Сегодня в первый раз за время пребывания в Москве у меня попытались проверить паспорт.
Не вышло. = : )
Опыт...
924 сообщение в дневнике.
Жду юбилея.
Сцена 1.
Мир. Натурные съемки. День.
Голубое небо, зеленая трава, море. Земля населена животными и людьми. Все занимаются любовью, но люди иногда часа два в день метают бумеранг. Из-за споров по поводу какого-то стихотворения Рембо одна половина человечества объявила второй войну. После долгого сражения, во время которого использовалось самое новейшее оружие (сонеты, катрены, малайские четверостишия, оды и александрийские стихи), победители получили право присутствовать на спектаклях, поставленных побежденными.
Конец.
-----------
Недавняя мысль писать сценарии завоевывает все больше и больше нейронов мозга.
"... Я не без грусти расстался с этим гнилым Западом, таким чистым и полным удобств, чтобы вернуться в эту многообещающую в будущем грязь милой родины".
Федор Иванович Тютчев.
Из лондонских писем к жене.
Раздаю аватары.
Не всем, но... С миру по нитке - голому много ниток.
...
Да и одетому тоже.
---
Завтра будет.
Лучше.
А было - Make Love - Not Work.
---
Сквозь стекло окна я вижу прошлое. Красивый,
безумно красивый город - река, дома, трубы, сарказм...
Вдохновенная ложь провоцирует не менее вдоховенные эпитеты, -
а я вижу прошлую осень.
[250x164]
Город.
Место, где Восток, почесываясь,
шумно сопит перед Западом.
Где мне впервые улыбнулась жизнь.
То ещё местечко, вы не находите?
----
Какова цель? Каков смысл? О чем мыслить и что прикажете чувствовать, когда за окном такая осень?
Случайные вопросы требовательны к случайным ответом.
Генератор случайного.
Дневник давно превратился в средство повременного напоминания о себе окружающему. Окружающее изо всех сил маскируется под средство ведения и чтения дневника.
Случаются (генерируются?), правда, и исключения.
----
С чего, собственно, все началось.
Мы шли с Тобой по улице. Светило солнце. Мы любили.
Ноги шаркали по листьям.
Те, в свою очередь, выглядели не так как всегда.
Опавшие листья.
Наталья Леонидовна ТРАУБЕРГ – крупнейший специалист по творчеству Клайва Льюиса и первый переводчик его книг на русский язык:Интервью - непростое, с весьма неожиданными оценками Льюиса и все же рискую его рекомендовать...
"Я ранен светлой стрелой,
меня не излечат".
Как мне показать Тебе, что я – Твой?
Что я рожден Тобой, живу и дышу?
Что Ты – Любовь моя и Награда?
Как вырваться из тугой пелены понятий и штаммов штампов, красивых безликих трехсловий?
Что я знаю о Тебе? Как смею называть Тебя? Как мне любить Тебя, если я не знаю главного – какая Она, любовь в Тебя? Что Она и Кому я обязан ее проявлениям в нас?
Как много заглавного. Как медленно главное растворяется в повседневном. Продукт натуральный, потому в нас остается осадок. Эти крупинки в уголках глаз – то, ради чего я живу и что досталось мне, признаться, не по праву. Я вор, вор удачливый и беспечный, несобранный и бестолковый. Мой бес толкает меня на безумства и я, -мне кажется, - совсем не берегу Тебя. Твое имя. Твой запах.
И очень хочу Тебя сохранить. Охранить, уберечь, забрать, сгрести в охапку, бережно, нежно прижать к себе Тебя и молчать…
Господи, как же я хочу молчать!..
Молчать в Тебя. Чтобы наше молчание находило и понимало, принимало, внимало друг друга.
"Разве я знаю слова, чтобы сказать о Тебе?.."
Ты рисуешь. Ты дышишь. Ты плачешь. Ты – жива, я чувствую это, когда закрываю глаза. Я помню Твои мысли, когда мы ещё были далеки. Твои слезы обжигали меня прошлогодней весной, когда я знал, что живу, но не верил – благодаря Кому.
И криком древлян я проснусь в Тебя, очнусь подле Тебя, вернусь к дверям Твоим, потому что… Таков мой габитус, такова стезя, так глаза, слезясь, различают вязь почерка близкого, дыхания дальнего, шепот губ у лица, без начала улица, без конца город, этот город, в котором мы. Мы одни.
Кроме нас, здесь никого нет. И не было никогда, разве Ты не помнишь?
Present Continuous. Я не умею Тебя забывать.