Черт, черт, черт...Хотелось бы выразиться по крепче, ярче и менее культурней, но воспитание не позволяет, чтоб его перекосило 200 раз. Вы спросите чего это вдруг мне захотелось экспрессивно по выражаться? А все очень просто. Буквально на днях, я в своем блоге кинула пару цитат о любви...Точнее если сказать больше о расставании. Ну и многие подумали что в данный момент я это самое расставание переживаю, да еще и это мне тяжело дается. Даже предложил помощь психолог. Вот так вот. Это конечно мило, НО я НЕ расставалась с любимым человеком, точнее рассталась но это было около года назад и вся история и иже с ней поросло мхом. Пф...и с этого я сделала вывод что все-таки есть чуткие люди, но слишком уж чуткие.

Ну вот, опять все с самого начала! Опять ему придется бороться с желанием разбить его вдребезги одним взмахом руки. А он продолжал свое дело, назойливо напоминая о своем существовании в соседней комнате набором тупых иголок, врезающихся в воспаленные нервные клетки. Кто же придумал эти звонки?! Кто в силах выдержать такую пытку?! Ему иногда казалось, что бесконечные телефонные трели - это щупальца гигантского спрута, тянувшегося к его голове и находящего бреши даже в капитальной стене. Легче всего было выключить звонок на телефоне, а то и вовсе выдернуть шнур из розетки, но он почему-то этого не делал. Почему? Может быть, ему нравилось это мазохистское издевательство над собственными нервами, а может, он находил прелесть в самом противостоянии, хотя оно всегда заканчивалось его поражением. Обидно, но факт.
Так было и на этот раз. Макс медленно встал с пола и побрел в большую комнату, в глубине души надеясь, что вот именно сейчас телефон поперхнется на середине своей бесконечной трели и замолчит, осуждающе затаясь на журнальном столике у старого кресла. Но нет, телефон и не думал замолкать, наоборот, только заслышав шаги хозяина будто даже и прибавил в голосе. Чуть ли не приплясывая на потрескавшейся от времени полировке стола.
- Да, - в ответ на треск телефонной линии промямлил Макс.
- Привет, это я, - послышался радостный голос. - Ты так долго не отвечал.
- А если я не отвечал - тебе не могло прийти в голову, что я просто не хочу ни с кем сейчас говорить! - раздраженно буркнул в ответ Макс.
- Но тогда зачем ты ответил? - спросили на другом конце провода.
- А нервы у меня не железные, вот почему!
- Нервы: Да, это верно. И только? Ты ведь ждал моего звонка? Да?
- Нет, не ждал:
- Ждал, ждал: Я же знаю.
Макс замолчал. Это продолжалось уже два месяца. Тех самых два месяца, когда ему все надоело и захотелось просто исчезнуть. Исчезнуть, никого не предупреждая. Закрыть квартиру, выбросить ключи в грязный мусорный бак и уйти в вечерний сумрак. Да, собственно, кого ему было предупреждать? После того разговора в кафе Макс отчетливо понял, что он один на этом уже давно не белом свете. Он один и никому до него нет дела. Именно тогда, в тот самый промозглый и противный вечер в его опустевшей квартире прозвучал первый звонок.
- Да что тебе нужно от меня? - проговорил Макс, рухнув в мягкое кресло.
- Нужно? Да, пожалуй, что и ничего. Я разве говорила, что мне что-то от тебя нужно?
Сначала Максу показалось, будто это кто-то из его сокурсниц просто прикалывается над ним. Но голос был незнакомым и явно принадлежал молодой особе не старше двадцати пяти лет. Сначала он лихорадочно пытался вспомнить, где же все-таки он мог слышать его. Потом пытался вычислить свою собеседницу среди малочисленных своих знакомых или подруг знакомых, пытался задавать наводящие вопросы про город, институт, работу, школу. Но ничего так и не выяснил, кроме совершенно обыкновенного имени Света и того, что ей действительно не больше двадцати пяти.
- Ты уже два месяца мне звонишь. Этому должно быть какое-то объяснение? Как ты думаешь?
- Просто я знаю, что тебе сейчас плохо.
- Мне?! Плохо?! Да, мне плохо от твоих двухмесячных приставаний и назойливости. Тебе самой не надоело? Нашла бы себе какого-нибудь лоха, которой от твоих звонков приходил бы в неописуемый восторг, и отстала от меня. Так нет же, нужно обязательно почувствовать себя матерью Терезой, спасающей бедного грешника от неминуемой гибели. Как вы меня достали!
- Сердобольные и да милосердные граждане этой Вселенной, вот кто! Что вам неймется? Идите вон бабушкам-пенсионеркам помогайте, они в вас очень нуждаются!
- Но тебе ведь плохо сейчас, так?
- Да хорошо мне, хорошо! Поняла?! Я ясно объясняю или нет?! Или ты такая тупая?!
Света замолчала, и через некоторое время в трубке послышались короткие гудки. Ага, бросила трубку. Все-таки довел он ее! Победил! И правильно, нечего доставать глупыми вопросами и соваться туда, куда ее никто не просил соваться. Все равно ведь завтра снова позвонит и будет заливать про вселенскую любовь к нему ничем не примечательному Максу и его бессмертной душе. Надоела!
Но на следующий день никто не позвонил. И Максу почему-то от этого не стало веселей и свободней. Не позвонила она и через неделю, хотя каждый вечер он покорно сидел у журнального столика и ждал звонка. Ждал и надеялся, что вот непременно сейчас она позвонит и поэтому нельзя никуда уйти, даже на кухню поставить чайник. А вдруг он оттуда не услышит? Что тогда? Пожалуй, именно тогда: да, тогда, это точно, он начал разговаривать с телефоном. Сначала Максу самому казалось это бредом, идиотизмом и даже психозом, но ему нужен был кто-то, сейчас он это понимал особо отчетливо, кому он может выговориться.
- Ты думаешь, я сошел с ума? - спросил Макс у своего старого друга с потрескавшимся красным корпусом. - Может быть, ты прав. А может прав именно я. Да, именно я и никто другой в этом безумном мире. Может быть, как раз я и есть самый нормальный человек на всей земле?! Что, молчишь? Правильно, потому что тебе Читать далее...

Когда в сердце живет определенное чувство, спокойно жить не
получается. Можно отвлекаться, забывать на время, уходить с головой в работу, но спокойно не будет. От этой занозы в сердце не убежать, не
спрятаться с головой под одеяло, не отмахнуться рукой... Она просто
есть и ты чувствуешь, что она есть, и тебе неспокойно.

У меня нет какого-то ярко выраженного девиза. Но я точно знаю, что никогда нельзя опускать руки и никогда нельзя останавливаться. Вне зависимости от того, хочется или нет, хорошо или плохо, интересно или не интересно, надо делать. И ты всегда должна знать, что ты делаешь.