дно колодца,
И в небе ангелы поют.
© http://www.netslova.ru/zkhus/smore.html
* * *
Клубы фабричных труб Сиама
в комбайны тонкие свились.
Сейчас впишу в них диаграмму
с медвежьей силою. Молись.
А ты – задумчивая фея,
была спокойна и бледна.
Гудели тихо галереи
неординарного ума.
Максим Кабир
* * *
В коробке с надписью "утиль"
Бракованная кукла Машка
Прижалась к плюшевой груди
Бракованного Чебурашки.
Сердечки делали прыг-скок
И мыши по углам шуршали...
С какой предсмертною тоской
Он укрывал её ушами!
Коробил Барби сытый смех,
Шли на разборку робокопы,
А он стелил дырявый мех
И обещал любить до гроба.
Не будет сказок, добрых фей,
В шкафу фанерном грустной Буки.
Ребёнок толстый скажет "фе!",
И не возьмет их на поруки.
Не спас влюблённых серый за-
яц, и не помог им пупс пузатый,
И он прикрыл её глаза,
Когда пришёл утилизатор.
Вдали звонят – по нашим временам
Сальвадор Эсприу
Сальвадор Эсприу
[620x411]
* * *
Незрячего пытала маета:
–Нам уповать на счастье бесполезно?
И с хохотом в ответ разверзлась бездна
ввалившегося старческого рта.
И факел лица серые зажег.
И площадь громыхнула наковальней.
И гневного прибоя голос дальний
нахлынул и разбился о порог.
Слепые бельма глянули в тоске,
бросая маете и страху вызов,
но гул уже растаял вдалеке,
в безветрии бессонных кипарисов.
Нам сон придется яви предпочесть:
не скотский сон, о нет, иного рода –
пусть снятся нам достоинство и честь,
и все добро, какое в сердце есть,
с тобою наша трудная свобода.
Перевод с каталанского Натальи Ванханен
© http://magazines.russ.ru/inostran/2002/2/esp.html
Блог вам в помощь, птенцы оригами,
Одержимые страстью – взлететь
Елена Бондаренко
Блог с нами
Михаил Прохоров
Эд Побужанский
Художник: Gianni Bellini
Френду
Пошли привет мне с лайкою почтовой,
(Дай, Джим…
Джимэйл, на счастье лапу дай!)
Я должен быть уверен, что с тобой
И Бог, и блог, и мама, и вай-фай.
Мне скучно, френд! Пришли хотя бы твит,
Добавь под фотку пустяковый лайк…
Два дня в селе… Печь-мазанка чадит
И под окном собак недружный лай…
Не все, что сложное –
Ложное;
Не все простое –
Пустое!
Николай Глазков
Николай Глазков
* * *
Ты, как в окно, в грядущее глядишь –
И все равно мужчину победишь.
А он, стерпя сто двадцать пять обид,
Потом тебя спокойно победит.
Однако вы перехитрите в быте –
И не как львы, – как кошки, победите.
Потом на нас потомки поглядят
И сложат сказ о том, как победят...
Я снова жду с тобой желанной встречи,
Но слова «побежду» нет в русской речи.
* * *
По таежной тропе не я
Шел к заливу Терпения.
Тот, кто шел, был степеннее:
Слушал он в упоении
Грохот сердцебиения,
Птиц простуженных пение
И медведя сопение.
Видел волн белопение
И горбуши кипение
У залива Терпения.
* * *
Ночь, созданная для любви,
Зовет сама,
И как большие корабли,
Стоят дома.
Шарль Бодлер
Фото: DML-FOTOART – Morning in the thrown house
XXIV
Тебя, как свод ночной, безумно я люблю,
Тебя, великую молчальницу мою!
Ты - урна горести; ты сердце услаждаешь,
Когда насмешливо меня вдруг покидаешь,
И недоступнее мне кажется в тот миг
Бездонная лазурь, краса ночей моих!
Я как на приступ рвусь тогда к тебе, бессильный,
Ползу, как клуб червей, почуя труп могильный.
Как ты, холодная, желанна мне! Поверь, -
Неумолимая, как беспощадный зверь!
Фото: Ari Kordonsky – Alone by Herself
LХХХVIII далеко, далеко отсюда
Здесь сокровенный твой покой,
Где, грудь полузакрыв рукой,
Ты блещешь зрелой красотой!
Склонив овал грудей лилейный,
Ты внемлешь здесь благоговейно
В тиши рыдание бассейна.
Здесь, Доротея, твой приют;
Здесь ветра вой и вод журчанье
Тебе, коварное созданье,
Песнь колыбельную поют!
Твои все члены нежно льют
Бензоя вкруг благоуханья;
В углу, в истоме увяданья,
Цветы тяжелые цветут.
Я узнаю давно погибшие виденья -
Их взгляды нежные, их милые черты!
Шарль Бодлер
Арсений Тарковский
Музе
Мало мне воздуха, мало мне хлеба,
Льды, как сорочку, сорвать бы мне с плеч,
В горло вобрать бы лучистое небо,
Между двумя океанами лечь,
Под ноги лечь у тебя на дороге
Звездной песчинкою в звездный песок,
Чтоб над тобою крылатые боги
Перелетали с цветка на цветок.
Ты бы могла появиться и раньше
И приоткрыть мне твою высоту,
Раньше могли бы твои великанши
Книгу твою развернуть на лету,
Раньше могла бы ты новое имя
Мне подобрать на своем языке,—
Вспыхнуть бы мне под стопами твоими
И навсегда затеряться в песке.
Часы! угрюмый бог, ужасный и бесстрастный
Шарль Бодлер
Борис Смоленский
* * *
Все тот же сон
И снова — дали,
И снова — тень, и снова — свет,
И снова волны разметали
Зарю на золотом песке,
И боль ненужных ожиданий,
И тишина. Тоска без слов,
Тоска несбыточных желаний
В тоске несложенных стихов.
Если вникнуть – адское везенье.
Если разобраться – благодать.
Виктор Коркия
Владимир Набоков
Фото: Elizaveta Porodina – из цикла «Stardust»
В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.
И не было ни прошлого, ни цели;
нас вечности восторг соединил;
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.
Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.
И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.
Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц…
Виктор Коркия
Фото: Peter Kolchin – Тонкие материи
Цезарь и Клеопатра
Клеопатра: Чем занят Цезарь?
Цезарь: Клео! Заходи.
Клеопатра: А ты не занят?
Цезарь: Для тебя? Ты шутишь?
Иди ко мне.
Клеопатра: О чём ты думал?
Цезарь: Так...
Когда-нибудь меня убьют...
Клеопатра: Быть может...
А я сама убью себя. Змеёй.
Достаёт маленькую змейку.
Смотри. Вот эта маленькая змейка
вопьётся мне сюда.
Цезарь: Сюда?..
Клеопатра: Сюда.
Цезарь: Ты носишь свою смерть с собой?
Клеопатра: Царица
всегда должна иметь всё при себе.
Дарю тебе на память.
Цезарь: Клеопатра!..
Обнимает её. Клеопатра выскальзывает из его рук.
Сама ты - змейка! Я хочу любви!
Иди ко мне.
Клеопатра: Не время, Цезарь.
Цезарь: Змейка!
Хочу любви!
Вновь притягивает её к себе.
Клеопатра: Не время.
Вновь выскальзывает. Хохочет и убегает.
Цезарь бежит за ней и, поскользнувшись, падает.
Что с тобой?
Цезарь: Я вдруг себя увидел… в луже крови…
на мраморном полу… А надо мной –
мои друзья… Мои друзья-убийцы!..
Стать Цезарем – и пасть от рук друзей!..
Встаёт.
Ты представляешь,
Виктор Коркия
Фото: Mercuro B Cotto — *
Дона АННА
Взирают на меня из мглы бескрайней
супруг мой вечный и любовник тайный.
Два лика вижу в бездне бесконечной:
любовник тайный и супруг мой вечный.
Нет выхода из замкнутого круга,
и сорок раз они убьют друг друга.
Во мгле бескрайней, в бездне бесконечной –
супруг мой тайный, мой любовник вечный!..