Мама и папа,
Как без Вас пусто.
Переплелись
Жизни искусно.
Переплелись и
Оборвались,
Чтоб умирать
Мы не боялись.
Проснулся и не сразу понял, где находится. На щеке теплый луч. Под головой кирпич. Травка зеленеет. Солнышко блестит. А прямо над головой - панельная плита. Хорошо, что не крышка гроба. Ничего не болит. Значит, драки не было. Разве что в горле кисло. Скосил взгляд вниз- светлые джинсы почти чистые и не измятые вроде. Кроссовки белые на вольно раскинутых ногах. Лет восемнадцать этим бедовым ногам.
Они сильнее, чем руки. Он любил драться ногами. И умел. От его удара любой верзила летел метра на два, а то и на три. И вставал потом с трудом, а бывало − и не вставал.
Привычно потянулся к кармашку на груди. В пачке еще остались сигареты и несколько аккуратно свернутых сотенных. Улыбнулся себе, утренней прохладе, ворковавшему в сторонке голубю. Поежился.
Ночевал, как оказалось, в нише под лоджией знакомого дома. Как попал туда? Не помнил. Смутно помнил вчерашнюю пьянку в общаге, шугнувшихся от него по обшарпанным казенным стенам первокурсников, девичьи ноги в скользких капроновых чулках, пьянящий девичий запах…
-Не пойду с тобой!
- Не пойдёёёшь? Ну, тогда становись на четвереньки. Катать меня будешь…
В Афган его упрятал отец – подальше от греха. Уж слишком у пацана руки чесались. Откуда не возьмись по городку поползли слухи, что найденный в канаве труп пересек намедни дорогу Четвергову младшему.
Слава богу, что закончил техникум. Сколько раз его выгоняли? В кабинет директора заходил вразвалочку. Глаза не прятал. Смотрел в упор.
- Их пятеро, а ты один? Тааак, хорошо!
- Не пятеро, а шестеро, или семеро- поправлял с ухмылкой.
- Даже так? Что пропало у пострадавших из ценных вещей?
-Ничего.
Стоявшие по стеночке пострадавшие смотрели испуганно. Он- вызывающе.
-Зачем бил?
-Драться хотелось.
Вот и все. Дерись теперь. Вот с этими борцами за веру - в серо- желтых халатах, с «духами».
Кандагар. Кишлаки. Жара. Отрезанные головы. Раздутые трупы. Травка. Два оружия при себе: снайперка и американский автомат. Многие носили с собой гранату Ф-1 в нагрудном кармане, чтобы не попасть в плен. Песок. Горы. Скорпионы. Жажда. Кровь. Смерть.
- Эй, парень, ты откуда?
- Из Сибири.
- Давно прибыл?
- Да уж неделю как.
- Траву пробовал?
- Траву у нас коровы едят да лошади.
- Ну, иди к нам. Скрутите ему, пацаны.
Табак из сигареты был аккуратненько перемешан с травкой, затем также аккуратно помещен обратно.
- Кури!
Пацаны улыбались. Он тоже им улыбался. Закурил, как обычно, взатяг. Все поплыло вдруг. Больше ничего не помнил. Очнулся утром…
Он так и не знал, сколько духов убил, сколько мирного населения. Снайпер и есть снайпер. Стрелял из укрытия, менял позицию и снова стрелял, чувствуя себя почти Богом.
Бой. Взрыв и Витька на глазах разлетелся кровавыми кусками. Второй взрыв достался ему. Вдруг окатило жаром, пылью. Швырнуло. Упал. Потерял сознание. Откуда -то всплыл ангел. Белый. Посмотрел сверху и сказал:
- Жить будешь. И помнить…
Вытащили свои. А могли и не заметить. Оставить там…
Привычно глубоко затянулся LD.
Что эта наивная дура знает о жизни? Стишки пишет. Дура и есть дура. Фигурка у нее, конечно,− отпад. Создал же Бог такую красоту и сохранил полвека каким то непонятным ему образом. Грудь, как у девчонки. Серые лучистые, собачьи глаза. Виноватая улыбка. Что ей от меня надо? Заладила «жду», да «люблю», да «скучаю». А сама… В апреле черти ее унесли во Вьетнам, в сентябре- в Турцию. И это на ее- то зарплату? Клянется в верности. А как ей верить? Я здесь. Она в другом городишке… Гоню- возвращается. Сделала из меня героя. А я простой грешный мужик.
Война остается в человеке навсегда. Война никого не отпускает! Ни на миг! Никогда!
Он помнил и о том, как мина взорвалась возле его приятеля: звука почти не было слышно, но человек превратился в фаршированный камуфляж, и пар шел от растерзанного тела… И про то, как бойцу в глотку вошел раскалённый осколок, разворотив рот и нос, прикрыв дыхательные пути, и медик – офицер, монтировкой, этот осколок выдрал из глотки. Он никогда не забудет страшный стук этого осколка о кафельный пол. И про уставшие глаза молодого хирурга – красивой женщины, видимо абхазки, стоявшей посреди сотни раненных, которым физически не успевали помочь! И про удивленные глаза бойца, прошитого насквозь автоматной очередью во время очередной атаки, и про пацана, который, лишившись пальцев, рвался назад, под пули, что бы вернуть
Мимолетность и неизменность.
Неизменность и мимолетность.
Наших чувств роковая бледность.
Наших слов сокровенных робость.
Все мы ищем друг в друге средство,
Все мы видим друг с другом сходство.
Опьяняющая откровенность,
Отрезвляющее сиротство.
Чем, скажи, утолить нам жажду
Пусть недолго, но быть счастливым?
Утро гасит на небе звезды,
Оставляя их в небе незримо…
С каждым вдохом трудней
Возвращаться в реальность.
Обрываются нити
Одна за другой.
Что реальность, скажите,
А что ненормальность?
Неизменно лишь небо
Над головой.
Остальное: политика,
Деньги, работа −
Не прельщают.
И пищи душе не дают.
А в том маленьком мире,
Где жил для кого-то
Предают.
Я− зеркало твоей души.
Смотрю на тебя твоими глазами.
Ты отражаешься во мне
Самовлюбленным мальчиком,
Смеющимся над любовью.
Зеркало туманится −злишься.
Бросаешь его − не бьется.
Отворачиваешься.
В амальгаме окна
Застывает узор
Моих крыльев.
Еще помнятся
равновесия
Легкие взмахи.
Теперь в два раза
труднее
удерживаться
На лету.
Но сила тяжести
Менее.
Нет трения.
Кругами
Очерчиваю
Зыбкую
Пустоту.
Мне нужно
Лететь долго.
Без страха и
без оглядки.
Чтобы увидеть
небо
И незабвенный
Сиам.
Там будет
Все, что
Любимо,
Что сердцем
Моим хранимо.
Спаси меня,
Приюти меня,
Души моей
Солнечный
Храм.
Не исчезай! Не уходи! Останься!
В тебе любовь моя, моя надежда.
Колышет ветер в вольном поле травы,
И клонятся они к земле прилежно.
Зимой замерзнут, а весной оттают,
И станут голубыми васильками.
Лишь Бог один. И он, конечно, знает,
Все что еще случиться в мире с нами.
Помедли! Ну, хотя бы на полвека!
Дай наглядеться на тебя, мой милый!
На двадцать лет, на десять лет помедли,
Чтобы могла поднакопить я силы!
На год помедли и еще на месяц,
Потом на дни, на ночь, и на минутку.
Дай объясниться прозой и стихами,
Закончить тостом и печальной шуткой.
Мы связаны одной суровой ниткой,
мы переплетены одной лозою
Для нас откроет Бог одну калитку,
Чтобы меня увел ты за собою.
***
Вообще не твоего ума дело
Что я дальше буду делать.
Жить. Заведу себе любовника,
Что возможно!
Куплю бигля- щенка
Неосторожно.
Займусь рисованием
И сделаю маникюр.
Куплю себе
Шляпку от кутюр.
Да еще сапоги новые
В конце концов.
И не буду ждать подачек
От подлецов.
Так бунтует и просит радости
Моя душа!
Что успею- то и сделаю.
Мне решать.
***
Трушу одиночества.
Трушу и молчу.
В царство Невозможности
Вознесу свечу.
Озарится прошлое,
Пропадет тоска.
Опадет без выстрела
Сжатая рука.
Загремит, покатится
В пропасть пистолет.
Принято, оплачено−
И сомнений нет.
Так откуда рваная
Рана на груди?
И сомненья жалкие:
Что там, впереди?
***
Неба синего верх.
Внизу − позолота берез.
Бледные листья упали
На разрушенный мост.
К своей даме умчался
Рыцарь на белом коне.
Луи де Фюнес
С пониманием
Улыбнулся бы мне.
……………………
В черном списке
Синим кружком
Согласно мигают
Рыцарь печального образа
И косоглазая дама.
Человеческая комедия.
Пусть еще не смешно,
Луи,
Но уже не драма.
Проза пишет меня,
Подавая стакан
растворимого кофе
на завтрак;
отправляя с утра
на автобусную остановку,
привозя на работу,
кидая на восемь часов
в духоту бесконечных
бумажных желтеющих
листьев…
Жалких дней неуют,
Проведенных в
Пустейших делах,
Оседает корявостью
Строк непонятных
В больничных листах,
Болтовней о прошедших
Так скоро годах-мотыльках…
и прогнозом на завтрашний день
для того, кто проснется.
Сочтены наши дни,
Но порой на душе так легко,
Так уютно и просто,
Как будто по прихоти свыше
Напишутся в рифму
акварельные строки
двух судеб
на листьях разбуженных
яблонь
где-то в райском саду,
где окажемся вместе однажды,
обрученные
вечной воскресшей весной.
***
Цинично ждешь стихов печальных
О бедной участи моей.
Уже с небес за мной примчались
Мильон воздушных кораблей.
Не оглянувшись, отступаю.
И ангел руку подает.
Все ближе кромка горизонта
И долгожданнее полет.
***
Когда душа устанет от обид,
Навстречу мне пусть ангел прилетит.
Нелепый и смешной, и босоногий,
Избороздивший мир безумный, строгий
С каким- нибудь фонариком в руке,
С бутылкой водки в старом рюкзаке.
Пусть унесет на вешнюю полянку,
где лес шумит, играют соло склянки
и где цветут лиловые цветы
потусторонне- блеклой красоты.
Тогда от горько-страшного питья
Покажется мне сладкой жизнь моя.
Участь − все пути пройти.
По дороге всех спасти
Встречных- поперечных.
Обогреть и накормить.
И с избытком получить
Ран своих сердечных.
Унимать чужую боль,
А себе на раны соль
Сыпать безрассудно.
Долго выход находить
Мало есть, немного пить.
Улыбаться и шутить
В день последний, судный.
Предчувствие, которое сбылось
Заметны тени под глазами,
Седые волосы- травинки,
А за окном в осеннем танце
Дома, деревья, паутинки.
Попала я в тебя. Попала.
Запуталась и ослабела.
Вертелась Осень между нами
И песню о разлуке пела.
Прошедшее цеплялось грубо,
Цинично выставляло груди.
Я глаз почти не поднимала,
И головой качали люди.
Твой взгляд не раз скользил
Украдкой в его пугающие волны.
И встала ревность между нами
И маялись мы оба долго.
Не знаем как, но разомкнется
Кольцо судьбы. И будь что будет.
Осенний блюз. Крутые версты.
Несчастные по сути люди.
Моя пятидесятая зима,
Ты наступаешь зло, неумолимо,
Как третья мировая − ощутимо,
Без ультиматума, намека и письма,
Но от тебя я не сойду с ума.
Тебе нет разницы: ждала я, не ждала.
Сирийским снайпером
К прицелу ты припала.
И шансов нет сбежать, начать сначала.
Я улыбнулась и в тебя вошла.
***
Она странная…
Пишет стихи
Белым по белому снегу,
Собирает мечты−
Песочные строит дома…
Её пеплом посыплешь −
она отвернется и
В небо…
Звезду достает,
умывает горячим снегом.
По пути не сгорает сама...
Она странная…
Невозможное
Считает возможным.
Влюблена в кого-то…
Находит зимой
Светлячков.
Она странная...
Всю жизнь
Носит волшебные очки
Для полетов,
И живет на планете
Водопадовых,
Недосмотренных
В милых объятиях
Снов...
***
В любви вырастают крылья.
В молитве крепнет душа.
В снегу зажигаются звезды.
В набросках карандаша
Волнуются дали морские,
Судьбы полощется нить.
Я веру беру на веру.
За всех буду Бога молить...
***
Знаки судьбы
Тайные проясняются…
Прошлые сны
В памяти растворяются…
Снег все идет,
А на душе весеннее:
Птиц перелет,
Жажда любви,
везения…
