[700x461]
Однажды снилось мне, что площадь русской сцены
Была полна людей. Гудели голоса,
Огнями пышными горели окна, стены,
И с треском падали ненужные леса.
И из-за тех лесов, в сиянии великом,
Явилась женщина. С высокого чела
Улыбка светлая на зрителей сошла,
И площадь дрогнула одним могучим криком.
Волненье усмирив движением руки,
Промолвила она, склонив к театру взоры:
"Учитесь у меня, российские актеры,
Я роль свою сыграла мастерски.
Принцессою кочующей и бедной,
Как многие, явилася я к вам,
И так же жизнь моя могла пройти бесследно,
Но было иначе угодно небесам!
На шаткие тогда ступени трона
Ступила я бестрепетной ногой -
И заблистала старая корона
Над новою, вам чуждой, головой.
Зато как высоко взлетел орел двуглавый!
Как низко перед ним склонились племена!
Какой немеркнущею славой
Покрылись ваши знамена!
С дворянства моего оковы были сняты,
Без пыток загремел святой глагол суда,
В столицу Грозного сзывались депутаты,
Из недр степей вставали города...
Я женщина была - и много я любила...
Но совесть шепчет мне, что для любви своей
Ни разу я отчизны не забыла
И счастьем подданных не жертвовала ей.
Когда Тавриды князь, наскучив пылом страсти,
Надменно отошел от сердца моего,
Не пошатнула я его могучей власти,
Гигантских замыслов его.
Мой пышный двор блистал на удивленье свету
В стране безлюдья и снегов;
Но не был он похож на стертую монету,
На скопище бесцветное льстецов.
От смелых чудаков не отвращая взоров,
Умела я ценить, что мудро иль остро:
Зато в дворец мой шли скитальцы, как Дидро,
И чудаки такие, как Суворов;
Зато и я могла свободно говорить
В эпоху диких войн и казней хладнокровных,
Что лучше десять оправдать виновных,
Чем одного невинного казнить,-
И не было то слово буквой праздной!
Однажды пасквиль мне решилися подать:
В нем я была - как женщина, как мать -
Поругана со злобой безобразной...
Заныла грудь моя от гнева и тоски;
Уж мне мерещились допросы, приговоры...
Учитесь у меня, российские актеры!
Я роль свою сыграла мастерски:
Я пасквиль тот взяла - и написала с краю:
Оставить автора, стыдом его казня,-
Что здесь - как женщины - касается меня,
Я - как Царица - презираю!
Да, управлять подчас бывало нелегко!
Но всюду - дома ли, в Варшаве, в Византии -
Я помнила лишь выгоды России -
И знамя то держала высоко.
Хоть не у вас я свет увидела впервые,-
Вам громко за меня твердят мои дела:
Я больше русская была,
Чем многие цари, по крови вам родные!
Но время шло, печальные следы
Вокруг себя невольно оставляя...
Качалася на мне корона золотая,
И ржавели в руках державные бразды...
Когда случится вам, питомцы Мельпомены,
Творенье гения со славой разыграть
И вами созданные сцены
Заставят зрителя смеяться иль рыдать,
Тогда - скажите, ради Бога!-
Ужель вам не простят правдивые сердца
Неловкость выхода, неровности конца
И даже скуку эпилога?"
Тут гул по площади пошел со всех сторон,
Гремели небеса, людскому хору вторя;
И был сначала я, как будто ревом моря,
Народным воплем оглушен.
Потом все голоса слилися воедино,
И ясно слышал я из говора того:
"Живи, живи, Екатерина,
В бессмертной памяти народа твоего!"
1871год.
Алексей Апухтин.
Блестела слезинка на детской щеке,
Дрожали густые ресницы,
Когда подъезжала принцесса Фике
К заснеженной русской границе.
Но купол небесный был дивно высок,
Залитый густой синевою,
И лошади весело мчали возок
Навстречу лихому конвою.
Вот юный поручик сдержал рысака
Всего за полшага у дверцы,
Взлетела салютом полоска клинка,
И радостно дрогнуло сердце.
Ещё не забылся отцовский наказ,
Но, мудрые помыслы руша,
Незримое пламя восторженных глаз
Зажгло её детскую душу.
И белые сосны, и лед на реке,
И дали в бескрайности вязкой –
Всё это на миг показалось Фике
Какой–то волнующей сказкой.
Не знала принцесса, что эта страна
С душой её кровно сроднится,
Что время настанет, и будет она –
Великая Императрица.
Не знала Фике, что отныне и впредь
Даёт ей жестокое право
По–царски любить и по–царски смотреть
Укрытая снегом держава.
И всё же раскатом неведомых слов
Приблизилось к ней роковое,
И мощные крылья Двуглавых орлов
Взметнулись над сотней конвоя.
Дмитрий Кузнецов.
Весело сияет
Месяц над селом.
Белый снег сверкает
Синим огоньком.
Месяца лучами
Божий храм облит.
Крест под облаками,
Как свеча, горит.
Пусто, одиноко
Сонное село.
Вьюгами глубоко
Избы занесло.
Тишина немая
В улицах пустых,
И не слышно лая
Псов сторожевых...
автор И.С. Никитин
Картина В. Максимова " Бабушкины сказки ".
В зимний вечер по задворкам
Разухабистой гурьбой
По сугробам, по пригоркам
Мы идем, бредем домой.
Опостылеют салазки,
И садимся в два рядка
Слушать бабушкины сказки
Про Ивана-дурака.
И сидим мы, еле дышим.
Время к полночи идет.
Притворимся, что не слышим,
Если мама спать зовет.
Сказки все. Пора в постели…
Но а как теперь уж спать?
И опять мы загалдели,
Начинаем приставать.
Скажет бабушка несмело:
«Что ж сидеть-то до зари?»
Ну, а нам какое дело, —
Говори да говори.
1914-1915 гг.
Сергей Есенин.
Это цитата сообщения Алллок Оригинальное сообщение
Время Дмитрия Сергеевича Лихачева родилось 28 (15) ноября 1906 года.
[400x529]«Отец и мать мои были уже типичными петербуржцами. Сыграла тут роль и среда, в которой они вращались, знакомые по дачным местам в Финляндии, увлечение Мариинским театром, около которого мы постоянно снимали квартиры. Чтобы сэкономить деньги, каждую весну, отправляясь на дачу, мы отказывались от городской квартиры. Мебель артельщики отвозили на склад, а осенью снимали новую пятикомнатную квартиру, обязательно вблизи от Мариинского театра, где родители имели через знакомых оркестрантов и Марию Мариусовну Петипа ложу третьего яруса на все балетные абонементы».
Другая жизнь
«С рождением человека, – писал Дмитрий Сергеевич, – родится и его время…». Время Дмитрия Сергеевича Лихачева родилось 28 (15) ноября 1906 года.
В их семье всегда царила атмосфера доброжелательности и взаимопонимания. Никогда не унывали, вместе переживали и трудности, и радости. Это «пережить вместе», реально помочь человеку, честно сделать все, что от тебя зависит, чтобы ближнему стало легче дышать, – это качество войдет в будущего академика прочно и не будет зависеть ни от политического курса, ни от господствующей идеологии.
Родители оказали огромное влияние и на воспитание, и на мировоззрение юного Мити. Отец, вышедший из купеческого сословия и получивший звание личного дворянина «благодаря своему высшему образованию, чину и орденам (среди которых были Владимир и Анна)», его успешная служебная карьера, утонченность и образованность матери, светская жизнь семьи, – все это внесло свой вклад в становление детей. Ясно пережитая, прочувствованная до-революционная жизнь, жизнь в совершенно иной парадигме, чем дальнейшая схематичная советская действительность, – стала для Дмитрия Сергеевича мощнейшей прививкой, вакциной от разрушительного потока большевистской теории и практики. Лихачев – в отличие от многих советских граждан – всегда четко помнил: жить можно по-другому, жить нужно по-другому.
Надо ли говорить, что между детьми и родителями не было никаких барьеров: ток отцовской и материнской любви буквально вскормил Митю, насытил его сердце нежностью и добротой. Эту доброту – которую в чистом виде так редко встретишь в людях – он впоследствии даром раздавал всем, кто к нему обращался. Человек, знавший, что такое отеческая забота, умел относиться к другим соответственно. И поэтому, наверное, люди (поразительно, самые разные: от коллег по цеху – академиков – до простых рабочих) тянулись к Лихачеву, чувствовали в нем основательное, спокойное, разумное отцовское начало.
Лихачев не был типичным «ушедшим в себя» ученым, рассеянным, физически слабым и не приспособленным к жизни. Нет, он всегда был подтянут. И даже на строительстве Беломоро-Балтийского канала, начавшегося в 1931 году (сюда были стянуты силы со всех концов страны) з/к Дмитрий Сергеевич Лихачев получил звание «ударник ББК», что позволило покинуть весь этот кошмар на полгода раньше положенного срока – летом 1932 года. Это лето, вероятно, тоже было одним из самых счастливых в его жизни.
После освобождения Лихачев вернулся в Ленинград. В родном городе он стал литредактором «Издательства социально-экономической литературы» (впоследствии издательство «Мысль»).
В 1935 году Дмитрий Сергеевич женился на Зинаиде Александровне Макаровой, через 2 года родились дочери-близнецы – Вера и Людмила.
«Наша любовь к Родине меньше всего походила на гордость Родиной, ее победами и завоеваниями. Сейчас это многим трудно
Малая це́рковка. Свечи оплывшие.
Камень дождями изрыт добела.
Здесь похоронены бывшие, бывшие.
Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Здесь похоронены сны и молитвы.
Слёзы и доблесть. «Прощай!» и «Ура!».
Штабс-капитаны и гардемарины.
Хва́ты полковники и юнкера.
Белая гвардия, белая стая.
Белое воинство, белая кость…
Влажные плиты травой порастают.
Русские буквы. Французский погост…
Я прикасаюсь ладонью к истории.
Я прохожу по Гражданской войне…
Как же хотелось им в Первопрестольную
Въехать однажды на белом коне!..
Не было славы. Не стало и Родины.
Се́рдца не стало. А память — была…
Ваши сиятельства, их благородия —
Вместе на Сент-Женевьев-де-Буа.
Плотно лежат они, вдоволь познавши
Му́ки свои и дороги свои.
Всё-таки — русские. Вроде бы — наши.
Только не наши скорей, а ничьи…
Как они после — забытые, бывшие
Всё проклиная и нынче и впредь,
Рва́лись взглянуть на неё — победившую,
Пусть непонятную, пусть непростившую,
Землю родимую, и умереть…
Полдень. Берёзовый отсвет покоя.
В небе российские купола.
И облака, будто белые кони,
Мчатся над Сент-Женевьев-де-Буа.
Роберт Рождественский
<1970-е>
Знаменитое кладбище под названием «Сент-Женевьев-де-Буа» расположено в 30 км от Парижа. Кладбище считается православным, хотя встречаются захоронения и других религий. Среди русских эмигрантов, похороненных на кладбище, значатся многие военные, представители духовенства, писатели, художники, артисты — всего около 15 тыс. русских в 5220 могилах, что даёт основание называть всё кладбище «русским». Для многих русских оно является местом паломничества.
Скрип по сугробам, как скрип половицы
Воздух морозный, мятущийся духом,
Словно от крыльев неведомой птицы,
Город лебяжьим укутался пухом.
Шпиль Петропавловки взрезал иглою
Зимнее белое солнцестоянье,
Словно Невою и белою мглою
Питер измерил свое расстоянье.
И под мостами уснувшие реки
Твердь подставляют не лодкам, а людям,
Спят "разведёнки", их сомкнуты веки...
Мы их весной кораблями разбудим...
Зимний Дворец стал поистине зимний,
Дремлют в снегу ветви Летнего Сада,
Словно бы сказки слагают картины
Их кружевные врата и ограда.
В свете фонарном кружатся снежинки
В белом безмолвии, в Невском просторе.
Скоро мосты разведут половинки...
Санкт-Петербург в подвенечном уборе!
Что же для большего счастья мне надо?
Видеть в снегу и в искрящемся чуде
Вечность великого русского града!
Вечность великих и славу их судеб!
Зера Джемилова.
О, лик из-под древнего купола,
Свят ужас во взорах твоих:
Княгиня Ирина Юсупова,
Красивейшая из живых!
<...>
Недаром твой лик из-под купола,
И гибель во взорах твоих,
Княгиня Ирина Юсупова,
Печальнейшая из живых!
Париж, 21.02.1931 г.
Игорь Северянин
Это цитата сообщения ГалаМаг Оригинальное сообщение
А. Блок. Прощались мы в аллее дальной…
[601x685] Лежала вкруг широко тень,
На миг улыбкою прощальной
Осенний озарился день,
И вышло солнце. Всё казалось,
Объято ласкою творца,
Природа мощно наслаждалась
Лучами солнца - без конца,
Но ветер хладный, тучи хмуря,
Сокрыл лучи, нагнал теней,
И нам понятна стала буря -
Последний миг блаженных дней.
24 июля 1899
Я в Петергоф приеду утром
И от ворот пройду к дворцу,
Под небом северным и хмурым
Увидеть, что дано творцу.
Феерия воды в начале
Размеренна, нетороплива,
И ели, те, что нас встречали,
Стоят до Финского залива.
Фигуры главного каскада,
Молчат и позолотой светят,
Но вот внезапная прохлада…
Из пасти льва струя, как ветер.
Звенят фонтаны в Петергофе,
Они как музыка природы.
Самсона мужественный профиль,
Как признак царственной породы.
Вокруг шумят и плещут струи
Среди причудливых фонтанов
Как будто кто-то марширует,
Повсюду ходит неустанно.
Пройдут года, а может годы,
Но не забыть мне тех чудес:
Течёт вода в морские воды,
Срываясь с пасмурных небес.
Ю. Краснокутский
[625x700]
Средь беломраморных скульптур, прямых аллей
И вкрадчивого шелеста деревьев
Израненной душе становится светлей.
От озера осенним хладом веет.
Рокайли пышные жемчужных облаков
Причудливо отобразились в водах.
На гравии видны следы стальных подков,
Закрыли тучи купол небосвода.
Дворцы покоятся в застывшем полусне
Поблекли краски пасмурного полдня.
Старик Борей суров и предвещает снег,
На крыльях принося предзимний холод.
Душа замерзла на ветру и пустота
Отверзлась в сердце, плачущем от боли.
Мудрец сказал: «нетленна красота»,
Любовь ответила: «подписываюсь кровью».
12.02.2010 г.
Автор - Изабо Буатетт
(в альбом кн. И. Юсуповой)
Слыхала Ты, я думаю, не раз
О том, как сотни птиц мятежных
Летят и мчатся, в бури грозный час
На пламя маяков прибрежных.
Они летят, взывая и дрожа...
Стекло незримо...птицы глупы...
А на заре седые сторожа
Находят маленькие трупы...
Не странно— ли? Ведь это— я и Ты:
К Твоим глазам летят мои мечты.
Владимир Палей
27-го июля 1917года
Это цитата сообщения Томаовсянка Оригинальное сообщение
8 октября - День Рождения Марины Ивановны Цветаевой
«Ошибка»
Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой - она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.
Когда пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.
Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль -
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!
Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!
Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: "Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!"
Твоя любовь была такой ошибкой, -
Но без любви мы гибнем, Чародей!
В мире, ревущем:
- Слава грядущим!
Чту во мне шепчет:
- Слава прошедшим!
Вам, проходящим,
В счет не идущим,
Чад не родящим,
Мне - предыдущим.
С клавишем, с кистью ль
Спорили, с дестью ль
Писчего - чисто
Прожили, с честью.
Белые - краше
Снега сокровищ! -
Волосы - вашей
Совести - повесть.
2
Поколенью с сиренью
И с Пасхой в Кремле,
Мой привет поколенью
По колено в земле,
А сединами - в звездах!
Вам, слышней камыша,
- Чуть зазыблется воздух -
Говорящим: ду - ша!
Только душу и спасшим
Из фамильных богатств,
Современникам старшим -
Вам, без равенств и братств,
Руку веры и дружбы,
Как кавказец - кувшин
С виноградным! - врагу же -
Две - протягивавшим!
Не Сиреной - сиренью
Заключенное в грот,
Поколенье - с пареньем!
С тяготением - oт
Земли, над землей, прочь от
И червя и зерна!
Поколенье - без почвы,
Но с такою - до дна,
Днища - узренной бездной,
Что из впалых орбит
Ликом девы любезной -
Как живая глядит.
Поколенье, где краше
Был - кто жарче страдал!
Поколенье! Я - ваша!
Продолженье зеркал.
Ваша - сутью и статью,
И почтеньем к уму,
И презрением к платью
Плоти - временному!
Вы - ребенку, поэтом
Обреченному быть,
Кроме звонкой монеты
Всё - внушившие - чтить:
Кроме бога Ваала!
Всех богов - всех времен - и племен...
Поколенью - с провалом -
Мой бессмертный поклон!
Вам, в одном небывалом
Умудрившимся - быть,
Вам, средь шумного бала
Так умевшим - любить!
До последнего часа
Обращенным к звезде -
Уходящая раса,
Спасибо тебе!
1935 год
Марина Цветаева.
Маленький домашний дух,
Мой домашний гений!
Вот она, разлука двух
Сродных вдохновений!
Жалко мне, когда в печи
Жар, – а ты не видишь!
В дверь – звезда в моей ночи! –
Не взойдешь, не выйдешь!
Платьица твои висят,
Точно плод запретный.
На окне чердачном – сад
Расцветает – тщетно.
Голуби в окно стучат, –
Скучно с голубями!
Мне ветра привет кричат, –
Бог с ними, с ветрами!
Не сказать ветрам седым,
Стаям голубиным –
Чудодейственным твоим
Голосом: ~ Марина!
Ноябрь 1919 года.
Марина Цветаева.
Это цитата сообщения Galyshenka Оригинальное сообщение
Вензель ОТМА
Выдержки из воспоминаний о царевнах Ольге, Татьяне, Марии, Анастасии Романовых (При дворе сестер называли Вензель ОТМА)
«Чистота помыслов и чистота души — вот, что действительно облагораживает»
(Из записок святой Царицы-мученицы Александры Федоровны Романовой)
[показать]
Екатерина027, копирайтер. Биржа статей, текстов для сайтов, страниц в соц-сетях, журналов, газет и т.п. Купить - продать статью, текст. Копирайтинг, SEO-копирайтинг, рерайтинг статей, текстов, переводы. Наполнение сайтов.
Сбивая младую улыбку,
Каленым свинцовым штыком,
Латышский стрелок замахнулся
На девушек «под венцом».
Как им, молодым и юным,
В мыслях, где много грез..
В сторону шаг – униженье,
Только б не выдать слез…
Маменьку не расстроить
Будто бы все хорошо…
И незаметно поезд
В прошлое тихо пришел:
Яхта «Штандарт» и пары,
Юные гардемарины…
Где Вы поручик Уваров?
Пулей убиты не в спину…
И Ливадийский замок,
Море за горизонтом,
И не дождались алых
Вы парусов влюбленных.
Все только в прошлом:
Счастье, брат заболел , германцы,
Не суждено им свадеб…
И не для них померанцы…
Жутко в Ипатьевском доме,
-Маменька , мы спокойны…
А за окном чуть слышен
Голос заупокойный.
Тихо творя молитву,
К полу тела клонились…
И их юные души
К Господу возносились…
автор Нина Ландышева.
Моей России больше нет.
Россия может только сниться,
Как благотворный тихий свет,
Который перестал струиться.
Советским людям будет жаль
Навек исчезнувшего света.
Россия станет, как Грааль
Иль Атлантида для поэта.
Мы проиграли не войну,
Мы не сраженье проиграли,
А ту чудесную страну,
Что мы Россией называли.
Анатолий Евгеньевич Величковский (1901—1981) - поэт Русской эмиграции, офицер Добровольческой Армии.
Собрание стихотворений. ЛИЦОМ К ЛИЦУ (Париж: Рифма, 1952).
"В шестнадцать лет я покинул отчий дом и ушел в Добровольческую армию. Во время отступления походным порядком попал с армией Бредова в Польшу, из Польши переехал во Францию. Хлеб насущный всю жизнь добываю работой, ничего общего с литературой не имеющей" (Из автобиографии поэта).
(I альбом Кн. И. Юсуповой)
ИРИНЕ
Тонка красавица Ирина,
Как флорентийская картина,
Она манящая ундина,
Сама холодная как льдина.
У ней поклонников лавина,
Но скрыта чувств ее витрина,
И вечно спущена куртина -
За ней невидима Ирина.
Любуется тобой, кузина,
Всегда - художница Марина,
Она-ж писательница Крина.
Марина Романова, Кореиз, август 1918 г.