Это цитата сообщения
INSTITYTKA Оригинальное сообщениеКак институтки отмечали Рождество
[показать]
ЛИДИЯ ЧАРСКАЯ
"ЗАПИСКИ
ИНСТИТУТКИ"
Наступало Рождество - первый и самый большой отдых институток в продолжение целого года. "Седьмушки" подсчитывали свои баллы, стараясь высчитать собственноручно, кто стоит выше по успехам, кто ниже. Слышались пререкания, основанные на соревновании.
Нина еще больше побледнела от чрезвычайного переутомления. Она во что бы то ни стало хотела стоять во главе класса, чтобы поддержать, как она не без гордости говорила, "славное имя Джаваха".
Ровно за неделю до праздников все баллы были вычислены и выставлены, а воспитанницы занумерованы по успехам.
Нина была первою ученицею. Целый день княжна ходила какая-то особенная, счастливая и сияющая, стараясь скрыть свое волнение от подруг. Она смотрела вдаль и улыбалась счастливо и задумчиво.
- Ах, Люда, - вырвалось у нее, - как бы мне хотелось видеть отца, показать ему мои баллы!
Я вполне понимала мою милую подружку, потому что сама горела желанием поделиться радостью с мамой и домашними. Мои баллы были немногим хуже княжны. Но все же я старалась изо всех сил быть не ниже первого десятка и успела в своем старании: я была пятою ученицей класса.
- Ведь приятное сознание, не правда ли, когда знаешь, что ты в числе первых? - допрашивала, сияя улыбкой, Нина.
Мы написали по письму домой.
С утра 22 декабря сильное оживление царило в младших классах. Младшие разъезжались на рождественские каникулы... Девочки укладывали в дортуаре в маленькие сундучки и шкатулочки свой немногочисленный багаж.
- Прощай, Люда, за мной приехали! - кричала мне Надя Федорова, взбегая по лестнице в "собственном" платье.
Я едва узнала ее. Действительно, длинная институтская "форма" безобразила воспитанниц. Маленькая, белокуренькая Надя показалась мне совсем иною в своем синем матросском костюмчике и длинных черных чулках.
- Крошка и Ренне одеваются в бельевой, - добавила она и, не стесненная более институтскою формою, бегом побежала в класс прощаться.
Переодевались девочки в бельевой. Там было шумно и людно. Матери, тетки, сестры, знакомые, няни и прислуга - все это толкалось в небольшой комнате с бесчисленными шкапами.
- Лишние уйдите! - поминутно кричала кастелянша.
Это была строгая дама, своей длинной сухой фигурой и рыжеватыми буклями напоминавшая чопорную англичанку.
- Mademoiselle Иванова, пожалуйте в бельевую, - торжественно возглашал швейцар, причем вызванная девочка вскрикивала и в карьере бежала переодеваться.
- Mademoiselle Запольская, Смирнова, Муравьева, - снова возглашал желанный вестник, и вновь позванные мчались в бельевую.
Мало-помалу класс пустел. Девочки разъезжались.
Осталась всего небольшая группа.
- Душка, вспомни меня на пороге, - кричала Бельская торопившейся прощаться Додо. - Как выйдешь из швейцарской, скажи "Бельская". Это очень помогает, - добавила она совершенно серьезно.
- А я уж в трубу кричала, да не помогает, папа опоздал, верно, на поезд, - печально покачала головкой Миля Корбина, отец которой зиму и лето жил в Ораниенбауме.
- А ты еще покричи, - посоветовала Бельская.
Кричать в трубу - значило призывать тех, кого хотелось видеть. В приемные дни это явление чаще других наблюдалось в классе. Влезет та или другая девочка на табуретку и кричит в открытую вьюшку свое обращение к родным.
Но на этот раз Миле не пришлось кричать.
- Mademoiselle Корбина, папаша приехали, - провозгласил внезапно появившийся швейцар, особенно благоволивший к Корбиной за те рубли и полтинники, которыми щедро сыпал ее отец.
К вечеру классы совсем опустели. Осталось нас на Рождество в институте всего пять воспитанниц. Кира Дергунова, Варя Чекунина, Валя Лер и мы с Ниной.
Читать далее...
[показать]