Это цитата сообщения
lj_vero4ka Оригинальное сообщениеЯ: Как тебя покрасили хорошо! Кто красил?
Мама: Да вот Вера, пришла, мазнула.
Я: Вера? А это кто?
Мама: Дочь любимая. Которая до семнадцати лет верила в себя, и все у нее получалось, а потом вдруг резко стала считать себя неудачницей.
Я: Но она хорошая?
Мама: Блестящая. Она блестящая.
И уходит из кухни.
***
Моя мама родилась в Лыткарино, в сорок шестом, четвертым ребенком в семье (третий погиб в войну); моей бабушке сказали, сжав губы, что мама "не жилец". У нас есть черно-белая фотография ее в десять лет, которая условно называется "найди маму" - абсолютно прозрачный ребенок с двумя косичками танцует на фоне огромного сада, раскинув руки птицей.
Бабушка называла ее "ножки макаронинки, ручки вермишелинки".
Она была отличницей, у меня лежат все ее школьные табели, в которых тушью еще выведены пятерки.
Ее папа учил их с братом играть в шахматы, и так они даже кормились - играя со взрослыми на денежку или еду. Не было ничего, вообще, ни конфет, ни одежды, ни игрушек. Был сад в двадцать соток, дачный дом, собаки, кошки, брат, мама и отец.
Братья с крыш обливали друг друга ледяной водой, бегали наперегонки и в случае маминого нудежа аккуратно брали ее, семилетнюю, за ноги и втыкали в сугроб. И валенки беспомощно дрыгались посреди двора.
Бабушка болела всю жизнь, в мамины тринадцать ее начали возить по больницам, самый большой мамин ужас всего детства - что она войдет в комнату, а та умерла. Бабушка могла, едва-едва оправившись от сердечного приступа, взять гитару, пойти осторожно по стеночке, сесть в саду и начать петь - Ах, Самара-городок, успокой ты меня.
Бабушка писала стихи про солнышко и родную страну. Я это читала, и это, конечно, обрыдаться.
Батя был строг и суров, говорил "будете у меня работать от зари до зари", и все у него надо было добыть - копеечку на кино, на книжку, просто обед - "пойди, заработай". Прополи, вскопай. Батя выдернул маму, отличницу, из седьмого класса, запретил заканчивать школу, отправил в техникум, чтоб пошла работать.
Мама в четырнадцать лет ездила в Москву три часа туда - три часа обратно, и падала в голодные обмороки.
В техникуме у мамы появились друзья, и они ходили в походы, иногда чуть ли не пятой степени сложности; и кто-то у них был - командир, кто-то - костровой, кто-то - завхоз; они спустя сорок с лишним лет рассказывают друг другу бесконечные походные байки, и глаза у них сияют.
Эти люди все по-прежнему мамины ближайшие друзья.
Бабушка умерла в мамины двадцать пять. Когда это случилось, мама поклялась себе, что если вынесла это, то вынесет все что угодно.
В дом к семидесятидвухлетнему, но вполне дееспособному папе стали водить женщин, сватать. Чуть ли не в первые же дни после. Он женился на ушлой молодой тетке, захотевшей быстро все прибрать к рукам.
Старший - на 10 лет - брат был давно женат, был военным, служил на Украине. Средний, дядя Сережа - старше на 5 лет - женился и уехал тоже.
Мама жила в пятиметровой комнате, и впадающий в маразм отец многие годы пытался сбагрить ее строить БАМ; мачеха науськивала его, что падчерица тунеядка. Они закрывали дверь и прокладывали щели тряпкой, чтобы тепло от печи не проникало в мамину комнату; по утрам зимой у нее на градуснике было 8 тепла.
- Больше всего жалко было книги - они коробились и плесневели.
Некоторые из покоробленных, счастливых, добывавшихся, в общем, потом и кровью - сейчас стоят у меня в комнате.
Город рос, и у них отобрали участок и предложили две квартиры в новостройке на этом месте. Мачехе не хотелось, чтобы у мамы было хоть что-то, и отец подал в суд.
Тут случилось плохое: отец привлек на свою сторону старшего брата, Владимира, что-то ему посулив. Они судились: два здоровых мужика, отец и брат, против моей прозрачной матери. Средний брат отсиделся где-то, сохранив нейтралитет.
Судья покачала головой - вы хоть бы посмотрели, против кого судитесь.
В тридцать три года у матери появилось первое собственное жилье.
С братом Владимиром она больше никогда не общалась, он писал ей письма, она посылала ему через дядю Сережу деньги, передавала подарки, но никогда больше не говорила с ним; он умер в прошлом году на Украине шестидесяти девяти лет от роду.
У него сорокалетние дети, с которыми я не знакома; двоюродный брат позвонил мне первый раз в жизни этим летом и позвал в гости в Киев.
К тридцати трем годам у мамы, в общем-то, откипели все самые бурные романы, и случилось два аборта, потому что рожать детей в пяти метрах при плюс восьми зимой - это, конечно, садизм.
Мама работала инженером вычислительных машин, строила подводные лодки и была красоты такой, что ни охнуть, ни вздохнуть.
Мама каталась на горных лыжах в Туристе, на Чегете и на Домбае,
Читать далее...