Знай, у каждого разное «больно»
05-11-2021 19:41
Знай, у каждого разное «больно»,
Знай, у каждого разное «страшно».
Не суди со своей колокольни
Неизвестносколькоэтажной.
Не очерчивай взглядом границы,
Не придумывай мозгом пределы.
Что тебе в страшном сне не приснится,
Для кого-то – обычное дело.
Знай, у каждого разное «надо»,
Знай, у каждого разное «сложно».
Впрочем, и представление ада
Обобщить и сравнить невозможно.
Знай, что правда бывает другая,
А не та, что приносят на блюде.
Присмотрись к тем, чьи судьбы пугают,
Это – самые сильные люди.
Златенция Золотова
Знай, у каждого разное «страшно».
Не суди со своей колокольни
Неизвестносколькоэтажной.
Не очерчивай взглядом границы,
Не придумывай мозгом пределы.
Что тебе в страшном сне не приснится,
Для кого-то – обычное дело.
Знай, у каждого разное «надо»,
Знай, у каждого разное «сложно».
Впрочем, и представление ада
Обобщить и сравнить невозможно.
Знай, что правда бывает другая,
А не та, что приносят на блюде.
Присмотрись к тем, чьи судьбы пугают,
Это – самые сильные люди.
Златенция Золотова
Последний рыцарь на Арбате
05-11-2021 19:26
С надменным видом феодала
Взирает рыцарь на Арбат.
Таких, как он, сегодня мало,
Внизу не видно что-то лат.
Среди прохожей молодёжи
Найти друзей мечтает он —
Галантных юношей, похожих
На рыцарей былых времён.
Последний рыцарь на Арбате
Стоит на доме тридцать пять.
Он понапрасну время тратит,
Других стараясь отыскать.
Его ещё надолго хватит,
Он годы может простоять.
Последний рыцарь на Арбате
Стоит на доме тридцать пять.
©Е.Агранович
^^^^^^^^^Дом с рыцарями на Арбате^^^^^^^^^
До революции Дом с рыцарями считался престижным жильем. В нем располагались большие благоустроенные квартиры, а на первом этаже работал один из самых дорогих детских садов Москвы. О скульптурах рыцарей на фасаде сочиняли стихи и песни, а одну из статуй Михаил Булгаков даже описал в «Мастере и Маргарите».
Здание возвели в неоготическом стиле, украсили лепниной и витражами. Семиэтажный дом стал самым высоким строением Арбата и даже попал в десятку московских небоскребов тех лет. А свое название он получил благодаря двум скульптурам рыцарей на фасаде, которые было видно издалека.
Строительство закончили в 1914 году, тогда же заселились первые жильцы.
После 1917 года многие квартиры в Доме с рыцарями уплотнили — вселили в них по несколько семей. В апартаменты въехали революционеры Г.Зиновьев и Н.Подвойский, а также крупные советские чиновники. Здесь многие из них прожили до конца 1930-х — периода массовых репрессий.
В советское время Дом с рыцарями стал известен на всю страну. С 1920 года в здании напротив располагался Театр им. Вахтангова.
Дом с рыцарями нравился и Михаилу Булгакову. Писатель часто бывал в Театре им. Вахтангова. Там в 1926 году поставили его пьесу «Зойкина квартира».
По легенде, одного из рыцарей Булгаков описал в своем романе «Мастер и Маргарита». Именно в его облике Коровьев-Фагот, член свиты Воланда, появился в одной из финальных сцен книги.
В 1975 году Дом с рыцарями расселили. Здание передали министерству культуры. ©
Взирает рыцарь на Арбат.
Таких, как он, сегодня мало,
Внизу не видно что-то лат.
Среди прохожей молодёжи
Найти друзей мечтает он —
Галантных юношей, похожих
На рыцарей былых времён.
Последний рыцарь на Арбате
Стоит на доме тридцать пять.
Он понапрасну время тратит,
Других стараясь отыскать.
Его ещё надолго хватит,
Он годы может простоять.
Последний рыцарь на Арбате
Стоит на доме тридцать пять.
©Е.Агранович
^^^^^^^^^Дом с рыцарями на Арбате^^^^^^^^^
До революции Дом с рыцарями считался престижным жильем. В нем располагались большие благоустроенные квартиры, а на первом этаже работал один из самых дорогих детских садов Москвы. О скульптурах рыцарей на фасаде сочиняли стихи и песни, а одну из статуй Михаил Булгаков даже описал в «Мастере и Маргарите».
Здание возвели в неоготическом стиле, украсили лепниной и витражами. Семиэтажный дом стал самым высоким строением Арбата и даже попал в десятку московских небоскребов тех лет. А свое название он получил благодаря двум скульптурам рыцарей на фасаде, которые было видно издалека.
Строительство закончили в 1914 году, тогда же заселились первые жильцы.
После 1917 года многие квартиры в Доме с рыцарями уплотнили — вселили в них по несколько семей. В апартаменты въехали революционеры Г.Зиновьев и Н.Подвойский, а также крупные советские чиновники. Здесь многие из них прожили до конца 1930-х — периода массовых репрессий.
В советское время Дом с рыцарями стал известен на всю страну. С 1920 года в здании напротив располагался Театр им. Вахтангова.
Дом с рыцарями нравился и Михаилу Булгакову. Писатель часто бывал в Театре им. Вахтангова. Там в 1926 году поставили его пьесу «Зойкина квартира».
По легенде, одного из рыцарей Булгаков описал в своем романе «Мастер и Маргарита». Именно в его облике Коровьев-Фагот, член свиты Воланда, появился в одной из финальных сцен книги.
В 1975 году Дом с рыцарями расселили. Здание передали министерству культуры. ©
Прости меня! Непридуманная история.
04-11-2021 23:58
Настоящего голода, какой пережила моя бабушка в блокаду, а мама на Ленинградском фронте, я не помню, но голодные времена застал.
После войны в Ленинграде бабушка, мама и я буквально перемогались, получая хлеб по карточкам, и все мечтали: “Вот приедем на Дон...”
Возвращаясь домой после многочасовых стояний в очередях за мукой, которую только начали продавать, после давки, духоты и истерических слухов: “Кончилась! Больше не будет!”, мы приносили три пакета - бабушкин, мамин и мой, и вот тут-то начинались воспоминания о каких-то сказочных временах, о невероятных урожаях и пышных казачьих калачах... Мне эти рассказы казались фантастическими, как легенда про золотые яблоки! Разве могут быть яблоки из золота?
Но я тоже мечтал. Мечтал и надеялся...
И наконец мы поехали в голубые степи, в края ковылей и маков, прозрачных рассветов, пшеничных караваев и всех земных плодов. А когда добрались до нашего хутора, нас настиг голод.
Все оказалось неправдой! Степь была не голубой, а удушающе пыльной, пожухлой. На иссеченной трещинами голой земле, как спицы, неподвижно стояли пустые колосья, и над всем этим - тусклое от жары солнце в белесом мареве засухи... Бродили коровы с выпирающими мослами, лошади, глядящие по-человечьи измученно и покорно.
Мужчины были в основном инвалиды, вернувшиеся с войны, с ввалившимися глазницами, обтянутыми потрескавшейся кожей скулами и лихорадочным блеском в глазах. До сих пор помню их ссутуленные плечи и огоньки бесконечных самокруток, угольками вспыхивающие в черных кулаках. Женщины с тонкими, горько поджатыми губами и коричневыми лицами под низко надвинутыми платками. Ребятишки, молчаливые, пузатые, тихо выискивающие по канавам и у провалившихся плетней какие-то съедобные корешки и щавель, постоянно жевали.
Нас спасли два вещевых мешка сухарей.
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
После войны в Ленинграде бабушка, мама и я буквально перемогались, получая хлеб по карточкам, и все мечтали: “Вот приедем на Дон...”
Возвращаясь домой после многочасовых стояний в очередях за мукой, которую только начали продавать, после давки, духоты и истерических слухов: “Кончилась! Больше не будет!”, мы приносили три пакета - бабушкин, мамин и мой, и вот тут-то начинались воспоминания о каких-то сказочных временах, о невероятных урожаях и пышных казачьих калачах... Мне эти рассказы казались фантастическими, как легенда про золотые яблоки! Разве могут быть яблоки из золота?
Но я тоже мечтал. Мечтал и надеялся...
И наконец мы поехали в голубые степи, в края ковылей и маков, прозрачных рассветов, пшеничных караваев и всех земных плодов. А когда добрались до нашего хутора, нас настиг голод.
Все оказалось неправдой! Степь была не голубой, а удушающе пыльной, пожухлой. На иссеченной трещинами голой земле, как спицы, неподвижно стояли пустые колосья, и над всем этим - тусклое от жары солнце в белесом мареве засухи... Бродили коровы с выпирающими мослами, лошади, глядящие по-человечьи измученно и покорно.
Мужчины были в основном инвалиды, вернувшиеся с войны, с ввалившимися глазницами, обтянутыми потрескавшейся кожей скулами и лихорадочным блеском в глазах. До сих пор помню их ссутуленные плечи и огоньки бесконечных самокруток, угольками вспыхивающие в черных кулаках. Женщины с тонкими, горько поджатыми губами и коричневыми лицами под низко надвинутыми платками. Ребятишки, молчаливые, пузатые, тихо выискивающие по канавам и у провалившихся плетней какие-то съедобные корешки и щавель, постоянно жевали.
Нас спасли два вещевых мешка сухарей.
Блогер по имени «природа»!
04-11-2021 22:18
Всё уже, что надо, в жизни есть,
Нам глаза открыть бы и увидеть.
Мы же всё гордимся, множим спесь,
Не заметив, можем и обидеть
Разных малых жителей Земли.
А на деле – пыжимся напрасно,
Ничего же не изобрели
Мы ещё, что так же бы прекрасно,
Так же нежно, трепетно цвело,
Как простой цветочек у дороги…
В монитора пялимся стекло:
Ищем сайты, паблики и блоги.
А глядеть бы надо в небеса,
Новости читать в озёрных водах,
Сердцем ставить лайки чудесам
Блогера по имени «природа»!
Анна Опарина
Нам глаза открыть бы и увидеть.
Мы же всё гордимся, множим спесь,
Не заметив, можем и обидеть
Разных малых жителей Земли.
А на деле – пыжимся напрасно,
Ничего же не изобрели
Мы ещё, что так же бы прекрасно,
Так же нежно, трепетно цвело,
Как простой цветочек у дороги…
В монитора пялимся стекло:
Ищем сайты, паблики и блоги.
А глядеть бы надо в небеса,
Новости читать в озёрных водах,
Сердцем ставить лайки чудесам
Блогера по имени «природа»!
Анна Опарина
Я учусь дорожить тишиной....
04-11-2021 17:25
Мне теперь бесконечно МОЛЧИТСЯ …
Так уютно вдвоём с тишиной.
Мелкий дождь украшает ресницы…
Ветер-дворник для сердца родной.
И чем больше годов за спиною,
Тем сильнее желанье молчать…
Мне не нужно любою ценою
Планы разума все поощрять.
Мне не нужно доказывать, мчаться
За далёко-прекрасной мечтой.
Ни букетов не жду, ни оваций.
Сердцу дорог уют и покой.
Чашка чая и в плюшевом пледе
Свой любимый роман почитать…
Я не знаю, чем дышат соседи
И кому новый образ подстать.
Кто развёлся, женился, уехал…
Я отстала от всех новостей.
Суматоха и спешка – помеха
Тишине нежно-нужной моей.
Рядом есть только близкие лица,
Кто молчать научился со мной…
С ними вместе так сладко молчится…
Я учусь дорожить тишиной....
© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2021
Так уютно вдвоём с тишиной.
Мелкий дождь украшает ресницы…
Ветер-дворник для сердца родной.
И чем больше годов за спиною,
Тем сильнее желанье молчать…
Мне не нужно любою ценою
Планы разума все поощрять.
Мне не нужно доказывать, мчаться
За далёко-прекрасной мечтой.
Ни букетов не жду, ни оваций.
Сердцу дорог уют и покой.
Чашка чая и в плюшевом пледе
Свой любимый роман почитать…
Я не знаю, чем дышат соседи
И кому новый образ подстать.
Кто развёлся, женился, уехал…
Я отстала от всех новостей.
Суматоха и спешка – помеха
Тишине нежно-нужной моей.
Рядом есть только близкие лица,
Кто молчать научился со мной…
С ними вместе так сладко молчится…
Я учусь дорожить тишиной....
© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2021
Время - беспощадная вещь.
04-11-2021 17:08
Время - беспощадная вещь. Оно заберет у тебя в прошлое то, что ты любишь, и не факт, что подарит это в будущем за несгибаемую веру.
Оно научит тебя ценить секунды счастья, застывать в этом мгновении, зная, что именно этот истинный восторг души больше не повторится.
Оно отсечет ненужное и прибьет к берегу твоей жизни то, что предначертано судьбой.
Оно научит просить прощения и прощать, раскаиваться на всю глубину твоего сердца, умирать тысячи раз и рождаться заново.
Оно поставит под сомнение твои принципы, перевернет твой рассудок и посеет хаос. Чтобы дать возможность навести порядок внутри и снаружи.
Оно настоятельно будет сталкивать тебя с твоим же отражением в окружающих тебя людях, чтобы ты осознал, чего ты стОишь, какие поступки совершаешь и какие их последствия.
Оно заставит оплатить все счета и не единожды поставит тебя на колени, чтобы проверить, сможешь ли ты подняться и усвоен ли урок великого учителя под названием Жизнь.
Оно поведет тебя сотнями чужих дорог, ты будешь блуждать в лабиринтах, пока не найдешь свой путь.
Оно покажет тебе, как трудно бывает порой заслужить доверие и как молниеносно можно разбить его вдребезги. Как, откладывая близких на "потом", ты однажды проснешься и поймешь что "потом" не настало.
© Angelika Hoffmann
Оно научит тебя ценить секунды счастья, застывать в этом мгновении, зная, что именно этот истинный восторг души больше не повторится.
Оно отсечет ненужное и прибьет к берегу твоей жизни то, что предначертано судьбой.
Оно научит просить прощения и прощать, раскаиваться на всю глубину твоего сердца, умирать тысячи раз и рождаться заново.
Оно поставит под сомнение твои принципы, перевернет твой рассудок и посеет хаос. Чтобы дать возможность навести порядок внутри и снаружи.
Оно настоятельно будет сталкивать тебя с твоим же отражением в окружающих тебя людях, чтобы ты осознал, чего ты стОишь, какие поступки совершаешь и какие их последствия.
Оно заставит оплатить все счета и не единожды поставит тебя на колени, чтобы проверить, сможешь ли ты подняться и усвоен ли урок великого учителя под названием Жизнь.
Оно поведет тебя сотнями чужих дорог, ты будешь блуждать в лабиринтах, пока не найдешь свой путь.
Оно покажет тебе, как трудно бывает порой заслужить доверие и как молниеносно можно разбить его вдребезги. Как, откладывая близких на "потом", ты однажды проснешься и поймешь что "потом" не настало.
© Angelika Hoffmann
Я прощаю тебя.
03-11-2021 19:45
Дима был изгоем. Отщепенцем, отверженным, вечной мишенью для нападения детворы. Сверстники его терпеть не могли. Смеялись над ним, издевались, дразнили, а он молчал. Тихо собирал сломанные игрушки, восстанавливал разбитые песочные замки, снимал с дерева заброшенную кепку. Но ничего не говорил. Иногда его били. Несильно, но неприятно. Тогда он убегал. Никогда не ввязывался в драку, не давал отпор обидчикам и не жаловался взрослым. Возможно, если бы он хоть раз ударил кого-нибудь в ответ, то его бы оставили в покое, но он спасался позорным бегством, что ещё больше разжигало неутолимую агрессию неугомонной детворы.
Юлю, наоборот, все любили. Она имела среди сверстников непререкаемый авторитет, который приходилось подтверждать каждый день, гоняя вместе со всеми ребятами несчастного Диму. Где-то глубоко внутри девочке было искренне жаль местного дохлика, даже хотелось его защитить, оградить от нападок других детей. Мечтала, чтобы его оставили в покое, но сказать об этом не могла, потому что сила масс подавляет благие порывы. Да и никакого желания травить бедного мальчишку у неё не было, но зависимость от мнения других и боязнь оказаться таким же изгоем делали своё дело, и девочка снова и снова вместе со всеми обижала терпеливого паренька.
В тот день, когда в очередной раз Димины игрушки были отобраны и разбросаны по детской площадке, а песочные замки безжалостно разрушены маленькими ногами, Юля подошла к мальчику и привычным движением победителя сняла с него кепочку и собралась закинуть её на ветку. Но в этот момент Дима робко улыбнулся, сделал шаг ей навстречу, протянул руку и посмотрел прямо в глаза. Его взгляд был настолько пронзительным и печальным, словно ему было за неё неловко и стыдно, что Юля на мгновение замерла. Первым порывом было извиниться и вернуть головной убор хозяину, но стоявшие рядом приятели шумели и с восторгом требовали продолжения представления. И девочке ничего не оставалось, кроме как взмахнуть рукой вверх и отправить кепочку прямиком на дерево.
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Юлю, наоборот, все любили. Она имела среди сверстников непререкаемый авторитет, который приходилось подтверждать каждый день, гоняя вместе со всеми ребятами несчастного Диму. Где-то глубоко внутри девочке было искренне жаль местного дохлика, даже хотелось его защитить, оградить от нападок других детей. Мечтала, чтобы его оставили в покое, но сказать об этом не могла, потому что сила масс подавляет благие порывы. Да и никакого желания травить бедного мальчишку у неё не было, но зависимость от мнения других и боязнь оказаться таким же изгоем делали своё дело, и девочка снова и снова вместе со всеми обижала терпеливого паренька.
В тот день, когда в очередной раз Димины игрушки были отобраны и разбросаны по детской площадке, а песочные замки безжалостно разрушены маленькими ногами, Юля подошла к мальчику и привычным движением победителя сняла с него кепочку и собралась закинуть её на ветку. Но в этот момент Дима робко улыбнулся, сделал шаг ей навстречу, протянул руку и посмотрел прямо в глаза. Его взгляд был настолько пронзительным и печальным, словно ему было за неё неловко и стыдно, что Юля на мгновение замерла. Первым порывом было извиниться и вернуть головной убор хозяину, но стоявшие рядом приятели шумели и с восторгом требовали продолжения представления. И девочке ничего не оставалось, кроме как взмахнуть рукой вверх и отправить кепочку прямиком на дерево.
Сахарный песочек.
02-11-2021 23:08
Вот в январе 1943 года одна ленинградка, Зинаида Епифановна Карякина, слегла. Соседка по квартире зашла к ней в комнату, поглядела на нее и сказала:
— А ведь ты умираешь, Зинаида Епифановна.
— Умираю, - согласилась Карякина. - и знаешь, Аннушка, чего мне хочется, так хочется - предсмертное желание, наверное, последнее: сахарного песочку мне хочется. Даже смешно, так ужасно хочется.
Соседка постояла над Зинаидой Епифановной, подумала. Вышла и вернулась через пять минут с маленьким стаканчиком сахарного песку.
— На, Зинаида Епифановна, - сказала она. - Раз твое такое желание перед смертью - нельзя тебе отказать. Это когда нам по шестьсот граммов давали, так я сберегла. На, скушай.
Зинаида Епифановна только глазами поблагодарила соседку и медленно, с наслаждением стала есть. Съела, закрыла глаза, сказала: «Вот и полегче на душе», и уснула. Проснулась утром и… встала.
Верно, еле-еле, но ходила.
А на другой день вечером вдруг раздался в дверь стук.
— Кто там? - спросила Карякина.
— Свои, - сказал за дверью чужой голос. - Свои, откройте.
Она открыла. Перед ней стоял совсем незнакомый летчик с пакетом в руках.
— Возьмите, - сказал он и сунул пакет ей в руки.- Вот, возьмите, пожалуйста.
— Да что это? От кого? Вам кого надо, товарищ?
Лицо у летчика было страшное, и говорил он с трудом.
— Ну, что тут объяснять… Ну, приехал к родным, к семье, привез вот, а их уже нет никого… Они уже… они умерли! Я стучался тут в доме в разные квартиры - не отпирает никто, пусто там. Что ли, - наверное, тоже…как мои… Вот вы открыли. Возьмите. Мне не надо, я обратно на фронт.
В пакете была мука, хлеб, банка консервов. Огромное богатство свалилось в руки Зинаиды Епифановны. На неделю хватит одной, на целую неделю!.. Но подумала она: съесть это одной - нехорошо. Жалко, конечно, муки, но нехорошо есть одной, грех. Вот именно грех - по-новому, как-то впервые прозвучало для нее это почти забытое слово. И позвала она Анну Федоровну, и мальчика из другой комнаты, сироту, и еще одну старушку, ютившуюся в той же квартире, и устроили они целый пир - суп, лепешки и хлеб. Всем хватило, на один раз, правда, но порядочно на каждого. И так бодро себя все после этого ужина почувствовали.
— А ведь я не умру, - сказала Зинаида Епифановна. - Зря твой песок съела, уж ты извини, Анна Федоровна.
— Ну и живи! Живи! - сказала соседка. - Чего ты... извиняешься! Может, это мой песок тебя на ноги-то и поставил. Полезный он: сладкий.
И выжили и Зинаида Епифановна, и Анна Федоровна, и мальчик. Всю зиму делились - и все выжили.
...из инета...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
— А ведь ты умираешь, Зинаида Епифановна.
— Умираю, - согласилась Карякина. - и знаешь, Аннушка, чего мне хочется, так хочется - предсмертное желание, наверное, последнее: сахарного песочку мне хочется. Даже смешно, так ужасно хочется.
Соседка постояла над Зинаидой Епифановной, подумала. Вышла и вернулась через пять минут с маленьким стаканчиком сахарного песку.
— На, Зинаида Епифановна, - сказала она. - Раз твое такое желание перед смертью - нельзя тебе отказать. Это когда нам по шестьсот граммов давали, так я сберегла. На, скушай.
Зинаида Епифановна только глазами поблагодарила соседку и медленно, с наслаждением стала есть. Съела, закрыла глаза, сказала: «Вот и полегче на душе», и уснула. Проснулась утром и… встала.
Верно, еле-еле, но ходила.
А на другой день вечером вдруг раздался в дверь стук.
— Кто там? - спросила Карякина.
— Свои, - сказал за дверью чужой голос. - Свои, откройте.
Она открыла. Перед ней стоял совсем незнакомый летчик с пакетом в руках.
— Возьмите, - сказал он и сунул пакет ей в руки.- Вот, возьмите, пожалуйста.
— Да что это? От кого? Вам кого надо, товарищ?
Лицо у летчика было страшное, и говорил он с трудом.
— Ну, что тут объяснять… Ну, приехал к родным, к семье, привез вот, а их уже нет никого… Они уже… они умерли! Я стучался тут в доме в разные квартиры - не отпирает никто, пусто там. Что ли, - наверное, тоже…как мои… Вот вы открыли. Возьмите. Мне не надо, я обратно на фронт.
В пакете была мука, хлеб, банка консервов. Огромное богатство свалилось в руки Зинаиды Епифановны. На неделю хватит одной, на целую неделю!.. Но подумала она: съесть это одной - нехорошо. Жалко, конечно, муки, но нехорошо есть одной, грех. Вот именно грех - по-новому, как-то впервые прозвучало для нее это почти забытое слово. И позвала она Анну Федоровну, и мальчика из другой комнаты, сироту, и еще одну старушку, ютившуюся в той же квартире, и устроили они целый пир - суп, лепешки и хлеб. Всем хватило, на один раз, правда, но порядочно на каждого. И так бодро себя все после этого ужина почувствовали.
— А ведь я не умру, - сказала Зинаида Епифановна. - Зря твой песок съела, уж ты извини, Анна Федоровна.
— Ну и живи! Живи! - сказала соседка. - Чего ты... извиняешься! Может, это мой песок тебя на ноги-то и поставил. Полезный он: сладкий.
И выжили и Зинаида Епифановна, и Анна Федоровна, и мальчик. Всю зиму делились - и все выжили.
...из инета...
Случайности не случайны (про бабу Тому)
02-11-2021 13:10
Случайности не случайны (про бабу Тому)
Баба Тома жарила картошку. Ну и пусть, что 8 вечера, ну и пусть, что поджелудочная стала возмущаться только от запахов, но много ли счастья на старости лет нужно. Да и в ее возрасте уже как-то было наплевать на поджелудочную и «не жрать после шести». За окном падал снег, на сковороде аппетитно шкворчало.
Скучно было бабе Томе, и тоскливо. Сын с невесткой за границей уже который год, внуки ладные, но пойди их уразумей, лопочут по видеосвязи не по-нашему, улыбаются белозубо. Здоровы все, устроены, да и слава Богу. Одно отвлечение – телевизор да посиделки на лавочке. «Вот и жизнь прошла, да даже не прошла, пролетела», - вздохнула баба Тома. Нерадостные мысли прервал звонок в дверь.
- Опять Викентьевна, дура старая, или соль или муку купить забыла, - привычно проворчала она себе под нос и пошла открывать, - Сгорит картошка, вот чертей ей задам.
За дверью стоял огромный ком одежды, который венчала шапка ушанка, а из-под нее в разные стороны топорщилась борода, даже не борода, а бородища. Баба Тома обомлела. «Бандит, как есть бандит, вот и смерть моя пришла», - пронеслось у нее в голове.
- Добрый вечер. Простите за столь поздний визит, но крайняя необходимость вынудила побеспокоить вас. Не бойтесь, я не вор и не бандит. Просто так жизнь сложилась. И мне всего лишь нужно немного теплой воды, из-под крана.
Куча зашевелилась и из нее высунулась огромная обветренная рука, протягивающая пластиковую бутылку, которая в ладони казалась игрушечной.
- Понимаете, Оленька моя заболела, кашляет сильно, температура наверное. Ей пить теплое нужно, а у меня только холодная вода, нельзя ей. А пить хочет, не обессудьте, выручите.
Баба Тома стояла в ступоре. Нет, понятно, что бомж, но речь то какая складная, и Оленька…, не о себе печется, а о жене, наверное, или, не дай Бог, дочери. А на улице мороз, вон закутался то как.
- Что ж, заходи мил человек, если с добром пришел. – Немного промедлив сказала баба Тома. - Да рассказывай, что приключилось, может и помогу чем смогу.
Куча одежды переступила с ноги на ногу. Видно было, что ему хотелось туда, в тепло, где уют вкусно пахнет жареной картошкой но…
- Извини хозяюшка, грязный я, уже год на улице мыкаемся. И я, и Олюшка. Неприятно тебе будет…
- Ишь, чего вздумал! Еще порешай за меня, что мне приятно, а что неприятно! – рассердилась баба Тома. Уж очень она не любила, чтобы ей перечили, работа в колонии для несовершеннолетних наложила таки отпечаток на характер.
- Олюшка твоя где? – прикрикнула она на мнущуюся кучу.
- Да как где, со мной она всегда. – Куча распахнулась и из недр не особо свежей одежды показалась серая кошачья мордочка. – Уже как 7 лет мы вместе. Валечки, жены моей любимица, а как не стало ее в прошлом году, так нас и выгнали.
Баба Тома ухватила кучу своими хоть и худенькими, но еще крепкими руками.
- А ну заходи, обормот, не морозь мне помещения. Я с тобой тут до морковкиного заговенья разговоры разговаривать буду! - Скидывай с себя вот это все и топай в ванную, я тебе сейчас одежу положу там, что от моего деда осталась, в пору придется, тот тоже здоровый был как черт. А Олюшку свою сюда давай, я ее на кухне сейчас устрою и теплого молока налью.
Куча пыхтела и пробовала сопротивляться, но если баба Тома решила причинять добро и насаждать справедливость, это было бесполезно.
Прошел час. В коробке под батареей, на мягкой подстилке, мирно спала Олюшка, налакавшаяся теплого молока. А за столом, при вечернем свете бра, сидели совсем еще не старые мужчина и женщина. Картошка была съедена, и они вели неторопливую беседу под чашечку ароматного чая.
- И как вы на улице оказались то, небось пропил жилье свое?
- Да нет, не пропил, продал. Да и жилья то того было, комната в коммуналке. Валечка моя, жена, сильно о даче мечтала. Вот я ее продал, и купили дачку.
- А чего же там не живешь?
- Не пускают. По наследству все сыну ее отошло. Не расписаны мы были, она вдова, я всю жизнь одинокий, вот и встретились 10 лет назад, и съехались. Она и квартиру, и дачу на сына оформила. Чтобы не было у него мороки, как нас не станет. Не думали мы, что все вот так обернется, ведь здоровая же была, да и моложе на 7 лет. А тут заболела и сгорела за месяц. Не до квартир и дач в то время было.
- И как тебя умудрились то выселить?
- Да все как в тумане было. После похорон не в себе был, так сын ее, Валера, меня в санаторий отправил. Мол, поправить здоровье нужно. А приехал через 2 недели, в квартире другие уже живут, ни вещей, ни документов, ничего. Погнали меня. Я в милицию, а там только посмеялись. Олюшку зато вот нашел. Тогда тепло было, ее соседи и подкармивали во дворе. Рассказали мне, что продал Валера квартиру, и дачу тоже продал в одночасье. Вещи все выбросил, и Олюшку тоже. Ладно меня не пожалел, кто я ему такой, но она же Валечкина любимица, как же так.
- Зовут тебя то как, а то уже второй час гостишь, а так и не представился?
- Антон я, Антон Макарыч, был когда-то…- Грустно усмехнулся Читать далее...
комментарии: 21
понравилось!
вверх^
к полной версии
Баба Тома жарила картошку. Ну и пусть, что 8 вечера, ну и пусть, что поджелудочная стала возмущаться только от запахов, но много ли счастья на старости лет нужно. Да и в ее возрасте уже как-то было наплевать на поджелудочную и «не жрать после шести». За окном падал снег, на сковороде аппетитно шкворчало.
Скучно было бабе Томе, и тоскливо. Сын с невесткой за границей уже который год, внуки ладные, но пойди их уразумей, лопочут по видеосвязи не по-нашему, улыбаются белозубо. Здоровы все, устроены, да и слава Богу. Одно отвлечение – телевизор да посиделки на лавочке. «Вот и жизнь прошла, да даже не прошла, пролетела», - вздохнула баба Тома. Нерадостные мысли прервал звонок в дверь.
- Опять Викентьевна, дура старая, или соль или муку купить забыла, - привычно проворчала она себе под нос и пошла открывать, - Сгорит картошка, вот чертей ей задам.
За дверью стоял огромный ком одежды, который венчала шапка ушанка, а из-под нее в разные стороны топорщилась борода, даже не борода, а бородища. Баба Тома обомлела. «Бандит, как есть бандит, вот и смерть моя пришла», - пронеслось у нее в голове.
- Добрый вечер. Простите за столь поздний визит, но крайняя необходимость вынудила побеспокоить вас. Не бойтесь, я не вор и не бандит. Просто так жизнь сложилась. И мне всего лишь нужно немного теплой воды, из-под крана.
Куча зашевелилась и из нее высунулась огромная обветренная рука, протягивающая пластиковую бутылку, которая в ладони казалась игрушечной.
- Понимаете, Оленька моя заболела, кашляет сильно, температура наверное. Ей пить теплое нужно, а у меня только холодная вода, нельзя ей. А пить хочет, не обессудьте, выручите.
Баба Тома стояла в ступоре. Нет, понятно, что бомж, но речь то какая складная, и Оленька…, не о себе печется, а о жене, наверное, или, не дай Бог, дочери. А на улице мороз, вон закутался то как.
- Что ж, заходи мил человек, если с добром пришел. – Немного промедлив сказала баба Тома. - Да рассказывай, что приключилось, может и помогу чем смогу.
Куча одежды переступила с ноги на ногу. Видно было, что ему хотелось туда, в тепло, где уют вкусно пахнет жареной картошкой но…
- Извини хозяюшка, грязный я, уже год на улице мыкаемся. И я, и Олюшка. Неприятно тебе будет…
- Ишь, чего вздумал! Еще порешай за меня, что мне приятно, а что неприятно! – рассердилась баба Тома. Уж очень она не любила, чтобы ей перечили, работа в колонии для несовершеннолетних наложила таки отпечаток на характер.
- Олюшка твоя где? – прикрикнула она на мнущуюся кучу.
- Да как где, со мной она всегда. – Куча распахнулась и из недр не особо свежей одежды показалась серая кошачья мордочка. – Уже как 7 лет мы вместе. Валечки, жены моей любимица, а как не стало ее в прошлом году, так нас и выгнали.
Баба Тома ухватила кучу своими хоть и худенькими, но еще крепкими руками.
- А ну заходи, обормот, не морозь мне помещения. Я с тобой тут до морковкиного заговенья разговоры разговаривать буду! - Скидывай с себя вот это все и топай в ванную, я тебе сейчас одежу положу там, что от моего деда осталась, в пору придется, тот тоже здоровый был как черт. А Олюшку свою сюда давай, я ее на кухне сейчас устрою и теплого молока налью.
Куча пыхтела и пробовала сопротивляться, но если баба Тома решила причинять добро и насаждать справедливость, это было бесполезно.
Прошел час. В коробке под батареей, на мягкой подстилке, мирно спала Олюшка, налакавшаяся теплого молока. А за столом, при вечернем свете бра, сидели совсем еще не старые мужчина и женщина. Картошка была съедена, и они вели неторопливую беседу под чашечку ароматного чая.
- И как вы на улице оказались то, небось пропил жилье свое?
- Да нет, не пропил, продал. Да и жилья то того было, комната в коммуналке. Валечка моя, жена, сильно о даче мечтала. Вот я ее продал, и купили дачку.
- А чего же там не живешь?
- Не пускают. По наследству все сыну ее отошло. Не расписаны мы были, она вдова, я всю жизнь одинокий, вот и встретились 10 лет назад, и съехались. Она и квартиру, и дачу на сына оформила. Чтобы не было у него мороки, как нас не станет. Не думали мы, что все вот так обернется, ведь здоровая же была, да и моложе на 7 лет. А тут заболела и сгорела за месяц. Не до квартир и дач в то время было.
- И как тебя умудрились то выселить?
- Да все как в тумане было. После похорон не в себе был, так сын ее, Валера, меня в санаторий отправил. Мол, поправить здоровье нужно. А приехал через 2 недели, в квартире другие уже живут, ни вещей, ни документов, ничего. Погнали меня. Я в милицию, а там только посмеялись. Олюшку зато вот нашел. Тогда тепло было, ее соседи и подкармивали во дворе. Рассказали мне, что продал Валера квартиру, и дачу тоже продал в одночасье. Вещи все выбросил, и Олюшку тоже. Ладно меня не пожалел, кто я ему такой, но она же Валечкина любимица, как же так.
- Зовут тебя то как, а то уже второй час гостишь, а так и не представился?
- Антон я, Антон Макарыч, был когда-то…- Грустно усмехнулся
Случайности не случайны (про бабу Тому часть 2)
02-11-2021 13:09
Случайности не случайны (про бабу Тому часть 2)
В молодости баба Тома была хирургом, и не просто хирургом, а хирургом высшей категории. Профессор все говорил ей, что руки золотые, и оперирует с душой, большое будущее сулил. Но не сложилось. Предательство мужа, потеря первенца на последних месяцах беременности, и понесло Тамару в горячие точки. 3 года помоталась по военным базам. Потом работа в столице. Многие обязаны ей жизнью, ой многие. Даже криминальные личности. Ну, кто не без греха. Тогда выживали, как могли.
«Не сильно принципы важны, когда денежки нужны» - поговаривала частенько она про себя, латая очередного подранка. А что сделаешь, отказаться – не вариант, тебе же хуже будет, а сына, которого из последней горячей точки нежданно-негаданно привезла, даже сама того тогда не зная, тянуть нужно. Его отец там и сгинул. Странные тогда были времена, и страшные, как по лезвию ходишь.
Но ценили Тамару за руки золотые и молчание. Такой хирург – на вес золота. Даже безнадежных с того света вытаскивала. Поэтому и появилось у нее много друзей совершенно разных кругов, которые, в благодарность, могли и помочь. Редко пользовалась она такими возможностями, ну а что сделаешь, не мы такие, жизнь такая.
- Здравствуй Степаныч, - глухо произнесла в трубку баба Тома, - Жив еще, курилка?
- Не дождешься, - отозвался надтреснутый голос, - ты по делу, или бессонница замучила?
- По делу, нужно одного человечка по твоим каналам пробить.
- Как всегда, в своем репертуаре, не меняет тебя жизнь царица Тамара, не меняет… Диктуй.
Баба Тома продиктовала адрес и данные, которые ей записал Антон Макарыч.
- Меня Валера больше всего интересует, но и Антона пробей, а то мало ли чего.
- Ты как сама, встретиться не хочешь? – немного смущенно прозвучало в микрофоне.
- Нет уж Степаныч, не те наши годы, внуков нянчи. Да и о чем разговаривать, все наши дела былые уже в прошлом.
- Тогда на связи?
- На связи.
Второй номер долго не отвечал, наконец-то трубку взяли, и в ней зазвучал раздраженный женский голос.
- Камиля позови, красавица, - немного разбитным тоном проговорила баба Тома, - скажи, царица Тамара его просит. На фоне зазвучала гортанная речь, и абонент взял телефон. Этот разговор занял и того меньше времени. После недолгих переговоров баба Тома улеглась спать.
Утро преподнесло приятный сюрприз.
На груди бабы Томы уютно устроилась Оленька, приятно согревая своим теплом, а из кухни доносились аппетитные запахи.
- Ты не обессудь, хозяюшка, я тут немного… ну вот…
Антон Макарыч отступил от стола, где стояла нехитрая яичница с колбасой и салатик из овощей. Давно ей никто не готовил завтрак, даже муж, который воспитывал ее сына как родного, не часто баловал таким вниманием.
- Не сердишься, хозяюшка, что посвоевольничал?
- Не сержусь, спасибо, - дрогнувшим голосом сказала баба Тома, - ну что стоишь, давай завтракать, на голодный желудок дела не решаются.
Антон и хотел было что спросить, но осекся под строгим взглядом, и стал молча уплетать яичницу. Под ногами крутилась Оленька, которой было уже намного получше.
- Итак, бомж Тошка, - сказала после завтрака баба Тома, - поживешь пока у меня, и не спорить тут мне, моя квартира, мне и решать. А если не хочешь, гордый может, шурши на мороз и свою задницу морозь там, а Оленька у меня останется. Ясно?
С таким предложением не поспоришь, да и не стал Антон Макарыч спорить, не в той ситуации был. В тепле все ж зимой лучше, чем на улице. Старался как мог, и в магазин ходил, и завтраки готовил, и даже через месяц прибавление в их небольшом семействе случилось. Приволок как-то Антон Макарыч с мусорки лопоухого щенка, грязного и продрогшего. Ругалась баба Тома на чем свет стоит, костерила обоих словами отнюдь не литературными. Но не выгнала, стали гулять вместе в парке, разговоры разговаривать.
А между тем события развивались, за чем постоянно бдила баба Тома, достававшая свой мобильный после того, как в квартире наступала полная тишина.
Валера, сын Валечки, гражданской жены Антона Макарыча, был падкий до азартных игр, что и привело его к большому долгу. Догадываться, наверное, не нужно, кто поспособствовал. Камиль, хоть и в возрасте уже был, но держал часть игорного бизнеса в городе. Бит был Валера неоднократно, так что пришлось ему продать и квартиру, и дачу, и машину, да и все, что ценного было, чтобы рассчитаться.
И на работе возникли проблемы, комиссия за комиссией, проверка за проверкой, а потом небольшой намек, что стоит кое-кого уволить, и неприятности сразу прекратятся. И таки уволили, и прекратились проверки. Только с того времени Валеру на работу никто не брал, волчий билет... Степаныч постарался, все-таки крупный чиновник. Хотя раньше, а что вспоминать про раньше…
Недвижимость Антону Макарычу, понятно, что не вернулась, любые услуги, даже дружеские, должны окупаться. Жизнь такая. Но документы выправили, и даже пенсию оформили. Валера долго мыкался, а потом уехал на заработки и пропал навсегда. Как его жизнь сложилась, Читать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
В молодости баба Тома была хирургом, и не просто хирургом, а хирургом высшей категории. Профессор все говорил ей, что руки золотые, и оперирует с душой, большое будущее сулил. Но не сложилось. Предательство мужа, потеря первенца на последних месяцах беременности, и понесло Тамару в горячие точки. 3 года помоталась по военным базам. Потом работа в столице. Многие обязаны ей жизнью, ой многие. Даже криминальные личности. Ну, кто не без греха. Тогда выживали, как могли.
«Не сильно принципы важны, когда денежки нужны» - поговаривала частенько она про себя, латая очередного подранка. А что сделаешь, отказаться – не вариант, тебе же хуже будет, а сына, которого из последней горячей точки нежданно-негаданно привезла, даже сама того тогда не зная, тянуть нужно. Его отец там и сгинул. Странные тогда были времена, и страшные, как по лезвию ходишь.
Но ценили Тамару за руки золотые и молчание. Такой хирург – на вес золота. Даже безнадежных с того света вытаскивала. Поэтому и появилось у нее много друзей совершенно разных кругов, которые, в благодарность, могли и помочь. Редко пользовалась она такими возможностями, ну а что сделаешь, не мы такие, жизнь такая.
- Здравствуй Степаныч, - глухо произнесла в трубку баба Тома, - Жив еще, курилка?
- Не дождешься, - отозвался надтреснутый голос, - ты по делу, или бессонница замучила?
- По делу, нужно одного человечка по твоим каналам пробить.
- Как всегда, в своем репертуаре, не меняет тебя жизнь царица Тамара, не меняет… Диктуй.
Баба Тома продиктовала адрес и данные, которые ей записал Антон Макарыч.
- Меня Валера больше всего интересует, но и Антона пробей, а то мало ли чего.
- Ты как сама, встретиться не хочешь? – немного смущенно прозвучало в микрофоне.
- Нет уж Степаныч, не те наши годы, внуков нянчи. Да и о чем разговаривать, все наши дела былые уже в прошлом.
- Тогда на связи?
- На связи.
Второй номер долго не отвечал, наконец-то трубку взяли, и в ней зазвучал раздраженный женский голос.
- Камиля позови, красавица, - немного разбитным тоном проговорила баба Тома, - скажи, царица Тамара его просит. На фоне зазвучала гортанная речь, и абонент взял телефон. Этот разговор занял и того меньше времени. После недолгих переговоров баба Тома улеглась спать.
Утро преподнесло приятный сюрприз.
На груди бабы Томы уютно устроилась Оленька, приятно согревая своим теплом, а из кухни доносились аппетитные запахи.
- Ты не обессудь, хозяюшка, я тут немного… ну вот…
Антон Макарыч отступил от стола, где стояла нехитрая яичница с колбасой и салатик из овощей. Давно ей никто не готовил завтрак, даже муж, который воспитывал ее сына как родного, не часто баловал таким вниманием.
- Не сердишься, хозяюшка, что посвоевольничал?
- Не сержусь, спасибо, - дрогнувшим голосом сказала баба Тома, - ну что стоишь, давай завтракать, на голодный желудок дела не решаются.
Антон и хотел было что спросить, но осекся под строгим взглядом, и стал молча уплетать яичницу. Под ногами крутилась Оленька, которой было уже намного получше.
- Итак, бомж Тошка, - сказала после завтрака баба Тома, - поживешь пока у меня, и не спорить тут мне, моя квартира, мне и решать. А если не хочешь, гордый может, шурши на мороз и свою задницу морозь там, а Оленька у меня останется. Ясно?
С таким предложением не поспоришь, да и не стал Антон Макарыч спорить, не в той ситуации был. В тепле все ж зимой лучше, чем на улице. Старался как мог, и в магазин ходил, и завтраки готовил, и даже через месяц прибавление в их небольшом семействе случилось. Приволок как-то Антон Макарыч с мусорки лопоухого щенка, грязного и продрогшего. Ругалась баба Тома на чем свет стоит, костерила обоих словами отнюдь не литературными. Но не выгнала, стали гулять вместе в парке, разговоры разговаривать.
А между тем события развивались, за чем постоянно бдила баба Тома, достававшая свой мобильный после того, как в квартире наступала полная тишина.
Валера, сын Валечки, гражданской жены Антона Макарыча, был падкий до азартных игр, что и привело его к большому долгу. Догадываться, наверное, не нужно, кто поспособствовал. Камиль, хоть и в возрасте уже был, но держал часть игорного бизнеса в городе. Бит был Валера неоднократно, так что пришлось ему продать и квартиру, и дачу, и машину, да и все, что ценного было, чтобы рассчитаться.
И на работе возникли проблемы, комиссия за комиссией, проверка за проверкой, а потом небольшой намек, что стоит кое-кого уволить, и неприятности сразу прекратятся. И таки уволили, и прекратились проверки. Только с того времени Валеру на работу никто не брал, волчий билет... Степаныч постарался, все-таки крупный чиновник. Хотя раньше, а что вспоминать про раньше…
Недвижимость Антону Макарычу, понятно, что не вернулась, любые услуги, даже дружеские, должны окупаться. Жизнь такая. Но документы выправили, и даже пенсию оформили. Валера долго мыкался, а потом уехал на заработки и пропал навсегда. Как его жизнь сложилась,
«Хоть не летай в Европу…»
02-11-2021 13:08
Дело было сегодня утром. Аэропорт Мюнхен. Почти одновременно отправляются два рейса: МАУ в Киев и S7 в Москву. Очередь на паспортный контроль.
Стоять минут 40. Но есть быстрая линия для людей с инвалидностью. И в нее почему-то ломятся очевидно молодые и здоровые люди. Их не подзывал пограничник. Догадываетесь, кто? Человек по 10 с каждого из этих двух рейсов я точно насчитал, пока час стоял в очереди. Ну почему?
Почему европейцу не приходит в голову так позориться? А в постсоветских мозгах такая примитивная хитрож...ость - норма. Вы часик постойте, а я "типа инвалид" пройду без очереди. Удостоверения подтверждающие не спрашивают, значит можно? Стыдно. Обидно. Мне вообще сегодня все утро стыдно и обидно.
Встал рано и весь час-пик провел в мюнхенском трафике. Велосипеды, как же их много и как все здорово организовано! Люди массово ездят на работу на великах, потому что знают, что их учитывают, уважают и они доедут живыми. Везут на велоколясках детей в садики. Видел, как мама везла двойняшек в специальном двухместном велокресле, которое крепится спереди. Видел велоприцеп для ребенка. Такое на наших дорогах - смерть. На европейских - стиль жизни и свобода.
Мюнхен я знаю плохо и пару раз спутал ряды. Но мне не сигналили и не кричали: "Урод, куда прешься? Понаехали!". Меня с улыбкой пропускали. Агрессия, эгоизм, привычка игнорировать правила и думать только о себе - все это у многих "постсоветских" в крови. В общем, менталитет. Пока он не изменится, дела не будет.
Все с удовольствием ругают президента и власть, списывая проблемы на них. "Страна у нас такая", - любят говорить многие. Друзья, страна - это её граждане. Мы с вами. Да, с президентами нам жестко не везет. Но глядя на то, как наши люди занимают места для инвалидов, не уступают места женщинам в транспорте и уродуют подъезды, в которых сами живут, а еще все время всем недовольны, я понимаю: никакое правительство страну не изменит, пока мы сами не изменимся. Надо начинать с себя.
Каждый раз после Европы мне грустно. Иногда начиная с самолета. Сегодняшний пример. Я всегда заранее регистрируюсь на рейс и выбираю место возле иллюминатора. Прихожу - занято. На наших рейсах такое часто. Вежливо прошу пересесть. В ответ мне как бы с упреком указывают на место возле прохода с ремарочкой: "Так вот такое-же место, сидите тут, или вам именно у окна приспичило?". Узнаю наших. Идя против правил, люди пытаются выставить идиотами других, а себя оправдать. В любой ситуации.
Культура начитается с мелочей. Таких, как сесть на место, номер которого у тебя в билете, а не то, которое больше понравилось. С расчетом: "а может проконает". Это так же просто, как чистить зубы, мыться каждый день и не носить одни носки по 3 дня, особенно в жару, заставляя людей в общественном транспорте зажимать нос и отходить в сторону.
Президент, парламент и материальное положение тут не при чем. Не президент паркуется на газонах и мочится в лифтах. Не из-за бедности после пикника в парках и лесах люди оставляют мусорные кучи. Депутаты не мешают собрать мусор в пакет и унести с собой.
Простите за эмоциональность и грубоватые выражения. Какая-то безнадега. Честно. Хоть не летай в Европу, чтобы потом не растраиваться, и чтобы не было стыдно. Такие мысли. А вот уже прилетел и не смотря ни на что понимаю, что обожаю свою страну. Только надо нам с вами как-то людей перевоспитывать. Не всех, но многих.
©️ Дмитрий Комаров, заслуженный журналист Украины
Стоять минут 40. Но есть быстрая линия для людей с инвалидностью. И в нее почему-то ломятся очевидно молодые и здоровые люди. Их не подзывал пограничник. Догадываетесь, кто? Человек по 10 с каждого из этих двух рейсов я точно насчитал, пока час стоял в очереди. Ну почему?
Почему европейцу не приходит в голову так позориться? А в постсоветских мозгах такая примитивная хитрож...ость - норма. Вы часик постойте, а я "типа инвалид" пройду без очереди. Удостоверения подтверждающие не спрашивают, значит можно? Стыдно. Обидно. Мне вообще сегодня все утро стыдно и обидно.
Встал рано и весь час-пик провел в мюнхенском трафике. Велосипеды, как же их много и как все здорово организовано! Люди массово ездят на работу на великах, потому что знают, что их учитывают, уважают и они доедут живыми. Везут на велоколясках детей в садики. Видел, как мама везла двойняшек в специальном двухместном велокресле, которое крепится спереди. Видел велоприцеп для ребенка. Такое на наших дорогах - смерть. На европейских - стиль жизни и свобода.
Мюнхен я знаю плохо и пару раз спутал ряды. Но мне не сигналили и не кричали: "Урод, куда прешься? Понаехали!". Меня с улыбкой пропускали. Агрессия, эгоизм, привычка игнорировать правила и думать только о себе - все это у многих "постсоветских" в крови. В общем, менталитет. Пока он не изменится, дела не будет.
Все с удовольствием ругают президента и власть, списывая проблемы на них. "Страна у нас такая", - любят говорить многие. Друзья, страна - это её граждане. Мы с вами. Да, с президентами нам жестко не везет. Но глядя на то, как наши люди занимают места для инвалидов, не уступают места женщинам в транспорте и уродуют подъезды, в которых сами живут, а еще все время всем недовольны, я понимаю: никакое правительство страну не изменит, пока мы сами не изменимся. Надо начинать с себя.
Каждый раз после Европы мне грустно. Иногда начиная с самолета. Сегодняшний пример. Я всегда заранее регистрируюсь на рейс и выбираю место возле иллюминатора. Прихожу - занято. На наших рейсах такое часто. Вежливо прошу пересесть. В ответ мне как бы с упреком указывают на место возле прохода с ремарочкой: "Так вот такое-же место, сидите тут, или вам именно у окна приспичило?". Узнаю наших. Идя против правил, люди пытаются выставить идиотами других, а себя оправдать. В любой ситуации.
Культура начитается с мелочей. Таких, как сесть на место, номер которого у тебя в билете, а не то, которое больше понравилось. С расчетом: "а может проконает". Это так же просто, как чистить зубы, мыться каждый день и не носить одни носки по 3 дня, особенно в жару, заставляя людей в общественном транспорте зажимать нос и отходить в сторону.
Президент, парламент и материальное положение тут не при чем. Не президент паркуется на газонах и мочится в лифтах. Не из-за бедности после пикника в парках и лесах люди оставляют мусорные кучи. Депутаты не мешают собрать мусор в пакет и унести с собой.
Простите за эмоциональность и грубоватые выражения. Какая-то безнадега. Честно. Хоть не летай в Европу, чтобы потом не растраиваться, и чтобы не было стыдно. Такие мысли. А вот уже прилетел и не смотря ни на что понимаю, что обожаю свою страну. Только надо нам с вами как-то людей перевоспитывать. Не всех, но многих.
©️ Дмитрий Комаров, заслуженный журналист Украины
Доброта спасет МИР!
25-10-2021 14:22
Студент третьего курса Константин Смирнов возвращался из гостей в свое общежитие. Час был поздний, шел Костя по безлюдной окраине через частный сектор. Вдруг резкая боль пронзила все его существо, пылая огненным шаром в животе!
Парень, не успев ничего понять, согнулся пополам, в глазах потемнело, и он потерял сознание…
Костя был местным, родился и вырос в этом городе, в приличной семье. А в общежитии жил, потому что самостоятельности захотелось, не сошлись с отцом в некоторых вопросах, проще говоря – поссорились. И вот уже больше года не общались.
Мама переживала страшно, и ругалась, и плакала, пытаясь их помирить. Все безуспешно. Характеры у них с отцом были одинаковые, тяжелые характеры.
В «общаге» Косте нравилось, без дела он не сидел, всегда находил, где подработать вечерами. Друзей было много, кроме студенческих, были еще бывшие одноклассники, да и с соседскими ребятами, с которыми выросли в одном дворе, собирались иногда компаниями.
А еще были друзья – бездомные кошки и собаки, которых Костя с детства подкармливал, таская из дома сосиски и котлеты.
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Парень, не успев ничего понять, согнулся пополам, в глазах потемнело, и он потерял сознание…
Костя был местным, родился и вырос в этом городе, в приличной семье. А в общежитии жил, потому что самостоятельности захотелось, не сошлись с отцом в некоторых вопросах, проще говоря – поссорились. И вот уже больше года не общались.
Мама переживала страшно, и ругалась, и плакала, пытаясь их помирить. Все безуспешно. Характеры у них с отцом были одинаковые, тяжелые характеры.
В «общаге» Косте нравилось, без дела он не сидел, всегда находил, где подработать вечерами. Друзей было много, кроме студенческих, были еще бывшие одноклассники, да и с соседскими ребятами, с которыми выросли в одном дворе, собирались иногда компаниями.
А еще были друзья – бездомные кошки и собаки, которых Костя с детства подкармливал, таская из дома сосиски и котлеты.
Неравнодушие..
24-10-2021 15:09
ХЛЕБ
Вчера вечером шла домой. Поздно. Плеер в ушах. Смотрю на дороге — на тротуаре, в смысле — что-то шевелится. Подхожу ближе. Человек. Лежит человек. Точнее ползёт человек. Причем ползёт так необычно, будто в конкурсе участвует, ногами загребает и пересаживается вперед. Первая мысль: пьяный! Вторая мысль: грязный! Вчера дождик был, слякоть. Третья мысль: А вдруг нет? В смысле, не пьяный?
Мимо спешат другие люди. Вечер, надо скорей домой. Ползущего брезгливо обходят. Отворачиваются. Мне тоже надо домой. Меня ребёнок ждёт. Но вдруг не пьяный… Подхожу и опасливо спрашиваю: «Ты в порядке?» Сама удивляюсь своему хамству: перешла на «ты» без экивоков.
— По-мо-ги-те-встать, — говорит парень, прожевывая часть букв. Руки его скрючены. Ноги тоже.
Он болен ДЦП. С рождения.
Я протягиваю руку, за которую он хватает своей грязной измазанной рукой. От него пахнет…супом.
— Ты как тут оказался? — спрашиваю. — Один. На дороге…
— Я пошел за хлебом. Мачеха болеет. Упал. Меня велосипедист толкнул. Встать сам не смогу. — отчитался парень.
В это время он уже встал, но руку мою держал крепко.
— Далеко живешь? — спрашиваю я, прикидывая, что мне делать с ним.
— Да нет, вон. — Машет рукой на дом рядом. — Доведи, а то я упаду опять.
— Пошли, — соглашаюсь я. От него не пахнет опасностью. Пахнет супом.
— Как зовут тебя?
— Олег.
— С кем живешь, Олег?
— С мачехой. Она заболела. Нужен хлеб.
— Ты пошел за хлебом, тебя толкнули и ты упал? — восстановила я ход событий.
— Да.
— А обычно кто покупает хлеб?
— Мачеха.
Мы идём вдоль многоподъездного дома. Люди вокруг с интересом оборачиваются. Грязный Олег (он полз от магазина, напоминаю) и я — нарядная, с презентации.
Мы подходим к нужному подъезду.
— Квартира 59. Первый этаж. Ключи — в кармане. — Олег поворачивается ко мне нужным оттопыренным карманом.
Мы входим с ним в подъезд, он отпускает мою руку и впивается в спасительные перила. Здесь он уже почти дома. Он привычно, ловко подволакивая ноги, взбирается по лестнице.
Я открываю квартиру 59 ключами Олега. Мы входим в прихожую. Пахнет супом.
Слабый крик из комнаты:
— Олежа, это ты? Где ты был два часа? Хлеб купил?
Я кладу ключи на зеркало и выхожу из квартиры.
Олег болен ДЦП. Он два часа назад вышел за хлебом в магазин напротив. Нормальному, здоровому человеку сбегать за хлебом — 10 минут. Но Олег болен ДЦП. Что не мешает ему есть хлеб. И он за ним пошел. И его толкнули. Он упал. И два часа полз обратно. Прямо по грязной мокрой дороге. Потому что все вокруг спешили домой. К своим детям, мужьям и жёнам. Со своей буханкой хлеба. И некогда помочь встать тому, кто упал. Не-ког-да.
Я потрясена. Не могу пока сформулировать чем. Наверное тем, что всем вокруг нет дела ни до кого. Тем более до Олега. В грязном, скрюченного. Потому что каждый прошедший мимо ползущего человека уцепился за спасительную мысль «Он пьян!», оправдывающую его бездействие. Не потому что мы плохие. Мы просто спешим. У нас важные дела. А у Олега тоже дело — ему надо купить хлеб…
Боже мой, что это было?
Спустя 20 минут я звоню в квартиру 59 по домофону. Никто не открывает. Я дожидаюсь, пока кто-то выходит из подъезда, вхожу в него и звоню в звонок, над которым накорябано «59» (вряд ли Олег накорябал это сам — у него скрючены руки, ему не дотянуться). Мне никто не открывает. Наверное, Олег моется. А мачеха болеет. Я вешаю на ручку двери пакет. В нём батон и дарницкий. А ещё какие-то печенья, мармелад, чай. Олег с мачехой поедят супа с хлебом, который так и не купил Олег, а потом попьют чая с печеньем.
Держись, Олег. И больше не падай….
Автор: ОльгаСавельева
Вчера вечером шла домой. Поздно. Плеер в ушах. Смотрю на дороге — на тротуаре, в смысле — что-то шевелится. Подхожу ближе. Человек. Лежит человек. Точнее ползёт человек. Причем ползёт так необычно, будто в конкурсе участвует, ногами загребает и пересаживается вперед. Первая мысль: пьяный! Вторая мысль: грязный! Вчера дождик был, слякоть. Третья мысль: А вдруг нет? В смысле, не пьяный?
Мимо спешат другие люди. Вечер, надо скорей домой. Ползущего брезгливо обходят. Отворачиваются. Мне тоже надо домой. Меня ребёнок ждёт. Но вдруг не пьяный… Подхожу и опасливо спрашиваю: «Ты в порядке?» Сама удивляюсь своему хамству: перешла на «ты» без экивоков.
— По-мо-ги-те-встать, — говорит парень, прожевывая часть букв. Руки его скрючены. Ноги тоже.
Он болен ДЦП. С рождения.
Я протягиваю руку, за которую он хватает своей грязной измазанной рукой. От него пахнет…супом.
— Ты как тут оказался? — спрашиваю. — Один. На дороге…
— Я пошел за хлебом. Мачеха болеет. Упал. Меня велосипедист толкнул. Встать сам не смогу. — отчитался парень.
В это время он уже встал, но руку мою держал крепко.
— Далеко живешь? — спрашиваю я, прикидывая, что мне делать с ним.
— Да нет, вон. — Машет рукой на дом рядом. — Доведи, а то я упаду опять.
— Пошли, — соглашаюсь я. От него не пахнет опасностью. Пахнет супом.
— Как зовут тебя?
— Олег.
— С кем живешь, Олег?
— С мачехой. Она заболела. Нужен хлеб.
— Ты пошел за хлебом, тебя толкнули и ты упал? — восстановила я ход событий.
— Да.
— А обычно кто покупает хлеб?
— Мачеха.
Мы идём вдоль многоподъездного дома. Люди вокруг с интересом оборачиваются. Грязный Олег (он полз от магазина, напоминаю) и я — нарядная, с презентации.
Мы подходим к нужному подъезду.
— Квартира 59. Первый этаж. Ключи — в кармане. — Олег поворачивается ко мне нужным оттопыренным карманом.
Мы входим с ним в подъезд, он отпускает мою руку и впивается в спасительные перила. Здесь он уже почти дома. Он привычно, ловко подволакивая ноги, взбирается по лестнице.
Я открываю квартиру 59 ключами Олега. Мы входим в прихожую. Пахнет супом.
Слабый крик из комнаты:
— Олежа, это ты? Где ты был два часа? Хлеб купил?
Я кладу ключи на зеркало и выхожу из квартиры.
Олег болен ДЦП. Он два часа назад вышел за хлебом в магазин напротив. Нормальному, здоровому человеку сбегать за хлебом — 10 минут. Но Олег болен ДЦП. Что не мешает ему есть хлеб. И он за ним пошел. И его толкнули. Он упал. И два часа полз обратно. Прямо по грязной мокрой дороге. Потому что все вокруг спешили домой. К своим детям, мужьям и жёнам. Со своей буханкой хлеба. И некогда помочь встать тому, кто упал. Не-ког-да.
Я потрясена. Не могу пока сформулировать чем. Наверное тем, что всем вокруг нет дела ни до кого. Тем более до Олега. В грязном, скрюченного. Потому что каждый прошедший мимо ползущего человека уцепился за спасительную мысль «Он пьян!», оправдывающую его бездействие. Не потому что мы плохие. Мы просто спешим. У нас важные дела. А у Олега тоже дело — ему надо купить хлеб…
Боже мой, что это было?
Спустя 20 минут я звоню в квартиру 59 по домофону. Никто не открывает. Я дожидаюсь, пока кто-то выходит из подъезда, вхожу в него и звоню в звонок, над которым накорябано «59» (вряд ли Олег накорябал это сам — у него скрючены руки, ему не дотянуться). Мне никто не открывает. Наверное, Олег моется. А мачеха болеет. Я вешаю на ручку двери пакет. В нём батон и дарницкий. А ещё какие-то печенья, мармелад, чай. Олег с мачехой поедят супа с хлебом, который так и не купил Олег, а потом попьют чая с печеньем.
Держись, Олег. И больше не падай….
Автор: ОльгаСавельева
Для осмысления.
24-10-2021 14:50
Научитесь, наконец, ценить. Счастье - это когда нет горя.
Всё остальное - желания и запросы.
Не преувеличивайте, делая себя несчастливыми!
Всё остальное - желания и запросы.
Не преувеличивайте, делая себя несчастливыми!
Об истинном отношении к матери.
23-10-2021 13:20
Самая удивительная икона, у которой нет аналогов в мире. Идея создания иконы родилась в 2019г. в Крестовоздвиженском храме Господня в Тбилиси. Написали ее в 2021г. оригинал иконы находится в резиденции Патриарха Ильи II, а список иконы в храме Крестовоздвижения.
Называется икона "Матерь Кротости", т.е. на этой иконе особенно подчеркнуто то, что Господь Иисус Христос, став человеком, возлюбил свою Пречистую Матерь и относился к Ней со смирением и кротостью, как и подобает сыну.
Ведь первое чудо Он сотворил по послушанию Матери, хотя не пришло еще время Его проповеди. Но Мама попросила. Как Он мог отказать?
Называется икона "Матерь Кротости", т.е. на этой иконе особенно подчеркнуто то, что Господь Иисус Христос, став человеком, возлюбил свою Пречистую Матерь и относился к Ней со смирением и кротостью, как и подобает сыну.
Ведь первое чудо Он сотворил по послушанию Матери, хотя не пришло еще время Его проповеди. Но Мама попросила. Как Он мог отказать?
Жизнь, как она есть
22-10-2021 13:10
Встречайте День с Надеждой,
Проживайте с Радостью,
Провожайте с Благодарностью...
Проживайте с Радостью,
Провожайте с Благодарностью...
МАНЯ ❤
22-10-2021 11:21
Она лежала в густых, колючих зарослях ежевики, завернутая в пакет, туго перетянутый верёвкой. Чтобы наверняка... Из последних сил она издавала слабое "мяу" в надежде, что кто-то услышит и спасёт. Кроха, только oтopвaнная от матери.
Кислорода оставалось катастрофически мало...
Кто-то услышал.
Кто-то по имени Алексей шёл домой из магазина, преисполненный предвкушением весёлого, долгожданного вечера с сослуживцами, с которыми не виделся долгих восемь лет. Сколько всего вместе прошли! Не сосчитать, сколько раз спасали друг друга в горячих точках! И вот, наконец, они побросали все дела и приехали в гости.
Слабый писк из кустов ежевики отвлёк внимание Лёши. Он остановился и прислушался, вглядываясь в колючие заросли, сквозь которые пробивались рыжие лучи уходящего за горизонт солнца. Писк усилился, словно тот, кто его издавал, почувствовал, что его слышат. Кусты зашевелились.
- Котёнок? - догадался Лёша, и сразу же полез в заросли, paздиpaя себе pyки до кpoви.
Он поднял пакет, спешно разодрал его, и оттуда на него уставились два зелёных, полных надежды глаза. Чёрный, как сама ночь, комочек запищал ещё громче, но теперь, видимо, от радости.
- Знакомься, это Маня! - Лёша протянул жене Виктории чёрную кошечку прямо с порога.
- Ой, какая прелесть! - Вика взяла кроху на руки и стала рассматривать живую находку, - А где ты её нашёл?
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Кислорода оставалось катастрофически мало...
Кто-то услышал.
Кто-то по имени Алексей шёл домой из магазина, преисполненный предвкушением весёлого, долгожданного вечера с сослуживцами, с которыми не виделся долгих восемь лет. Сколько всего вместе прошли! Не сосчитать, сколько раз спасали друг друга в горячих точках! И вот, наконец, они побросали все дела и приехали в гости.
Слабый писк из кустов ежевики отвлёк внимание Лёши. Он остановился и прислушался, вглядываясь в колючие заросли, сквозь которые пробивались рыжие лучи уходящего за горизонт солнца. Писк усилился, словно тот, кто его издавал, почувствовал, что его слышат. Кусты зашевелились.
- Котёнок? - догадался Лёша, и сразу же полез в заросли, paздиpaя себе pyки до кpoви.
Он поднял пакет, спешно разодрал его, и оттуда на него уставились два зелёных, полных надежды глаза. Чёрный, как сама ночь, комочек запищал ещё громче, но теперь, видимо, от радости.
- Знакомься, это Маня! - Лёша протянул жене Виктории чёрную кошечку прямо с порога.
- Ой, какая прелесть! - Вика взяла кроху на руки и стала рассматривать живую находку, - А где ты её нашёл?
История про Кота Василия....
21-10-2021 17:46
У меня когда офис на Дзержинце был, я каждый день на работу и обратно ходил мимо супермаркета. Ну, такой, знаете, типа торговый центр, на первом этаже гастроном, на втором павильончики всякие. А под лестницей на второй этаж притулился малюсенький киоск, корма для животных. Ничем совершенно не примечательный, кроме одного. Там, возле окошка, стояла обувная коробка, на которой от руки было написано - "На обед Василию". Или "Васе на еду", по разному. Коробки потому что ветшали и менялись, менялась и надпись. Не менялся только сам хозяин коробки. Который сидел тут же, внизу.
Это был такой большой черный угрюмый кот. Целый день он сидел под своей коробкой. Но не просто сидел, нет. У Васи была забинтована передняя правая лапа, с когтей по локоть, и когда кто-то шел мимо на второй этаж, он эту лапу вытягивал перед собой, наклонял голову набок, и жалобно глядел в глаза прохожему. Вид его при этом менялся разительно! Как у опытного рецедивиста на суде. Из мрачного мерзавца он моментально превращался в такую жалкую пусичку.
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Это был такой большой черный угрюмый кот. Целый день он сидел под своей коробкой. Но не просто сидел, нет. У Васи была забинтована передняя правая лапа, с когтей по локоть, и когда кто-то шел мимо на второй этаж, он эту лапу вытягивал перед собой, наклонял голову набок, и жалобно глядел в глаза прохожему. Вид его при этом менялся разительно! Как у опытного рецедивиста на суде. Из мрачного мерзавца он моментально превращался в такую жалкую пусичку.