Минск-Глубокое-Удело
24-26 августа 2014 года
Уважаемая Любовь Битно!
Оргкомитет рад сообщить,
что Ваш фильм “Невидимые. Усилие любви.”
вошел в конкурсную программу фестиваля MAGNIFICAT'2014.
Мы с удовольствием приглашаем представителя Вашей съемочной группы для участия в фестивале.
Фестиваль проводится с 24 по 26 сентября 2014 года в Минске и районном центре Глубокое.
Просим сообщить о возможности Вашего участия в работе фестиваля MAGNIFICAT'2014.
Это, правда, хорошо.
Единственный фестиваль,на который я заставила - таки себя отправить фильм.
Нет, вру, не единственный, еще "Кино без барьеров", - но оттуда, увы, пока нет ответа.
Слетели сегодня.
Прямо на моих глазах.
На утреннем обходе владений заметила, что уже не четверо в гнезде, - двое. Скворчат, голодные, позабыв всякий страх и отеческие наказы.
И в яблоневом саду усиленный гвалт стоит: родители чирикают, дразнят подростков: «Здесь жу-чки, червя-чки, комары и мошки! Крыльями шур-ши, на обед спеши!!!»
И отсюда «чив-чив» несется, и оттуда «чив-чив».
Я вспышкой мелькнула, тот, что посмелее, и слетел. Сдуру о стекло ударился, на земле посидел, хорохорясь, взлетел опять – и бубух о перила… А потом вдруг смекнул что-то, вспорхнул, развернулся в воздухе – и в тот самый сад, откуда к столу приглашали. Уцепился за ветку, раскачивается, верещит от страха.
А второй – даром, что маленький – самый короткий путь выбрал. Фрр - на крышу беседки. Прыг-прыг, прыг-прыг… Фррр - и затерялся в яблонях.
[700x464]
Вернусь ненадолго.
Сегодняшнее утреннее:
С вечера третьего дня вдруг стало чудиться, что война умирает.
Брызги с лохматого кропила отца Потапия обожгли глаза и покатились по щекам, но я не прозрела. Мне так и не удалось сглотнуть холодный комок разворачивающейся во времени и пространстве трагедии, который появился в горле в первые дни Майдана. Трагедии, которой все равно, на сцене я или в зале: я впечатана в нее, как муха в янтарь, засыпана ею, как Помпеи пеплом Везувия.
Девятого мая звонила мама. Дважды. Едва сдерживая внутреннее возмущение, требовала немедленно и чистосердечно ответить, за кого я: за Россию или за Америку.
В первый раз я отшутилась, во второй взяла тайм-аут и заставила себя искать слова.
На том конце провода моя добродушная мама, насмотревшись российских каналов, жаждала крови. Моя маленькая мама с шершавыми крестьянскими руками и растерянным детским лицом.
Я не за Россию и не за Америку, мама, я за каждого, застреленного на Майдане , сгоревшего в Одессе, убитого в Мариуполе. За того священника, за ту семью с младенцем, за эту девушку, так не вовремя вышедшую на балкон.
Я за цветущую Украину, мама, за гнущиеся под тяжестью зерен колосья и сады, тяжелеющие плодами, за белые ее мазанки и дымок из труб, за "Чуден Днепр при тихой погоде... " и " Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная... "
Мама, в этой мутной воде взаимной лжи и ненависти я бессоными горькими ночами не выловила ни малька правды: правда там не водится. Мама, еще хуже : я не выловила там надежды: будет страшнее, и надолго.
История первая
В Могилевской области, близ Глуска, накануне Великой Отечественной было четыре деревни Мартиновичей: Ключ, Барбарово, Малиново и Бояново.
Мартинович - моя девичья фамилия, для тех, кто не знает еще. Там какой-то авантюрный сюжет, с проигранными в карты русским помещиком польскому уральскими крестьянами, я так и не доспрашивалась толком, не у кого было, а теперь и вовсе концов не сыщешь...
После войны деревень осталось две : Малиново и Бояново повторили судьбу Хатыни. И печных труб на высеке не доискались, не то что родственников - однофамильцев.
Бабушка Саша, папина мама, говорила об этом дважды, неохотно, опуская глаза в пол, словно сглатывая что-то, что нельзя высказать.
Последнее время чаще пишу в ФБ: пишешь ведь, когда нужен ответ, а здесь очень тихо... Пожалуйста, если кому-то важно, чтобы я оставалась здесь - отметьтесь в комментариях, скажите, что вы все это читаете.
Носила сегодня в сердце по Венгрии эти замотанные скотчем окровавленные глаза украинских десантников, утром в ленте мелькнувшие... Попала картинка в какие-то архетипические глубины, не забудешь, как ни пытайся отвлечься ... Ту сцену у Тарковского помните, где князи русские по лютой любви друг ко другу глаза у мастеров вырезывают... Вот туда и попала, наверное. У нас тут старики, немецкие и венгерские, много... Отель себе для лечения еще пять лет назад выбирала по принципу: "Чтобы очень тихо... совсем... еще тише!!!" - ну и выбрала, не жалею. " Из всех людей на свете я больше всего люблю стариков и детей".
Сергей попросил записать, меня пока только на треть хватило...
Звонок раздается в тот самый момент, когда фестивальный автобус выныривает из-за поворота, и в моем окне открывается вид на Троице-Сергиеву лавру, - звонит брат Сергий: «Вчера на собрании Братства ребята постановили, что мы с тобой едем в Иерусалим за Благодатным огнем, высылай паспортные данные».
Была на Святой земле.
Опускалась в воды Иордана.
Поднималась на Фавор.
Дышала воздухом Гефсимани.
Везла в свой любимый храм Благодатный огонь.
Раньше думала: «вернуться совсем другим» - это фигура речи.
Сейчас точно знаю: нет.
Но «вернуться совсем другим» - это очень страшно.
Самой не понести.
Христос Воскресе, родные мои.
Христос Воскресе!!!
[700x464]
Это цитата сообщения Valentinych Оригинальное сообщение
Забытые игры последнего советского поколения
Сохраню-ка я это себе. :) Буду учить молодежь весело проводить время во дворе.
В XXI веке дети незаметно исчезли из дворов больших городов — теперь они играют в компьютерные игры или благовоспитанно проводят время в специально организованных детских клубах. Вместе с детьми исчезла культура дворовых игр и дворовая социализация (со всеми ее особенностями). И если малышей еще можно встретить на площадках под присмотром родственников, то школьников не видно почти совсем. «Газета.Ru» оглядывает опустевшие весенние дворы и вспоминает исчезнувшие игры, которые во многом сделали нас такими взрослыми, какими мы стали.
Резиночки
Как играть.
Сказать, что мне страшно сейчас – все равно, что ничего не сказать: а кому сегодня не страшно?
И это не паника: я по-прежнему много говорю со своими детей, готовлю обеды, поливаю цветы, не теряю надежды найти точную музыку в финал первой части фильма, размышляю над второй и держу во внимании идею еще одной работы, о поэзии и подростках…
Случилось страшное: дети впервые в жизни принесли в дом кота. Кошку. Кошечку. Как и положено детям - бродячую, подобранную на вокзале, с коньюктивитом на глазках, клещами в ушах, блохами в шерсти и гельминтами везде, где не видно.
Удивительно, впрочем, как раз не то, что принесли, а то, что впервые в жизни: детей пятеро, старшей девятнадцать с половиной, - и учудила именно она. А потому, что детям нужно позволять быть детьми своевременно, а не когда сумеют до этого самого своего детства дорваться.
Я про «своевременно» понимаю, потому не сопротивлялась. Условия поставила жесточайшие: «Лоток и кормушка в твоей комнате (старшенькая – единственная в семье счастливая обладательница личной комнаты), корм, лекарства и «ветеринарчик» – за твой счет (у нее стипендия и зарплата… зарплатка).
Папа (муж то есть) повоевал с вечера, повоевал утром – и сдался: сердце не камень. Ветеринарчик посещен, клещ пролечен, противоблошиный шампунь и антигельминтные таблетки использованы по назначению, - всё сама девятнадцатилетняя хозяюшка.
[700x465]