Это цитата сообщения Лариса_Воронина Оригинальное сообщение

У меня гипертония. Что назначит врач?

Получила письмо: «Лариса Петровна, какие лекарства используются в лечении гипертонии? У моей сестры дома целая аптечка из различных таблеток , она пьет их горстями, говорит, что одного средства недостаточно. Ответьте, пожалуйста»

Современная медицина располагает большим количеством препаратов, снижающих артериальное давление, многие фирмы продолжают исследования и с каждым годом число лекарств растет. Какой же препарат выбрать? Решить эту проблему может исключительно врач, учитывая возраст, особенности вашего организма, сопутствующие заболевания и многие другие факторы. Самостоятельно назначать себе таблетки , только потому ,что они помогли вашей соседке, ни в коем случае нельзя!

Основная цель лечения больных артериальной гипертензией (АГ) (или гипертонической болезнью - ГБ) состоит в максимальном снижении риска развития сердечно - сосудистых осложнений (ССО) и смерти от них. Для достижения этой цели требуется не только снижение АД до целевых уровней, но и коррекция других факторов риска. Начинают лечение гипертонии всегда с немедикаментозных мероприятий - изменения образа жизни, борьбы со стрессами, нормализации сна, лечебной физкультуры, бессолевой диеты.

Если попытки нормализовать давление таким способом оказались безуспешными, то надо начинать принимать лекарственные препараты. Лечение, как правило, продолжается всю жизнь, дело в том, что ГБ в подавляющем большинстве случаев вылечить не удается. Курсовое лечение и эпизодический прием лекарств опасны. После окончания приема препаратов давление в лучшем случае возвращается к исходным цифрам, а в худшем происходит феномен рикошета – АД резко повышается, развивается гипертонический криз, который может закончиться инсультом или инфарктом. Цель нашего лечения - достижение уровня АД 140-120/85-70 мм. рт. ст. Вопрос дозировки препаратов решается исключительно врачом!!!!
Читать далее...

Зачем нужно было все это терпеть?
Анна Петровна написала заявление на развод. Когда она сообщила об этом мужу, Василий Егорович разразился гневными воплями:
- Да кому ты нужна, кошелка старая?!! Катись, от тебя толка все равно никакого! – это были самые «мягкие» высказывания, которые долетали до женщины, пока она собирала свои скромные пожитки.
Ну что, вроде все собрала. Носимое уместилось в дорожном саквояже и Магнитовской сумке. Старенький ноутбук лег в свою котомку.
Она присела на край кровати. Огляделась. Странное чувство: прожила в этом доме 15 лет, сама делала ремонт, клеила обои и обустраивала уют. А вот ничего не жаль. [показать]

У знакомой дамы горе: сын надумал жениться на девочке не нашего круга. Я даме сочувствую, у самой дети, тоже переживала бы...
Но вспоминается одна Иванова. Эту Иванову сын поставил перед фактом — вот Марина, и мы расписались.
В родне Ивановой только : доктор наук, два кандидата, хореограф, главный инженер, литературный критик, ведущий кардиолог и так далее.
А тут девица сомнительного происхождения и несомненно дурного воспитания, отец в нетях, мать телятница (телятница!), образование "маляр-штукатур", ни кожи ни рожи.
Ощущение, что судьба прицелилась, плюнула и попала.
Малярша, правда, вела себя пристойно, не видно ее и не слышно, так, прошуршит что-то в коридоре.
- Подожди, -говорила Ивановой подруга Арина,- еще обживется, еще наплачешься.
Осенью сын отбыл в командировку в Штаты.
Как представлю, что в квартире это чучело шмыгает туда-сюда, хоть домой не иди, говорила Иванова подруге Арине.
К Новому году сын вернулся, а в марте объявил: во-первых, в Штатах ему предложили контракт, во-вторых, там же он встретил Николь, в-третьих, в четверг их с маляршей разведут, а в пятницу он улетает, ты, мать, не волнуйся, буду звонить.
Поплакала, проводила, рукой помахала.
Малярша собирала свои манатки: дорожная сумка и пакет из супермаркета — все богатство.
И вид как у побитой дворняги.
Иванова пересилила себя и спросила:
— Есть куда идти?
Малярша прошелестела:
— В общежитии через месяц койка освободится, а пока меня девочки в свою комнату пустят, на раскладушку.
Иванова посмотрела-посмотрела и сказала:
— Через месяц и съедешь, распаковывайся.
И назвала себя идиоткой.
Что и подтвердила подруга Арина.
Утром малярша убегала малярить-штукатурить, возвращалась поздно, еле живая, серая от усталости.
Пыталась сунуть деньги за постой, гордо заявив, что достаточно зарабатывает.
Так прожили три недели, и тут Иванову скрутило, внезапно и всерьез, полтора месяца в больнице, еле выкарабкалась.
Сын звонил несколько раз, говорил:
— Ты, мать, держись, я тебе наше с Николь фото скинул — я, Николь и Ниагара.
Так себе Николь, ничего особенного, стоило ли.
Подруга Арина навещала, нечасто, семья, заботы, поди выберись.
Малярша варила бульоны, морсы, готовила куриные котлеты на пару, уговаривала проглотить еще ложечку.
— Подозрительно мне это её ухаживание за тобой, -говорила подруга Арина,- ты уверена, что она там не прописалась ? полквартиры не вынесла? Кстати котлетку есть будешь ? нет ? точно не хочешь ? а то я прямо с работы, голодная.
Иванову выписали, малярша отвезла домой, помогла подняться на этаж, сама не зашла, некогда, отпросилась ненадолго.
Чистота, ни пылинки, Иванова прошаркала на кухню, на столе записка.
"Светлана Павловна, спасибо. Обед в холодильнике. Выздоравливайте. М".
Проверила заначки, все на месте.
Заглянула в комнату сына, как и не было никакой малярши.
Через неделю Иванова прошла по длинному гулкому коридору, постучала.
Три кровати, стол, под стол засунута раскладушка.
Сказала:
— Вот когда построишь себе квартиру, тогда и съедешь, давай собирайся и побыстрее, такси ждет, счетчик тикает.
В сентябре поехали покупать осеннее пальто, стыдно смотреть, в чем девочка ходит, и сапоги приличные нужны, в торговом центре наткнулись на подругу Арину.
Подруга Арина сказала:
— Хорошую прислугу днем с огнем не найдешь, я-то знаю, а у тебя еще и задаром, ловко ты, Иванова, устроилась!
— Это у тебя прислуга, а у меня невестка, пойдем, Мариша, нам еще сумку искать, и брюки посмотрим, и я себе шарфик хотела подобрать.
Иванова говорит:
— На первый взнос сама скопила, ни копейки у меня не взяла, дом вот-вот сдадут, ищу хорошие обои, ей некогда, работает с утра до ночи, недавно еле притащилась, я отвернулась чаю налить, смотрю — спит сидя.
Иванова говорит:
— Я уже извелась, все думаю, молодая, красивая, хозяйственная да еще с квартирой, Мариша — девочка неглупая, но и умным голову дурят, не поверишь, спать не могу, переживаю, чтобы не попалась на крючок какому-нибудь пустозвону или мерзавцу, кому-нибудь не нашего круга...

Свою Надежду буду донашивать...
Перелицовывать, перекрашивать,
ставить заплаты, сшивать разрывы.
Стараюсь ровно - выходит криво...
Не скрыть Надежды моей изношенность,
но бросить жалко - она хорошая.
Меня спасала, когда на грани
была от боли и от страданий.
Делилась верой и, как умела,
любовью душу больную грела...
И пусть Надежда слегка потрепана,
зашита тщательно и заштопана -
она в единственном екземпляре.
И вряд ли новую мне подарят.
Маша Иванова

По закону Моисееву, все еврейские родители должны были своих первенцев, (то есть первых сыновей), на сороковой день после рождения, приносить в храм для посвящения Богу. При этом полагалось, в благодарность Богу, принести жертву. Закон этот бы установлен в память исхода евреев из Египта — освобождения от рабства, спасения тогда первенцев еврейских от смерти.



Во исполнение этого закона Матерь Божия с Иосифом принесли младенца Иисуса в храм Иерусалимский, а для жертвы принесли двух птенцов голубиных. В притворе храма два ветхозаветных праведника – Симеон, названный Богоприимцем, и Анна-пророчица встретили Святое Семейство (сретение значит встреча). Праведному старецу Симеону было откровение, что он не умрет, пока не увидит Христа Спасителя. По внушению свыше, благочестивый старец пришел в храм в то время, когда Пресвятая Богородица и праведный Иосиф принесли туда Младенца Иисуса, чтобы исполнить законный обряд. Богоприимец Симеон взял Богомладенца на руки, и благословив Бога, изрек пророчество о Спасителе мира:
[показать]

Пусть в лужицах похрустывает лед,
И ветер зол, и снег еще не тает,
Весна спешит,
Весна уже идет...
Она в душе...
И крылья вырастают...
Она щебечет птахой на заре,
Шальным лучом слепые окна будит...
И пусть пока зима в календаре,
Весной живут оттаявшие люди...Татьяна Керстен

Только самые простые вещи никогда не разочаровывают. Счастье достается как-то очень просто и всегда намного проще, чем думаешь...

Когда стучится счастье в двери,
Не задавай ему вопрос: «Кто там?»
Достаточно поверить,
Что это всё - с тобой, всерьёз.
Скажи ему легко и просто:
«Ну, здравствуй, Счастье. Заходи.
Будь в моем доме долгим гостем,
За чаем с нами посиди».
И за неспешным разговором
Поймешь, какое счастье жить,
Смотреть на мир веселым взором
И каждым мигом дорожить!

Вера Ивановна пришла домой и очень удивилась, увидев сына. Дима уже второй год жил со своей женой отдельно от них и виделись они не чаще, чем пару раз в месяц и то только в выходные. А тут рабочая неделя.

- Что-то случилось? - вместо приветствия спросила Вера Ивановна.

- А ты что, не рада меня видеть? - попытался пошутить Дима, но наткнувшись на строгий взгляд мамы, ответил: - Да от Ленки ушел.

- Что значит ушел? - строго спросила она сына.

С жестким характером, она вообще шутить не очень любила. Видимо работа накладывала свой отпечаток, как-никак работала она в колонии для несовершеннолетних.

- Ну... мы поругались, - промямлил Дима, пытаясь всем своим видом показать, что говорить ему на эту тему не хочется.

- И что? - посмотрела она в глаза сыну: - Ты будешь ко мне бегать после каждой ссоры с женой?

- Мы разводимся! - выпалил Дима.

Вера Ивановна продолжала смотреть ему в глаза и этот взгляд говорил о том, что она требует объяснений. Вздохнув, Дима сказал:

- Она хочет на меня еще домашние дела повесить. А я с работы и так уставший прихожу.

- А ты что, переломился что ли помочь жене? - не поддержала его мать.

- И она мне тоже самое сказала. Только я ей сказал, что женщина - хранительница очага и домашние дела должна делать она.

- И где ты этого го*на нахватался? - спросила его мать, теряя уже всякое терпение.

Она устала после работы, ей хотелось принять душ, отдохнуть, спокойно поужинать с мужем, а тут он со своими соплями. Да еще с какими-то мыслями патриархально-средневековыми. Она всю жизнь прожила с мужем, но такого от него никогда не слышала. Они вместе работали, вместе дела по дому делали, вместе детей воспитывали и не было у них разделения труда. А тут, видите ли, МУЖЧИНА в семье нашелся!

- Я тебя спрашиваю! - крикнула на него мать так, что не будь он мужчиной, обязательно бы описался. - Ты где этого нахватался? Дела он поделил! А ты что, мамонта устал добывать? Вы оба работаете и вы оба добытчики. Значит и домашние дела вместе должны делать. Или ты ей предложил с работы уволиться и домом заниматься? Нет? Тогда чего выделываешься? Ты хоть раз видел, чтобы мы с отцом из-за домашних дел ссорились? А все потому, что у нас хватает ума одинаково идти в упряжке.

В это время с работы пришел отец и увидев сына, удивленно спросил:

- Что-то случилось?

"Даже вопросы одинаковые задают" - подумал про себя Дима, а вслух сказал:

- Мы с Ленкой разводимся.

- Ну и дурак, - коротко ответил отец и понес на кухню сумку с продуктами.

- Игорь, наш сын - болван, - сказала мужу Вера Ивановна и рассказала о причине ссоры.

- И что, он теперь с нами будет жить? - спросил Игорь у своей жены, а потом обратился к сыну:

- А ты знаешь, что исходное слово "супруг" - это соупряжник? А соупряжник - это тот, кто находится в одной упряжке со своим спутником жизни. Потому и тянуть вашу телегу, то есть семейные обязанности, вы должны на равных. И если один начинает отлынивать от работы, то второму приходиться тянуть за двоих. И заканчивается это тем, что либо один сдохнет, либо телега сломается.

Дима призадумался, но обида на жену все его не отпускала. Он надеялся, что родители его поддержат, а по сути, они встали против него. Дальше родители говорили о Диме, совсем не обращая на него внимания. Игорь Владимирович выкладывал продукты из сумки, а Вера Ивановна раскладывала их по местам. Они всем своим видом показывали, что Дима тут лишний и нянчиться они с ним не собираются.

Дима смотрел на их семейную идиллию и не понимал, как они, такие жесткие в жизни, друг с другом ведут себя как зайки.

- Ну и что ты тут стоишь? Иди с женой мирись! - строго сказал ему отец. - И выбрось из головы всю эту муть, кто что кому должен! Беречь должны друг друга и помогать - вот что вы должны! Все, иди, у нас с матерью свои дела.

Дима вышел от родителей обескураженный, не такого приема он ожидал. Зато обида на Лену уже прошла и он понимал, что и сам хорош, устроил ссору на пустом месте. Но одно он все-таки понял: он хочет построить такую же счастливую семью, как у его родителей.

Пес был старый совсем. Но красивый. А главное - он ждал. В этом был его смысл жизни. Сколько не пытались увести с улицы, где дождливо да морозно, все равно возвращался.
Потому что верил - он придет, обязательно. Тот, кого так любит преданное сердце. Подкармливали, как могли. Добрые у нас люди есть, много. Он еду с благодарностью принимал. Кивал крупной головой. И снова и снова с тоской смотрел в сторону поездов. Когда они останавливались, такой надеждой загорались глаза! Как он смотрел на всех выходящих пассажиров! Искал его. Но все не было хозяина. Не приезжал.
- Это ж каким бессердечным надо быть! Вот так поступить с бедным животным! - возмущалась постоянно тетя Клава.
Она на станции пирожки продавала. И подкармливала собаку. Как его звали, никто не знал. Пробовали клички разные давать, да только он на них не откликался.
Тетя Клава и рассказала, что живет тут пес уже год.
- Я же этого гада-то видела, хозяина. Он вышел из поезда, привязал собаку и обратно заскочил, уехал. Что странно - пес спокойно сидел. Даже не рвался. Ну, за ним-то следом. А сейчас все ждет. Как так? - говорила тетя Клава.
Однажды был обычный день. Тетя Клава продавала пирожки. Люди ходили. И поезд подошел. Привычно вскинул голову пес. И вдруг кинулся вперед.
С поезда сошел мужчина и стал беспомощно озираться по сторонам. Старенький совсем, с палочкой. Чуть не сшиб его от радости пес. А тот встал на колени, обнимал, прижимал его к себе. Плакал. И все говорил:
- Ты прости меня, Чинар, прости. Подвел я тебя, брат. Не уберег. Милый ты мой, родной.
Собака в себя от радости прийти не могла. Прижималась к хозяину, словно боялась, что тот снова исчезнет.
- Ничего не понимаю. Мужчина-то другой. Не тот, что пса привез. Выходит, тот-то ему не хозяин был? - произнесла недоуменно тетя Клава.
Прохожие помогли старичку на ноги подняться. Он дошел до лавочки, присел. И Чинар его устроился рядом. Рассказал этот человек свою историю.
Не бросал он собаку. Просто попал в больницу. Из родных был только внук. Генка. Его слезно просил присмотреть за псом. Он же его обожал больше жизни. А парень собаку взял и на поезд. Высадил в незнакомом городе и уехал.
- У меня сердце больное. Он ко мне пришел и сказал, что Чинар сбежал. Надеялся, видно, что я того известия не переживу. Но я выжил. Ради вот него. Надо было искать. Знал я, что никогда Чинар бы сам никуда не убежал. Только поиски ничего не дали. Стал я внука просить сказать, где собака. А он мне условие поставил: чтобы я ему квартиру отдал. Ради этого все и задумал. Мол, перепишешь, дед, ее на меня и освободишь жилплощадь, тогда узнаешь, где собака. Я отписал все. Генка слово сдержал, сказал, куда Чинара увез. Я сразу сюда. Все боялся, вдруг с Чинаром что случилось. Тогда бы все, не пережить мне. Бог внуку судья, пусть живет. А мы с Чинаром поедем в деревню. Там у меня школьная подруга живет, Ирочка. Она овдовела недавно. Связь не теряли все годы. Сразу к себе позвала. Говорит, дом большой, места всем хватит! Спасибо вам, люди добрые, что собаку мою кормили! - произнес старичок.
И пошел к следующему поезду со своим Чинаром. Человек и собака. Самые родные друг другу люди. Один ждал год того, кого любил больше жизни. Второй отдал жилье за то, чтобы узнать, где же его любимый пес.
Что тут сказать?
© Татьяна Пахоменко

Один я щас остался… совсем один. Старуха моя, того… уехала к сестре.
Сестра у ей болеет… каждую осень. Телеграмму шлет: «При смерти я!» Лет сорок уж помирает.
Говорю ей: «Что ж ты, поганка, делаешь? Я и так об одной ноге — ты опять норовишь сбежать. А куры на ком?
А корова? А поросенок?!» — «Я договорилася».
Договорилася она. Вот что творит. Думаю развестись. А на что они щас?.. Все уж. От их щас одно беспокойство.
Зуб у ей летом болел. Думал: в гроб лягу. Враз заболел. Днем ходила — ничего, все зубы на месте. Ночью дергаться стала. Дергатся и дергатся. Твою мать! Что ж такое? А ну? Встал, свет зажег — раздуло у ей лицо — не признаешь. Ей-бо! Уже пошло на мою подушку.
— Помираю! Помираю!
— Чего,— говорю,— несешь? Кто от зуба помер? Сестра-аферистка сорок лет никак не помрет, и ты туда же. Что я тебе? Четыре утра! Куды я тебе? Кого-чего?! Спи знай! Утром у ей рот набок, язык не пролазит. Так-то говорит — не поймешь что, а тут вовсе: мы-мы. Чего «мы»?

В торговом центре на первом этаже открылся отдел мыла ручной работы. Торговала там сухонькая, сморщенная как финик, бабушка «божий одуванчик», от которой за километр несло порядочностью и отсутствием предпринимательской жилки.
Отдел крохотный — островок 2х2 метра — да и выбор товара был скудным. Местные, прожжённые бизнесом, владельцы бутиков посмеивались над свежеиспечённым коммерсантом, который водрузил на прилавок старые счёты и все ценники написал карандашом на простых тетрадных листах. Бабушка была типичным образцом торговки с блошиного рынка. Такие обычно продают старые книги, посуду и самодельные овощные «закрутки».
Но когда директора магазинчиков прогуливались мимо прилавка с мылом, они невольно присвистывали, завидев ценник.
Самый дешёвый кусочек мыла стоил пять тысяч, но зато давался пробник.
— Бабка-то с приветом походу, — смеялись они, попивая свой латте в местной кофейне и с высокомерной улыбкой поглядывая на терпеливо ожидающую покупателей женщину. [показать]

Мы редко прощаем чужие ошибки,
Прощение людям дается с трудом,
Не многие знают, насколько он зыбкий -
Баланс между призрачным злом и добром.
Прощайте за грубость, прощайте за слабость,
За резкое слово, безжалостный взгляд.
Возможно, за них говорила усталость
И боль ежедневных душевных утрат.
Так глупо казаться искусственно строже
И лучшие чувства держать про запас.
Мы можем не видеть, как близкие тоже
За те же ошибки прощают и нас.

Задуматься бы нам...

Бабушка плакала… Ее кота, ее любимого Тимки не было дома уже третьи сутки. И Гриша, даже не переодеваясь с дороги, отправился на его поиски. Деревня и все ее окрестности были знакомы ему с самого детства, он часто отдыхал тут летом.
Кота он обнаружил далеко от дома, обойдя все, даже малозаметные тропинки, ведущие от деревни. Кот сидел, спрятавшись за толстым стволом старого дерева, привязанный за ствол старой коряги.
Скорее даже не привязанный, а прикрученный за хвост куском тонкой проволоки. А передние лапы, чтобы он не сопротивлялся, были просунуты под ошейник у него на шее.
Заметив Гришу, Тимка неловко заскакал на месте, тоненько пища от страха. Юноша, ласково разговаривая с ним, осторожно приближался. Наконец кот узнал его, хоть они и не виделись целый год. Тим радостно потянулся к Грише.
Парень сорвал ошейник и отбросил его далеко в сторону, с трудом отцепил глубоко впившуюся в хвост кота проволоку. Тимка сам забрался ему в руки, необычно тоненьким голоском (для такого крупного кота), жалуясь ему. [показать]

Зашел мужик в лавку, вяло посмотрел на прилавок, собрался уже уходить. Вдруг видит: у входа кошечка молочко пьет, а блюдечко – Тутанхамон! 7-ой век до нашей эры! Мужик возвращается к продавцу:
- Извините, я одинокий человек, живу без друзей. Вот ваша кошечка мне так приглянулась. Вы не могли бы мне ее отдать?
- Нет, нет. Ее так мои дети любят.
- Ну, я такой одинокий. Я вам 10 долларов дам.
- Нет, нет, не продается.
Наконец, на 150 долларов сторговались. Мужик уходит, уже в дверях оборачивается:
- Ваша кошечка, наверно, привыкла пить из этого блюдечка, вы не отдадите?
- Нет, нет.
- Я вам 10 долларов за него дам.
- Ну что вы, это же Тутанхамон, 7-ой век до нашей эры… Я так уже 87 кошечек продал.
(с)

Ждал вчера дочку с танцев. Сидел в коридоре. Появилась бабушка, забрать внучку, лет пяти. Внучка уже отплясала. Бабушка помогает той надеть куртку-шапку, внучка болтает: «Бабуль, а мы сразу домой? Бабуль, а что больше – миллион или миллиард? Бабуль, а ты умеешь танцевать?». Бабуля отвечает, усмехается, слегка ворчит: «Ну ты и болтушка у меня…»
Они уходят, внучка скачет, бабушка чуть хромает. У нее в руках сумки, купила что-то по дороге, какая русская бабушка без сумок в руке? Наверняка внучке купила, виноград или бананы.
Бабушки, милые наши бабушки. Самые выносливые, самые незаменимые. Самые безотказные. Что бы мы делали без вас? Да мы бы пропали. Три четверти наших людей выращены бабушками. Бабушки учили нас читать про Тараканище и считать до миллиона; бабушки часами гуляли с нами в заснеженном парке, выстраивая из снега нашу крохотную вселенную; бабушки готовили нам суп с фрикадельками – самый лучший суп в мире.
Потом мы всю жизнь ищем те вкусы и запахи, которыми в детстве нас одарила бабуля. И не находим. Считаем до миллиона, и дальше, только зачем? Снежный бабушкин домик в старом парке исчез еще в прошлом веке, а мы все надеемся туда вернуться, пролезть внутрь, чтобы весело крикнуть: «Бабуля, ищи меня!».
Любимые наши бабули. Незаменимые. Какое счастье, что вы у нас были и есть.
Бессмертные наши бабушки...
Алексей Беляков

С ДНЕМ АНГЕЛА ВАС, ДОРОГИЕ КСЕНИИ!!!!

С ПРАЗДНИКОМ ВСЕХ НАС!

Святая блаженная мати Ксение, моли Бога о нас!


Ксе­ния ро­ди­лась меж­ду 1719 и 1730 го­да­ми. О ро­ди­те­лях ее, о дет­ских и от­ро­че­ских го­дах ни­че­го не из­вест­но. Зна­ем мы, что от­ца бла­жен­ной зва­ли Гри­го­ри­ем. По до­сти­же­нии со­вер­шен­но­ле­тия Ксе­ния всту­пи­ла в брак с при­двор­ным пев­чим Ан­дре­ем Фе­до­ро­ви­чем Пет­ро­вым, со­сто­яв­шим в зва­нии пол­ков­ни­ка. Но недол­го суж­де­но бы­ло мо­ло­дой че­те на­сла­ждать­ся се­мей­ным сча­стьем: два­дца­ти ше­сти лет от ро­ду Ксе­ния оста­лась вдо­вой. Муж ее скон­чал­ся вне­зап­но.

Это тра­ги­че­ское со­бы­тие из­ме­ни­ло жизнь мо­ло­дой жен­щи­ны. Она бы­ла глу­бо­ко по­тря­се­на тем, что ее муж скон­чал­ся без долж­но­го хри­сти­ан­ско­го при­го­тов­ле­ния и не успел при­не­сти по­ка­я­ние. Ксе­ния ре­ши­ла, что по­дви­гом жиз­ни она вы­мо­лит у Бо­га про­ще­ние пре­гре­ше­ний ра­ба Бо­жи­его Ан­дрея.
[показать]

Татка была счастлива. Она проснулась с блаженной улыбкой на лице. Ощутила, как сопящий рядом Вадим дышит ей в затылок, и снова улыбнулась.

Деньги на свадебное путешествие у нее уже отложены. Вчера она сказала об этом Вадиму, и полчаса выслушивала похвалы, какая она молодец, и он точно не ошибся в выборе.

А вот Татка еще пару недель назад сомневалась в правильности своего решения. Вадик познакомил ее со своей семьей, и она почувствовала, что не совсем понравилась этим чужим для нее людям.

Однако решающим моментом для них было то, что она была "богатой" невестой, с "приданным" в виде маленькой старой "двушки", которую оставила ей бабушка. Здесь они с Вадимом и обитали.

Привет! Скажу своим друзьям!
И пожелаю - счастья!